Провал ускоренной атаки порт-артура

Длительная осада Порт-Артура не входила в расчеты главного японского командования. Русская эскадра, имевшая еще 5 броненосцев, 2 крейсера и до 15 эскад­ренных миноносцев, по мнению японцев, представляла значительную серьезную силу и угрожала их сообще­ниям на море, тем более что корабли «Соединенного флота» после долговременной блокадной службы и бое­вых столкновений не представляли былой силы и в свою очередь требовали срочного ремонта, замены артиллерии и т. д. Балтийская эскадра, готовящаяся к выходу на Дальний Восток, не давала японскому командованию по­коя. Японцы понимали, что соединение русских эскадр грозит им проигрышем войны. Поэтому взятие Порт-Артура и уничтожение эскадры составляло главную и неотложную задачу для армии Ноги и флота, блокиро­вавшего крепость.

Главнокомандующий войсками в Маньчжурии маршал Ойяма считал, что быстрое овладение Порт-Артуром высвободит армию Ноги, которая окажет существенную помощь главным силам, находившимся на подступах к Ляояну. В этих условиях из главной японской квартиры последовал приказ взять крепость ускоренной атакой. Предвидя, что без мощного артиллерийского воздействия штурм обречен на неудачу, Ноги распорядился срочно оборудовать огневые позиции и установить осадную ар­тиллерию.

Ресурсы крепости накануне первого штурма были сле­дующие: гарнизон включал в себя 9 стрелковых полков (4-я и 7-я Восточно-Сибирские дивизии)1, 3 запасных /155/ батальона, несколько отдельных рот и команд и крепост­ную артиллерию. Всего (без флота) в крепости находи­лось до 41728 рядовых солдат (из них: пехотинцев 29960, артиллеристов 6419, инженерных специалистов 1112, кавалеристов 136, в штабах управления и заведе­ниях насчитывалось 4101 человек, из которых 2323 в гос­питалях) и более 800 офицеров и военных чиновников.

1Один полк (5-й) из 2-й Восточно-Сибирской дивизии.

Фортификационные сооружения основного оборони­тельного пояса состояли из линии фортов, укреплений и редутов, опорных пунктов для пехоты, вооруженных артиллерией.

Окопы между укреплениями и впереди них прикрыва­лись проволочными заграждениями, а на наиболее опас­ных направлениях еще и зарытыми в землю фугасами. На флангах крепости на горах Сяогушань, Дагушань и Угловых были оборудованы передовые позиция полевого типа. Южнее селения Шуйшин находились редуты Кумирненский, Водопроводный и Скалистый.

За основным поясом обороны, а также на приморском фронте были установлены многочисленные батареи и от­дельные артиллерийские огневые точки общим числом до 400 орудий.

К 30 июля на вооружении крепости состояло 646 ору­дий и 62 пулемета; из них собственно крепостных 350, бывших китайских 43, морских 186 и полевых скоро­стрельных 67. Из общего числа артиллерии на примор­ском фронте было установлено 123 орудия и 5 пулеме­тов, на сухопутном — 514 орудий и 47 пулеметов и осталь­ное находилось в резерве1. Орудия, исключая морские, как правило, были различных устаревших образцов, не хватало гаубиц и мортир, столь необходимых в условиях обороны на сильно пересеченной местности. Снарядов числилось 274 558, в среднем до 400 на каждое орудие.

1Русско-японская война, т. VIII, ч. 1, 1910 г., приложение

Линия фортов и укреплений находилась в нескольких километрах от города и гавани; на местности сооружения в тактическом отношении располагались в большинстве случаев безграмотно и не имели маскировки; командую­щие высоты и много удобных подступов к крепости оста­вались вне оборонительного пояса.

Приморский фронт прикрывался слабо, береговая артиллерия имела на вооружении несовершенные системы /156/ c недостаточной скорострельностью и дальностей стрельбы; отсутствовали бронебойные снаряды для ведения огня по броненосным кораблям противника.

