Крестьянские войны в России 13 страница

Структура Сената. Сенат возник как орган с монолитной структурой, в которой различались только присутствие, куда входил весь личный состав, и канцелярия. Но поскольку Сенат являлся общегосударственным учреждением и имел исключи­тельно широкое поле деятельности, возникала потребность в создании специальных внутренних органов, которые содей­ствовали бы Сенату в осуществлении его функций.

Структура Сената складывалась постепенно. В течение иссле­дуемого периода она находилась в процессе становления и до конца первой четверти XVIII в. так и не оформилась оконча­тельно: в основу ее не было положено какого-то определенно­го принципа, в результате чего внутренняя организация Сена­та не получила достаточной четкости.

Бюрократизация Сената проявилась в том, что по сравнению с Боярской думой и Консилией министров он имел довольно разветвленную структуру. Четко определялось отделение канце­лярии от присутствия, действовавшего в трех составах: общее собрание членов, Расправная палата (как отделение Сената по судебным делам), Сенатская контора в Москве (для управления и исполнения указов). Помимо отделений Сенат имел вспомога­тельные органы, в состав которых не входили сенаторы (герольд-мейстерская контора и губернские комиссары).

Расправная палата. Расправная палата впервые упоминается в составе Сената в конце 1712 г. По существу она была унасле­дована от Боярской думы и приспособлена к новым условиям существования. В ее состав входили два сенатора и назначаемые Сенатом судьи.

Расправная палата не была самостоятельной судебной ин­станцией и действовала как неотъемлемая часть Сената. Она ежемесячно подавала в Сенат рапорты о «вершеных» делах, на­ложенных штрафах и произведенных розысках. Ее приговоры могли быть отменены общим присутствием Сената. Приговоры Расправной палаты составлялись по формуле: «По указу вели­кого государя Правительствующего Сената сенаторы... и расправных дел судьи, слушав сего дела приговорили...»

Компетенция Расправной палаты определялась сенатским приговором от 4 сентября 1713 г., согласно которому она рас­сматривала жалобы на неправое вершение дел губернаторами и приказами (т. е. была апелляционной инстанцией) и фискальские доношения.

Расправная палата просуществовала в качестве особого от­деления Сената до учреждения Юстиц-коллегии.

Сенатская контора. Сенатская контора в Москве учреждена 12 января 1722 г. «для управления и исполнения указов». В ее состав входили сенатор, два асессора, прокурор. Делопроизвод­ство конторы вела ее канцелярия.

Сенатская контора стояла во главе коллежских контор. Она предотвращала сношения по текущим делам московских учреждений и подведомственных им провинциальных канцелярий с самим Сенатом. Исполняя непосредственно полученные из Сената указы, контора в то же время контролировала ис­полнение указов, посылаемых Сенатом в губернии, о содержа­нии которых ей сообщалось.

Рекетмейстер. Учреждение коллегий вызвало изменения в структуре Сената. С переходом Расправной палаты под начало Юстиц-коллегии перестало существовать особое судебное при­сутствие Сената.

По отношению к коллегиям Сенат являлся вышестоящей инстанцией и должен был устранять нарушения и ошибки в их деятельности. С этой целью 9 апреля 1720 г. учреждена долж­ность «ради приема челобитен», получившая в 1722 г. название рекетмейстера.

Рекетмейстер принимал жалобы на решения коллегий и канцелярий. "Если жаловались на волокиту, то рекетмейстер сам отправлялся в соответствующее учреждение и требовал ускоре­ния дела. Если же челобитные подавались на неправосудие кол­легий и канцелярий или касались таких дел, «которые им со­бою пометить невозможно», тогда, взяв дело к себе, рассмот­рев и сделав необходимые выписки, рекетмейстер докладывал его Правительствующему Сенату.

Большое влияние на деятельность рекетмейстера оказывала царская власть. Указом от 27 апреля 1722 г, устанавливалось, что челобитные на «неправое вершение» коллегий и канцеля­рий подавались рекетмейстером «для подписания» самому императору и только после этого направлялись в Сенат для рассмотрения. Этим усиливалась ответственность Сената и кол­легий перед царем, что свидетельствовало о процессе оконча­тельного оформления абсолютизма.

