Крестьянские войны в России 15 страница

Однако консолидация и централизация управления в этот период не была завершена. Необходимость дальнейшего разви­тия бюрократических принципов управления закономерно привела к коллежской реформе 1718—1719 гг.

5.4. Коллегии (1719—1725 гг.).

Появление органов, основан­ных на коллегиальных методах управления, закономерно для государственного строя абсолютных монархий, поскольку обусловлено одной из важнейших черт развития государствен­ного аппарата этого периода — его бюрократизацией[179].

Бюрократизация аппарата управления представляла собой внутренне противоречивый процесс. Появление постоянно рас­тущей в своем значении и объеме особой касты людей, подчи­ненных только царю и зависящих от него в служебном и иму­щественном отношении, было опорой самодержавия. В чинов­никах царь видел покорных исполнителей своих задач. Буржуазные ученые извращали классовую сущность чиновни­чества, приписывая ему беспристрастие. В действительности бюрократический аппарат имел лишь видимость надклассовости, поскольку чиновничья каста не входила в состав господ­ствующего класса, так как она не стояла во главе производства. Однако чиновники пользовались в известной степени привиле­гиями господствующего класса и комплектовались из его среды. Так, в 1724 г. был издан указ Правительствующего Сената «О непроизводстве не из дворян в секретари».

Но в то же время громадное расширение бюрократии (в первой четверти XVIII в. число государственных служащих в России возросло почти в два раза) создавало угрозу ее чрез­мерного усиления, вызывало опасения, что власть чиновников станет превыше власти царя. Противодействовать этому, приве­сти в соответствие рост бюрократии с потребностями самодер­жавия должен был коллегиальный метод управления.

Образование, состав, порядок деятельности. Воззрения абсо­лютного монарха на преимущества коллегиальной формы с наибольшей полнотой развиты в Духовном регламенте. Во взглядах законодателя на преимущества коллегиального правления заметно желание видеть в коллегии средство против злоупотреблений складывавшейся бюрократической системы. Главнейшее преимущество коллегий усматривается в том, что «коллегиум правительское под державным монархом есть и от монарха установлено» и «от собороного правления не опасати-ся отечеству мятежей и смущения».

Хотя первое распоряжение о создании коллегий последова­ло 9 августа 1717 г., в истории коллегиального управления 1717—1719 гг. были подготовительным периодом, когда новые учреждения проходили стадию становления. В это время лишь приблизительно определены штаты коллегий и назначены их президенты, которым предписывалось с 1718 г. «сочинять» рег­ламенты своих коллегий, а в дела не вступать до 1719 г. Но и в 1719 г., а отчасти и в 1720 г. коллегии действовали «старым манером: понеже новым образом еще не управились». Они не были полностью укомплектованы личным составом, и приго­воры подписывались одним президентом.

Даже в 1721 г. во многом сохранялась приказная форма де­лопроизводства.

Образование коллегий вытекало из предшествовавшего раз­вития приказного строя. Это подтверждается тем, что боль­шинство коллегий создавались на базе старых учреждений и являлись их правопреемниками.

Правопреемство здесь означало передачу, с одной стороны, реальных активов (имущества, архивов) и штата служащих, а с другой стороны — основных функций, что в итоге создавало непрерывность в их осуществлении. Сам смысл учредительного указа о коллегиях подтверждал, что между ними и приказами существовали отношения правопреемственности, ибо он ста­вил их на место уже существовавших до того органов высшего управления и, таким образом, возлагал на них исполнение функций, которые ранее отправлялись приказами и канцеля­риями[180]. То же подтверждают и материалы, сохранившиеся от периода образования коллегий. Так, вся документация Рудной канцелярии, образцовые и найденные руды, рудные пробы, инструменты, а также приказные служащие были переданы Берг-и-Мануфактур коллегии.

Это было правопреемство особого рода, поскольку оно не оформлялось юридически, ибо акты об учреждении коллегий и их устройстве не касались порядка ликвидации старых ве­домств.

На практике правопреемство коллегий имело две формы: 1) замена приказов (канцелярий) коллегиями; 2) преобразова­ние нескольких старых ведомств в одно новое — коллегию.

