Крестьянские войны в России 8 страница

Через год по издании Уложения царь Алексей Михайлович, по совету с патриархом Иосифом, повелел приступить к изданию нового сборника церковных и светских законов – Кормчей, или Номокамона, для руководства в суде и управлении церковном. При издании этой книги было постановлено собрать все древние рукописи Кормчей древней­шего письма, полученной от бывшего тогда в Москве патриар­ха Иерусалимского Паисия. Кормчая пересматривалась, прове­рялась и печаталась около четырех лет, так что патриарх Иосиф, начавший это дело, скончался, не дождавшись окон­чания, и книга была издана уже при патриархе Никоне в 1653 г. Печатная Кормчая времен Алексея Михайловича состоит из семидесяти глав; в нее вошли только все те правила святых от­цов и церковно-гражданские законы, которые находились в греческих Кормчих; статьи и правила чисто русские, помещав­шиеся прежде в рукописных Кормчих, в печатную не вошли, в ней даже не упоминалось ни о Стоглаве, ни о других соборных деяниях, бывших в разное время в России, как будто бы их вовсе никогда не было и как будто бы Русская церковь посто­янно управлялась только правилами греческих Кормчих.

Причина такого неожиданного отступления от всех русских правил заключается в том, что в то время были большие споры и недоумения, произведенные в Русской церкви исправлением церковных книг и введением книгопечатания. Пока не было книгопечатания, церковные книги списывались не всегда еди­нообразно, иногда от неразборчивости подлинников, а иногда от ошибки и небрежности писцов; когда же, с введением кни­гопечатания и по определению Стоглавого собора, разнообра­зие списков церковных книг должно было уничтожиться, ибо Стоглавом было узаконено неисправленных книг в церкви не отдавать и частным людям не продавать, то многие, привык­шие к старым книгам, стали называть новые, исправленные, книги испорченными, несогласными с древним правоверием. Глухой ропот и неудовольствия на исправление книг нередко обнаруживались смутами в народе. Так, например, в царствова­ние Михаила Федоровича московские хлебники и калачники, смущенные злоумышленными людьми, восстали на знамени­того Троицкого архимандрита Дионисия и, называя его ерети-I ком за то, что он по должности исправителя новопечатных книг нашел нужным уничтожить в молитве на водоосвещение прибавленное самовольно переписчиками слово «и огнем», бегали по улицам, и кричали: «Новый еретик хочет огонь из мира вывести, чем же мы будем хлебы и калачи печь», и хотели убить знаменитого старца.

Чтобы прекратить такие беспорядки, духовное правительство и московские государи старались привести исправление книг к скорейшему окончанию, особенно усерден был в этом деле со­временник царя Алексея Михайловича патриарх Иосиф, при ко­тором началось печатание Кормчей книги.

Печатная Кормчая разделялась на две книги или части. В статьи первой части были включены: сказание о Вселенских Соборах и сказание о всех святых соборах; Номоканон Фотия; Апостольские правила; Правила Вселенских Соборов и некото­рых соборов поместных с толкованиями Аристина; церковные правила святых отцов и учителей греческой церкви: Василия Великого, Дионисия, Петра, Афанасия, Тимофея, Феофана и Кирилла — архиепископов Александрийских, Григория Нео-кесарийского, Григория Нисского, Амфилохия Иконийского, Дмитрия Кизического и Черноризца Нила. Часть вторая вклю­чала извлечение из Юстиниановых Новелл о постановлении епископов и причетников; новеллы императора Алексея Ком-нена; отрывок изложения Фотиева Номоканона; выбор из Мо­исеева Закона, данного израильтянам; Закон судный людям; прохирон Василия Македонянина и Леона Премудрого; извле­чения из Эклоги Льва Философа, а также разные вопросы и ответы, относящиеся собственно к церковным уставам, напри­мер: о хиротонии, о законах инокам и инокиням, о правилах принятия еретиков в православную церковь и т. п.

10.6. Новоторговый устав 1667 г.

После издания Кормчей за­мечательнейшим узаконением в царствование Алексея Михай­ловича был Новоторговый устав. История издания этого Устава была следующая: гости гостиной сотни и черных слобод и тор­говые люди подали государю докладную, в которой, во-пер­вых, жаловались, что иноземцы в торгах своих обижают рус­ских торговцев, привозят худые и поддельные товары и что торговые русские люди разоряются в государевых заповедях и промыслах, которые страшно стесняют русскую торговлю; и, во-вторых, просили, чтобы торги были свободны и производи­лись согласно с составленными московским купечеством ус­тавными статьями, которые при докладе и были представлены государю.

