Крестьянские войны в России 7 страница

Через два с половиной месяца боярин князь Никита Ивано­вич Одоевский с товарищами исполнили порученное им дело и представили государю составленное ими Уложение.

Источниками при составлении Уложения были: Правила св. апостолов и св. отцов, градские законы греческих царей, на­сколько они были известны на Руси по Кормчим и другим Церковно-гражданским юридическим сборникам, старые су­дебники, уставы прежних государей российских, Стоглав, уза­конения царя Михаила Федоровича, боярские приговоры и, наконец, Литовский статут 1588 г. Составители Уложения в порядке расположения глав имели образцами Литовский статут и Закон судный людям; впрочем они не везде следовали своим образцам, а держались и своих правил и ставили статьи и гла­вы в той связи, которая почиталась ближайшей по понятиям и строю тогдашнего русского общества.

Уложение было разделено на 25 глав.

Глава первая состояла из 9 статей: в ней назначались наказа­ние богохульникам — сожжение: «а будет сыщется до пряма, и того богохульника, обличив, казнити — сжечь», смертная казнь тому, кто произведет в церкви мятеж и не даст окончить литур­гию, а также другие наказания, смотря по вине, нарушителям церковного благочиния, как священнослужителям, так и миря­нам, а последние две статьи запрещали подавать в церкви чело­битные государю и епископам. Вопрос о преступлениях против религии и церкви в таком виде, как он находится в Уложении, в прежних русских законодательных памятниках не встречался; но тем не менее на практике сожжение употреблялось против богохульников и в Новгороде, и в Москве, но узаконения сего не вносили в законодательные памятники потому, что прежде светское законодательство не смешивали с церковным; Уложе­ние первое допустило такое смешение в подражание или Юсти-нианову кодексу, или Закону судному людям.

Глава вторая говорила о государевой чести и как государево здоровье оберегать. Злоумышленникам, посягнувшим на жизнь государя, бунтовщикам и изменникам назначалась смертная казнь, поместья и вотчины после бежавшего или казненного изменника, или бунтовщика отписывались на государя, при­чем если после изменника или бунтовщика останутся жена или дети, не участвовавшие в измене и не знавшие о ней, то из по­местий и вотчин изменника им выдается на прожиток такая часть, какую укажет государь. Если же изменник жил вместе со своими родственниками не в разделе и владел с ними имением сообща, и родственники про его измену не знали, то имение не подлежит конфискации. Если изменник, бежавший в чужое государство, воротится назад и будет прощен государем, то прежние поместья ему не возвращаются, а в вотчинах, как го­сударь укажет. Кроме того, в этой главе говорится об изветах в государственных преступлениях: допускались доносы холопов на своих господ, а кто, зная о каком заговоре, не донесет, тот подвергается той же казни, какая следует заговорщику; но кто на кого сделает извет и не докажет, тот подлежит тому же са­мому наказанию, которому бы подвергся тот, на кого он сде­лал ложный донос. Подобные законоположения не встречались в прежних законодательных памятниках и, вероятно, были вызваны смутами, начавшимися по смерти царя Ивана Ва­сильевича; при составлении этой главы Уложения ее состави­тели имели себе образцом Литовский статут и наибольшую часть правил выписывали почти без изменений из его первого раздела.

Глава третья говорила о государевом дворе. Здесь запреща­лось устраивать ссоры, ходить с оружием или стрелять из луков и пищалей; делать какие-либо похищения в государевых селах. За ссору или драку на государевом дворе по Уложению назна­чалось тюремное заключение на один месяц.

Глава четвертая говорила о составителях фальшивых грамот, актов и других бумаг, а также о фальшивых подписчиках и под­делывателях печатей.

Глава пятая устанавливала наказания подделывателям монет и серебряных и золотых дел мастерам, которые будут приме­шивать в серебро и золото медь, или олово, или свинец.

Глава шестая определяла порядок выдачи паспортов или проезжих грамот для отправления за границу; кто же поедет в чужую землю без проезжей грамоты, того бить кнутом. Жите­лям приграничных городов дозволялось ездить в соседние не­мецкие и литовские земли без проезжих грамот.