Крепость, несмотря на крупные недостатки ко дню осады, была уже не та, что в начале войны. Под руковод­ством генерала Кондратенко в течение трех — четырех месяцев были произведены большие оборонительные ра­боты, введены в строй десятки сооружений, появились укрепления, которые и не предполагались строительством по проекту Величко.

При возведении инженерных сооружений решающую роль сыграли китайцы. Почти все земляные работы были выполнены ими. В отдельные дни число работавших до­стигало 6 тыс. человек. Китайцы трудились честно, не жа­лея сил.

Осадная 3-я армия японцев накануне штурма состояла из трех пехотных дивизий, двух резервных бригад, одной полевой артиллерийской бригады, двух отрядов морской артиллерии и резервного саперного батальона. Не считая специальных войск, генерал Ноги имел свыше 70 тыс. штыков. Приданная осадная артиллерия насчитывала 198 стволов, а всего на подступах к крепости стояло свыше 400 орудий. Войска располагались следующим об­разом: на правом фланге — 1-я дивизия, в центре — 9-я и на левом фланге — 11-я. В резерве находились во второй линии две резервные бригады.

Прежде чем начать штурм, японцы в результате кро­вопролитных боев овладели передовыми позициями кре­пости на ее правом фланге — горами Дагушань и Сяогу­шань. Порт-Артур лишился восточных передовых пози­ций, которые нужно было удержать, как это показало бу­дущее, любой ценой. Горы не были подготовлены к обо­роне. Три русских батальона на необорудованной пози­ции не могли противостоять натиску двенадцати батальо­нов 11-й дивизии, имевшей, кроме дивизионного артилле­рийского полка, еще приданными 36 горных орудий, 8 гаубиц и 24 мортиры.

Командующий сухопутной обороной генерал Кондратенко, понимавший важное значение гор в системе кре­пости, несмотря на настойчивые просьбы, обращенные к Стесселю и коменданту генералу Смирнову, о выделении резервов, не получил ни одного взвода, ни одной батареи. /157/

Позднее при отражений японских штурмов Кондратенко, как правило, уже не обращался к командованию крепости за резервами, а маневрировал имевшимися в его распоряжении силами, перебрасывая их к местам атаки с неатакованных участков. В борьбе за передовые пози­ции он этого не сделал в предвидении общего штурма крепости и не зная, где японцы будут наносить удар и прорывать оборону. Кроме того, он до последней минуты надеялся, что получит подкрепления из общего резерва.

14 августа японцы, перешли в наступление на передо­вые позиции левого фланга крепости против гор Угловой, Трехголовой и Боковой. Они рассчитывали после захвата гор поставить там батареи для поражения крепостных укреплений с фланга и даже с тыла, а также оттянуть людские и материальные силы с северо-восточного фронта русских, где намеревались впоследствии проры­вать оборону.

После кровопролитных боев неприятель захватил Трехголовую и Боковую, но дальше продвинуться не смог. Непрерывные атаки на Угловую окончились безрезуль­татно, хотя здесь действовали три полка, поддерживае­мые 50 орудиями. Не добившись успеха, японцы повер­нули на предгорья Панлуншаня. Русских солдат под­держивали артиллеристы с Зубчатой и Саперной батарей, с Угловой и Дивизионной гор, и атаки неприятеля, вна­чале обещавшие ему успех, захлебнулись. Порт-артурцы перешли в контратаку и отбросили японцев на исходные рубежи.

Учитывая опыт боев за передовые позиции, Ноги по­нимал, что атака крепости без инженерной подготовки бу­дет стоить ему огромных потерь. Однако штурм зависел не от него. Главная квартира, исходя из стратегических задач войны, требовала немедленно взять крепость и уни­чтожить русскую эскадру.