Из 9 коллегий, первоначально учрежденных по указу от 14 декабря 1717 г., три представляли первый случай правопре­емства: Военная — вместо Военной канцелярии, -Берг-колле­гия вместо Рудной канцелярии, Ревизион-коллегия вместо Ближней канцелярии. Частично к этой группе принадлежала и Камер-коллегия, поскольку к ней перешло имущество, штат служащих, документация и функции Большой казны[181]. Однако. гораздо большее сходство Камер-коллегия имела с Ратушей, поскольку она явилась центральной кассой государства (в ней сосредоточивалось заведование всеми доходами). Сюда же по характеру выполняемых функций примыкала и Штатс-контор коллегия, ибо на нее была возложена часть задач, выполняе­мых ранее ведомствами, концентрировавшими доходы государ­ства.

В других случаях коллегии преобразовывались из соответ­ствовавших им по предмету ведения старых органов: Коллегия иностранных дел — из Посольского приказа и Посольской канцелярии, Адмиралтейская коллегия — из Адмиралтейского приказа, Адмиралтейской и Военной морского флота канцеля­рий, Юстиц-коллегия — из Расправной палаты, Земского и Поместного приказов.

В системе высшего управления России XVII — начала XVIII в. не было приказов, осуществлявших единое руковод­ство промышленностью и торговлей. Потребности абсолютистс­кого государства в развитии этих отраслей народного хозяйства обусловили появление Коммерц-коллегии и Берг-и-Мануфактур коллегии. Это были единственные учреждения, которые в ходе коллежской реформы пришлось создавать заново. Особен­ностью управления промышленностью являлось образование единой Берг-и-Мануфактур коллегии, объединявшей руковод­ство двумя различными отраслями.

Образование коллегий представляло собой значительную степень консолидации управления по сравнению с предше­ствующим периодом. Была ликвидирована существовавшая до этого двойственность в руководстве иностранными и во­енными делами. Впервые в истории Русского государства централизовано управление торговлей и промышленностью, ранее рассредоточенное по разным приказам, объединено и систематизировано судебное ведомство. В условиях развившего­ся внутреннего рынка, укрепления внешнеторговых связей и усиления бюрократического аппарата росли финансовые по­требности государства, для удовлетворения которых необходи­ма правильная и четкая организация управления. Одновремен­но с изменениями в структуре бюджета и формах налогового обложения происходили преобразования в финансовой адми­нистрации.

Создание трех коллегий, занимавшихся государственными доходами (Камер-коллегия, Штатс-контор коллегия, Ревизи-он-коллегия), означало централизацию финансового ведом­ства.

Система коллегий не сложилась сразу в законченном виде. Практика государственного строительства внесла некоторые изменения в первоначально установленный круг коллегий (коллегия Иностранных дел, Камер-коллегия, Юстиц-колле­гия, Ревизион-коллегия, Военная коллегия, Адмиралтейская коллегия, Коммерц-коллегия, Штатс-контор коллегия, Берг-и-Мануфактур коллегия). Изменения выразились как в созда­нии новых коллегий (Главный магистрат, Синод, Малороссий­ская), так и в частичной реорганизации первоначально учреж­денных.

Потребности в развитии торговли и промышленности вы­зывали необходимость организовать централизованное управ­ление торгово-промышленным населением. С этой целью в феврале 1719 г. опубликован указ об образовании Главного ма­гистрата, но функционировать он не начал. Спустя почти год назначен обер-президент Главного магистрата Ю. Ю. Трубецкой и «в товарищи ему определен» президент Рижского магистрата И. Исаев[182]. И только 3 сентября 1720 г. обер-президенту дано предписание приступить к созданию канцелярии.

Интересы укрепления самодержавия требовали подчинения духовного ведомства общегосударственной системе управления. В этих целях в 1720 г. вместо института патриаршества учрежде­на Духовная коллегия, вскоре получившая название Святейше­го Правительствующего Синода.

Укрепление самодержавия вызвало также укрепление гет­манской власти на Украине. В 1722 г. образована Малороссий­ская коллегия, к которой перешли функции Малороссийского приказа. Она была единственной коллегией, образованной не по функциональному, а по территориальному принципу.