Рекетмейстер не являлся членом Сената, но все прошения к нему надписывались: «В Сенат, генерал-рекетмейстеру», так же, как все исходящие бумаги именовались: «Из Сената от ре-кетмейстерских дел». Особым сенатским приговором было постановлено, чтобы указы, посылаемые от рекетмейстера, «приговорами Правительствующего Сената не утверждать»[159]. Ре-кетмейстерская контора являлась честью сенатской канцеля­рии, рекетмейстер нес ответственность перед Сенатом.

Герольдмейстер. Бюрократизация государственного аппара­та, новые условия, создававшиеся для несения как военной, так и гражданской службы, вызывали необходимость сосредо­точения всех дел о службе в одних руках. Сенат в том виде, как он был создан в 1711 г., не мог осуществить эту задачу. Поэто­му 18 января 1722 г. была учреждена должность герольдмейсте­ра. Герольдмейстер составлял списки «всего государства всех дворян» и наблюдал за прохождением ими службы. Назначение в центральные и местные учреждения дворян и подьячих не могло последовать «без указа сенатского», и когда Сенат «оп­ределит кого к какому делу, то герольдмейстеру дать знать, что такой-то к такому-то делу определен»[160].

Указы из герольдмейстерской конторы составлялись по формуле: «из Правительствующего Сената от герольдмейстерс­кой конторы» (или «от канцелярии герольдмейстерских дел»). В ответах на них писали: «в Правительствующий Сенат госпо­дину герольдмейстеру с товарищи» (или «в Правительствую­щий Сенат герольдмейстерской конторе»).

Герольдмейстерская контора составляла часть сенатской канцелярии. В Москве было отделение канцелярии герольдмей­стерских дел.

Губернские комиссары. С учреждением Сената не было за­вершено создание стройной системы подчиненности низших органов высшим. Сенату непосредственно были подчинены не только приказы как высшие органы специальной компетен­ции, но и губернаторы. Организация взаимоотношений с ними осуществлялась через особый институт губернских комиссаров при Сенате.

Потребность в установлении этой должности вызывалась тем, что губернская реформа повела за собой децентрализацию управления. Губернии стали в прямое непосредственное отно­шение к высшему государственному учреждению, но между ними не было промежуточной инстанции, ибо губернаторы не подчинялись приказам. 16 марта 1711 г. состоялся приговор Се­ната о должности губернских комиссаров, в котором говори­лось, что губернские комиссары должны находиться «безотлуч­но... для вопроса о нужных тех губерний делах».

На практике на них возлагалась обязанность поставок фура­жа и провианта для армии и флота, осмотра рекрутов, приве­зенных в Москву, отсылки в губернии к прежним владельцам беглых крестьян. Хотя это и не было регламентировано зако­ном, но на практике губернские комиссары несли ответствен­ность перед Сенатом за свои проступки, и не только за них, но и за неисполнительность губернаторов. В отсутствии четкой регламентации прав и обязанностей некоторых должностных лиц выражалось одно из противоречий процесса складывания централизованного бюрократического аппарата.

С учреждением коллегий был издан новый указ «О должно­сти Сената» (8 декабря 1718 г.), в котором о губернских комис­сарах не упоминалось. Это дало повод некоторым исследовате­лям ограничить период существования губернских комиссаров 1711 — 1718 гг. Однако этот институт продолжал существовать и после создания коллегий. Обязанностью губернских комиссаров стало отправление в губернии и провинции указов, присылае­мых из Сената и коллегий.

Губернские комиссары сыграли большую роль в укреплении Правительствующего Сената.

Фискалитет и прокуратура. Учреждение фискалов и проку­роров в системе государственных органов России первой чет­верти XVIII в. было одним из новых явлений, возникновение которых вызывалось условиями развивающегося абсолютизма.