16 августа Ноги и Того предъявили командованию Порт-Артура ультиматум, предлагая капитулировать. Стессель в это время не мог сдать крепость, так как для этого не было ни малейшего предлога: крепость была сильна во всех отношениях. На ультиматум ответили отка­зом. В это время японцы находились от цели в нескольких километрах, для преодоления которых им потребовалось 4½ месяца и 100 тыс. солдат и офицеров убитыми, ране­ными и выбывшими из строя по другим причинам. /158/

Общий штурм Ноги назначил на 19 августа. План его в основном сводился к следующему: при поддержке артиллерийского огня 370 орудий, расположенных по полукругу от бухты Тахе на востоке до бухты Луизы на западе, две пехотные бригады (одна 1-й дивизии и дру­гая 1-я резервная) атакуют горы Угловую и Длинную, две бригады (1-й и 9-й дивизий)—передовые позиции Северного фронта и одна бригада 11-й дивизии наносит удар по форту № II, батарее литера «Б» и Куропаткинскому люнету. После занятия перечисленных объектов штурмующие части 9-й и 11-й дивизий усиливаются ре­зервами, овладевают Большим Орлиным гнездом, а затем с тыла врываются на форт № III и укрепление № 3.

Расположение войск в крепости накануне штурма по­казано на схеме (стр. 164).

В 4 часа 30 минут назначенного дня раздался первый выстрел, и вслед за ним открыла огонь вся осадная артил­лерия. На западном направлении ожесточенная бомбар­дировка продолжалась около часа. После этого полк японской пехоты атаковал гору Угловую, обороняемую четырьмя ротами 5-го Восточно-Сибирского полка. С большими потерями японцы добрались до проволоч­ных заграждений и залегли не имея возможности дви­нуться ни вперед, ни назад. Командующий на этом уча­стке генерал Тамоясу ввел в дело новые подразделения. Русские роты заметно редели. Комендант горы подпол­ковник Лисаевский был трижды ранен, но продолжал оставаться среди солдат. Сибиряки упорно отбивались, поддерживаемые артиллеристами с Большого Орлиного гнезда, со «Спины Дракона» и др. В 9 часов утра на Угловую прибыл и принял на себя руководство обороной генерал Кондратенко. Бой не ослабевал: атаки против­ника были тщетны — русские, усилившись двумя ротами из 13-го полка, не отступали ни на шаг.

Не менее жаркие, неудачные для японцев, бои про­исходили и на Северном фронте, особенно у Водопровод­ного и Кумирненского редутов. Редуты были неприступ­ными.

На Восточном фронте шла непрерывная артиллерий­ская канонада: японцы расчищали путь для своей пехоты. К исходу дня некоторые из фортов и укреплений сильно пострадали. Так, в расположение батареи литера «А» (шесть 6-дюймовых пушек), которая вела огонь по резервам /160/ противника и по его артиллерийским позициям, упало свыше ста снарядов, при этом были подбиты че­тыре орудия. На батарею Большое Орлиное гнездо (две 6-дюймовые морские пушки) упало свыше десяти снаря­дов, было потеряно одно орудие. В артиллерийской дуэли потерпели ущерб и другие форты, укрепления и батареи крепости.

С утра 20 августа вновь началась артиллерийская канонада. Все укрытия на Угловой были срыты. Неприя­тельские солдаты, поддерживаемые огнем полевых ору­дий, густыми цепями бежали на Угловую гору и на Панлуншань. Русские яростно отбивались, но оставшиеся в ротах по 15—20 солдат не смогли устоять. Резервные подразделения, выделенные на Угловую комендантом крепости, запоздали; в час дня остатки рот 5-го и 13-го полков были отведены на Высокую гору. Солдаты, од­нако, рвались в бой. В ночь на 21 августа унтер-офицер Александр Лосев, ефрейтор Дмитрий Люкшин и стрелок Иван Талаев проникли через японские сторожевые посты и разведали расположение противника впереди левого фланга Высокой. После этого 12 охотников под командой фельдфебеля Ильи Ромашова на рассвете, ведомые разведчиками, стремительно бросились на японский окоп. Храбрецы перебили вражеских офицеров и многих солдат, остальные японцы, не разобравшись в обстановке и не оказав сопротивления, бежали. В этой характерной схватке особенно отличились солдаты Анисим Недугов и Евдоким Шупеченко.

