Афоризм

Глава I

Афоризмами называют очень краткие, семантически емкие закон­ченные суждения, высказанные определенным автором, заключен­ные в точную, метафорическую форму и поэтому легко запоминаю­щиеся и воспроизводимые.

Можно выделить несколько особенностей жанра афоризма. Во-­первых, это глубина и емкость содержания при точности и краткости формы. Афоризм ---это не просто некоторые мысли по поводу опре­деленной темы, это итог размышлений, заключенный в единственно возможную, точную форму, без примесей случайного и несуществен­ного. И эта краткая форма как бы впитывает всю мощь предшеству­ющих размышлений автора по данной теме так, что за видимой крат­костью угадывается подлинная глубина содержания. В этом жанро­вая особенность взаимодействия формы и содержания в афоризме.

Тесно с ней связана вторая существенная черта афоризма - струк­турность и системность. Движение мысли автора происходит не спон­танно (что характерно, например, для жанра эссе), но подчинено стро­гой структуре, логике, ход которой определен всеми предшествую­щими размышлениями. Эта логика не может быть определена чита­телем (слушателем) непосредственно, она скрыта за художественно­стью формы. Слова подбираются таким образом, чтобы мысль зву­чала убедительной без всяких видимых глазом доказательств. Но под этой внешней «нелогичностью» стоит четкая, единственно воз­можная структура развития мысли.

На этом основано огромное воспитательное воздействие афориз­ма на сознание. Можно сказать, что это еще одна его жанровая осо­бенность. Сила такого воздействия кроется во взаимодействии эмоциональности мости формы и продуманной логичности содержания. Утвер­ждение некоторых истин, основоположений не доказывается мето­дической логикой, но через яркие, точные образы непосредственно «входит» в сознание и надолго остается там.

Ещё одна черта афористического жанра личностный характер. Афоризм - это всегда мысль конкретного автора на тему, которая его волнует, с которой связаны его личностные переживания и внут­ри которой он имеет возможность показать не только знание предме­та, но и свое непосредственное отношение к нему. В этом афоризм похож на жанр эссе и отличен, например, от очерка. Момент отноше­ния и оценки является ключевым. Оценивая некоторый предшеству­ющий опыт или современное состояние какого-либо вопроса, автор здесь же намечает, высказывает, проектирует собственное авторское решение вопроса. И делает это в такой форме, что убедительность ее не вызывает сомнений и не требует доказательств. С одной стороны, это оценка личностная, но с другой - автор при этом уподобляется прожектору, который высвечивает общезначимые проблемы, волну­ющие человечество на протяжении всего исторического развития, высказывает их понятными для своего времени языковыми средства­ми. Моменты личностного и общезначимого, субъективного и объек­тивного в афоризме не просто сосуществуют, они находятся в орга­ническом взаимодействии. Само слово «афоризм» пришло из области медицины и впервые было употреблено Гиппократом в его труде о диагнозах. В переводе с греческого «афоризм» означает - «определение», «разграничение». Возникнув как медицинский термин, афоризм в силу своих уни­кальных особенностей вскоре проникает в область политики, рито­рики и ораторского искусства. Происходило постепенное проникно­вение афоризма в литературу.

Философское наследие античности являет собой яркий пример ис­пользования, а нередко и рождения афористического жанра. Для это­го, правда, приходится принимать точку зрения тех исследователей, которые считают афоризм и изречение высказываниями одного по­рядка. «Никто не может дважды войти в одну реку», «Все течет, ничто не остается неизменным» и т.д.

Возрождение и последующее бурное развитие афористического жанра произошло в литературе Нового времени. В 1647 году испан­ский моралист Балтазар Грасиан написал сочинение «Карманный оракул», в котором собрал сентенции, извлеченные из прошлых сво­их сочинений. К этому же времени относится всплеск и французской философской афористики. Во второй половине ХV11 века появились три классические работы данного жанра: Ф. де Ларошфуко «Максимы и моральные размышления», Б. Паскаля «Мысли» и Ж. де Лабрюйера «Характеры и нравы нынешнего века». В Германии афориз­мы создавали Лихтенберг, Новалис (XV11I в.), Гете, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше (ХV111 - XIX в.) и др. Из русских философов этот жанр наиболее характерен для Льва Шестова. В этом жанре, в част­ности, написана его работа «Апофеоз беспочвенности».

Широкое распространение афористики в значительной мере объяс­няется ее особой притягательностью для нравственного сознания людей, глубоко укорененного в непосредственной практической жизни. Это привлекает внимание к афоризму еще и писателей, таких как Б. Шоу, Л.Н. Толстой, А. Франс и многих других. В итоге афо­ризм становится и сугубо литературным жанром, изучением которо­го занимается литературоведение, и жанром, находящимся на стыке литературной словесности и философии, и собственно философской афористикой. Специфика всех этих разновидностей может быть вы­явлена при условии понимания авторской позиции, тематики, стили­стики и проблематики жанра.

Одно из последних изданий Сборника афоризмов по иностранным источникам насчитывает более 2000 авторов. В их число входят де­ятели литературы, искусства, художники, ученые всевозможных об­ластей, политики всех времен и народов и философы. "Гак как автор является для афоризма ключевой фигурой, то возникает вопрос: а каковы особенности авторства в жанре философской афористики? Когда и при каких условиях в недрах философии появляются авто­ры, создающие свои труды и афористической манере изложения?

