2013-12-28
679
Рэнк и Тофер молча спустились в мастерскую. Приближался вечер. Чучельник зажёг на столе свечи и налил обоим вина, которое они должны были выпить в честь Нелли.
– Ты что-то сказал про «тогда»... – вспомнил Рэнк. – «Совсем, как тогда!»… Это когда же – «тогда»?.. И что было тогда?..
Тофер не ответил.
– А может здесь какая-то тайна?.. – в раздумьи спросил он.
– Чья тайна?.. – заволновался вдруг ни с того, ни с сего, Рэнк.
– Ну… её… Или – твоя!
– Что ты! Что ты! – замахал Рэнк руками. – У меня нет никаких тайн! Клянусь тебе!
– А ты вспомни!
– Нет!.. Нет! Я ничего не помню! И, собственно, что я должен помнить?!
– Девочку. Лет пяти… Помнишь?
– К-какую девочку? – заикаясь, переспросил Рэнк.
– В голубом платье и с алой лентой в волосах!
– Ты это о чём?.. – испуганно зашептал Рэнк. – Шутишь, да?.. Запугиваешь?!..
– С чего бы мне тебя запугивать? – не унимался Тофер. – Только теперь мне кажется, что я не ошибся. И твоя тайна уже никакая не тайна.
– Замолчи! – закричал вдруг Рэнк, глядя на Тофера безумными глазами. – Сгинь! Не знаю я ни про какую девчонку!
– Тогда на дворе стояла зима, а я выдумал её – сказал Тофер, – в одном летнем платье и сандаликах... На душе было холодно, а так хотелось тепла... Когда она исчезла, я испугался, что замёрзнет. Это было уже на другой день. Я обыскал весь город, но Нелли, тогда она была ещё просто «Девочкой над городом» – моей лучшей картиной, – исчезла!.. И вот, наконец, нашлась! Ведь это она, Рэнк! Твоя и моя тайна!.. Кроме неё и крылатой козы никто в городе не умел летать!
– Дьявол! – с ненавистью глядя на Тофера, произнёс Рэнк. – Я не отдам её тебе! Это – моя дочь! Моя!
– Ах, Рэнк! – с теплотой вдруг сказал Тофер. – Но я не собираюсь отнимать её у тебя! Она – твоя! Просто её полёт возвратил мне прошлое, инастоящее, и будущее!.. Понимаешь? Много лет я жил в каком-то тумане, не зная, кто я, откуда, и вдруг – всё вспомнил! И это – благодаря… Нелли!
– Поздравляю… – обессилено ответил Рэнк, откинувшись на спинку стула. – Ну, и напугал же ты меня, парень!
Он тяжело поднялся из-за стола, подошел к буфету, отпер ключом дверцу и достал оттуда небольшой сундучок, а из сундучка – голубое платье и алую ленту, разложил их на столе и принялся за рассказ:
– Это и вправду случилось зимой, двенадцать лет назад, поздней ночью… Я уже спал, когда сквозь сон до меня донёсся жалобный плач…
…Рэнк вскочил с постели и прислушался. Вначале ему почудилось, будто это плачет ветер в печной трубе. Он встал, надел шлепанцы и подошёл к камину. Догоравшие угольки тихо потрескивали в золе, но плач шёл не отсюда.
Плач шёл от окна, и Рэнк, подойдя к нему, приблизил своё лицо к холодному стеклу. Всю неделю трещал такой мороз, что даже птицы падали на лету. Может, это – одна из них, упавшая под его окном. За окном было темно – ни звезды, ни огонька. Плач на время утих, и Рэнк уже направился, было, к постели, как он раздался снова, жалобный и сиротливый.
«Собака!.. – подумал Рэнк. – Эта не даст уснуть до утра».
Он набросил халат, волчью шубу, зажёг свечу, взял кочергу и, выйдя на крыльцо, обомлел. Перед ним стояла маленькая девочка в летнем платьице, почти вся занесённая снегом. Её волосы уже заиндевели, а сама она даже не плакала – жалобно хныкала всё тише и тише.
Рэнк подхватил её на руки и унёс в дом. Сбросив всё, что на ней было, он тут же уложил девочку в постель, затем набрал две пригоршни снега, стал натирать им худенькое тело, затем завернул в шерстяную рубаху и накрыл пуховым одеялом.
