Крестьянские войны в России 16 страница

В ведении Берг-коллегии находилась вся казенная горнодо­бывающая промышленность, исключая Олонецкие, Липецкие, Кузьминские заводы, оставшиеся в подчинении Адмиралтей­ской коллегии.

Заводы Сибирской губернии отходили к Берг-коллегии по­степенно.

Не все металлургические предприятия подвергались одина-, ковому воздействию Берг-коллегии. Если на казенных заводах под ее надзором совершался весь производственный цикл, то влияние государственного аппарата на частные заводы ограни­чивалось предоставлением технической помощи и консульта­ций.

Создание единого центра руководства горнорудным делом в условиях экономической изолированности отдельных промыш­ленных районов, территориальной отдаленности их друг от друга и от центра потребовало организации разветвленной сети местных органов: Московский и Сибирский обер-берг-амты, Казанский, Пермский, Нерчинский берг-амты, Архангелого-родская и Петербургская берг-конторы, канцелярия Олонец­ких заводов, Томское горное начальство и т. д.

Помимо осуществления основных функций, Берг-коллегии были переданы управление монетными и денежными дворами, закупка золота и серебра за границей. Коллегии принадлежала и судебная функция по вопросам нарушения ее компетенции (суд и розыск над лицами, препятствовавшими поискам руд на своих землях, суд над похитителями благородных металлов с целью выделки фальшивых монет и т. д.).

Мануфактур-коллегия. Мануфактур-коллегия сосредоточила руководство всей промышленностью, за исключением горно­добывающей. В отличие от других коллегий она находилась в Москве — центре промышленного производства — и непосред­ственно управляла мануфактурами Московской губернии, цен­тральной и северо-восточной части Поволжья, Сибири. Находившаяся в Петербурге Мануфактур-контора ведала фабрика­ми Петербургской, Новгородской и Псковской губерний.

Наиболее характерной чертой деятельности Мануфактур-коллегии была всесторонняя регламентация крупной и мелкой промышленности. В обязанности коллегии вменялось наблюде­ние за состоянием мануфактур, выяснение причин их упадка, принятия мер к подъему и расширению. Она имела право конт­ролировать технологию производства и капиталовложений, за­нималась снабжением заводов материалами, рассматривала представляемые ей образцы товаров. Коллегия, имела право ре­гулировать вопросы, связанные с привлечением и подготовкой кадров, и была высшей аттестационной комиссией. В своей де­ятельности Мануфактур-коллегия постоянно встречалась с та­ким острым вопросом, как обеспечение новых мануфактур ра­бочей силой. Она ставила этот вопрос перед правительством, в результате чего именным царским указом было разрешено по­купать для фабрик и заводов деревни с крестьянами.

Деятельность Мануфактур-коллегии была тесно связана с господствовавшими в то время идеями меркантилистской по­литики. Новый таможенный тариф 1724 г., в выработке кото­рого Мануфактур-коллегия принимала непосредственное учас­тие, устанавливал высокие ставки ввозных пошлин на иност­ранные товары (от 25 до 75%).

Помимо выполнения основной задачи по развитию про­мышленности, Мануфактур-коллегия осуществляла суд по де­лам между мастеровыми и учениками.

Коммерц-коллегия. Основная функция Коммерц-коллегии состояла в содействии развитию торговли. В связи с этим ее компетенция была очень обширна, поскольку в ее ведение вхо­дило наблюдение за всеми отраслями торговли.

Коллегия занималась вопросами постройки и снаряжения купеческих судов, осуществляла таможенный надзор, назнача­ла таможенных служащих, составляла таможенные уставы и та­рифы, наблюдала за правильностью мер и весов.

По делам внешней торговли России Коммерц-коллегия имела «корреспонденцию» с министерствами и агентами, пре­бывавшими за границей, назначала консулов в те страны, с которыми Россия поддерживала коммерческие сношения, и сочиняла для них инструкции, собирала сведения о торговле иностранных государств. Коллегия контролировала купцов, ведущих заграничную торговлю, «чтоб они товары туда посылали добрые».