Фискалы должны были укреплять феодально-крепостничес­кое государство. Они проведывали про все, что «ко вреду госу­дарственному интересу быть может»[161], а это и был интерес гос­подствующего класса дворян-крепостников. Классовая сущ­ность фискалов проявлялась прежде всего в том, что острие надзора направлялось против опасных политических настрое­ний и деяний, посягавших на установленный государственный порядок. Законодательство определяло как главнейшую задачу фискалов проведение и доношение «о злом умысле против персоны его Величества или измене, о возмущении или бунте»[162]. И хотя памятники русского феодального права сообщают о случаях, когда население обращалось к фискалам с жалобой на бесчинства местных властей и по этим жалобам принима­лись меры к обузданию особо свирепых представителей цар­ской администрации, но все это делалось в интересах господ­ствующего класса, чтобы чрезмерные злоупотребления не по­дорвали его господство.

В период абсолютизма государственный аппарат все больше и больше усложнялся в своей структуре, превращаясь в огром­ный бюрократический механизм. Неограниченная монархия требовала сугубо исполнительного аппарата, его четкой и сла­женной работы. Преступления и правонарушения чиновников могли его значительно ослабить, сделать недостаточно мощ­ным в борьбе за осуществление внутренних и внешних задач, стоявших тогда перед Русским феодально-крепостническим го­сударством. Царская власть боялась, что этот аппарат выйдет из повиновения ее воле, что власть чиновников станет сильнее власти царя. Важнейшей задачей фискалов был надзор за ис­полнением указов и регламентов должностными лицами и воз­буждение вопроса о совершенных должностных преступлениях (лихоимство чиновников, должностные хищения и т. п.), а так­же надзор за соблюдением интересов казны.

Обеспечение порядка в феодально-крепостническом обще­стве требовало в некоторых случаях вмешательства государ­ства в дела частного интереса и взятия им на себя его защиты. Фискалы участвовали в «делах народных», по которым не было челобитчиков (так называемые безгласные дела). Этим ограничивался надзор государства за соблюдением законных интересов подданных. Вступление фискалов в дела, по кото­рым имелись челобитчики, запрещалось даже в случае «не­правого решения».

В первой четверти XVIII в. институт специального государ­ственного надзора в лице фискалов делал лишь первые шаги. Поэтому он и не получил законченной ведомственной само­стоятельности. Составленный в 1713 г. бароном Гюйсеном про­ект об учреждении в России фискал-коллегии (самостоятель­ного ведомства фискалов) не был принят: новая, еще не впол­не определившаяся и не имевшая достаточного опыта отрасль должна была постоянно направляться более осведомленным в государственных делах органом. А так как фискалы осуществля­ли надзор с точки зрения «государственного интереса» и по­стоянно соприкасались с теми или иными государственными учреждениями, то таким органом стал Правительствующий Сенат, который по своему положению верховного органа в го­сударстве осуществлял контроль за всеми звеньями государ­ственного аппарата. Сам же по себе Сенат не располагал спе­циальными средствами надзора. Для того чтобы сделать его контроль действенным, необходимо было создать особое уч­реждение для непрерывного надзора и преследования. Вот по­чему фискалы с самого начала учреждались при Сенате и по­чти одновременно с ним — 22 февраля 1711 г. был издан указ о Правительствующем Сенате, а указами от 2 и 5 марта 1711 г. учреждались и фискалы. Фискалитет создавался как особая от­расль сенатского управления. Глава фискалов (обер-фискал) состоял, при Сенате, и именно Сенат «ведал фискалов».

Фискалы выступали и как доверенные лица царя. Именно царь назначал главу фискалов, нижестоящие же фискалы хотя и не назначались самим царем, но при этом предполагалось волеизъявление монарха. Фискал приносил присягу царю и был ответственен перед ним. Фискалы как доверенные лица царя могли входить с ним в непосредственные отношения, но постоянных контактов между царем и фискалами не было; обер-фискал Сената мог доносить царю лишь «в самых нужных делах».

Таким образом, место фискалов в системе государственного строя России определялось тем, что они, с одной стороны, выступали как доверенные лица царя, а с другой — входили в систему Сената.