Не менее упорно, чем накануне, продолжались бои на Водопроводном редуте. Утром японцы, оставшиеся во рву еще со вчерашнего дня, получив подкрепление, пы­тались водрузить на бруствере свой флаг, но были рас­сеяны огнем. Днем на Водопроводный подошла рота пограничной стражи. Комендант редута капитан Кири­ленко решил с ее помощью выбить японцев изо рва. Пограничники ударили по флангам, а Кириленко с сорока стрелками — с фронта. Атака вышла на редкость друж­ной и успешной. Всего за день японцы потеряли у редута свыше 500 солдат и офицеров.

Иначе сложилось дело у Панлуншанского редута. По окончании артиллерийской подготовки батальон против­ника выбил роту, оборонявшую укрепление. Комендант крепости приказал контратаковать японцев силами отступившей /161/ роты и предупредил ротного командира и офи­церов, что они будут преданы полевому суду, а рота расформирована, если редут не будет взят обратно. Контратака, в которой участвовало две роты под командо­ванием полковника Мачабели, успеха не имела. Сам Мачабели, лично водивший роты в бой, был убит, а роты потеряли в бою всех офицеров, 26 унтер-офицеров и бо­лее половины солдат.

Третий день начался атаками на Северном и Восточном фронтах. Утром завязались бои за Кумирненский ре­дут. Противник ввел в бой до тысячи солдат. Водопро­водный и Кумирненский редуты, хотя и полуразрушен­ные, продолжали крепко держаться.

Особенно кровавые бои произошли на Восточном фронте. Вечером под покровом темноты японцы в ко­лоннах успели дойти незамеченными до наружного рва форта № II, но в этом месте подразделения противника были обнаружены и встречены огнем в упор; внезапная атака сорвалась, неприятель оставил сотни трупов. Оже­сточенные бои шли у редутов № 1 и 2. Утром перед реду­том № 2 появился неприятельский батальон; потеряв при сближении не менее половины своего состава, остатки батальона залегли в оврагах; второй батальон, устремив­шийся в штыковую атаку, также был рассеян огнем. Командир 9-й дивизии, наблюдая за боем, приказал вве­сти в дело третий батальон, но и это не помогло. Для атаки редута № 1 под прикрытием артиллерийского огня был выведен второй полк дивизии, солдаты которого, по­пав под перекрёстный пулеметный огонь с редута № 2 и капонира № 2, разделили участь соседей, атаковавших перед этим редут № 2.

Нелегко было и русским. Командовавший Восточным участком фронта командир бригады 7-й дивизии генерал-майор Горбатовский донес коменданту крепости, что в резерве у него осталось всего четыре роты, а спустя час, что в бой пошла последняя рота. К этому времени вы­дохлась и 9-я дивизия; бой временно затих, что позволило подвести кое-какие подкрепления и правильно оценить создавшуюся обстановку. К вечеру противник еще атако­вал, но безуспешно.

21 августа для усиления пехоты с кораблей на берег был свезен резерв крепости, десантные роты моряков: с «Пересвета» — 215 человек, с «Победы» — 222, с «Полтавы» — 200, /162/ с «Севастополя»—182, с «Ретвизана» — 207, с «Паллады»—116 и т. д., всего 21 офицер и 2246 матросов.

Вечером, когда нажим японцев особенно усилился, че­тыре роты из морского десанта были выведены на пере­довые позиции между фортами № II и III.

На Западном фронте противник в этот день безу­спешно штурмовал гору Длинную. Впоследствии по при­казанию Ноги на горе был поставлен столб с надписью на русском языке: «Полковник Сишоро Тедзука расстре­лян за то, что, заняв русские окопы, не сумел их удер­жать, а когда русские открыли огонь, он бежал, чем способствовал нашей неудаче».