Царь Алексей Михайлович вместе с боярами, рассмотрев уставные статьи, представленные торговыми людьми, утвер­дил их и повелел руководствоваться ими в торговле. Так был составлен Новоторговый устав. Он излагал особые правила для разных видов иноземной торговли по народам: во-первых, с западными европейцами в Архангельске, Пскове и Новгороде; во-вторых, с Персией, Бухарой, Индией и Кавказом — в Аст­рахани; в-третьих, с народами, живущими у Черного моря — в Путивле и, в-четвертых, с Литвой и Польшей — в Смолен­ске. Главным пунктом торговли с западными европейцами по Новоторговому уставу был город Архангельск. Порядок ино­земной торговли по уставу должен был быть следующим. «Пе­ред Архангельском в устье Двины должно сделать шанцы и в них построить двор, каждый корабельщик должен со своим ко­раблем остановиться в пристани и подать начальнику двора роспись товарам, и к какому иноземцу он прислан, начальник же, оставив у себя роспись за корабелыцикова рукой, даст ему другую за своей рукой и отпустит в Архангельск. В Архангельске корабельщик является в таможню к московскому гостю, тамо­женному начальнику, и подает роспись, которую гость запи­шет в книги именно. А когда иноземец захочет свои товары выгрузить с корабля на берег, то должен подать гостевой та­можне роспись, сколько он выгрузит товара; гость запишет роспись в книги и по досмотре товара и по записи в книги доз­воляет выгружать. А при мене русских товаров на немецкие и при покупке немецких товаров должны присутствовать голова и целовальники, дабы досматривать на товарах клейма, печати и другие признаки, чтобы знать, из какого города и чьего мас­терства товар, и клейма и печати писать в книги, дабы в случае подделки потом писать в то государство, чтобы худых товаров не посылали, а худые товары, обличив на весь свет, с бесчес­тьем отослать с ярмарки. А также иметь строгий надзор, чтобы русские товары в продаже и в мене были добрые и в счете и в весу прямые. При записи товаров в книги платить в казну с продажной цены с весчих товаров по 10 денег с рубля, а с не-весчих по 8 денег с рубля, с денег, привезенных на покупку товаров, брать по 8 денег с рубля; все товары при продаже ве­шать в рядах на казенных весах, а не по лавкам, с заморских вин с одних сортов брать по 60 ефимков, а с, других — по 40 ефимков, на церковные же французские вина оставить пре­жнюю пошлину по 6 ефимков с бочки, на сахар головной по рублю с пуда, на красный леденец по 40 алтын, на белый —-полтора рубля. И отпускать сии товары в русские города не иначе как по уплате полной пошлины в Архангельске. Инозе­мец, желая везти из Архангельска свои товары в русские горо­да, должен подать в таможне роспись своим товарам за своей рукой; подпись эта записывается в таможенные книги, и по досмотре товаров по росписи и по приложении к товарам та­моженной печати выдается иноземцу проезжая выпись с прописанием, сколько отпускается товаров мерою, весом и счетом. Золотые и ефимки, привозимые иноземцами, не обла­гаются никакой пошлиной; но иноземец, привезший иност­ранные деньги, должен немедленно в порубежном городе от­дать их в государеву казну, откуда выдадут ему русскими день­гами — за золотой по рублю, за любский ефимок, которых по четырнадцати в фунт, по полтине. Наконец, если у иноземцев на кораблях у Архангельска останутся непроданные товары, то с них наперед должно брать пошлину, хотя они и не проданы, чтобы иноземцы по прежнему обычаю не передавали тех това­ров тайно в подряд русским людям, дабы таким образом избе­жать платежа таможенных пошлин».

В торговле с иноземцами, приезжающими с азиатской гра­ницы, Новоторговый устав полагает следующие правила: если персы, индийцы, бухарцы, армяне и горцы захотят везти свои товары из Астрахани в Москву и другие города, то брать с них пошлины по гривне с рубля, а если станут торговать в Астраха­ни, то брать с них только по десяти денег с рубля; когда же они повезут из Москвы и из других городов товары в свою сто­рону, то брать с них проезжую пошлину по гривне с рубля в Астрахани и досматривать, чтобы они не вывозили лишних то­варов против таможенных выписей. Золотых и ефимков азиат-цам у русских людей не покупать и русским людям азиатцам не продавать, а если у них сыщут золотые и ефимки, то отбирать на государя без платы за это русскими деньгами.