Помимо пополнения системы коллегий тремя новыми, происходила и реорганизация первоначально учрежденных. Так, Берг-и-Мануфактур коллегия в 1722 г. разделилась на два самостоятельных ведомства — Берг-коллегию и Мануфактур-коллегию, что соответствовало специфике функций каждого из них.

Юстиц-коллегия не справлялась с огромным количеством поступавших в нее дел, в связи с чем в 1722 г. от нее обособилась Вотчинная коллегия.

Вскоре после учреждения коллегий стали ощущаться недо­статки финансового управления, разделенного между тремя высшими органами (Камер-коллегия, Ревизион-коллегия, Штатс-контор коллегия). Кроме того, высшие права в этой об­ласти принадлежали Сенату. Однако в то время практика госу­дарственного строительства еще не определила пути реорганизации, хотя уже предпринимались некоторые меры. Так, не оп­равдала себя попытка присоединить Ревизион-коллегию к Се­нату. Последний, будучи высшим органом в государстве, не мог одновременно заниматься вопросами государственного надзора и контроля. Поэтому уже в 1723 г. Ревизион-коллегия была восстановлена на прежнем основании. В дальнейшем практика пошла по линии соединения в одно ведомство управ­ления государственными доходами и расходами: Штатс-конто-ра подчинена Камер-коллегии, чем достигалась централизация финансового ведомства.

Итак, всего к концу первой четверти XVIII в. существовало 13 коллегий.

Коллегии, однако, охватывали не весь строй высшего уп­равления. В Преображенском приказе, Тайной канцелярии, осуществлявших исключительные полномочия в области поли­тического сыска на территории всей страны, сохранялось еди­ноначалие, что наилучшим образом способствовало защите • интересов самодержавия, обеспечению тайны следствия.

Ряд вопросов управления оставался в ведении преобразо­ванных из приказов канцелярий: Медицинской канцелярии, Ямской канцелярии, канцелярии от строений, учреждений дворцового и церковного ведомства.

Однако коллегиальное начало присутствовало и в канцеля­риях. Коллегии как часть бюрократического аппарата подверг­лись тщательной регламентации в своей деятельности, что от­личало их от приказов. Уже в организационный период прези­дентам было дано предписание приступить к составлению коллежских регламентов, исходя при этом «из положения Рос­сийского государства». В дальнейшем свои регламенты получи­ли большинство коллегий: Коммерц-коллегия, Мануфактур-коллегия, Главный магистрат, Синод, Адмиралтейская, Ка­мер-коллегия, Штатс-контор коллегия. Ревизион-коллегия действовала на основе инструкции, Берг-коллегия получила так называемую Берг-привилегию, а Коллегия иностранных дел — особое «определение». Остальные коллегии (Военная, Вотчинная, Юстиции, Малороссийская) собственных регла­ментов не имели и действовали на основе Генерального регла­мента и других постановлений общего характера. Наиболее полно и характерно раскрывал внутренний строй коллежского управления Адмиралтейский регламент.

Коллегиям предписывалось действовать по регламенту и ус­тавам, «а не инако, разве случится такое дело, о котором для решения по оному примеру сыскать будет невозможно: то об оном доносить е. в. А ежели е. в. будет в отлучении, а дело слу­чится нужное: то с совета всея коллегии определять и решать, и прибавлять к сочиненному регламенту, и потом е. в. о том до­носить со временем. И ежели е. в. изволит тому быть в регламен­те, то останется, а ежели не изволит, то выключится».

Хотя императорские указы строжайше предписывали, «дабы никто не дерзал иным образом всякие дела вершить и распола­гать не против регламента», в практике коллегий регламенты и указы систематически нарушались «лихоимства умножались». Бюрократия подрывала авторитет феодально-крепостнической законности. Самодержавие вынуждено было принимать меры к охране господствующего порядка.

Важным признаком бюрократизации аппарата являлось от­деление присутствия, рассматривавшего дела по существу, от канцелярии.

Президента коллегии назначал непосредственно император. При замещении других должностей устанавливалось выборное начало (баллотирование кандидатов в Сенате с последующим донесением царю).

