Дом, где жили все

AVIS BEATITUDO

Тофер не помнил, куда он бежал по ночному городу. Он не слышал, как за его спиной городские часы пробили полночь, он спешил – сам не зная куда, словно кто-то звал его неслышно и настойчиво. Перед мостом он увидел человека в чёрном плаще и широкополой шляпе.

– Туда нельзя, господин Тофер, – твёрдо про­изнес человек.

Художник узнал Филимона.

– Вы?! – удивился Тофер. – Что вам нужно?..

– Я хочу предостеречь вас, ух-ух, от неприят­ностей, – ответил секретарь мэрии.

– Что за ерунда?! – удивился Тофер.

Но Филимон преградил ему путь:

– От больших неприятностей, смею вас заверить… Оттого и не советую, ух-ух, там появ­ляться.

– Странная забота, господин Филимон! – ещё больше удивился Тофер. – Что ж там опасного?

Секретарь широко улыбнулся, но не двинулся с места.

– Послушайте, господин секретарь! – рассердился Тофер.

– Опасно возвращаться в Прошлое, друг мой! Ух-ух, как опасно!.. – Филимон передёрнул продрогшими плечами и спрятал улыбку под воротник: – У меня – бессонница, Тофер, а вот вам, ух-ух, действительно пора бы домой. Я это советую как старый знакомый.

– Меня всегда не покидало чувство, что мы с вами действительно давно знакомы, – раздражённо ответил художник.

Филимон усмехнулся:

– Ещё как давно!..

– Только вот где и когда, – заметил Тофер, – не могу припомнить.

Секретарь рассмеялся:

– Все это, ух-ух, не столь важно, дорогой вы мой!.. Я же сказал, что не люблю возвращаться в Прошлое. Пойдёмте отсюда. Здесь рядом – мой экипаж… Едем ко мне! У старого холостяка всегда найдется, ух-ух, что выпить! Посидим, знаете ли, поболтаем… Вспомним романсы… Говорят, я недурно пою… – Он обнял Тофера за плечи.

– Идите вы прочь со своими романсами! – сбросил его руку Тофер. – От вас разит карболкой, а я ненавижу этот запах!

Филимон отступил в сторону:

– Ну-ну, – сказал он с едва заметной угрозой в голосе. – Глядите, Тофер, я вас предупредил… Пеняй­те потом, ух-ух, на себя… – и растворился в темноте, хлопая полами плаща.

Художник заспешил по мосту.

– Ну и мерзость! – сказал он себе вслух. – До чего же отвратный тип! И где меня угораздило с ним познакомиться?!.. – размышлял он. – Совсем не помню!..

Выглянувшая после дождя луна посеребрила забор вокруг небольшого дома. Светилось одно окно. Тофер с бьющимся сердцем вошёл в калитку. Постучал. Подождал. Никто не ответил.

Тогда он толкнул дверь, которая оказалась не­запертой, и очутился в доме. Из тёмного коридор­чика вошёл в комнату.

– Добрый вечер! – сказал Тофер.

Всё здесь было так же, как тогда: та же мебель, те же предметы, полумрак от свечей и пряный запах сушёных трав.

Посреди комнаты сидела бабушка Божена ирасчёсывала крупно-клетчатую летающую Козу.

– Добрый вечер, господин художник! – ответила Коза.

Он растерялся, не зная, что им ещё сказать.

– Смотри-ка, – ухмыльнулась Коза. – Он не узнает нас!

– И не мудрено, – проворчала бабушка Божена. – За десять лет – ни разу не вспомнить! Здравствуй, Крис!

– Я – Тофер! – усмехнулся художник. – То-фер!.. Хотя… и то имя мне кажется очень знакомым…

– Здравствуй, художник Кристофер! – сказала зеленщица.

– Тетушка Божена... – прошептал он. – Это вы!

– Я, мой дорогой! Я! – Она встала и обняла его: – Возмужал. Отрастил бороду.