После трехдневного сражения стало ясно, что глав­ный удар японцы наносят на Восточном фронте. Поэтому некоторые подразделения Западного фронта в ночь на 22 августа были сняты для усиления резервов на восточ­ном направлении. Часть подбитых орудий артиллеристы заменили запасными, а легко поврежденные исправили.

Вечером генерал Кондратенко объявил всем войскам, что ни малейшего отступления от занимаемых ими пози­ций не допускается под страхом ответственности по за­конам военного времени.

Четвертый день начался отвлекающими действиями противника на Западном фронте. У Длинной и Дивизион­ной гор моряки из флотского экипажа отбили несколько яростных атак; ценой больших потерь японцам удалось захватить одну сопку, не имевшую никакого значения. Замечательно работали морские артиллеристы форта № V.

На Северном фронте пехота противника маневриро­вала, а артиллерия вела сильный огонь. Ноги старался ввести в заблуждение порт-артурское командование о ме­сте предполагаемого главного удара.

Главные бои разыгрались на Восточном фронте. Редуты № 1 и 2 и прилегавшие к ним окопы вновь стали ареной кровопролитнейших схваток. Действующие здесь ранее части двух неприятельских дивизий были усилены 4-й резервной бригадой. Атакующие цепи сменяли одна другую. Днем ввиду угрожающего положения генерал Кондратенко вывел на передний край морской десант. Моряки с «Амура», «Ретвизана», «Полтавы», «Паллады» и других кораблей сокрушительной штыковой контратакой /163/ выбили японцев из редутов и закрепились на их раз­валинах. Противник на этом важнейшем для него на­правлении понес огромные потери. Много пало и русских. Погиб известный на флоте силач командир морского де­сантного отряда капитан 2 ранга Лебедев.

Артиллерия японцев засыпала редуты снарядами. Горбатовский, не без основания опасаясь новых атак, по­требовал подкреплений, но Фок сумел убедить комен­данта крепости Смирнова не спешить с резервами:

«Генерал Ноги, — говорится в японской официальной истории войны, — видя, что ход боя не идет, как предпо­лагалось, решил хотя бы ценой полного уничтожения ди­визий повторить штурм, но войска, находясь несколько дней подряд в бою, значительно потеряли свою боеспо­собность и без изменения способа ведения атаки не могли бы добиться лучших результатов»1. Выслушав на совете командиров дивизий, он согласился с мнением, что через редуты в глубину крепости не прорваться, и приказал прекратить атаки. Когда Ноги отдавал этот приказ, Гор­батовский сообщал коменданту крепости о том, что у него остались буквально десятки солдат без офицеров, с которыми нельзя устоять даже против слабого нажима со стороны противника, ожидаемого каждую минуту. Комендант ответил, что он высылает сильные резервы и что к месту боя выехал Кондратенко. Между тем коман­диры японских частей, не успев еще получить приказ Ноги, снова атаковали, и на этот раз развалины русских опорных пунктов перешли в их руки. Это был успех, так как цель, поставленная войскам, — овладение укрепле­ниями между русскими фортами № II и III — была до­стигнута. Противник вклинился в главную линию обо­роны.

1Описание военных действий на море в 37—38 гг. Мейдзи. т. 1, Спб., 1910 г., стр. 106.

В часы, когда на передовых позициях решалась судьба крепости, Стессель собрал военный совет для обсуждения недостатков последней. Впавшие в панику генералы и полковники, забыв свои обязанности, заражая честных офицеров капитулянтскими настроениями, записали в журнале совета 15 пунктов о том, что Порт-Артур, — не крепость, а скопление невероятных ошибок, что фортов /165/ мало и сооружены они вопреки фортификационной науке, что орудия установлены открыто и т. п.

Впоследствии, когда выписка из журнала совета дошла до военного министра Сахарова, тот написал на ней: «Читал. К чему это?» Начальник Главного штаба гене­рал-лейтенант Фролов ответил: «Это, к величайшему горю, оправдательный акт, быть может, предстоящей сдачи крепости...»1

1Русско-японская война, т. VIII, Оборона Квантуна и Порт-Артура, ч. II, стр. 213.