В Путивле: с греков, волхвов и других тамошних иноземцев брать привозные пошлины с их товаров по гривне с рубля; если они будут торговать в Путивле на золотые и ефимки, то пошлины с них не брать; а золотые и ефимки у них брать в го­судареву казну, а им выдавать русскими деньгами — за золотой по рублю, а за ефимок — по полтине; если они в Путивле бу­дут менять свои товары на русские, то брать с них пошлины по 10 денег с рубля.

Вообще в части торговли с иноземцами предписывалось: иноземцам всех земель никаким заморским товаром в розницу не торговать, и по ярмаркам ни в какие города с товарами и деньгами не ездить, и приказчиков не посылать. А от города Архангельска, из Пскова и Новгорода пропускать в русские го­рода только тех иноземцев, у которых будут государевы жало­ванные грамоты о торгах за красной печатью. А узорочные то­вары в государеву казну и заморские вина на государев обиход по подряду покупать, кому государь укажет, и отправлять в Москву с русскими людьми, а не с иноземцами.

Достаточно подробно регламентировалась торговля русских людей. «Кто, купецких всяких чинов люди, станут своими това­рами торговать у города Архангельска с русскими людьми и с иноземцами, и им все свои торги записывать в таможне, в книги, и к тем торгам прикладывать свои руки». С продажи вся­ких товаров русским людям платить пошлину с весчих товаров по 10 денег с рубля, с невесчих по 8 денег с рубля, с денег, привозимых торговцами на покупку товаров, также по 8 денег с рубля. При отвозе из Архангельска в русские города прежде нагрузки в суда следовало приносить гостю роспись всем това­рам поименно; по этой росписи гость, досмотрев товары, за­писывает роспись в книги и, приложив к ней печать и подпи­сав ее, отдает хозяину товара, не требуя никаких отвозных по­шлин. Когда торговые русские люди повезут свои товары, то по дороге ни в каких городах никаких проезжих пошлин с них не брать, и по городам воеводам и таможенным головам на про­езд их нигде не задерживать, и вольно им нанимать извозчиков и всяких рабочих людей без воеводского ведома. Все товары при продаже надлежало вешать в рядах на казенных весах, а не по лавкам и в домах.

В Новоторговом уставе содержалось предписание об управе русских торговых людей: «Во избежание волокиты по разным приказам, всех купецких людей ведать в одном пристойном приказе, где государь укажет своему боярину, и чтобы этот приказ во всех городах был защитой и управой купецким лю­дям от воеводских налогов; и на кого бы купецкие люди не стали бить челом, суд и управу на тех людей давать только в этом одном приказе».

10.7. Московский собор 1667 г.

Этот Собор, подобно Мос­ковскому собору 1551 г., собрался по царскому приглашению для исправления некоторых неустройств церковных и для при-норовления правил греческого Номоканона к потребностям Русской Церкви. Особенно замечательны постановления Собо­ра о суде церковном и об управлении. Предписывалось, соглас­но с прежними русскими правилами и на основании церков­ных постановлений, чтобы патриарх и архиереи в своих епар­хиях имели церковные судилища, в которых судьями были бы архимандриты и другие духовные лица, и чтобы священники, монахи и причетники не подвергались светскому суду в духов­ных делах, а мирские люди в делах духовных, т. е. по бракам и духовным завещаниям, судились бы в духовном суде. Согласно с прежними русскими обычаями предписывалось при патриар­шем и архиерейских домах иметь и светский суд под председа­тельством боярина патриаршего или архиепископского; но этот суд ограничен был только духовными делами мирских лю­дей. Все же прочие судебные дела, прежде подведомые суду на патриаршем или архиерейском дворе, согласно Соборному уложению подведомственны были Монастырскому приказу.

В вопросах церковного управления запрещалось посвящать в священные должности и постригать в монашество боярских людей и крестьян безотпускных. Боярские люди или крестьяне, по челобитью господ посвященные в священники или дьяко­ны, признавались свободными со всеми детьми, рожденными после посвящения, дети же, рожденные до посвящения, оста­вались за господами. Отменялось прежнее русское правило, ут­вержденное Стоглавом, согласно которому вдовствующим свя­щенникам и дьяконам запрещено было совершать литургию. Собор 1667 г. оставил вдовствующих священников и дьяконов при прежних церквях, к которым они посвящены, с полным правом священнослужения.