Девочка вся горела. Ресницы её дрожали, волосы рассыпались по подушке. Она была в забытьи и что-то бормотала. Рэнк несколько раз наклонялся над ней, но так ничего и не разобрал. Он не ложился до рассвета, менял компрессы на её лбу, и его одинокое сердце наполнялось непонятным теплом…
Утром постучала молочница, приносившая ему ежедневно кувшин молока. На этот раз он не пустил её в дом, а выйдя на крыльцо, стал расспрашивать: не случилось ли чего в городе. Молочницу знал каждый дом, и она знала всё обо всём. Она сообщила Рэнку о десятках мёртвых птиц на дорогах: по её мнению, для господина чучельника такая новость была бы весьма кстати. Больше новостей не было.
Прошла неделя. Все новости молочницы за эти дни были очень разнообразны: пропала левретка у жены бочара; кот столяра поймал огромную крысу, и столяр интересуется: не нужна ли она чучельнику; чуть не сгорел дом кузнеца, а когда пожарные погасили огонь, начальник пожарной команды обнаружил в кузнице кучу монет, которые чеканил хитрый кузнец, за что, обожжённого и обгоревшего, тотчас же упрятали в тюремную больницу; повысились цены на рынке; провалился мост, а вот когда выстроят новый – никому неизвестно. Словом, новости как новости. Девочку никто не искал.
А девочка ожила. Она уже сидела в постели и требовала то одно, то другое, то куклу, то – киселя, и Рэнк тут же бросался выполнять любое её желание, испытывая при этом сладкое чувство, которого он был лишён всю жизнь. В его сердце вошла отцовская любовь.
Для соседей и мэрии девочка была объявлена как его племянница-сирота. У неё не было имени, что было уж совсем странно: она ничего не помнила о себе до той ночи. И Рэнк назвал её «Нелли» – так же, как звали его мать; под этим именем девочку и вписали в «Книгу горожан».
Пришла весна. И он стал брать её с собой за город. Ловил ей птиц, а она выпускала их на волю!.. Она не любила работу отца, но ведь кто-то, объяснял он, должен был заниматься и этим – набивать паклей разные чучела!.. «Впрочем, зачем? – время от времени думал Рэнк. – Живые звери и птицы – это живое чудо!.. Не заняться ли чем-нибудь другим?..».
И хотя его частенько можно было видеть в харчевнях с друзьями, – он всегда помнил о дочери, много работал, вырастил её. Он жить без неё не мог. Но устроил в столичный пансион…
Был поздний вечер.
Рэнк растопил камин и зажёг новые свечи. С мансарды доносился громкий раскатистый храп Авис Беатитудо.
– Здорово храпит! – заметил Тофер. – Не надоела?
– Да ну её! – ответил Рэнк. – Пусть лучшехрапит, а то научилась, понимаешь, разговаривать! То – пирожное ей подай, то – клетку накрой: из окна, видите ли, дует! Советы стала давать!
Внезапно Рэнк уронил голову на локти и беззвучно зарыдал.
– Ты чего? – нахмурился Тофер. – Успокойся, старина!
Но Рэнк был безутешен.
– Я её обманул! Понимаешь, Тофи! Мы же никогда не врали друг другу!
– Мне кажется, я знаю, где надо искать Нелли, – сказал художник и вышел из дома.
Старый чучельник продолжал сидеть, уставившись на детское платьице.
Храпенье Птицы затихло. Но, когда часы на площади пробили полночь, раздалось её недовольное бормотание, и вслед за этим – оглушительный металлический звук лопнувших прутьев.
Рэнк вскочил на ноги, схватил подсвечник и, подняв его над головой, стал подниматься на мансарду.
Навстречу ему спускалась разгневанная Авис Беатитудо.
Рэнк поразился: Птица выросла! Но – как! Докакой степени! Ростом с хорошего страуса, она,безобразная и мерзкая, переваливаясь на кривых маленьких ножках, спускалась в мастерскую.
– Изжога замучила! – икнула Птица. – Пропусти! Пойду прогуляюсь!.. Ну и тесно же у тебя!.. А мне... Ой!.. Простор нужен!..
Она хлопнула дверью и исчезла в ночи, оставив в мастерской напуганного Рэнка.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