Стессель и его приспешники вместо того, чтобы идти на позиции к солдатам и офицерам и личным примером одушевлять их, спрятавшись в тыловом блиндаже, гото­вили документ для оправдания своей трусости и преда­тельства.

Днем 23 августа на фронте стояла тишина, и только со стороны бухты Тахе доносились глухие раскаты мощ­ной артиллерии броненосца «Севастополь», обстреливав­шего фланг японской армии в Дагушаньской долине. «Севастополь» выпустил 67 тяжелых снарядов и заста­вил замолчать японские батареи. При возвращении в кре­пость корабль подорвался на мине. Однако до места стоянки дошел самостоятельно.

Предвидя, что японцы возобновят штурм между фор­тами № II и III, генерал Кондратенко сосредоточил на этом направлении до 3½ батальонов, правда, многие из них неполного состава, но все же это была серьезная и испытанная в боях сила. Он правильно оценил обста­новку. Вечером 23 августа Ноги приказал командиру 9-й дивизии прорваться между фортами № II и III и за­хватить Большое Орлиное гнездо, Заредутную батарею и Скалистый кряж; сюда же нацеливались полки 4-й ре­зервной бригады и 10-й бригады 11-й дивизии.

В начале двенадцатого часа ночи русские саперы, работавшие на Китайской стенке, при свете ракет увидели большие группы японцев, бегущих к Заредутной батарее и Большому Орлиному гнезду.

После прорыва неприятельских войск вглубь обороны командованию боевого участка удалось быстро привести в боевую готовность все силы в направлении прорыва и на его флангах. По свидетельству иностранных коррес­пондентов из армии Ноги, в начале первого часа ночи /166/ в лощине перед Заредутной батареей и Большим Орлиным гнездом и между ними находилось уже около 10 тыс. японских солдат. Здесь они были освещены прожекто­рами и накрыты огнем артиллерии. Русская пехота стре­мительно контратаковала с разных направлений. При­мерно через полчаса остатки японских войск были выбро­шены за Китайскую стенку. Взаимодействие прожекто­ров, артиллерии и пехоты в ночном бою, приведшее к весьма положительным результатам, являлось одной из многих новинок военного искусства, которыми была так богата оборона крепости.

Пехота, находившаяся в месте прорыва, при незначи­тельной поддержке из резерва продемонстрировала обра­зец активного оборонительного боя ночью. Сражаясь на гребнях гор Заредутной и Большого Орлиного гнезда, пять русских батальонов отразили натиск восьми неприятель­ских полков, нанеся им тяжелые потери.

В японской литературе и в мемуарах иностранных корреспондентов с целью оболванивания солдат расписы­валась беспредельная их преданность «божественному» микадо, во имя которого они якобы храбро дрались и массами погибали под Порт-Артуром. Японские солдаты действительно обладали упорством, которое, однако, во многом объяснялось страхом. В ночь на 24 августа сол­даты 8-го резервного полка не выполнили приказа и от­казались идти в атаку. Несмотря на угрозы и стрельбу по непокорным, солдаты отказывались повиноваться. Ноги приказал окружить полк надежными частями и «поддер­жать его». Под угрозой расстрела бунтовщики пошли в наступление. На другой день оставшихся в живых отвели в тыл для расправы, «зачинщики» были расстреляны, многие солдаты умерли от голода и мучений, часть покон­чила с собой. Через две недели остатки полка были рас­писаны в разные части и подразделения армии. Этот не единичный эпизод, несомненно, отражал классовую борьбу в армии. И не случайно в русских разведыватель­ных сводках этого времени систематически отмечалось, что японские солдаты оказывают офицерам массовое не­повиновение, вызываемое бесцельной гибелью их това­рищей, плохим питанием и неуплатой жалованья.

После ночного боя 24 августа Ноги прекратил штурм.