В первый период деятельности (до учреждения Главного магистрата) Коммерц-коллегия имела широкие полномочия по отношению к городскому населению в области торговли, суда, полиции и пр. С организацией Главного магистрата все вопросы, связанные с внутренней торговлей и купечеством, отошли под его ведение. Однако 8 мая 1723 г. состоялся указ, согласно которому Коммерц-коллегия могла приглашать русских купцов без письменного сношения с Главным магистратом «для совету о купеческих делах». Коммерц-коллегия выполняла судебные функции. Она рас­сматривала споры и преступления, затрагивающие торговые и таможенные уставы, споры городов о торгах.

Главный магистрат. Главный магистрат играл двоякую роль, являясь, с одной стороны, магистратом Санкт-Петербурга, а с другой — высшей инстанцией по отношению ко всем местным магистратам. Именно последнее качество давало ему право за­нимать в системе высшего управления положение наряду с другими коллегиями.

Основные функции Главного магистрата как центрального уч­реждения заключались в содействии развитию торговли и про-{ мышленности в городах, организации управления посадским на­селением. Для исполнения этих функций Главному магистрату были даны соответствующие полномочия: наблюдение за город­скими ремеслами, промыслами и торговлей, организация магист­ратов на местах (утверждение выборов, назначение канцелярского штата) и руководство ими, наблюдение за хозяйством городов.

С созданием Главного магистрата была ликвидирована под­судность посадского населения воеводской власти. И установ­лен принцип иммунитета от юрисдикции общих судов (исклю­чая ведомство Преображенского приказа). Эта мера имела це­лью создать благоприятные условия для развития торговли и промышленности в городах, чтобы купечеству и промышлен­никам «в разных приказах волокиты и от приказных разных чи­нов людей нападков и убытков не было». По делам горожан с людьми «не магистратского ведомства» подлежало «разыски­вать надворным судьям с президентом магистрата обще».

Камер-коллегия. Камер-коллегия осуществляла функцию «высшего надзирания» за всеми видами сборов (прямых и косвенных). В соответствии с этим создавались и органы финансового управления. Подушные деньги собирали в провинциях земские комиссары под надзором губернаторов и воевод; распоряжалась этими деньгами Военная коллегия, а губернаторы и воеводы сис­тематически давали отчеты по этим сборам в Камер-коллегию. К ней же они обращались в затруднительных случаях, а Камер-коллегия давала им «на все вопросы и случаи добрый совет и на­ставление». Все это ставило ее в положение органа, имевшего наибольшую «корреспонденцию» с губернаторами и воеводами. На Камер-коллегию было возложено назначение агентов финан­сового управления провинции (камериров и земских комисса­ров). Она рассматривала жалобы на местную администрацию о неправильном взимании податей, сборов.

Таможенные пошлины собирала Коммерц-коллегия и день­ги отсылала в Штатс-контору, сообщая сведения о суммах еже­месячными ведомостями в Камер-коллегию. Всеми сборами в городах занимались магистраты. Собранные деньги рассылались по указаниям Камер-коллегии в различные ведомства. Сама Камер-коллегия непосредственно ведала питейными сборами, а также соляными (через подчиненную ей соляную контору) и некоторыми другими сборами.

Как орган, осуществлявший высший контроль над доход­ной частью бюджета, Камер-коллегия имела право делать письменные представления в Сенат на предмет введения новых сборов. Осуществляя оперативное управление во вверенной ей области, Камер-коллегия заключала контракты об откупах и подрядах, утверждала пошлины и цены на привозимые и вы­возимые товары, изготовляла образцы счетов и ведомостей.

В ведении Камер-коллегии до учреждения должности гене­рал-провиантмейстера находилось заготовление провианта для войска. Камер-коллегия делала разверстку рекрутской повин­ности и надзирала за сбором рекрутов до передачи их военным властям.

Большую часть дел Камер-коллегии вели Камер-конторы, освободившие ее от текущих дел: Гражданская, Счетная, По­шлинная, Акцизная, три «экономственных». На них возлага­лось общее наблюдение за текущими доходами и расходами, за состоянием дел в провинциях.