Фискалитет представлял собой сложную централизованную систему. Указом 2 марта 1711г. предполагалось «учинить фиска­лов во всяких делах». Постепенно сеть фискалов расширялась, наметилось два признака, определивших основные отрасли фискальства: территориальный и ведомственный. Организация фискалов по территориальному признаку возникла раньше других и была связана с местным управлением. Еще указ от 5 марта 1711 г. говорил о провинциал-фискалах, имевших в своем распоряжении несколько «нижних фискалов». Более под­робно это изложено в указе от 17 марта 1714 г.: предписывалось в каждой губернии при губернаторском правлении «быть по 4 человека в том числе провинциал-фискал из каких чинов до­стойно, также и из купечества», в городах — по 1—2 фискала, «смотря на пропорции». Провинциал-фискал наблюдал за го­родовыми фискалами: раз в год он объезжал губернию, чтобы «осмотреть состояние фискалов, где как оные отправляются».

На практике организация территориального фискальства имела значительные отступления от указа 17 марта 1714 г. В провинциях вместо 4 было, как правило, 1—2 фискала. В со­ответствии с разделением губерний по провинциям провинци­ал-фискалы существовали и в провинциях. Что касается горо­дов, то в них, действительно, находилось по 1—2 фискала.

Подавляющее большинство фискалов происходило «из шля­хетства».

Со временем предполагалось ввести фискалов во всех ведом­ствах: при центральных учреждениях (приказах, а затем колле­гиях — «у каждого дела по одному»), при войсках, при флоте. Для надзора за адмиралтейскими морскими делами было опре­делено 2 фискала. Некоторые ведомства (например, военное и морское) имели довольно разветвленную систему фискалов.

В духовном ведомстве во главе организации фискалов стоял протоинквизитор (или главный фискал по делам духовного ве­домства всей России), в каждой епархии — по одному духов­ному провинциал-фискалу, по монастырям — инквизиторы.

Вся организация фискалов возглавлялась и объединялась обер-фискалом Сената.

Учреждение коллегий вызвало изменения в организации фискалов. В связи с тем, что в Сенате фискальские дела рас­сматривались и докладывались присутствию Расправной пала­той, а последняя при учреждении Юстиц-коллегии отошла под ее начало, указом от 14 января 1719 г. предписывалось: «Обре­тающие в канцелярии Сената и прочих канцеляриях и приказах фискальские дела, вершеные и невершеные, собрав и учиня реестры, для подлинного исследования и вершения... прислать в коллегию Юстиции немедленно».

Переходу фискалов в ведение органа, непосредственно свя­занного с судебными функциями, способствовало крайне не­удовлетворительное положение с разбором фискальских дел в Сенате. Занятый разнообразными государственными делами, он не мог своевременно принимать решения по фискальским доношениям и следить за их исполнением.

Коллегия юстиции, будучи специально судебным ведом­ством, имела больше возможности в области контроля над производством по фискальским делам. Она требовала, чтобы «в надворных и иных во всех подчиненных судах по фискальским и по другим интересным делам по содержанию Генерального регламента немедленное следование и по надлежащим е. в. г. указам безволокитное решение было чинено»[163]. Народные суды присылали в Коллегию юстиции ведомости («в каждой четвер­ти года») о том, «сколько в котором надворном и к ним под­чиненных нижних судах от начала 1719 г. фискальских и других интересных дел решено и сколько по тем делам отыскано госу­даревой казны и на винных взято штрафных денег»[164].

С созданием Камер-коллегии на нее как учреждение, имев­шее «наибольшую корреспонденцию» с губернаторами и вое­водами, была возложена обязанность давать на запросы с мест «добрый совет и наставление», в том числе и по вопросу об оп­ределении в фискальскую должность.

Переход фискалов в ведение Юстиц-коллегии создавал на практике целый ряд неудобств. Сенату приходилось осуществ­лять контроль через Юстиц-коллегию. Эта несообразность была частично устранена в 1722 г. С учреждением должности гене­рал-прокурора фискалы были подчинены ему, фискальские дела были распределены между различными коллегиями. С на­значением в 1723 г. генерал-фискала связь Сената с фискалами полностью восстановилась. Государственный обер-фискал стал помощником генерал-фискала.

Однако фискалы сохранили подсудность Юстиц-коллегии по делам о допущенных ими преступлениях и злоупотреблениях.

Генерал-фискал был высшим органом для фискалов. Со­гласно указам от 16 декабря 1724 г. и 29 января 1725 г. он имел право требовать к себе для рассмотрения любое вершеное и не-вершеное фискальское дело.