Неоценцмую помощь войскам во время пятидневных боев оказал артиллерийский огонь кораблей флота. До /167/ июля сухопутное командование мало верило в возмож­ность корабельной стрельбы по неприятелю на суше. Но когда обстановка стала угрожающей, начальник крепост­ной артиллерии генерал Белый пригласил на совет артиллерисгов эскадры, на котором был быстро найден общий язык, принята организация ведения огня корабельной артиллерии по осадной артиллерии противника и его тылам.

С 12 по 25 августа только «Пересвет» выпустил 132 снаряда, «Ретвизан» 293, из них сорок 12-дюймовых, «Победа» — 191 снаряд, «Паллада» — 180 6-дюймовых, она заставила замолчать японскую батарею, разогнала обоз, сбила с позиций две батареи, взорвала пороховой погреб, рассеяла колонну пехоты и отряд кавалерии, сбила батарею 6-дюймовых пушек, и т. д. За пять дней штурма корабли выпустили 12-дюймовых 62 снаряда, 10-дюймовых — 41 и 6-дюймовых — 915.

Штурм японской армии был отбит с громадным для нее потерями. Дивизии Ноги не попали под Ляоян, как на это рассчитывали в Токио. Маршал Ойяма, узнав о неудачном штурме, решил больше не откладывать наступления против армии Куропаткина. Порт-артурцы своей беззаветной храбростью и стойкостью разрушили планы Ойямы. Куропаткин, получив известие, что защит­ники Порт-Артура, блестяще отбили первый штурм и нанесли японцам поражение, объявил об этой победе в приказе по армии. Это, несомненно, улучшило моральное состояние солдат и офицеров Маньчжурской армии, тя­жело переживавших горечь отступления.

В Токио подводили печальные итоги. Армия Ноги была по существу разбита, она потеряла треть войск, не­которые части перестали существозать: в 7-м полку от 2650 человек осталось в строю 6 офицеров и 208 солдат, в 36-м полку — 240 человек, 6-я бригада насчитывала всего 400 человек (перед штурмом в ее составе числи­лось свыше 6 тыс. штыков). Японцы были вынуждены признать этот неприятный факт: «Несмотря на все же­стокие атаки нашей третьей армии с 19 по 24 августа, мы не могли сломить искусно вооруженных батарей и защищавшего их до последней капли крови неприятеля. Потеряв 15 тысяч воинов1, мы едва лишь могли завладеть укреплениями западного и восточного Панлуншаня»2.

1Убитыми и тяжело раненными.

2Описание военных действий на море в 37—38 гг. Мейдзи, т. II; стр..116. /168/

Если к этим потерям прибавить еще и 10 тыс. выбыв­ших из строя на Зеленых горах («перевалах»), то общие потери японцев будут равны трети состава армии Ноги.

Немало выбыло из строя и порт-артурцев. Так, только один 14-й Восточно-Сибирский полк за время первого штурма потерял 1166 человек; потери всего гарнизона достигли 5 тыс. солдат и офицеров.

Первый штурм Порт-Артура окончился полным пора­жением японцев. Они переоценили свои возможности и не приняли в расчет мужество и героизм русского солдата. Провал ускоренной атаки крепости показал невысокий уровень японского военного искусства.

50 тыс. солдат, введенных Ноги в бой, оказалось недостаточно. Они были использованы командованием неумело, растянулись на широком фронте, в гу­стых цепях, без поддержки, как и на Ялу и под Киньчжоу, продвигались в компактных строях и несли большие по­тери. Атаки велись слепо по раз намеченному объекту, без попыток нащупать слабые места в оборонительной линии и изменить в соответствий с этим их направление. В ходе боев, как правило, нарушалась связь и взаимо­действие с соседями, атаковали порознь; в ночном бою 24 августа все части перемешались и выходили из боя без всякого управления, бежали кто куда и до тех пор, пока их не останавливали тыловые войска. Из-за неорганизо­ванного управления было много случаев, когда войска опаздывали к месту атаки, выходили не туда, куда пред­назначались, и т.д. Ввиду плохой работы штабов, аген­турной и войсковой разведки генерал Ноги не знал чис­ленности гарнизона крепости и ее вооружения и атаковал сильно укрепленные позиции силами, едва превосходившими оборону; естественно, что за этой авантюрой после­довали и соответствующие результаты. Моральное состояние большинства японских солдат было подавленным, в бой шли без энтузиазма, некоторые части приходилось убеждать идти в бой, отдельные под­разделения и даже части — 8-й резервный полк — отказались /169/ повиноваться и атаковали только под угрозой расстрела.