Глава седьмая говорила о службе ратных людей. Московские ратные люди в мирное время содержались от данных им помес­тий и других источников, в военное же время получали от го­сударя особое денежное жалованье, смотря по службе. Обычай давать ратным людям денежное жалованье во время войны был известен и прежде. Но по Уложению он обращен в постоянный закон, и для доставления ратным людям жалованья назначена особая подать со всего государства, чего прежде не бывало. Рат­ные люди высылались на службу городскими воеводами и дол­жны были являться на службу со своими запасами; пришедши на службу, обязаны оставаться при полках до конца похода или до роспуска; а кто из дворян или из детей боярских побе­жит со службы, не дождавшись роспуска, того за первый побег бить кнутом, за второй побег также бить кнутом и убавить 50 четвертей поместья, а за третий побег бить кнутом и вовсе отнять поместье; а кормовых ратных людей за побег бить кну­том и вычитать из жалованья, за даточных же беглых людей взыскивать с тех, чьи те люди, по 20 руб. за человека. Старые, больные и увечные, хотя по осмотру и освобождались лично от службы, но должны были выставлять вместо себя своих детей или других родственников, не моложе 18 лет, и притом таких, которые бы не состояли на службе сами по себе; за неимением же детей и родственников они должны были или высылать да­точных людей, или платить деньги, смотря по поместьям и вотчинам. Если ратный человек сбежит со сражения домой, «того бить кнутом и убавить половину поместий и денежных окладов; а кто изменою во время похода будет сноситься с не­приятелем, того повесить против неприятельских полков, а имение взять на государя. Если у кого из ратных людей на службе недостанет запасов, а в то время запасы будут прода­ваться дорого, и по воеводскому распоряжению будет назначе­на запасам указная цена дешевле торговой цены, то тот, у кого недостанет запасов, должен взять у воеводы пристава и поку­пать запасы по указной цене при приставе, а без пристава не покупать, а дворов и огородов не разорять и не жечь, и хлеба в полях не тратить».

Глава восьмая — об искуплении пленных — вся составлена из московских узаконений; основанием для нее служил Сто­глав. По Уложению узаконено на выкуп пленных собирать по переписным книгам в городах и в церковных имениях с двора по 8 денег, в дворцовых, черных, помещичьих и вотчинных землях— с двора по 4 деньги, со служилых людей: стрельцов, казаков и проч. — с двора по 2 деньги. Собранные деньги еже­годно доставлять в Посольский приказ. «А на выкуп давать: за дворян и детей боярских, которые взяты на боях, со сто чет­вертей их оклада по 20 рублей, а которые взяты не на бою — со 100 четвертей по 5 рублей, за московских стрельцов — по 40 рублей, за украинных казаков — по 25 рублей, за посад­ских — по 20 рублей, за крестьян — по 15 рублей за человека».

Глава девятая регулировала вопросы о мытах, перевозах и мостах. Было предусмотрено освобождение от платежа мыта и перевозов для всех служилых людей и их слуг, едущих по госу­даревым делам; «на мытах и перевозах, в городах и государевых селах, могут быть головами и целовальниками только посад­ские люди и крестьяне дворцовых сел; новых мытов и перевозов без государева указа не заводить, а старые мыты и перево­зы и сами дороги содержать в исправности тем владельцам, ко­торые пользуются мытными и другими пошлинами. А которые владельцы не будут содержать в исправности мостов и дорог, и на их неисправных дорогах и мостах проезжим случится какой убыток, то убыток доправлять на владельце дороги или моста; дорог не топить запрудами и не запахивать; а кто старую доро­гу затопит или запашет, тот должен проложить новую дорогу без дальних объездов. А также не делать прудов, плотин и мель­ниц, не забивать заколов и езов на судоходных реках или же строить плотины и еЗы с воротами для пропуска судов».