10.8. Писцовый наказ 1684 г.

Из узаконений о поземельном владении, изданных по смерти Федора Алексеевича, первое и важнейшее место занимал Писцовый наказ 1684 г. Наказ был составлен из прежних трех: из наказов Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича.

Писцовым наказом предписывалось писцам: «За патриархом, за властьми и за монастырями вотчины писать, и мерить, и ме­жевать по жалованным и сотным грамотам, по писцовым и от­дельным книгам, по выписям с них, а также по купчим, по данным и по всяким крепостям, писанным до Уложения; а которыми вотчинами они владеют по купчим и по другим крепос­тям, данным не из приказов и писанным после Уложения, о тех вотчинах писать к государям в Москву; и вотчины те писать и обмежевывать особыми статьями, а в книгах под теми статьями писать именно, что об указе тех вотчин писано к государям».

«За боярами, окольничими и за всеми служилыми людьми до боярских детей.включительно, и за их вдовами и недоросля­ми, и за всеми вотчинниками и помещиками поместные земли писать по ввозным грамотам, и по выписям из отдельных и от­казных книг, за воеводскими, отделыциковыми и отказчико-выми руками, которые будут поданы и по правым, и по по­слушным грамотам, и по выписям с писцовых, и с раздель­ных, и с отказных книг.

Писцам в селах и деревнях духовных и боярских у приказчи­ков и у всяких чинов, у помещиков и у вотчинников брать сказки: что за ними в поместьях и в вотчинах задворных, и де­ловых, и кабальных людей, и крестьянских и бобыльских дво­ров, и во дворах людей пересмотреть на лице и, пересмотря, за ними в писцовые книги. А в сказках велеть писать, чтобы они крестьян и бобылей из двух и трех дворов в один двор не пере­водили, и жилых дворов пустыми, и чужих беглых людей и крестьян за собой не писали, и крестьян своих людьми не на­зывали. А в сошное письмо и в живущие чети писцам не пи­сать, а класть в сошное письмо и в живущие чети в Поместном приказе, в то время как писцы книги положат.

Которые вотчинники перед писцом положат крепости, а по тем крепостям те вотчины в Поместном приказе за ними не за­писаны, и бить челом в Поместном приказе о записи тех вот­чин. А буде спор, и писцам про те вотчины за теми людьми, кому они будут правы по наказу. А буде писцам о таких вотчи­нах по розыску указ учинить будет не мочно, и им о том писать и розыски прислать в Поместный приказ; а те вотчины в книги писать и обмежевывать особой статьей, а в книгах описывать именно, у кого те вотчины с кем будут в споре.

Писцам за вотчинниками вотчинные земли писать по крепостям, досматривая подлинных крепостей и с тех кре­постей взяв у вотчинников списки за руками; и которые кре­пости в Поместном приказе не записаны, и с тех крепостей брать пошлины по Уложению и записывать в особую книгу подлинно.

Мерить владельческие земли в десятины, а десятинам быть 80 сажен длиннику и 30 поперечнику; а отмеривать прежде пашню, а потом покосы. А где против прежних писцовых книг объявятся примерные земли в вотчинных дачах, и те пример­ные земли примежевывать к тем же дачам безденежно. А в по­местьях примерные земли примежевывать к тем же поместным дачам, в оклад, и на те земли помещикам давать выписи, что­бы по тем выписям бить им челом в Поместном приказе в три года с того числа, как писцы в приказах книги положат. А что объявится примерных земель сверх оклада, и те примерные земли продавать тем же помещикам в вотчину по рублю за три чети; а ежели купить не похотят, то через три года, ежели че­лобитья на те земли не будет в Поместном приказе, отдавать тем же помещикам по выписям, данным писцами, ежели у по­мещиков будут дачи только в одном уезде, а не в разных уездах. А что кому продано будет в вотчину примерной земли и что взято денег, и тому всему писцам привозить книги и деньги в Поместный приказ.