Артиллерия оказалась слабой, к тому же была исполь­зована неумело. Вместо того чтобы обратить всю мощь огня на главные объекты атаки, японское командование нацеливало его по кораблям, городу, пунктам атаки и по всем обнаруживавшим себя русским батареям. Стрельба велась главным образом по площадям, без корректировки. На результатах штурма сказалось и то, что японцы в осадном парке не имели крупнокалиберной гаубичной артиллерии, исключая 46 орудий 15- и 12-сантиметрового калибра системы Круппа.

Выдающуюся роль в отражении штурма сыграл гене­рал Кондратенко. Главным и основным в его тактике была активная оборона. Генерал отвергал пассивное со­противление врагу. Как только обозначался пункт неприя­тельского удара, туда немедленно стягивались роты с ближайших флангов и частного резерва для контратаки. Опыт показал, что поддержки из общего крепостного резерва ввиду бездорожья, неполадок связи, инертности коменданта крепости Смирнова, непонятной медлитель­ности в отдаче приказаний со стороны Стесселя и из-за противодействия начальника общего резерва Фока опаз­дывали или выделялись в ограниченном составе. Так, на­пример, было на Угловой, на редутах № 1 и 2 и в других местах. Учитывая это, Кондратенко в дальнейшем разме­щал войска не на фортах, укреплениях и редутах, а равномерно по всей оборонительной линии, исходя из местных условий. Обычно половина рот располагалась в ближайшем тылу, в надежных укрытиях; этим создава­лась некоторая глубина переднего края; войска несли меньшие потери, и ими было легче маневрировать по фронту, не дожидаясь подхода подразделений из общего резерва.

Решающей силой при отражении штурма явилась стойкость и высокие моральные качества гарнизона, же­лание солдат и матросов сразиться с врагом и нанести ему как можно больше потерь. И в данном случае велика роль генерала Кондратенко, жизнерадостного, деятель­ного, инициативного организатора обороны, постоянно находившегося среди войск, в местах боев, умевшего как никто ободрить своих подчиненных и личным примером внушить им веру в свои силы. В этом отношении он напоминал /170/ руководителя обороны Севастополя — адмирала Павла Степановича Нахимова.

Японское командование на опыте убедилось, что ускоренная атака крепости без учета сил и средств обо­ронявшегося, без увеличения численности войск, доста­точной инженерной подготовки и без наличия осадной гаубичной артиллерии обречена на неудачу. Из Токио генералу Ноги последовал приказ — перейти к планомер­ной осаде, ждать подкреплений и тяжелую осадную артиллерию. Узнав об этом, командующий флотом адми­рал Того немедленно обратился в главную квартиру, прося принять меры к скорейшему овладению крепостью, ибо состояние кораблей и личного состава флота после боев 10 и 14 августа было крайне тяжелым; нужно было готовиться к встрече со 2-й русской Тихоокеанской эскадрой.

Августовские бои под Порт-Артуром были первым успехом русского оружия на всем театре войны. Японцы понесли огромные потери и вынуждены были перейти к долговременной осаде крепости. Это сильно спутало все их планы. Порт-артурский гарнизон накрепко приковал к себе три лучшие кадровые дивизии и две отдельные бригады противника с многочисленной артиллерией и вспомогательными войсками и службами. Он явился свое­образным громоотводом для Куропаткина и, безусловно, спас Маньчжурскую армию от полного разгрома под Ляояном. /171/