Глава десятая определяла порядок суда. Эта глава самая большая; она составляет почти треть всего Уложения. Статьи этой главы разделялись на два главных разряда: к первому раз­ряду принадлежали статьи, относившиеся собственно к судо­производству, а второго разряда статьи содержали в себе раз­ные узаконения собственно гражданского частного права. Ста­тьи первого разряда указывали на основные изменения в суде против прежних порядков, хотя суд и по Уложению в подроб­ностях своих видимо оставался прежним, но в сущности он претерпел громадные изменения. Десятая глава Уложения го­ворит о видах, или степенях суда. Степеней по Уложению было оставлено три, как и в Судебнике 1550 г.: суд наместника или воеводы, суд боярский по приказам и суд царский в государе­вой палате. И по Уложению, как и по Судебнику, были назна­чены строгие наказания судьям за неправый суд, тяжущимся даже было предоставлено право отводить судей по дружбе или по родству с противной стороной. Уложение отменило искон­ный русский закон судебного порядка, чтобы на суде намест­ничьем присутствовали старосты и целовальники или присяж­ные, выбранные обществом, через что суд окончательно пере­шел в руки приказных людей и совершенно потерял свой прежний общественный характер. Отмена старост и целоваль­ников на суде, с одной стороны, способствовала распростра­нению злоупотреблений на суде, а с другой — была причиной развития письменности в судебных делах.

За статьями о степенях суда следуют статьи о порядке судеб­ного делопроизводства. По Уложению, так же как и по Судеб­нику, на суде требовалось судоговорение тяжущихся сторон, причем речи тяжущихся записывались начерно подьячими, и подьячие свои черновые списки закрепляли рукоприкладством истца и ответчика; потом тот же подьячий переписывал суд­ный список набело, а дьяк, справя беловой судный список с черновыми, закреплял его своей рукою; по окончании судного дела черновая записка суда, утвержденная рукоприкладством истца и ответчика, подклеивалась под дело на случай могущего возникнуть спора. Для соблюдения большего порядка в судо­производстве Уложение запрещало судьям или дьякам прини­мать какие-либо дополнительные к делу бумаги кроме тех, о которых истец или ответчик объявят во время самого суда и да­дут обещание представить их в известный срок. А чтобы устра­нить все поводы к медленности и проволочке, Уложение тре­бовало, чтобы все справки, розыски и доставление нужных к суду документов производить как можно скорее и решать суд­ные дела, хотя бы судьи почему-либо и не все были в сборе, и ни за какими делами не отлагать, за исключением празднич­ных дней; праздничными же днями по Уложению были при­знаны все воскресные дни и дни господских праздников, Сыр­ная неделя, первая и Страстная неделя Великого поста, Пас­хальная седмица и все царские дни.

Вызов в суд по Уложению был оставлен почти в прежнем виде, по Уложению лишь требовалось, чтобы в приставных грамотах писалась цена иска; равным же образом остались и прежние, введенные после Судебника три срока для явки в суд, но предписано было начало срока считать не от выдачи приставной, а со взятия приставом поручной записи. Зато Уло­жение окончательно отменило введенные Судебником бессуд­ные грамоты и даже приказало отобрать те грамоты, которые были выданы в прежнее время, вместо чего было предписано неявившегося на третий срок тут же обвинять судом. Вызывате-лями в суд, или приставами, по-прежнему оставлены недель-щики, которые выбирались за поруками, чтобы им, будучи в неделыциках, не делать беспорядков и челобитчиков не при­теснять; но об общинах ездоков при недельщиках в Уложении уже не упоминается. Отменив участие общества в суде, Уложе­ние узаконило, что пристав не мог взять уклоняющегося ответ­чика из дома, а должен ждать, пока он пойдет со двора.

Уложение назначает судных пошлин с рубля по гривне, да с пересуда по шести алтын и четыре деньги, да правового де­сятка четыре деньги. А с живых кабал, с записей и за насильство против того пошлины брать вдвое, т. е. с рубля по две гривны. А судные пошлины собранные и что собрать доведется, писать в особые книги того же числа, как суд отойдет.

Уложение предусматривало порядок выдачи опасных грамот. Если кто будет жаловаться на другого, что он похваляется убить его, то в таком случае выдавалась на похвалыцика опасная грамота. При выдаче таковых грамот в Уложении назначе­ны две формы:

— в похвальбе между знатными людьми опасная грамота выдается с заповедью в 5, 6, 7 тыс. руб. и более; и если похвалыцик впоследствии убьет или ранит того, на кого похвалялся, то его казнить смертью за убийство, а за раны взыскать бесчестье, а записанные в заповеди деньги доправить на его имении, и половину взять в казну, а половину выдать тому, на кого похвалялся, или его наследникам;

— в похвальбе между незнатными Уложение назначает обыск, и если в обыске скажут по челобитчику, то похвалыцика посадить в тюрьму на три месяца, а потом взять с него запись за его рукою, что он не посягнет на того, на кого похва-Влялся; а если преступит свою запись, казнить смертью.