– Я совсем не помню себя… – признался Тофер.

– Сейчас вспомнишь, – сказала бабушка Божена и поднесла свечу к его автопортрету: – Узнаёшь?.. Это ты, мой мальчик, ты!.. – она гладила его по волосам. – Все, что ты ни сочинял, – оживало! Вот твоя Коза. А Птица Счастья прилетает к несчастливым.

– И Нелли тоже здесь? – вдруг вспомнил он.

– И я… – сказала Нелли, появившись в комнате.

– Жива! – обрадовался Тофер. Он потёр ладонями виски и недоумённо повторил: – Невероятно!.. Почему же сейчас со мной не происходит чудес?!

– Тебя излечили от них, – сказала зеленщица. – Ты стал нормальным художником, мой мальчик. Таким, как многие.

– Кто это сделал? – спросил он. – Я ничего не помню…

– Был такой доктор, – ответила бабушка Божена. – Доктор Филин. Кстати, тоже твоя картина. Ты сочинил его, когда был не в духе!.. Так вот, этот доктор и упёк тебя в лечебницу…

…Когда доктор Филин явился в мэрию, прежний мэр строго спросил:

– Скажи мне, Филин, – здоров ли я?

– Вполне, ваша милость, – ответил тот. – Что за причуды?!

– Тогда ответь мне, – продолжал мэр, – почему вчера на прогулке я видел галлюцинации?..

– Гм, – нахмурился Филин, усаживаясь в кресло. – Это интересно!.. Расскажите подробней.

– Вчера надо мной пролетела, кто бы ты думал? – коза!

– Не может быть! – поразился доктор, хотя не раз и сам видел её над городом.

– Я тоже так решил, – сказал мэр. – Но сколько не протирал глаза, коза не исчезала!.. Это ужасно, доктор!

– Вы здоровы, ваша светлость, – успокоил его Филин. – Это не болезнь, это сон!

– Значит, я сплю?!.. – удивился мэр. – Но я не желаю видеть сны среди дня! – разгневался он. – Днём у меня много других дел! В конце концов, я на государственной службе!

– Это легко поправить, ваша милость.

– Так поправь же, голубчик! – попросил мэр.

– Для этого, ух-ух, мне необходимо быть всё время с вами.

– Так будь!.. – приказал мэр.

– Это невозможно, – улыбнулся доктор. – У меня клиника, больные, лечение, операции, прививки… Однако, конечно, ваше здоровье важнее…

На следующий же день мэр подписан приказ о назначении доктора Филина своим личным врачом. Тот ограничил его прогулки, запер в кабинете, занавесил окно плотнымишторами и при­ставил двух дюжих санитаров. Они должны были никого не пускать в кабинет: ни горожан, ни летаю­щих коз.

На Правлении мэрии Филин теперь сидел рядом с мэ­ром, прерывая все острые вопросы, дабы не рас­страивать его, затем стал осторожно давать свои советы, глубоко вникая во все дела, и вскоре в городе его за глаза стали называть «секретарем».

Секретарь Филимон стал наводить новый порядок от имени мэра. И вот однажды осенним вечером за художником Кристофером прибыл белый экипаж из Черной Лечебницы.

…Потрясенный Тофер, выслушав взволнованный рассказ зеленщицы, воскликнул:

– Вот откуда этот запах карболки!

– Берегись его, мой мальчик! – предупредила бабушка Божена. – Он очень хитёр и опасен, этот господин Филимон!

– Но разве он – не моя картина?! – удивился То­фер. – Неужели он сильнее меня?!

– Теперь у него – своя судьба! Ты дал ему жизнь, а уж как он по ней пойдёт – не знает никто!.. Даже ты.

Скрипнула входная дверь, и в комнату, тяжело ковыляя, ввалилась Авис Беатитудо.

– Ты?!.. – удивился Тофер.