Помимо осуществления основных функций, Камер-колле­гии предоставлялось право судить и штрафовать за неисправности в сборах податей, недоставление отчетности и другие не­правильные действия по финансовому управлению. Под ее ве­дением находились «доимочные дела», рассматриваемые в дои-мочной конторе. Иногда Камер-коллегия вела расследования о похищении денежной казны.

Штатс-контор коллегия. Штатс-контор коллегия осуществ­ляла надзор за всеми государственными расходами, должна была «убыток, вред и опасность отвращать». Она составляла государственный штат, куда входили: штат императора, шта­ты всех коллегий, губерний, провинций. Каждый штат тща­тельно изучался, и если обнаруживались «несправедливости», то Штатс-контора письменно сообщала об этом царю или Се­нату. Все штаты заносились в специальную книгу, называемую «Генеральный штат всего государства», которая ежегодно по­давалась на подпись царю. Выплата жалованья чиновникам всех учреждений в государстве производилась только на основе рас­поряжений Штатс-конторы.

Штатс-контора имела свои провинциальные органы — рен-тереи, которые являлись местными казначействами. Однако вскоре они оказались подчиненными воеводе и камериру.

Ревизион-коллегия. Ревизион-коллегия учреждалась «ради порядочного в приходе и расходе исправления и ревизии всех счетных дел». Она наблюдала, чтобы во всем государстве «де­нежной и другой всякой казне приходы и расходы, так и счета чинены были».

Ежегодно все коллегии и канцелярии (включая канцелярию Сената и Синода) присылали в Ревизион-коллегию счетные выписки по составленным ими приходным и расходным кни­гам. Ревизион-коллегия сверяла их с указами и книгами конт­ролерскими и в случае несходства «учиняла розыск», осуще­ствляя, таким образом, судебную функцию. Ревизион-коллегия судила и наказывала коллежских чиновников за преступления по доходам и счетам.

Коллегия юстиции. К кенцу первой четверти XVIII в. суще­ствовало два наиболее крупных судебных ведомства: по полити­ческим преступлениям — Преображенский приказ, подчинен­ный непосредственно царю; по общеуголовным преступлени­ям, гражданским и фискальным делам — Коллегия юстиции, образованная в 1717—1718 гг. Судебные функции в пределах своего ведомства имели и другие коллегии. Жалобы на «неправные вершения» коллегий докладывались рекетмейстером самому императору. Было установлено суровое наказание за подачу челобитий в вышестоящие органы, минуя соответству­ющие инстанции (нижние, надворные суды, Юстиц-колле­гия, Сенат).

Коллегия юстиции сосредоточила «расправу гражданских дел» на территории всего государства.

При образовании Коллегии юстиции в ее непосредственное ве­дение отданы Расправная палата Сената, Московская земская кан­целярия (именуемая Земским приказом) и Поместный приказ.

Однако вскоре Расправная палата и Московская земская канцелярия были преобразованы соответственно в Санкт-Пе­тербургский надворный и Московский нижний суды (послед­ний поставлен непосредственно под начало Московского над­ворного суда, а Поместный приказ преобразован вначале в Кан­целярию вотчинных дел, а потом в Вотчинную коллегию).

В Вотчинную коллегию присылались сообщения, «где.сколько помеченных и вотчинных решительных дел». Она рас­сматривала жалобы на «неправые решения» губернаторов по поместным и вотчинным делам.

Коллегия юстиции возглавляла довольно разветвленную су­дебную систему, начальным звеном которой были провинци­альные нижние и городские суды, вторым — надворные суды. Эта судебная система сформировалась уже после учреждения Юстиц-коллегии, при ее деятельном участии.

Коллегии юстиции приходилось вести борьбу против втор­жения высших и местных учреждений в ее компетенцию. В Указе из Юстиц-коллегии от 15 января 1717 г. подчеркивалось: «Кро­ме иноземцев, никаким людям изъятым из суда той коллегии не быть, какова бы они звания и имени не были, в делах убив-ственных, разбойных и татиных, кроме одних особ офицерских и солдатских, или которые особо ведомы в канцелярии Преоб­раженской и Адмиралтейства»[189]. В дальнейшем Юстиц-коллегия перестала признавать иммунитет от своей юрисдикции офице­ров лейб-гвардии Преображенского и Семеновского полков.