Анализ взаимоотношений между членами коллегий и пре­зидентом свидетельствует о том, что «в коллегиях президенты не такую власть имеют, как старые судьи в приказах»[183]. Однако бюрократический характер всего государственного строя пре­вратил принцип коллегиальности в чистую формальность. Многочисленные жалобы в Сенат свидетельствуют о том, что президенты часто нарушали данное им предписание «одним никаких дел не делать и не подписывать».

Права и обязанности служащих коллегий были определены в Генеральном регламенте. На президентов и вице-президентов не возлагалось особых занятий. Им предписывалось наблюдать, чтобы коллежские чины должным образом исполняли пору­ченные им дела.

Президенту коллегии принадлежала «генеральная верховная дирекция», т. е. он имел право докладывать Сенату о злоупот- -реблениях членов коллегий и просить о назначении других на их место.

По Генеральному регламенту на каждого советника и асес­сора коллегии возлагалась определенная часть дел. Однако рег­ламенты коллегий, за редким исключением, не содержат ка­ких-либо указаний на этот счет.

В заседаниях коллегий принимали участие (с 1722 г.) назна­ченные в них прокуроры, в обязанности которых входил над­зор за правильностью действий коллегий. В случае обнаружения злоупотреблений прокурор докладывал присутствию, и если коллегия не принимала мер, входил с предложением к гене­рал-прокурору. Для записи предложений прокуроров в колле­гиях были заведены особые книги. Появление в коллегиях орга­нов надзора было важным признаком их бюрократизации.

С 1722 г. каждая коллегия имела отделение в Москве — кон­тору. В отличие от других коллежских контор, являвшихся вспо­могательными органами коллегий, московские конторы по своей юридической сущности. представляли специальные со­ставы присутствий (в них входили советники и асессоры).

Канцелярия коллегии состояла из секретаря, регистрато­ров, протоколистов и других приказных служителей. В четырех коллегиях существовала должность обер-секретаря (Адмирал­тейская, Военная, Иностранных дел, Синод).

Основным способом пополнения канцелярского штата кол­легий были сенатские указы.

Коллежские штаты 1717 г. лишь примерно определили со­став канцелярии — по 5 человек канцелярских служителей выс­ших рангов — дьяков, оставив укомплектование коллегий ниж­ними служителями на их собственное усмотрение. На практике канцелярский штат коллегий включал 40—70 человек.

Внутренняя структура канцелярий, за редким исключени­ем, ни регламентами, ни указами не определялась. На практи­ке в коллежских канцеляриях, как и в приказах, дела распре­делились по повытьям, во главе которых стояли подьячие и дьяки.

Внутренняя структура коллегий характеризуется наличием большого числа вспомогательных органов — контор, призванных содействовать коллегиям в осуществлении их функций. Это свидетельствовало о бюрократизации высшего управления. Коллежские конторы действовали на основе даваемых им от коллегий инструкций.

Характерной особенностью развития высшего управления было складывание в ряде ведомств системы отраслевых мест­ных органов управления. Аппаратом местных органов распола­гали: Берг-коллегия, Мануфактур-коллегия (комиссариатства), Юстиц-коллегия (надворные суды), Камер-коллегия (камери-ры и земские комиссары), Военная коллегия (губернаторы), Штатс-контора (рентмейстеры).

Свойственное бюрократической системе абсолютизма стрем­ление к тщательной регламентации всех сторон государственной и общественной жизни имело одним из своих представлений ус­тановление исключительно сложного делопроизводства. В колле­гиях, как и во всех присутственных местах, господствовал пись­менный порядок, и если в иных случаях, как, например, в тя­жебных, он мог быть еще у места, то вообще для коллегий этот порядок был и неудобен, и затруднителен, так как большин­ство дел требовало быстрого исполнения. Нередко дела лежали в коллегиях по 5 лет и более.

Все коллегии имели установленные дни заседаний. В непри­сутственные дни было учреждено повседневное дежурство чле­нов («до и после обеда»), дежурный член подписывал все дела и указы и сообщал президенту, а по мере необходимости и всей коллегии, о поступивших важных и срочных делах.

О порядке деятельности коллегий некоторые сведения содер­жат журналы заседаний, книги протоколов и приговоров. В журна­ле отмечалась явка и выход членов из коллегии. Заседания колле­гии в полном составе были большой редкостью, да это и не пред­писывалось законом: «А тем, у которых что есть на руках в совете не быть, кроме того, когда о чьей должности дело случится»[184].