Ко времени учреждения прокуратуры назрела необходи­мость реформировать систему надзора, ибо в деятельности фискалов обнаруживались серьезные недостатки. Так, хотя гла­ва фискалов имел право вызывать на суд «вышнего судью» (т. е. сенаторов), он сам подчинялся Сенату. Поэтому сенаторы чинили ему всяческие препятствия, стараясь выгородить обви­няемых, связанных с ними сословными и родственными узами. Надзор за Сенатом в целом, как учреждением, не входил в компетенцию обер-фискала, ибо последний являлся всего лишь должностным лицом при Сенате. Потребность же в таком надзоре настоятельно ощущалась: задолго до назначения гене­рал-прокурора наблюдение за порядком в сенатских заседаниях было поручено генерал-ревизору, потом сенатскому обер-сек-ретарю и, наконец, офицерам гвардии «поочередно».

Сложившиеся формы фискальского надзора (тайное и яв­ное проведывание, доносы и обличия) также требовалось из­менить: так как закон устанавливал наказуемость только коры­стного или умышленного ложного доноса, на практике дея­тельность фискалов приводила ко многим злоупотреблениям. Фискальские доношения подавались в тот орган, в ведомстве которого было замечено нарушение, и лишь в особо важных случаях фискалы могли апеллировать в вышестоящие фискаль-ские инстанции (когда соответствующие должностные лица го­сударственных органов не проводили расследование или про­водили его неправильно или же сами допускали какое-либо нарушение). Производство по доносу не зависело от фискала, поэтому проведывание и доношение нередко не достигали цели. Очень часто проведывать было затруднительно, а доно­сить поздно для предотвращения последствий преступления. Контролировать же своевременно должностные акты и дей­ствия фискалы не имели права: «Во всех тех делах фискалам надлежит только проведывать и доносить, и при суде обли­чать, а самим ни в чем ни до кого, а также и в дела, глас о себе имеющие, отнюдь ни тайно, ни явно не касаться под жес­токим штрафом или разорением и ссылкою»[165].

На практике фискалы не всегда выполняли поставленные перед ними задачи, ибо они сами были частью бюрократичес­кого чиновничьего аппарата. Обер-фискал А. Нестеров, хотя и уличил во взяточничестве сибирского губернатора Гагарина, казненного впоследствии по приказу Петра, но и сам был приговорен за взяточничество к смертной казни.

Развитие надзора пошло в направлении его обособления от Сената и непосредственного подчинения самому императору, изменения его форм и методов. Все это соответствовало про­цессу окончательного оформления абсолютизма.

Учреждение прокуратуры свидетельствовало о дальнейшем росте власти неограниченного монарха. Если фискалы находи­лись в ведении Сената, то генерал-прокурор и обер-прокуроры подлежали только суду самого императора.

Первым законодательным актом о прокуратуре был указ от 12 января 1722 г.: «Быть при Сенате генерал-прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны рапортовать генерал-прокурору». 18 января 1722 г. уч­реждены прокуроры в провинциях при надворных судах. Боль­шое значение имел указ от 27 апреля 1722 г. «О должности ге­нерал-прокурора», на основе которого издавались позднейшие акты (глава II Регламента Адмиралтейств-коллегий и инструк­ция обер-прокурорам Святейшего Синода).

С созданием прокуратуры надзор распространился на Сенат: «Генерал-прокурор повинен сидеть в Сенате и смотреть на­крепко, дабы Сенат свою должность хранил... правильно и не­лицемерно поступал», «также накрепко смотреть, чтобы в Се­нате не на столе только дела вершились, но самым действом» по указам отправлялись»[166].

Прокуроры осуществляли свою деятельность в формах, от-1; личавшихся от форм деятельности фискалов. Если допущенное нарушение не исправлялось по их предложению, они приноси­ли протест и приостанавливали дело, при этом прокурор кол­легии немедленно сообщал генерал-прокурору, а генерал-про­курор о всех случаях протестов и приостановленных дел в Се­нате сообщал императору.

На прокурора коллегии возлагалась обязанность присутство­вать на заседаниях коллегии и наблюдать, чтобы дела по ука­зам и регламенту «как надлежит отправлялись действом», что­бы коллегия «в судах и расправе правильно и нелицемерно по­ступала»[167]. Присутствие прокурора на заседании фиксировалось в протоколе. Если прокурор отсутствовал по каким-либо при­чинам и в это время возникал важный вопрос, то коллегия могла оставить его разрешение «до приезда прокурора».