Коллегия юстиции пыталась вести борьбу против вторжения в судебную деятельность воевод и губернаторов, однако, по ее собственному признанию, это было «не что иное, но только не малой напрасной труд». Не было вполне четкого размежевания функций административных и судебных органов. Воеводы, хотя и устранялись от суда и расправы, но «чинили вспомогатель-ство» в осуществлении «экзекуции» и имели право в случае не­согласия с решением судьи приостанавливать исполнение с одновременной подачей доношений в надворный суд. Все это привело к тому, что городовые судьи были упразднены с пере­дачей их функций воеводам.

Коллегия юстиции действовала как аппеляционная инстан­ция по отношению к народным судам. Стороны могли пода­вать жалобу не только на «неправое судебное решение, но и на «неправый и противный указам розыск». Получив такую жалобу, Коллегия юстиции на заседании обсуждала, были ли основания для переноса дела из надворного суда. Нередко она признавала возможным дальнейшее рассмотрение и расследо­вание дела в том же суде, давая ему соответствующие указа­ния.

Коллегия юстиции действовала и как суд первой инстанции по наиболее «важным и спорным» делам, которые надворным судам по каким-либо причинам решить «невозможно».

Закон не определял, какая категория дел рассматривалась в качестве важных, предоставляя это на усмотрение самих судей. На практике дело принималось коллегией Юстиции к произ­водству по первой инстанции по указу царя или Сената.

Как орган, возглавлявший обширную судебную систему, Юстиц-коллегия осуществляла и судебно-административное руководство. Она давала судам указания о решении дел. Особен­но часто Юстиц-коллегия отправляла в нижестоящие судебные инстанции указы о «немедленном следовании и безволокитном решении» дел о похищении казны (так называемые интерес­ные дела), о взяточничестве, краже, разбое, грабеже, убийстве. Она устанавливала часы работы отдельных судебных учрежде­ний, регулярно рассматривала присылаемые из судов «табели служителей» и ведомости «вершеным» и «невершеным» делам, налагала взыскания на судей, решала вопрос об отставке судей по болезни и старости.

В Коллегию юстиции до 1720 г. присылались лица, пригово­ренные к каторжным работам, для отсылки их к месту отбывания наказания. В 1720 г. это было возложено на Московский надворный суд. Однако осужденных за наиболее тяжкие пре­ступления продолжали присылать в Юстиц-коллегию.

Коллегия юстиции являлась частью огромного бюрократи­ческого аппарата абсолютизма, неизменной спутницей которо­го была волокита. И хотя в коллегии в подчиненные суды бес­престанно отсылались указы о «безволокитном вершении», в ней самой дела лежали по 5 лет и более.

Несмотря на жесточайшую уголовную репрессию, Коллегия юстиции не могла сдерживать рост преступности, порождае­мой самой сущностью эксплуататорского общества. Многочис­ленные доношения воевод, губернаторов, фискалов показыва­ют, что «разбои, воровства и убивства» не только не уменьша­лись, но «умножались».

Сложившаяся в первой четверти XVIII в. судебная система обеспечивала карательную политику царизма в отношении тру­дящихся масс. В деятельности Коллегии юстиции, как об этом свидетельствуют дошедшие до нас материалы, со всей очевид­ностью проявлялся классовый подход к расследованию и рас­смотрению дел.

Духовная коллегия. Синод был государственным учреждени­ем по вопросам церкви. Так же, как и все остальные коллегии, он не мог действовать без «соизволения» императора. Члены Синода, наряду с другими государственными чиновниками, приводились к присяге на верность императору.

Все указы Синода писались по формуле: «Указ е. в. импера­тора и самодержца всероссийского из Святейшего Правитель­ствующего Синода».

Духовный регламент разделял дела, подведомственные Си­ноду, на два разряда: дела, касающиеся вообще всех христиан (и светских, и духовных), и дела, относящиеся к духовенству и светским людям, причастным к духовному ведомству.

Синод являлся административным и судебным учреждени­ем. Он назначал епископов, осуществлял финансовый конт­роль духовного ведомства, управлял церковными и монастырс­кими вотчинами. Синод осуществлял суд в отношении ряда преступлений, таких как ересь, раскол, богохульство, наруше­ние церковной дисциплины и т. д. Наивысшее наказание, кото­рое могла применить церковная власть, — анафема.