Приговоры составлялись по формуле: «Слушали... пригово­рили» (или приказали, определили). Иногда писалось: «соглас­но приказали». Но имелось ли по существу различие в таких формулировках — сказать трудно, поскольку приговоры и про­токолы составлялись и подписывались в последующие дни не­зависимо от присутствия в день заседания коллегии. В журналах заседаний коллегий, как правило, отмечалось, что «господа заседавшие члены крепили изготовленные в предшествующие дни приговоры». При этом не требовалось, чтобы приговор был подписан именно лицами, которые его выносили.

Таковы были общие черты деятельности коллегий.

Общая характеристика отраслевых коллегий. В отличие от приказов коллегии строились по функциональному принципу и наделялись компетенцией в соответствии с возложенными на них функциями.

Каждая коллегия имела самостоятельный круг ведения. Дру­гим коллегиям воспрещалось вмешиваться в дела, не подлежа­щие их ведению. Петр I требовал, чтобы коллегии исполняли свои функции строго «против регламента», выход за пределы которого допускался лишь в исключительных обстоятельствах, причем в этих случаях всегда требовалось утверждение царя. Но в процессе своей деятельности коллегии поддерживали друг с другом связи. Регламенты особенно подчеркивали необходи­мость налаживания тесных контактов между хозяйственно-фи­нансовыми коллегиями. Нередко Сенат предписывал тем или иным коллегиям разработать и представить общее «мнение» по какому-либо вопросу. Таким образом, система центрального управления в целом была координирована.

Коллегии являлись центральными государственными учрежде­ниями. Им подчинялись губернаторы, вице-губернаторы, воеводы и канцелярии. Нижестоящим учреждениям коллегии посылали указы, с другими коллегиями сносились промемориями, в Сенат входили с доношениями. Коллегии получали указы только от царя и Сената. Они имели право не исполнять сенатские указы, противоречащие указам царя или «противные государственной пользе». В этих случаях они делали доклад Сенату и царю.

Согласно Генеральному регламенту, «чего в коллегиях ре­шить не можно, о том представлять Сенату», Но что именно в коллегиях «решить не можно», о том нигде не было постанов­лено. На практике коллегии обращались в Сенат: по спорам и пререканиям с другими учреждениями; при наступлении чрез­вычайных событий; по ходатайствам подчиненных коллегиям лиц; по делам, превышавшим степень их власти, требовавшим объяснения или дополнения закона. Во всех случаях при обра­щении в Сенат коллегии должны «мнение свое о том деле на­писав приложить, без чего в Сенат не приносить».

Вместе с тем каждой коллегии давалось право «ежели что усмотрит к произведению какой государственной пользы... до­носить е. в.».

Копии указов, состоявшихся в коллегиях, посылались в Се­нат, но исключение составляли тайные дела, по которым сек­ретные указы из коллегий сообщению в Сенат не подлежали.

Все это придавало коллегиям некоторую степень самостоя­тельности в отношении Сената.

Особое место в системе государственных учреждений при­надлежало Иностранной и Военной коллегиям. Это определя­лось, с одной стороны, их непосредственными связями с ца­рем, который принимал личное участие в их деятельности, а с другой — независимостью от Сената; президенты этих колле­гий были выведены из его состава.

Коллегия иностранных дел. Заключение Ништадтского мира вызвало некоторое сокращение деятельности высших органов военного управления. В новых условиях большее значение при­обретала Коллегия иностранных дел.

Функция коллегии была четко определена указом от 12 де­кабря 1718 г.: она занималась «всякими иностранными и по­сольскими делами». Соответственно этому ей была придана и компетенция. Коллегия была высшим органом, определявшим внешнюю политику государства. По свидетельству советника коллегии Остермана, главнейшие дела, отправляемые в Колле­гии иностранных дел, — «о мире, о войне, и о порядке и о про­ведении оной, о союзах, о трактатах и обо всех до генеральных интересах касающихся делах»[185]. Коллегия принимала иностран­ных и отправляла за границу русских дипломатических агентов, посылала к ним указы, грамоты, рескрипты, ведомости и дру­гие записки, необходимые им для сведения и исполнения. Она заведовала сношениями и переговорами с иностранными дип­ломатическими представителями, аккредитованными в Петер­бурге, и по мере надобности устраивала с ними совещания (так называемые конференции). Подобно Посольскому приказу, кол­легия была хранилищем государственных печатей, государствен­ных актов и посольских дел.