В Уложение включены статьи о ссылке на свидетелей и о повальном обыске. Уложение, отменив судебные поединки, или поле, как окончательное доказательство на суде, допусти-Вло право тяжущихся: ссылаться на посторонних людей поимен-Вно в доказательство справедливости своих исков; ссылаться на посторонних людей также поименно из виноватых, т. е. если указанный человек скажет не в одни речи с тяжущимся, то тем Ни обвинить последнего; право ссылаться в повальный обыск на Виногих людей безымянно. Это последнее доказательство так высоко было поставлено, что Уложение не дозволило отводить ссылки на повальный обыск. При произведении повальных обысков Уложением были приняты те же самые правила, которые утверждены Разбойным уставом и особенно дополнитель-Вными статьями к Царскому судебнику; ссылаться на общую правду, т. е. когда истец и ответчик сошлются хотя на одного человека. Общая ссылка, или правда, по Уложению стояла, как судебное доказательство, выше повального обыска и отменяла Вего.

Наконец, судебный поединок был заменен пыткой как крайним судебным доказательством; впрочем, принятие пытки не было обязательным, а предоставлялось на волю тяжущимся или их свидетелям и обыскным людям.

В Уложении говорилось о суде, когда истцов будет несколь­ко человек, у которых одно имение, разделенное на жребии, или которые будут в компании между собой. Уложение тако­вым истцам отдает на волю — искать ли всем сообща, или каждому отдельно в своем жребии.

Специальные статьи Уложения — о поклепных исках. Когда кто на ком ищет во многих исках поклепом и, не ходя в суд, возьмет с ответчика немногое, а от прочего отступится, то по розыску с такового поклепщика в первый раз взять пени на государя 5 руб., взятое с ответчика доправить вдвое, бить кнутом у приказа и посадить в тюрьму, на сколько государь укажет. А кто попадется в подобном поклепном иске в другой раз, того бить кнутом на козле у приказа, взять пени 10 руб., посадить в тюрьму и взятое с ответчика доправить вдвое. Кто же попадется в третий раз, того, бив кнутом на козле у приказа, потом во­дить по торгам, кинуть в тюрьму, взять пени на государя 20 руб. и доправить вдвое против взятого с ответчика и вперед ни в каких исках от него челобитен не принимать. Подобное узаконение было издано еще в 1582 г., но только в том узако­нении о телесном наказании за поклепные иски не было и по­мину.

Второй разряд статей десятой главы Уложения заключал в себе положения частного гражданского права:

— о пенях за бесчестье;

— по искам в поклажах, долгах и ссудах Уложение прини­мает за основное правило, на основании закона 1635 г., в по­добных исках давать суд только тогда, когда истец представит заемные кабалы или другие какие записи, а без записей суда не давать; впрочем, из этого общего правила допускаются ис­ключения для ратных людей во время походов и для всех людей вообще при отдаче своих вещей мастерам для отделки, где иск принимается на суд и без записей;

— относительно взыскания долгов с несостоятельных долж­ников;

— кабалы, заемные памяти и другие крепости;

— правеж долгов и других взысканий;

— о взысканиях в случае утраты порученного;

— о межах и изгородях;

— об устройстве новых мельниц на реках, о бортных ухожа-ях, рыбных ловлях и сенокосах в чужих лесах;

— о строении зданий между соседями;

— если кто назовет кого незаконнорожденным, Уложение требует судебного розыска, и если по розыску окажется, что законнорожденный назван незаконнорожденным, то закон предоставляет обиженному право править бесчестье на обидчика. А если окажется, что жалующийся действительно незаконнорожденный, то бесчестья не править и незаконнорожденного к законнорожденным не причитать и отцовских прав ему не давать. Это узаконение совершенно новое, в прежних русских законодательных памятниках подобного не встречалось; — об исках, если бы кто травил кого собаками или держал собак и других бешеных животных не взаперти и не на привязи; — об исках в неправильном завладении животными и сенными покосами за пять лет и больше. Здесь Уложение узаконяет выдавать истцу только взятых у него животных, а в приплоде отказывать; сенокосы же оценивает по 10 алтын за десятину, а скошенное сено по алтыну за копну.