Если духовное лицо привлекалось к суду по гражданским делам, то оно судилось не в Синоде, а в тех гражданских уч­реждениях, к которым относились такие дела.

Синоду было подсудно все обширное население церковных вотчин, и он стремился к полному изъятию лиц «синодальной команды» из подсудности гражданским учреждениям, что, однако, было пресечено царской резолюцией в декабре 1721 г. Круг ведомства Синода ограничивался светской властью. Сенат имел возможность вмешиваться в решение даже чисто (церковных вопросов. 19 ноября 1721 г. Петр I предписал Синоду, если в отсутствие царя появится необходимость в каких-либо новых и важных определениях, устраивать с Сенатом общие собрания — конференции. Впоследствии такие конференции Сената с Синодом стали постоянными. Итак, развитие высшего государственного управления было обусловлено внутренними потребностями страны, ее международным положением и имело исторически прогрессивный характер. Создание 9 коллегий (впоследствии их число доходило (до 13) вместо 80 существовавших в XVII в. приказов обеспечило абсолютной монархии централизованный ведомственный аппарат и являлось большим прогрессом в развитии высшего управления.

Развитие системы высших органов шло в направлении окончательного оформления абсолютизма в соответствии со следую­щими основными закономерностями: усиление власти царя, полная ликвидация пережитков сословно-представительной мо­нархии, бюрократизация однородных функций управления, ус­тановление стройной системы подчиненности низших органов высшим, организационное отделение присутствия от канцеля­рии, складывание чиновничества — особой касты людей, назна­чаемых царем и формально только перед ним ответственных.

Система высших органов в целом получила более совершен­ную организацию; были четко определены компетенция и по­ложение каждого звена как подчиненного по отношению к вы­шестоящему звену, происходила постепенная бюрократизация состава высших органов, разрыв с сословным принципом ком­плектования.

В целом развитие системы высших органов государственной власти и управления содействовало переходу самодержавия от монархии с Боярской думой и боярской аристократией к чи­новничье-дворянской империи и надежно обеспечивало инте­ресы господствующего класса дворян-крепостников.

§ 6. Органы местного управления

История местного управления первой четверти XVIII в. при­влекала к себе внимание многих дореволюционных ученых. Это не случайно. Буржуазные историки искали в этом вопросе ключ к «пониманию и оценке современного положения»[190]. В советс­кой литературе эта проблема специально не ставилась. В насто­ящей работе местное управление рассматривается как часть бюрократического аппарата абсолютизма.

6.1. Административно-территориальное деление.

Сложившееся в XVII в. разделение государства на множество уездов, станов и волостей не отвечало насущным задачам русского абсолютиз­ма, для осуществления которых требовалась более централизо­ванная, стройная организация государственной территории.

Война и финансовые затруднения, а главное — восстания крестьянства ставили задачу укрепления местных органов. Со­здавалась необходимость перестройки административно-терри­ториального деления в целях приведения его в соответствие со всей системой феодально-крепостнического государства, слу­жения задачам подавления эксплуатируемого большинства, принудительного взимания налогов, установления строжайше­го полицейского надзора.

Необходимость нового деления была подготовлена условия­ми развития всероссийского рынка, создававшего новые связи между районами страны.

С конца XVII — начала XVIII в. правительство предприняло ряд попыток укрупнить административно-территориальные единицы. Подготовительной мерой к учреждению губерний яв­лялось введение округов в 1707 г., когда все города, отстояв­шие от Москвы далее 100 верст, были расписаны по 5 круп­ным центрам (Смоленск, Киев, Азов, Казань, Архангельск).

Разгар народного движения на юге в 1708 г. вызвал необхо­димость усиления аппарата власти на местах, в связи с чем страна была разделена на 8 губерний: Московскую, Ингерман-ландскую (переименованную в 1710 г. в Санкт-Петербургскую), Киевскую, Смоленскую, Казанскую, Азовскую, Архангельс­кую, Сибирскую.

