Этрусская живопись. «классический» наиболее точно соответствует именно произведениям Э. ж. У-ГУ вв. до н. э

ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО МИРА

АНТИЧНОСТЬ

Этрусская живопись

«классический» наиболее точно соответствует именно произведениям Э. ж. У-ГУ вв. до н. э.

Но, отличаясь подлинной образцовостью и сти­листическим единством, произведения классичес-

кой Э. ж. во многом не сходны с искусством анало­гичной эпохи в Греции. Это объясняется суще­ственными различиями в эстетических воззрениях мастеров двух древних культур. Ясное спокой­ствие, величественная просветленность почти не проявляются в живописных образах этрусского ис­кусства. Оно, в отличие от греческого, теснее свя­зано с требованиями культа, больше тяготеет к магически-торжественному ощущению таин­ственности мира, свойственному, кстати, и восточ­ным цивилизациям. Эти настроения особенно уси­лились в Э. ж. последних столетий. Но истоки ее выразительности восходят к VIII—VII вв. до н. э. Именно тогда стали складываться характерные черты этрусского живописного стиля. Многие из них обусловлены воздействием традиций искусства Востока. В живописи гробниц этруски использова­ли минеральные краски разных цветов, преиму­щественно теплых тонов, наносившиеся на сырую штукатурку, несколько реже — на сухую, а по­рой и прямо на поверхность туфовых или скалис­тых стен склепа. Живопись в этрусских гробницах различалась по технике. Росписи наносились как на гладкую поверхность стены, так и выполнялись по процарапанному предварительно контуру. Приме­нялись и фресковые росписи по сырой штукатур­ке. Относительно редко в ранний период употреб­лялись холодные тона — синие, зеленые, голубые.

Ранними произведениями Э. ж. конца VIII в. до н. а являются плиты из гробниц Черветери, на кото­рых изображены сцены перенесения души в поту­сторонний мир и эпизоды с процессиями плакаль­щиц. Стиль этих росписей особенно близок искусству мастеров Передней Азии и творчеству мастеров древнего Коринфа. Период расцвета Э. ж. начинается с погребальных росписей склепов не­крополя Монтероцци, где с середины столетия применялись многоцветные фигурные композиции.

Настенная живопись в гробницах не только име­ла декоративное значение, но и повлияла на архи­тектурную композицию усыпальницы, заставив зодчих учитывать место для живописного декора при планировке гробницы. Расписывались не толь­ко стены, но и потолки гробниц, так что создавалось подобие черепичной крыши, как в этрусских храмах. Росписью покрывались и трапециевидные люнеты на торцах камеры (гробница Быков в Тарквинии. VI в. до н. а). Изображения строго согласовывались пэ характеру с архитектурой помещения, что сви­детельствует об общем для эллинов и этрусков стремлении к единству искусств. В живописном де­коре соблюдались законы композиционного и цве­тового контраста, для чего ритмически чередова­лись теплые и холодные цветовые пятна, а также крупные и мелкие сценки и свободные поля

Роспись гробницы Акробатов. Деталь. VI в. до н. э.

Роспись гробницы Акробатов в Тарквинии. VI в. до н. э.

Этот принцип соблюдается и в т. н. гробнице Ав­гуров, росписи которой в соответствии с этрусской традицией имитируют жилой интерьер. В компози­ции росписи примечательны своей выразительнос­тью фигуры жрецов-плакальщиков, ритуальные жесты которых исполнены величавой скорби. Ста­тичность центральной композиции оживляют дина-

мичные сценки на боковых стенах с фигурками, ис­полняющими танцы, борющимися, беседующими. Лишь два персонажа в левой части росписи преда­ются горю, все остальные заняты повседневными делами. В изображениях тщательно выписаны де­тали одеяний и лиц, причем мастер использует излюбленный композиционный прием греческих ва-зописцев: лицо персонажа резко повернуто в сто­рону, противоположную движению тела. Рисунки обведены резким контуром, в гамму теплых красно­ватых тонов лишь кое-где вкраплены искры голубо­го и синего. Возможно, такая трактовка погребально­го сюжета связана с шумными торжественными церемониями, которые устраивались после по­гребения.

В Э. ж. VI в. до н. э. еще отсутствует светотеневая моделировка, это скорее раскраска контурных изображений. Подобная техника напоминает роспи­си греческих белофонных лекифов, в рисунках ко­торых контур тела просвечивает сквозь одеяния фигурок. Эти росписи демонстрируют безупречное чувство ритма и пластическое чутье. Изысканную ритмику движений танцовщиць1 сумел передать ма­стер гробницы Акробатов (Жонглеров); замечатель­ным мастерством отмечены изображения танцоров в росписях гробницы Львиц, названной так по изоб­раженным в люнете львицам. Во фресках этой гробницы заметно внимание этрусских мастеров к пейзажу: здесь неизменно присутствуют изобра­жения деревьев, морских волн, летающих птиц и даже выпрыгивающих из воды дельфинов. В трактовке природных мотивов, впрочем, прояв­ляется скорее различие, чем сходство манеры гре­ческих и этрусских мастеров росписи. Эллинскому вазописцу достаточно было, не изображая поверх­ности моря, показать фигурку дельфина, чтобы со­здать у зрителя представление о водной стихии; эт­русские мастера тяготеют к более наивному и детальному изображению природы. Это качество было в дальнейшем усвоено римскими художниками.

Целую панораму природных образов можно ви­деть в росписях гробницы Охоты и Рыбной ловли: здесь сменяют друг друга сценки охоты на птиц, прыжков в воду, ловли рыб сетями, веселой тра­пезы. В этой гробнице имитация архитектуры явно отступает на второй план перед задачами чисто живописного характера, причем преобладают не сакральные, а жанровые мотивы. Одновременно становится богаче, разнообразнее и цветовая па­литра: в гробнице Охоты смелее и непринужден­ней использованы холодные цвета (синие хитоны рыбаков, синяя корма лодочки, с которой прыгает ныряльщик, и т. п.). В этих росписях особенной вы­разительностью наделен и другой излюбленный прием Э. ж: некоторые контуры рисунка остаются