– Я, дорогой, я! – сладким с хрипотцой голосом сказала она. – Насилу нашла эту развалюху… Спаси­бо, Филин подсказал… – Она обвела всех значительным взглядом. – И вижу, что успела вовремя! Здесь уж как будто собрались праздновать победу?.. Но я не отдам тебя никому! Ты – мой, а я – твоя!

– Кто это? – спросила Тофера бабушка Божена. – Что-то не припомню у тебя такой картины.

– Я – Птица Счастья! – важно сказала она. – А по-латыни: Авиа Бейтитуда! Но тебе не по­нять, старуха!

– Как?!.. – бабушка Божена посмотрела на всех. – Ещё одна?!

– Что значит, «ещё одна»? – недовольно прохри­пела жирная курица. – Я и есть единственная и настоящая!

– Нисколько не похожа! – сказала зеленщица.

– А если ты – та, – добавила Коза, – тогда что же с тобой случилось?! Взгляни на себя!

– Что?!.. – испугалась Птица, ощупывая свои перья, – Что случилось, я спрашиваю?!!

– Твои перья лоснятся от жира, а крылья топор­щатся, как у старой мельницы! А ведь совсем недав­но, если помнишь, ты была прекрасной птицей и прилетала к нам на крышу. А когда-то мы жили рядом, рама к раме, и по ночам, когда все спали, ты звала меня в своё синее небо! И научила летать!

– Я?!.. – ужасно удивилась Авис Беатитудо. – Врешь, рогатая! Моё детство прошло в тёплом курятнике, а не в этом сарае! А какие важные птицы жили со мной! Индюки! Павлины! Петухи! Особенно один!.. Не чета тебе! Нацепила, дура, крылья – и небо ей подавай! – Брызгая слюной, она заорала: – Да в рамку вас всех! А лучше в зверинец! И летать я никого не учила! Потому что крылья нужны не для полёта, а для красоты!

– Ну, вот что, – нахмурилась бабушка Божена. – Пошумела, а теперь кыш отсюда!

– Ещё чего! – возмутилась Авис Беатитудо. – Гнать?! Меня?! Птицу Счастья?!!! Смотри, старуха! Я научу вас бояться!

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялась Нелли. – Какая же ты после этого Птица Счастья? Ведь бояться сча­стья глупо.

– Ишь, умная выискалась! – сказала со злостью Курица. – Тогда почему счастливых наперечёт, ког­да счастливчиками хотят быть все?! Да потому чтобоятся!

– Чего?! – удивилась Нелли.

– Не привык ещё народ к счастью! Не знает, с чем его едят! Вот и боится его! То есть, меня! Ду­мать надо! Голова есть?

– Врёшь, мерзкая! – строго сказала бабушка Божена. – Я и без тебя была счастлива в своей жизни! И он тоже! – Она кивнула на Тофера, который, как казалось, безучастно наблюдал эту сцену. – Да, знал он и холодную ночь, и голодное утро! Да, у него мёрзли пальцы и краски! Но всё равно он был счастлив!..

– Ой, не могу! – хрипло расхохоталась Курица. – Радоваться жизни на пустой желудок? Чушь! Убогое вранье! То есть, враньё убогих! Счастье – это золото и власть, ясно?

Бабушка Божена подошла к Тоферу и посмотрела ему в глаза:

– Ну-ка, скажи ей, что действительно был самым счастливым человеком на свете!

Тофер хотел, было, ответить, но Авис Беатитудо опередила его:

– Ни слова, Тофи!.. Я не дам тебя в обиду!

– Чего же ты молчишь?! – недоумённо обернулась к нему Нелли. – Ответь ей!..

Но Тофер не отвечал.

– Да ведь она околдовала его! – в отчаянии воск­ликнула Нелли. – Её нужно посадить на цепь! В железную клетку! И держать под замком!..