Глава одиннадцатая — о суде крестьян. Уложение, чтобы прекратить все споры и иски о беглых крестьянах прежнего времени, отменило все сроки давности и постановило бессрочно отбирать всех беглых крестьян тем владельцам, за которыми они или отцы их записаны по писцовым книгам 1626 г. или по переписанным книгам 1646 и 1647 гг. Уложение отменило все взыски за держание беглых крестьян за прошлые годы и изложило правила относительно беглых крестьян на будущее время; по этим правилам полагается: если крестьянин или крестьянка вступят в брак у другого владельца, то возвращаются к прежнему владельцу со всем семейством. Поэтому каждый владелец, принимая к себе вновь крестьянина, должен разыскивать, не беглый ли он человек, и, разыскав, немедленно записывать за собой в Поместном приказе, а в городах — у воевод; а кто запишет, не разыскав, на том доправлять по 10 руб. за год, если найдутся истцы на записанного без розыску крестьянина. Было запрещено владель­цам сводить крестьян со своих поместных земель на вотчинные и требовалось никаким образом не прикреплять крестьян, нанимающихся в работу, по записям и без записи.

Глава двенадцатая говорила о суде патриарших приказных и дворовых людей и крестьян. По этой главе на людей, живущих в патриарших домовых вотчинах и вообще состоящих на службе у патриарха, должно искать суда только на патриаршем дворе. А когда патриаршие судьи решат дела несправедливо, то жало­ваться государю и вносить дело из Патриаршего приказа в го­судареву Думу — к боярам.

Глава тринадцатая, учредила Монастырский приказ и опре­делила порядок его деятельности. В этой главе сказано, что Монастырский приказ вновь учреждался для того, чтобы в нем производить все дела по искам на митрополитов, архиеписко­пов и епископов и на их приказных и дворовых людей и крес­тьян, а также на монастыри, священников и на весь церков­ный причт (иски эти прежде производились в приказе Большо­го дворца).

Глава четырнадцатая говорила о крестном целовании.

Глава пятнадцатая устанавливала правила о вершенных делах и о третейском суде. По этой главе было узаконено вершенных дел не перевершать и челобитен вновь не принимать. Новым владельцам-вотчинникам не возвращать крестьян, отпущенных на волю с отпускною старыми владельцами-вотчинниками; но крестьян, отпущенных прежними помещиками, по челобитьям возвращать новым помещикам.

О третейском суде было сказано, что истец и ответчик, по­любовно согласившиеся идти на суд третьих и давшие на себя третьим запись, что им третейского приговора слушать, не имеют права впоследствии отказываться от третейского приговора.

Глава шестнадцатая регулировала вопросы о поместных зем­лях. В ней определялось, по скольку давать поместий в Москов­ском уезде каждому чину; излагались правила о мене помест­ных земель между помещиками-вотчинниками, о сдаче помес­тий стариками, вдовами и девицами, об отдаче поместий после умерших помещиков их женам и детям на прожиток и порядке пользования прожиточными поместьями; правила, как давать поместья вновь по челобитьям служилых людей, а также об отдаче разных угодий помещикам на оброк; с каких земель производить поместную раздачу и в какой мере; каким образом одабривать поместные земли, т. е. на сколько четвертей давать больше против доброй земли в средней и худой земле. Уложение запрещало давать поместья из государственных зе­мель патриаршим, боярским детям и решеточным приказчикам в Земском приказе; не дозволяло дворянам и детям бояр­ским во избежание от службы продавать и отдавать в заклад свои поместья, а которые продадут или заложат свои поместья и бегут со службы, тех бить кнутом и с приставами отсылать в полки, а поместья и вотчины у тех, кому они их сдадут, отни­мать и возвращать продавцам безденежно.