Губернии состояли из административного центра — губерн­ского города — и приписанных к нему городов. Каждый город в губернии имел свой район — уезд. Таким образом, создание гу­берний не упразднило уезды, а лишь объединило их вокруг не­скольких центров.

Губернии были неравномерны по территории и количеству включенных в их состав городов. Впоследствии губернское де­ление подверглось некоторым изменениям: в 1713—1714 гг. об­разована Рижская губерния, в состав которой вошли Смоленс­кая и Ревельская, в 1714 г. из Казанской губернии выделена Новгородская, существовавшая до конца 1717 г., когда она была вновь соединена с Казанской, в 1717 г. из Казанской гу­бернии выделена Астраханская.

Значительная пространственная протяженность губерний и интересы усиления местной власти вызвали складывание круп-, ных делений, занявших среднее положение между губернией и уездами. В период с 1710 по 1715 г. такими единицами являлись обер-комендантские провинции, в основу которых был поло­жен принцип приписки второстепенных городов, где правили коменданты, к главному городу, где находился обер-комен-дант. Однако общего указа о введении этого деления не было и обер-комендантская провинция не стала повсеместным явле­нием. Указ 28 января 1715 г. делал попытку ввести в качестве промежуточного звена между губернией и уездом ландратские доли, охватывавшие определенное число тяглых дворов (3536). Ландратские доли создавались в соответствии с губернаторски­ми указами, причем по усмотрению губернаторов допускались отступления от указной цифры в сторону как увеличения, так и уменьшения.

Разделение на ландратские доли не было осуществлено повсе­местно. Указ от 28 января 1715г. предписывал образовывать ланд­ратские доли только там, где в городах не было комендантов.

Вторая областная реформа 1719—1720 гг. проводилась с уче­том преобразований в системе высших государственных органов и заключалась в том, что деление на провинции стало об­щим для всей страны. Существовавшие к тому моменту 11 гу­берний были поделены на 45, а в дальнейшем на 50 провин­ций. Провинции стали составными единицами губерний. Это позволило создать на местах более мощный и разветвленный аппарат местного управления: уезды объединялись в провин­ции, а провинции в губернии.

В исторической и историко-правовой литературе высказыва­лось мнение о том, что административное деление России, сложившееся в первой четверти XVIII в., упразднило прежние московские административно-территориальные единицы. Это не соответствует исторической действительности. В указах о введении провинциального деления в качестве основных час­тей провинции упоминаются уезды. Ревизская перепись 1722— 1723 гг. проводилась по уездам, станам, волостям. Следователь­но, ни реформа 1708 г., ни реформа 1719 г. не разрушили деле­ние на уезды, станы и волости. Провинция 1719 г., как и губерния 1708 г., как бы наслаивалась на старое деление, не меняя его по существу.

Сформировавшееся при Петре I административно-террито­риальное деление России по своему назначению было поли-цейско-фискальным. Экономические связи не были еще разви­ты в такой степени, чтобы стать его основой. Управление про­мышленностью и торговлей укладывалось в рамки центральных ведомств, не затрагивая компетенции местных органов.

6.2. Местное управление в 1699—1719 гг.

В конце XVII — на­чале XVIII в. сохранялась форма управления, сложившаяся в XVII в. Реорганизацией в местном управлении правительство стремилось усилить органы управления на местах, объединить дворянство вокруг представителей абсолютизма.

Так, в 1702 г. была сделана попытка привлечь дворянство к участию в воеводском управлении. Однако, как свидетельствует указ от 19 января 1705 г., воеводские товарищи не везде были избраны ввиду отсутствия дворянства на местах. Поэтому ин­ститут выборных воеводских товарищей заменен их назначени­ем самими воеводами с последующим утверждением в Разряд­ном приказе.

Реформа 1708 г. вызвала большие изменения в структуре ор­ганов местного управления. Новая губернская администрация не сложилась сразу в окончательном виде, а развивалась на протяжении 1709—1719 гг., так и не получив в этот период своего завершения,

В 1708—1709 гг. были проведены только подготовительные мероприятия (изготовление воеводами и бурмистрами приходно-расходных книг и передача их губернаторам), местное уп­равление оставалось на прежних началах и лишь в 1710г. введе­но новое.