Прокурор осуществлял надзор за ходом заседаний и рабо­той учреждения. Так, 21 мая 1723 г. в докладе прокурора Коллегии юстиции говорилось: «В коллегию господа члены приезжа­ют не всегда во учрежденные времена, а служителей коллеж­ских после полудня никого не бывает».

Прокурор контролировал финансовую отчетность и ведомо­сти коллегии, вносил протест, если какие-либо суммы были выданы без разрешения, рассматривал доношения фискалов и представлял по ним предложения коллегии[168].

Прокурор проверял протоколы заседаний и другие доку­менты коллегии, впоследствии докладывал об обнаруженных нарушениях. Секретарь и все служащие коллегии по требова­нию прокурора представляли ему все материалы.

В обязанности Генерального прокурора входил надзор за фискалами. Фискалы стали подчиненными и поднадзорными органам прокуратуры, утратили самостоятельное значение, но существовали еще некоторое время при преемниках Петра I, так как на первых порах было неизвестно, оправдает ли себя новая система надзора. И так как прокуроры являлись совер­шенно новой должностью и не имели опыта, фискалы стали их помощниками. Впоследствии же прокуратура как более высо­кая ступень развития института надзора по сравнению с фис­калами вытеснила фискалитет.

Будучи частью царской бюрократической системы, проку­ратура не была лишена свойственных ей злоупотреблений. Хотя прокуратура и была органом надзора за соблюдением феодаль­ной законности, но сама часто допускала нарушения.

Компетенция Сената. Сенат являлся постоянно действую­щим высшим органом государства общей компетенции.

Он возглавлял систему государственного управления, явля­ясь по отношению ко всем другим органам высшей инстанцией. Высшие органы специальной компетенции (приказы, колле­гии) и местные учреждения в определенные сроки представля­ли в Сенат отчетные ведомости. Коллегии ежемесячно подава­ли в Сенат ведомости о входящих и исходящих делах.

В дореволюционной литературе делалась попытка предста­вить Сенат как учреждение, заменявшее собой царя во время его отсутствия и в силу этого осуществлявшее наряду с царем законодательную власть.

В советской литературе правильно отмечалось, что Сенат был учреждением, установленным законом, исходящим от верховного носителя государственной власти — царя. Но все же в этом вопросе и в советской литературе нет достаточной яс­ности. Даже очень авторитетные издания повторяют вслед за С. А. Петровским, что власть Сената «из пределов администра­тивной переходила в законодательную»[169].

Это мнение не соответствует действительности. Сенат по­стоянно действовал под контролем императора, независимо от того, находился ли в это время царь в столице или нет. Уезжая, Петр оставлял Сенату Руководства (пункты), причем требовал неуклонного и быстрого их исполнения.

Сила сенатских указов определялась тем, что они издава­лись при одобрении императора (явном или молчаливом) и никогда не противоречили его воле.

Издаваемые Сенатом нормативные акты не имели высшей юридической силы закона. В резолюции царя на докладные пункты Сената говорилось: «Какое дело позовет о новом каком определении генеральном, то не должно ни в Синоде, ни в Сенате, без подписания Нашей руки чинить: а буде в отлуче­нии нашем такое дело случится, обождать до прибытия нашего будет невозможно, то Синоду согласиться с Сенатом и подпи­сать и потом публиковать». То же подтверждает и другое, более позднее указание царя: «А ежели впредь будут дела такие, что времени не терпящие, хотя о оных и писать будете, однако ж только для ведома Нам и решить можете обще с Сенатом до нашей апробации»[170].

Таким образом, Сенат был законосовещательным учрежде­нием, он принимал лишь участие в обсуждении законопроек­тов. В Сенате, например, обсуждались проекты реформ губерн­ского и центрального управления, Табель о рангах, Духовный регламент. Сенат публиковал императорские указы, Сенат да­вал толкование закона.