А где объявятся порозжие земли, и те порозжие земли опи­сывать именно: на каких они урочищах, и с чьими землями смежны, и что к ним каких угодий и мерить в десятины; а опи­сав и измеря, те порозжие земли отмежевывать от поместных и вотчинных земель с мерой и в книгах своих те порозжие земли писать особой статьей. Ежели на те порозжие земли челобитчи­ки представлять государевы грамоты, и писцам по розыску от­давать те земли челобитчикам в оклады; а что из них останется за окладами, то писать в порожне же земли, А земли сдабривать из примерных земель, в средней земле наддавать на 100 чети 25 чети, в худой — на 100 чети 50 чети.

Леса, состоящие во владении помещиков и вотчинников по дачам и без дач, писать в разделе всем смежным владельцам в угодья к их имениям; а которые леса расчищены и заселены, и те расчищенные леса писать и мерить в чети, вотчинные в вот­чину, поместные в поместье, в оклады. Которые леса в писцо­вых книгах написаны вообще, те разделить между теми вотчин­никами и помещиками, которым написаны вообще. В которые леса по писцовым книгам ведено въезжать для хоромного и дворяного леса, в те леса въезжать тем, кому ведено, хотя бы леса сии другим были отданы в дачу. А проезд, которым в те леса указано въезжать, в книгах писать именно: через чьи кому земли ездить старыми дорогами, а где дорог нет, учинить но­вые дороги и то писать в книгах именно.

Писцам писать, и мерить, и межевать в Московском уезде и в городах станы и волости и в них поместные и вотчинные зем­ли по писцовым книгам и по старым межам и граням; а будет где старых меж и граней нет, и в тех местах размежевывать вновь, разыскав старожил; а где старожилов нет, и те земли писать и межевать по дачам, а с образом не отводить. А на ме­жах описывать реки, ручьи и овраги и всякие признаки, и леса, и угодья подлинно с мерою, сколько сажен меж ими; а где признаков нет, там ставить столбы с гранями и копать ямы: в городских межах — по две сажени в длину и ширину, а в глу­бину — полторы сажени, в становых межах — по полторы са­жени, в глубину — по сажени, а в вотчинниковых и помещи­чьих межах — по сажени, в глубину — по два аршина.

Дворцовые земли, спорные с помещичьими и вотчиннико-выми землями, межевать посланным межевщикам из Помест­ного приказа вместе с дворцовыми писцами, а где писцов не будет, там с воеводами или дворцовыми приказными людьми.

Которые оброчными землями владеют разных чинов люди на оброк, и тем оброчникам и впредь с тех земель платить об­рок; а которые оброчники тех земель держать не похотят, и те земли отдавать другим людям. А которые оброчные земли объя­вятся пусты, с тех оброк складывать и писать их в книги осо­бой статьей. А которые люди владеют землями без крепостей и безоброчно, и те земли отписывать на государя.

Буде к писцам в уезды всяких чинов люди учнут привозить великих государей грамоты на дикие поля, и писцам по грамо­там про дикие поля сыскивать большим повальным обыском: те дикие поля порозжи ли? И буде порозжи, и их мерить, пи­сать и межевать челобитчиком на 100 чети по 50 десятин в поле, а в дву по тому же. А буде в одном числе на одни урочи­ща челобитчиков будет много, а земли с их дачи всем в тех урочищах не будет, и им давать жребий — чьи имя вперед вы-мется, тому и отдавать. А давать дикие поля всяких чинов лю­дям в указные статьи, а не в оклады. Буде по наезду на диких полях кто поселился без дач, а именно их по числам в книгу не написано и крепостей не положат, и те земли отписывать на великих государей. Помещикам и вотчинникам в диких полях под усадьбы давать на 100 чети по 5 десятин, а на сенные покосы по 25 десятин, да вместо лесного угодья, где лесов нет, по 20 десятин. А давать земли в диких полях преимущественно украинных остались порозжи дикие поля, и те дикие поля пи­сать, и мерить, и межевать по наказу все, и писать в книгах именно: что к тем диким полям рек, лесов и других угодий, и в которых местах могут быть поселения.