В Коллегии иностранных дел наиболее последовательно был проведен принцип отделения суда от администрации: «...в Коллегии иностранных дел никаких судных дел не судят».

Особенностью Коллегии иностранных дел по сравнению с другими коллегиями было то, что ее присутствие действовало в различных составах в зависимости от рода рассматриваемых дел: для решения внутренних административных и хозяйствен­ных дел; для решения текущих дел; для особо важных дел. Осо­бый род присутствия составлялся под председательством царя, когда «случатся такие государственные дела тайные, что его царское величество высокою особою присутствовать во оной коллегии изволит»[186]. Вследствие непосредственного участия царя в определении основных направлений внешней политики Коллегия иностранных дел приобрела большую самостоятель­ность от Сената.

Военная и Адмиралтейская коллегии. На Военную коллегию возлагалась функция управления «всеми воинскими делами... которые получаются во всем государстве»[187]. Военная коллегия стала единственным органом, направляющим комплектование регулярной армии. В компетенцию Военной коллегии входило также управление по делам донских, яицких и гребенских ка­заков, устройство госпиталей, распределение больных.

Хотя по указу от 12 декабря 1718 г. к ведению Военной колле­гии относились дела, которые были в Военном приказе, в дей­ствительности компетенция коллегии была несравненно шире. В Военной коллегии сосредоточивались не только вопросы уп­равления армией, ^но и все виды ее обеспечения, что являлось большим достижением в централизации военного ведомства.

Внутренняя структура коллегии была приспособлена к ее фун­кциям. Она включала три канцелярии (Кригс-комиссариатская, Главная Провиантская, Артиллерийская) и две конторы (Казна­чейская и Мундирная). Канцелярии отличались от контор боль­шим объемом деятельности и потому более сложным составом.

В системе Военной коллегии находилась военная юстиция (полковые и генеральные кригсрехты). На утверждение Воен­ной коллегии вносились приговоры военных судов, по кото­рым офицеры приговаривались к смертной казни.

Функция управления воинскими морскими делами была возложена на Адмиралтейскую коллегию. В соответствии с этим она наделялась и компетенцией. В коллегии сосредоточивалось военное и хозяйственное управление морской частью.

Генерал-адмирал флота должен был «рапортовать обо всем» как императору, так и Адмиралтейской коллегии. Генерал-ад­мирал по принятии команды над флотом получал в Адмирал­тейской коллегии ведомости «о всем, что отпущено во флот». Адмиралтейская коллегия выдавала генерал-адмиралу или дру­гому адмиралу ордер на выход в море. Аншеф-командующий подавал рапорты в коллегию «о присланных в пополнение лю­дях», а по возвращении «из кампании» — протоколы и журна­лы, «свои и прочих кораблей».

Адмиралтейская коллегия занималась вопросами комплекто­вания морских кадров. Управление хозяйственной частью осуще­ствлялось через конторы: генерал-кригс-комиссарскую (делала распоряжения о продовольствии, одежде, жалованье), казна­чейскую (прием, хранение, отпуск денежных сумм), цалмей-стерскую (выдача жалованья), провиантскую (заготовление, прием, хранение провианта), подрядную (подыскивала подряд­чиков и осуществляла торги), контролерскую (наблюдала за по­купкой вещей, приходом и расходом денег и материи), адми­ралтейскую (заведовала верфями и их служителями, наблюдала за адмиралтейскими работами), обер-сарваерскую (наблюдала за заготовкой и использованием корабельных лесов и вообще всем, принадлежащим к кораблестроению, а также за мастеро­выми на верфи), артиллерийскую (заведовала артиллерийской службой во флоте). Впоследствии под начало Адмиралтейской коллегии были поставлены Мундирная, Вальдмайстерская, Академическая, Канальная конторы, Партикулярная верфь.