Глава семнадцатая — о вотчинах. Уложение, согласно с пре­жними московскими узаконениями, отличало родовые и вы­служенные вотчины от покупных и полагало по смерти вот­чинников, ежели у них не останется сыновей, родовые и выс­луженные вотчины отдавать дочерям и родичам; жене же покойного давать на прожиток только из поместий и куплен­ных вотчин и лишь за неимением их назначать из родовых и выслуженных в пожизненное владение или пока вдова не вый­дет замуж, или не пойдет в монастырь; дочерям же выдавать выслуженные и родовые вотчины только тогда, когда сыновей не будет. В купленных вотчинах жены признаются наследница­ми наравне с детьми, по жребиям. Если же муж купленную вотчину отдаст жене опричь детей, то жена в той вотчине воль­на и никому до той вотчины дела нет. Для выкупа родовых вот­чин Уложение назначало прежнюю 40-летнюю давность с со­блюдением тех правил, которые были утверждены прежними узаконениями; в вотчинах же купленных ни в каком случае вы­купа не допускало. Уложение запрещало продавать, заклады­вать и отдавать на помин души вотчины в монастыри, церкви и епископам. Кроме того, вотчинники, поступая в монастырь сами, должны были сначала продать свои вотчины или пере­дать их родственникам.

В главе восемнадцатой — о печатных пошлинах — исчисля­лись подробно разные виды печатных пошлин: пошлины от выдачи разных грамот, крепостей и записей на владение поме­стными и вотчинными землями определялись четвертями зем­ли; пошлины с отдачи на откуп казенных сборов назначались в виде процентов с откупного рубля; пошлины со всяких иско­вых и управных дел рассчитывались, смотря по делу, по его цене; пошлины от определения к должностям и от выдачи привилегий назначались особо на каждый разряд грамот.

В главе девятнадцатой — о посадских людях — Уложение, согласно с прежними узаконениями, отчисляло на государя все принадлежавшие частным людям слободы в городах, населенные ремесленниками и торговыми людьми, и обращало их в тяглые городские земли. Людей всех сословий, даже служи­лых, живущих в городах на белых землях, если они занимались торговыми и другими городскими промыслами, отчисляло по промыслам к тяглым городским людям и требовало, чтобы они по промыслам тянули в городское тягло наравне с тяглыми го­родскими людьми, исключая из этого правила только стрель­цов, казаков и драгунов. Это узаконение было совершенно но--. вым, им окончательно уничтожилось прежнее значение тяглых городских земель и было положено начало более свободному направлению городской жизни. Согласно с прежними узаконе­ниями определялось, чтобы при каждом городе была выгонная земля; а если где выгонной городской землей завладели част­ные люди, то ее от них отнимать и приписывать к городу. Уло­жение по старому порядку требует, чтобы всех посадских лю­дей, за кого-либо заложившихся и перешедших в крестьяне, отыскивать и возвращать в города в тягло; к старому порядку Уложение прибавило вновь, что если посадские люди впредь будут закладываться, то бить их кнутом и ссылать на житье в Сибирь на Лену; а кто их будет принимать к себе в крестьяне, у тех отнимать земли на государя. Крестьянам, приезжающим в город со своими товарами, дозволялось торговать только с во­зов на рынке, а не в лавках. Посадским людям, имеющим свои дома и промыслы в разных городах, в каждом городе нести особое тягло, смотря по двору и по промыслам.

В главе двадцатой — о холопьем суде — запрещалось прини­мать в холопы боярских детей, верстанных и неверстанных, посадских и других чинов людей, а также крестьян с черных и владельческих земель, а равным образом беглых холопов и кре­стьян; по Уложению в холопы принимались только вольные люди и холопы с отпускными от прежних господ. В Уложении говорилось о разных крепостях на холопство и о разных видах холопов: полных, докладных, кабальных и других. Включены были и положения о суде над беглыми холопами, об освобож­дении и отпуске холопов.

Глава двадцать первая — о разбойных и татебных делах. Уло­жение устанавливало, что разбойные и татебные дела в Мос­ковском уезде и в других городах и уездах ведомы в Разбойном приказе; местный же разбор разбойных и татебных дел в самой Москве принадлежит Земскому двору, в уездах же и городах, где есть старосты, ведать те дела губным старостам и целоваль­никам, а где старост нет, там воеводам и приказным людям. Далее излагались те же правила, которые помещены в прежнем Разбойном уставе и в дополнительных статьях к нему. Уложе­ние не везде следовало этому Уставу, особенно в отношении назначения наказаний. Так, например, в наказании татей: за первую татьбу Уложение после пытки назначало круг, отреза­ние левого уха, тюремное заключение, работу в кандалах на два года, а после двухлетней работы — ссылку на жительство в украинные города; за вторую татьбу также наказание кнутом, отрезание правого уха, четырехлетнее заключение в тюрьме и работа в кандалах, а потом ссылка на жительство в украинные города; за третью татьбу — смертная казнь.