Писцам в городах у воевод и у приказных людей взять пре­жние царские грамоты, каковы к ним посланы по челобитью помещиков и вотчинников для межевания спорных земель; и каковы грамоты им будут привозить помещики и вотчинники, и по тем грамотам спорные земли писать и мерить, чтобы че­лобитчикам лишней проести, и волокит, и убытков не было. А которые люди учинятся сильны — земель мерить, писать и межевать не дадут, и писцам брать у воевод рассылыдиков, стрельцов и иных служилых людей, и в понятые многих околь­ных людей; и с теми людьми, приехав в поместье или вотчину, брать за силу пени по 50 рублей на человеке, и межевать земли тех людей, которые учинились сильны, по наказу. А которые люди у кого насильством землю пахали и угодьями завладели и какие убытки учинили, и про то насильство разыскивать и да­вать очные ставки, и по розыску на том, кто сколько лет чу­жой землей владел насильно, на всякий год доправить запаш-ню, которая с хлебом, за десятину по два рубля, а которая без хлеба — за десятину по рублю на год, а за копну сена — по ал­тыну, и отдать истцу, да их же за то сажать в тюрьму на день. А буде которые помещики и вотчинники, и люди их учинили на чужой земле смертное убийство, разыскивать всякими сыс­ки накрепко и давать очные ставки; а буде дойдет до пытки, то и пытать; и по розыску за убийство человека или крестьянина с женой и с детьми, и за крестьянина и человека 50 рублей, ежели истец того пожелает.

Писать, и мерить, и межевать писцам поместные, и вот­чинные, и порозжие земли с ряду, с одного, а не через земли, и всякие земляные дела делать пред собою, а для межевания от себя никого не посылать. А которого стану разные земли опи­шут и отмежуют, и писцам велеть книги писать набело перед собой, а полевые книги писать старому подьячему своей ру­кой; да те книги и всякие списки держать писцам за своими печатями и учинить поместным, и вотчинным, и порожним землям, и крестьянским и бобыльским дворам и под станами, и под волостями перечни порознь; а учиня перечни, написать под всеми статьями и волостьми один перечень. А как писцы всякие земли опишут и, измеря, размежуют, и писцам то все велеть писать в книги письма своего и меры межевания; да те книги за руками людей, которые были на межеванье, и за сво­ими руками подать в Поместный приказ. Корм и подводы пис­цам брать на помещиках и вотчинниках с четверти по две день­ги, а подвод брать писцу по восьми, старому подьячему две, а молодым подьячим и стрельцам по подводе человеку; а на чер­нила, на бумагу и на воск, и на свечи брать со ста четвертей по гривне. Для письма, и меры, и межеванья, с писцовых и меже­вых книг поместным и вотчинным землям давать писцам спис­ки, а для раздачи диких полей — численные книги за дьячьими приписьми».

В 1685 г. были изданы дополнительные статьи к Писцовому наказу относительно описания и межевания мордовских, чере­мисских и чувашских земель. В этих статьях, во-первых, пред­писывалось описывать мордовские, черемисские и чувашские деревни и тамошних жителей так же, как описывались вотчин­ные и поместные деревни — поименно: за кем сколько какой земли, четвертной пашни, сена, лесу и других каких угодий. Во-вторых, оброчных мордовских земель, бортных ухожаев, рыбных ловель, бортных лесов, бобровых гонов и других уго­дий, кроме мордвы и бортников, на оброк никому не отда­вать, чтобы от того мордовские земли не запустели. «А писать писцам мордовские, черемисские, чувашские и вотяцкие зем­ли и всякие угодья в особые книги, а с поместными, и с вот­чинными, и с татарскими и всяких чинов служилых людей с землями не смешивать. А запустевшие мордовские земли и уго­дья отдавать в оброк только мордве, чувашам, черемиссам и вотякам; а ежели они взять в оброк не захотят, то, не отдавая другим, писать их в книги особо пустыми землями». В-третьих, «которым русским людям даны мордовские, чувашские и вся­кие земли, а русские люди сверх своих дань завладели многими землями, и те дачи русским людям отмерить и отмежевать сполна, а лишние земли у тех русских людей отмерить и отме­жевать к ясачным землям — в ясак». В-четвертых, «где мордов­ские, чувашские и черемисские земли сошлись с поместными и вотчинными землями, и те поместные и вотчинные земли размежевать, и грани положить, и ямы копать, и в книги теми же записать подлинно, чтобы впредь у ясачных людей с рус­скими людьми не было спору в тех землях».