Главным органом местного управления стал губернатор. В губернии, находившиеся на военном положении, назнача­лись генерал-губернаторы, занимавшие важные должности в сухопутном войске или во флоте. Власть некоторых губернато­ров охватывала несколько губерний. Губернаторы назначались царскими указами. Они были представителями царской адми­нистрации и все свои решения принимали от имени царя.

В отличие от воевод, действовавших на основе персональ­ных наказов, губернаторы управляли на основе постоянных инструкций, общеобязательных для всей губернии. В этой рег­ламентации деятельности государственных учреждений и уси­лении их подчиненности центральным органам проявлялись характерные черты абсолютизма.

Помощники губернаторов были вице-губернаторами. Они заменяли губернаторов в случае их отсутствия. Иногда вице-гу­бернаторам поручалось самостоятельное управление какой-либо частью губернии.

В административных единицах, составлявших губернию, органами управления были обер-коменданты (в провинции), коменданты (в уезде), ландраты (в уездах тех городов, где не было крепостей и гарнизонов, а также в ландратских долях).

С целью обуздать губернаторское «властительство» было вве­дено коллегиальное начало. В 1713 г. при губернаторах учрежде­ны ландратские советы, «и губернатор у них не яко властитель, но яко президент, и иметь оному два голоса, а прочим по од­ному»[191]. Ландраты избирались местными дворянами и утвержда­лись Сенатом. Ландратские советы учреждались также при вице-губернаторах и обер-комендантах. Эти советы иногда за­меняли собой губернаторов в случаях их отсутствия.

Ландраты и коменданты находились в непосредственной за­висимости от губернаторов и подлежали в случае преступлений или проступков суду ландратских советов в составе вице-губер­натора и ландратов под председательством губернаторов. Зави­симость комендантов от губернаторов увеличилась в 1712 г., когда их выбор был предоставлен губернаторскому усмотре­нию.

Одной из важнейших черт бюрократизации местных органов было отделение функций присутствия от канцелярии. Указом 1714г. предписывалось дьякам и секретарям подписывать лишь такие бумаги, которые не подлежат решению присутствия.

При губернаторах, обер-комендантах, ландратах находились соответствующие канцелярии (губернская, провинциальная, приказные избы), состоявшие из дьяков и подьячих, распреде­лявшихся по отделениям (повытьям).

В количественном отношении состав местных канцелярий не регламентировался законом, вследствие чего число дьяков и подьячих в них не было одинаковым.

В состав органов губернского управления входили съезжие дворы, на которых производились следствия и розыски. Под управлением местных органов находились надсмотрщики кре­постных дел, провиантмейстеры, ратушные инспекторы, ко­миссары для денежных и других сборов и т. д.

В исследуемый период местные органы сосредоточивали в себе судебные и административные функции. Однако уже в 1713 г. была предпринята первая попытка отделить суд от адми­нистрации. Указом от 24 апреля 1713 г. предписывалось на каж­дую провинцию выбрать по одному ландрихтеру с непосред­ственным подчинением ландратскому правлению. Ландрихтеры назначались непосредственно сенатскими указами по представ­лению губернаторов. Как правило, ландрихтер был один на всю губернию, но иногда их бывало и больше.

Ландрихтеры осуществляли в основном судебные функции, хотя они занимались и общегубернскими делами и даже могли заменять губернаторов при их отлучках. Окончательный судеб­ный характер ландрихтеров определился в 1719 г., когда им всем было предписано быть при делах Юстиц-коллегии.

В станах и волостях представителями царской администра­ции были старосты, целовальники, ларечные. В 1710 г. учрежде­ны сотские с пятидесятскими и десятскими, главная обязан­ность которых состояла в наблюдении за тем, чтобы в подве­домственном им районе не было беглых крестьян и солдат. Сотник осуществлял надзор за бездоимочным сбором подуш­ных денег и других платежей, осуществлял первоначальные следственные действия.

Кроме того, в каждом стане имелись специальные должнос­тные лица из числа дворян (надсмотрщики, окладчики), осу­ществлявшие надзор за почтовой службой, за набором рабочей силы на казенные предприятия и строительство и т. д.