– Ах, какие фантазии! – насмешливо ответила Курица. – Птицу Счастья – и на цепь!

– Самозванка! – сказала ей Коза. – Чудище в перьях!

– Ах, вот вы как?! – спрятала улыбку Авис Беатитудо. Её глаза недобро глядели на всех. – Уж вас я заставлю пострадать!.. Уж вы у меня помучаетесь!.. Уж вы узнаете, что есть лихо!..

– Давай, ступай отсюда! – нахмурилась бабушка Божена. – Не мешай людям быть счастливыми! Кыш, кыш!

– Уйду-уйду, старуха! Больно много чести оста­ваться здесь. Ты лучше ответь: разве справедливо быть счастьем для каждого? Спасать голодающего, соединять несчастных влюблённых?.. – Она грубо хихикнула. – Чем заплатит бедняк за моё добро? Добрым словом? – Она рассмеялась. – Так нужно оно мне, чтоб вы знали, как козе крылья!.. А счастливчик ничего не пожалеет! Привыкший к счастью, с неохотойс ним расстаётся. Так что я буду Птицей Удачи только для счастливчиков! Только им стану приносить славу и почёт! Только для них множить богатство и покупать любовь! Птица Удачи – вот моё настоящее имя!

– Пошла вон! – прикрикнула на неё в третий раз бабушка Божена.

– Что, не нравится?! – радостно воскликнула Пти­ца и взяла Тофера за руку. – Пойдём, мой художник!

Нелли бросилась между ними:

– Он не пойдет с тобой!

– Это почему же? – с любопытством уставилась на неё Птица. Её, казалось, начинало забавлять происхо­дящее.

– Ему нужно начать всё сначала, – ответила девушка.

– Ой, не могу! – завизжала Курица, топая от хохота ногами. – Чтобы опять голодать и ходить в протёртых штанах?! – Она дёрнула Тофера за руку. – Скажи, мой мастер, ты хотел бы ходить в протёртых штанах?!

– Да, хотел бы! – ответила за него Нелли.

– А ты хотела бы, чтобы его снова посадили в чёрную лечебницу из-за дурацких фантазий?! А?!

– Из-за прекрасных фантазий! – чуть не плакала Нелли.

Авис Беатитудо презрительно фыркнула:

– Может быть, ты имеешь в виду себя, «пре­красная фантазия»?! А ну, прочь с дороги, летающая дурочка! – И потянула Тофера к выходу.

Он послушно поплелся за ней, не сопротивляясь, лишь у самой двери, словно опомнившись, замедлил шаг и мучительно произнёс, глядя в глаза Нелли:

– Я не хочу начинать всё сначала… Я и сейчас крепко держу кисть в руке!

– Тогда отчего не ожила до сих пор ни одна твоя реклама, сынок? – спросила бабушка Божена.

– Глупый вопрос! – буркнула Птица.

– А я отвечу, – сказала зеленщица, не глядя на неё. – Твоя кисть позабыла Законы Волшебства.

– Тю-тю-тю!.. – захлопала крыльями Курица. – Какое ж это чудо: летающая коза?! Пририсуйте крылья самовару или табуретке – и что будет с миром?!..

Она подтолкнула художника к выходу:

– Довольно ему парить в небесах! Не мальчишка! Я вот, на что Птица, а понимаю, как это важно: твёрдо ходить по земле! Пойдём, Тофи! Нас ждёт работа. К тому ж я проголодалась, – она алчно воззрилась на Козу. – У меня такой аппетит, что я готова сожрать эту летающую козлятину! – Она хрипло захохотала. – Пардон, шучу!

– Постой, Крис!.. – беспомощно позвала его Нелли.

– Поздно! – произнесла с торжеством Курица. – Твой Крис там, на картине!.. – И вышибла ногой дверь. – Честь имеем! Вперед, Тофер! За мной, творец!

Она обернулась, что есть силы, дунула – и задула все свечи, горевшие на столе.