Глава двадцать вторая — «указ, за какие вины кому чинить смертную казнь и за какие вины смертью не казнить, а чинить наказанье». Смертная казнь назначалась убийцам отца, матери, сестры, брата, господина, наругателям слугам, которые само­вольно, зазвав постороннего человека на господский двор, изувечили бы его, заводчикам смут в людях, женам — убийцам своих мужей (живых закапывают в землю), мусульманам, кото­рые бы привели русского человека в свою веру (их жечь), жен­щинам, которые убьют свое незаконнорожденное дитя, и во­обще всем убийцам. Наказание кнутом назначалось: детям, не­почтительным к родителям, развратителям и развратницам, а также тому, кто с похвальбы, или с пьянства, или с умыслом на лошади наскачет на чью жену и лошадью ее стопчет и изу­вечит. Тюремное заключение назначалось на год и публичное исповедание преступления у церкви отцу или матери, убив­шим сына или дочь. Кроме того, предусмотрено: отсечение руки слуге, который поднимет оружие на господина; наругате­лям, кто кому отсечет руку или ногу или сделает другое какое увечье, сделать таковое же наругательство над самим и сверх того за каждое увечье пеня в 50 руб.

Глава двадцать третья — о стрельцах — была составлена на основании узаконения 1609 г., по которому предписывалось судить стрельцов в Стрелецком приказе во всех делах, кроме разбоя и татьбы с поличным. Если же стрелец будет искать не на стрельце в другом приказе, то он не иначе может искать, как по подписной челобитной из Стрелецкого приказа. Если стрелец будет искать на стрельце же своего бесчестья или бесчестья своей жены просить о наказанье, то бить его кнутом, ему нечем, и будет просить о наказанье, то есть бить кнутом.

Глава двадцать четвертая - об атаманах и казаках. По Уложению с атаманов и казаков узаконено было не брать пошлин жению с атаманов если иск не будет превышать 12 руб. «А за бесчестье атаманам и казакам взыскивать по их денежным окладам, а которым идет корм, тем за бесчестье править по пяти рублей. Кузнецким старостам самопального дела править бесчестье по 5 рублей, а рядовым самопальным кузнецам по 4 рубля».

Глава двадцать пятая запрещала торговать вином не на кружечных дворах, а также держать у себя и торговать вином не на кружечных дворах, а также держать у себя и продавать табак и назначала правила, как судить за кормчество и чем наказывать корчемников и табачников. Правила о преследовании неправильной торговли вином были составлены по узаконениям царей – Федора Ивановича и Бориса Федоровича; по этим правилам наказывались штрафами как продавцы, так и покупатели корчемного вина; наказание увеличивалось смотря по тому- сколько раз кто попался в корчемстве. Правила о преследовании торговли табаком были составлены на основании указа 1632 г., по которому русским людям и иноземцам настрого запрещалось держать у себя табак, а ослушникам назначалось наказание без пощады под смертной казнью и дворы их и животы отбирать в казну. На основании этого Уложение постановило: «Которые люди с табаком будут в приводе дважды или трижды, и тех людей пытать и не единова, и бить кнутом на козле иои по торгам; а за многие приводы у тех людей пороть ноздри и резать носы, а после пыток и наказания ссылать в дальние города». Главный суд и управа по корчемным делам (вино, табак) был назначен в Новой Четверти, в которой ведались все сборы по винным откупам, а по городам судили корчемников воеводы в приканых избах. А для надзора за корчемниками и табачниками были учреждены особые объезжие головы с определенным числом боярских детей как полицейских служителей. Кроме того, по городам и слободам черные тяглые люди для кормчемной выемки должны были ежегодно выбирать особых десятских и выборы их присылать в Новую Четверть.

10.5. Кормчая 1653 г.