Компетенцию Сената составляли административные и судеб­ные вопросы. Указом от 2 марта 1711 г. к его ведению отнесено: суд, государственные расходы и доходы,' подготовка кадров офицеров и чиновников, вексельское дело, торговля, фискалы.

Многие дореволюционные историки считали, что Сенат был создан как судебно-правительственное место, что главным предметом его деятельности являлся суд. На практике Сенату в равной степени приходилось заниматься и судебной деятельно­стью, и административной.

С перенесением в 1708—1710 гг. центра финансового управ­ления в губернии на Сенат было возложено непосредственное руководство финансовой политикой. Сенат наблюдал, чтобы губернаторы стремились всеми мерами открывать новые источ­ники доходов, следил за соблюдением строгой экономии во всех государственных расходах. Без разрешения Сената присут­ственным местам воспрещалось выдавать деньги по казенным векселям, отписывать в казну за неплатеж недоимок вотчины, принадлежавшие духовному ведомству.

В Сенате велись списки всем российским дворянам для раз­мещения их в разного рода службы и школы.

Сенату принадлежало руководство в области комплектова­ния и снабжения регулярной армии.

С учреждением коллегий, взявших на себя функции отрас­левых органов управления, административно-хозяйственная деятельность Сената претерпела изменения. Отпала задача не­посредственного регулирования финансов, торговли, промыш­ленности. Находившиеся в Сенате дела в соответствии с указом от 22 января 1719 г. рассылались по коллегиям. Более отчетливо стал проступать общий характер компетенции Сената как выс­шего органа в государстве, осуществлявшего руководство ни­жестоящими звеньями государственного управления. Однако Сенат сохранял за собой высшее руководство вопросами, пе­реданными в ведение коллегий.

Большие полномочия принадлежали Сенату в части финан­сового управления. Камер-коллегия и Штатс-контор коллегия присылали в Сенат ведомости.

В соответствии с указом «О должности Сената» 1718 г. на него возлагалась координация деятельности коллегий, разре­шение вопросов, которые по каким-либо причинам вызывали затруднения и не могли быть решены в коллегиях.

Если дело касалось нескольких коллегий, то им надлежало о том «порядочно и письменно корреспондовать, и ежели оное дело важно и трудно, то оным коллегиям... собратися и обще о том деле рассуждать и к решению провесть». И только в тех случаях, когда «на что указу иметь не будут, и за тем решение учинить не возможно, доносить со мнением в Сенат, и в тех доношениях за какими причинами того решения не могут дать или точного о том указу не имеют, писать имянно». В после­днем случае дело представлялось президентом или вице-прези­дентом коллегии генерал-прокурору, и последний ставил его на рассмотрение Сената. Однако на практике коллегии часто в тех случаях, когда дело касалось другой коллегии, прямо пода­вали дело в Сенат, минуя стадию корреспонденции и общего обсуждения. Сенат признал это противоречащим Генеральному регламенту.

Сенату принадлежала большая роль в организации колле­гий, укомплектовании их личным и канцелярским штатом.

В Сенат ежегодно из всех коллегий и канцелярий подавались ведомости о количестве находившихся в них советников, асес­соров и «приказных людей» и о положенном им жалованье.

Обязанности Сената в судебной области сформулированы еще в указе от 2 марта 1711 г., по которому Сенат должен «суд иметь нелицеприятный и неправедных судей наказывать».

Однако сначала отношение Сената к судебным делам было не определено, в силу чего Сенат выступал и как первая, и как высшая инстанция.

Указом от 17 марта 1714 г. повелевалось подавать жалобы в городах комендантам, на комендантов — губернаторам, а на губернаторов — в Сенат. Сенат выступал как высшая апелляци­онная инстанция. Подача жалоб прямо царю или в Сенат, ми­нуя низшие инстанции, запрещалась. Решения Сената являлись окончательными.

Подача жалоб императору на решения Сената указом от 22 декабря 1718 г. запрещалась. Будучи высшей судебной ин­станцией, Сенат решал вопрос о перенесении дела из одного суда в другой.

Учреждение Юстиц-коллегии, а также надворных и нижних судов внесло важные изменения в судебную деятельность Се­ната. Жалобы в Сенат подавались только в том случае, если дело в коллегии вершено «неправо и противно е. и. в. указу и Уложению».