Действительно ли, что споры о возможности почи­тания священных изображений шли не только между их явными сторонниками и противниками, но и среди раннехристианских апологетов?

Решениями Стоглавого и Большого Московского со­боров были запрещены изображения Бога Отца, иконы «Отечество» и «Троица Новозаветная». Тем не менее подобные изображения встречаются и в храмах и в до­мах православных христиан. Как относиться к почи­танию подобных изображений и других неканонических икон?

Эти изображения достаточно позднего времени и весьма спорные по своему богословскому смыслу. Но несмотря на каноническое запрещение, данное на Московских соборах, изображения Бога Отца стали широко распространяться. Мало того, в XIX — начале XX веков стали делаться попытки их богословского обоснования. В работе И. Н. Богословского «Бог Отец, первое Лице Святой Троицы, в памятниках древне­христианского искусства», в книге протоиерея Сергия Булгакова «Икона и иконопочитание» и в очерке ино­ка-иконописца Григория (Круга) «Мысли об иконе» приводятся различные взгляды на возможность суще­ствования подобных изображений. В первой из выше­названных работ главенствует идея антропоморфиз­ма — наделения невидимого и трансцендентного Бога человеческими чертами, в следующей возможность изображения Бога Отца оправдывается с точки зрения софиологии — спорного религиозно-философского направления, а в заметках последнего из приведенных авторов возможность изображения Господа Саваофа связывается с воплощением Бога Слова.

Вопрос возможности или невозможности почита­ния изображений, подобных «Троице Новозаветной», сложный и неоднозначный и требует внимательного общецерковного рассмотрения.

Чтобы не быть голословным, я приведу несколько цитат, выражающих различные точки зрения.

В 43-й главе Деяний Большого Московского Собо­ра, состоявшегося в 1666-1667 годах, так говорится об иконе «Отечество»: «Повелеваем отныне образ Госпо­да Саваофа впредь не писать в нелепых и неприличных (370) видениях, ибо никто не видел Саваофа (то есть Бога Отца) во плоти... Только Христос виден был по плоти, каким и живописуется, то есть изображается по плоти, а не по Божеству... Господа Саваофа, седоборо­дого, с Единородным Сыном во чреве и голубя между Ними изображать на иконах весьма нелепо и непри­лично, разве кто видел Отца?.. (371)

Отец не имеет плоти, и Сын не во плоти рожден от Отца прежде веков...».

«Возможна ли икона Бога Отца, Который открыва­ется только в других ипостасях и Сам пребывает трансцендентен даже в недрах Святой Троицы? — пишет об иконе «Троица Новозаветная» протоиерей Сергий Булгаков. — Очевидно, отдельно и самостоятельно икона такого содержания не может существовать. (372)

Отец если и может быть изображаем, то только в от­ношении к Сыну, чрез Сына, и в связи с Ним или же на иконе Святой Троицы. Если иногда Бог изобража­ется в виде старца, то здесь мы имеем человекообраз­ный образ Единого, личного, триипостасного Бога (Элогим), и видеть здесь икону именно Отца нет ос­нований».

И в заключении вывод Леонида Александровича Успенского о постановлениях Большого Московско­го Собора: «В период отступления от православного Предания и в образе, и в его понимании так же, как и в самом мышлении, постановления Большого Москов­ского собора, его категорическое запрещение изоб­ражения неизобразимого Божества являются подлин­но православным отзвуком святоотеческого иконно­го богословия». (373)

Раннехристианские апологеты вели споры об отноше­нии христиан к искусству. Эти споры шли, в основном, вокруг такой эстетической категории как прекрасное. Эта категория, являющаяся основой любого вида искусства, в их трудах отходила на второй план, уступая место про­блеме образа. Как пишет известный исследователь ви­зантийской культуры В. В. Бычков, «в эстетике выдвига­ется проблема образа во всех аспектах: от подражатель­ного, зеркального образа до образа — условного знака». (373)

Споров о почитании именно христианских священ­ных изображений тогда еще не было. Напротив, когда почитание икон окончательно сформировалось как особая молитвенная практика, святые отцы и церковные писатели в большинстве выступали на стороне иконопочитателей. Среди них были, к примеру, святители Василий Великий, Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Григорий Палама, упоминавшиеся уже нами выдающи­еся поборники почитания святых икон преподобные Иоанн Дамаскин, Феодор Студит и многие другие. (374)