Кроме того, Адмиралтейской коллегии подчинялись канце­лярии: Военно-морская и Адмиралтейская (из них первая заве­довала распорядительной частью относительно военно-мор­ских чинов, а вторая — гражданских чинов).

При коллегии состоял для военно-судебных дел обер-ауди-тор, рассматривавший все судебные дела, поступавшие из уч­режденной при петербургском Адмиралтействе комиссии.

Создание коллегий, таким образом, имело большое значе­ние в истории развития центрального военного управления. Правда, еще не было достигнуто полного единства, но распре­деление дел между различными органами все же было в значи­тельной степени упорядочено. В непосредственное ведение во­енных коллегий поставлены органы обеспечения армии и флота (комиссариат, артиллерийские, провиантские и мундирные канцелярии), что явилось важным шагом в централизации во­енного управления. Деятельность военных коллегий свидетель­ствует о тесной связи самодержавия с вооруженными силами государства: император нередко принимал личное участие в за­седаниях коллегий, постоянно давал указания по разным воп­росам военного дела и хозяйства.

Малороссийская коллегия как центральный орган государ­ственного управления России по делам Украины была образо­вана по царскому Указу от 27 апреля 1722 г. при гетмане Ско-ропадском. Вместо «одной воеводской персоны», т. е. ранее (с 1709г.) существовавшего царского «резидента» — надсмотр­щика, — «для лучшей верности и управления» была создана коллегия из шести штаб-офицеров русских полков, раскварти­рованных на Украине, с прокурором при ней, во главе с бри­гадиром Вельяминовым. В отличие от Малороссийского приказа эта коллегия работала не в Москве, а в Глухове и, в отличие от других правительственных коллегий Петра I, Малороссийская коллегия состояла не из 10 человек, как все коллегии Россий­ской империи, а из 7 сугубо военных лиц. Малороссийская коллегия официально подчинялась Сенату, в составе которого была контора по малороссийским делам, но по военным делам все украинское войско с 1723 г. подчинялось главнокомандую­щему русскими войсками на Украине князю М. М. Голицыну.

Основным назначением Малороссийской коллегии по указу царя было «ограждать малороссийский народ» от «неправедных судов» и «утеснений» налогами со стороны казаческой старши­ны. Малороссийская коллегия, пользуясь противоречиями между украинской казаческой старшиной и трудящимся насе­лением Украины, усиливала административную власть органов Российского государства на Украине.

В то же время царское самодержавие начало проводить по­литику постепенной ликвидации государственности на Украи­не в лице таких ее органов, как власть гетмана, Войсковая или Генеральная рада, Рада генеральной старшины. В этих целях на Малороссийскую коллегию была возложена обязанность осу­ществлять контроль за деятельностью гетмана и казаческой старшины, для чего в города Украины вместо прежних воевод назначались царские коменданты, контролировавшие деятель­ность местной полковой и сотенной казаческой старшины. После смерти гетмана Скоропадского (1722 г.) избрание ново­го гетмана было запрещено.

С 1720—1730-х гг. царское правительство начало назначать на должности левобережных полковников русских офицеров.

Без санкции Малороссийской коллегии гетман и генераль­ная старшина не могли посылать универсалов, инструкций и распоряжений полковникам и сотникам на места.

Малороссийская коллегия, осуществляя судебную власть на Украине, являлась апелляционной инстанцией по делам, раз­биравшимся в судебных инстанциях Украины.

Президент Малороссийской коллегии Румянцев провел пе­репись населения (1765—1767 гг.) — так называемую румян-цевскую ревизию с целью увеличения сборов в царскую казну, заменив натуральные подати денежными. В результате этого Малороссийская коллегия увеличила сборы с населения в цар­скую казну с 45,5 тыс. руб. в 1722 г. до 241,3 тыс. руб. в 1724 г.[188]

Берг-коллегия. Берг-коллегия имела исключительное право розыска и организации добычи руд, минералов и выплавки металлов. Она занималась поисками новых месторождений, ис­следовала присылаемые из провинции руды, выдавала денеж­ные пособия на разработку полезных ископаемых, предостав­ляла оборудование, занималась подготовкой кадров, мастеров и учеников, рассматривала проекты усовершенствования гор­нозаводской техники и т. д. В Берг-коллегии хранились планы и чертежи металлургических предприятий.