В 1686 г. были изданы новые дополнительные статьи к Пис­цовому наказу, в которых предписывается: если где на кладби­щах при церквях окажутся дворы и лавки, то их сносить, а об­меривать и огораживать на кладбища только то, что по наезду окажется незастроенным. Церковные земли, которые окажутся между поместными, вотчинными и иными землями череспо-лосно, отмежевывать к одному месту к ряду, где сколько у ко­торой церкви написано четвертной пашни по дачам в старой писцовой книге. «Которые помещики и вотчинники, будучи на межеванье, сами не станут прикладывать своих рук к межевым книгам, тех задерживать до тех пор, пока не приложат руки или не подадут сказки — почему не прикладывают». Если межи каких земель по наезду окажутся несходны с прежними писцо­выми книгами и крепостями, то отмежевать по старым писцо­вым и межевым книгам. Крестьян, бобылей, задворных и дело­вых людей писать в писцовые книги за теми владельцами, за которыми они окажутся по наезду; а если на них подадут пис­цам спор, то в книгах отмечать именно, что на тех людей объявлен спор и поданы крепости. Если кто примежует чужую землю во время составления писцовых книг, а после подадут челобитье и крепость на отмежеванную землю, то писцам о том разыскивать, и если нужно — давать очные ставки, и по розыску, и по очной ставке землю писать, межевать и мерить за тем, кто будет в земле оправлен. «А кто чужую землю приме­жует, назвав своей, о том писать к Москве». Писцов, несмотря на поданные на них челобитья в неправом межеванье, «от ме-жеванья не отводить и писцам других городов межеванья не поручать; а когда писцы по досмотру окажутся виноватыми, то от них брать половину поместий и вотчин и отдавать тому, у кого они неправо писали и межевали, а другую половину оста­вить его жене и детям, а подьячему с приписью чинить проти-ву того же; а буде за кем поместий и вотчин нет, тому чинить наказанье — бить кнутом. Ежели где помещики и вотчинники и крестьяне не будут пускать писцов к межеванию земель, будут их бить и бесчестить или, по многим высылкам на землю, к межеванью с крепостьми не поедут, то по доношению писцов посылать разысчиков и по розыску оказавшихся виновными и непослушными наказывать в городах в торговые дни, бить кнутом на козле и в проводку нещадно».

В 1686 г. валовым писцам было предписано возвратиться в Москву и подать свои писцовые и приправочные книги и все писцовые дела в Поместный приказ; в 1688 г. валовые писцы снова были посланы на места — описывать и межевать помест­ные и вотчинные земли, а указом 1689 г. распоряжение о по­сылке писцов было отменено. Вместо валовых писцов положе­но посылать межевщиков по просьбе самих помещиков и вот­чинников, которые пожелают размежеваться в своих спорных землях.

Писцовый наказ и дополнительные статьи к нему были уже последними по правилам старого межевания, ибо после указа 1689 г. об отмене валовых писцов и до генерального межевания при Екатерине II общего межевания земель в России не произ­водилось.

10.9. Новоуказные статьи 1699 г.

Статьи о татебных, разбой­ных и убивственных делах подразделялись на четыре отделения. В первом отделении говорилось об общем устройстве суда по татебным, разбойным и убивственным делам. Судоустройство по этим делам было полностью изменено в своем характере в отмену Уложения и всех древних русских узаконений. В Древней Руси суд по губным делам преимущественно принадлежал зем­щине и был, по Русской Правде, на непосредственной ответ­ственности общин или вервей, потом, с Иоанна IV, перешел в ведение выборных губных старост, за которыми оставался и по Уложению. По новоуказным статьям к выборному началу присоединилось начало приказное и главный надзор был пору­чен лицам, назначенным от правительства, сыщикам, кото­рым подчинены и губные старосты. Городские воеводы, по Уложению иногда еще принимавшие участие в губных делах, по новоуказным статьям совершенно отдалены от этого дела; в статьях прямо сказано: «А воеводам в городах таких дел ни в чем не ведать; а ведать дела сии сыщикам и губным старостам по наказам из Разбойнаго приказа».

Губные старосты по-прежнему выбирались всем уездом, всеми сословиями, из прожиточных дворян, по крайней мере, из боярских детей; выборы ведено присылать в Москву в Раз­бойный приказ; «самим выборным в Москву не ездить, а при­водить их к вере и давать наказные памяти Разбойного приказа сыщикам по городам, и быть им у сыщиков в послушании». Губные целовальники были отменены, вместо них назначались губные дьячки, находящиеся в полной зависимости от сыщи­ков. Также отменены выборные целовальники у тюрем, а на их место назначались стрельцы и наемные сторожа за поруками. Сыщики судили губных старост, дьячков и сторожей в истцо­вых исках и давали им очные ставки. По новому устройству, суд по губным делам поступал в полную зависимость от сыщи­ков и выборные старосты являлись не более как подчиненны­ми исполнителями.