Анализ творчества авторов ранней философской афористики Но­вого времени выявляет целый ряд любопытных особенностей, ха­рактерных для многих из них. Как правило, это люди достаточно зрелого возраста или люди, обстоятельства жизни которых застави­ли их выстрадать свой нелегкий жизненный путь. Чаще всего их фи­лософствование вырастает либо непосредственно из опыта собствен­ной практической жизни, либо из опыта общения с людьми хорошо знакомого круга (например, светского общества). Это люди, имею­щие отношение к словесности, получившие хорошее филологичес­кое образование или обладающие тонким чутьем к языковым фор­мам, так как яркость и метафоричность языка одно из основных условий удачного афоризма. Особенно интересно, что большинство из «афористов» (так иногда называют писателей, работающих в жан­ре афористики) находится как бы на стыке философии с другими об­ластями гуманитарного знания. Эта изначальная неукоренённость авторов в философии как таковой (как особой дисциплине научного знания) позволяет им, используя афористический жанр, в одних случаях выразить смысловое содержание афоризма в безличной форме житейского совета, а в других, напротив, - перевести философствование на личностный уровень. Так было с Б. Грасианом – монахом ордена иезуитов, который без позволения отцов ордена публиковал свои сочинения на этические и эстетические темы. Так было с Ларошфуко – профессиональным военным, получившим свое основное интеллектуальное развитие уже в зрелом возрасте. Он, в силу политических коллизий находящийся вблизи французского двора и наблюдающий нравы и порядки великосветской знати времен Людовика XIII, попытался осмыслить и оценить мораль того времени и противопоставить некий свод собственных моральных истин. Отчасти такая позиция характерна и для поздней философской афористики, например, для творчества Ф. Ницше, отточенная и выстраданная мысль которого является одновременно и рефлексией над всей духовной культурой буржуазной Европы, и выражением личностного отношения к ней.

Ф. Ницше, несомненно, самый яркий образец создателя философской афористики, которому в юности мэтры немецкой филологии про­чили блестящую научную карьеру. Его работы «Человеческое, слиш­ком человеческое», """Веселая наука», «Злая мудрость» относят к образцам афористического жанра. Цель Ницше показать путь ос­вобождения от старых истин, путь коренной переоценки ценностей европейской культуры. Сочинение для «свободных умов», так он адресовал свою работу «Человеческое, слишком человеческое». Для этого, по мнению К. А. Свасьяна, «нужно было - однажды и навсегда -отнестись к двум с половиной тысячелетиям европейской мора­ли как к сугубо личной проблеме»¹. Понятно, почему он выбирает этот жанр. Трактат не дает возможности со всей откровенностью показать личное отношение к избранному предмету. Нe логикой хо­тел действовать Ницше, но непосредственность убеждением через слово. Освободиться - это не значит логично доказать обратное, в же­лании освобождения велика роль эмоциональной составляющей, личностной оценки. Европейской культуре и морали нужно было проти­вопоставить не доказательства ее упадочности, а яркий ярлык, не­посредственно вскрывающий ее сущности. Кроме того, афоризм - необычный, нетрадиционный жанр для научной работы. Ломать так ломать, в том числе и общепринятую форму изложения. Ведь в Европе, по его мнению, мало людей, которые читали Ларошфуко, и ещё меньше тех, которые читали и не возненавидели.

Таким образом, тяготение к форме афоризма возникает у автора на изломе, когда необходимым: а в каких-то ситуациях и неизбежным, становится общекультурное, морально-этическое н даже психологическое освобождение (вольнодумство), что возможно только через личностную оценку пережитого, в форме убедительного, ярко­го слова, венчающего итог долгих и мучительных раздумий. Убеди­тельность афоризма, видимо, связана, прежде всего, с личностной убежденностью автора в истинности своих размышлений. И если афоризм удался и слово найдено) точно, то его убеждающая сила рас­пространяется и на читателя. В этом заключается подлинная магия афоризма.

Типологические характеристики жанра имеют тесную связь с те­матикой. Например, центральной темой романа всегда является ис­тория человека (людей). Можно сказать, что основной темой фило­софской афористики является морально-этическое отношение инди­вида к тому Миру, в котором он живет.

Б.Грасиан собрал в «Карманном оракуле» 300 изречений, «полезных советов», мудрость на каждый день, для того, кто благоразу­мен, изощрен в делах, для всякого, желающего стать личностью. Он определяет некоторые свойства высшего духа и дает практические советы людям, желающим приобрести эти свойства и развивать их. Например, афоризм «Зрелыми не рождаются, но изо дня в день, со­вершенствуя свою личность, изощряясь в своем деле, человек дости­гает высшей зрелости...». И далее следует конкретное практическое поучение, как достичь этого свойства в жизни: «Избегать побед над вышестоящими. Победить значит вызвать неприязнь...» Анализи­руя понимание Грасианом «основы мудрости», Л. Е. Пинский особо подчеркивает, что суть этой основы в двуединстве «благого и разум­ного, влечения и разумения», «натуры» и «культуры» и в выборе «единственно верного пути» между ними².

У Ларошфуко его работа полностью лежит в области морально-­этической тематики. Он выделяет основные свойства человеческой психики, этики и морали и при помощи ряда афоризмов развивает, уточняет, определяет и разграничивает эти свойства. Например, СЕБЯЛЮБИЕ. Афоризм 2. «Ни один льстец не льстит так искусно как себялюбие». Афоризм 3. «Сколько ни сделано открытий в стране себялюбия, там еще осталось вдоволь неисследованных земель». Афоризм 4. «Ни один хитрец не сравнится в хитрости с себялюби­ем». Изучение человеческой природы - основная тема всей фило­софии Нового времени, преломляется здесь через ряды сентенций, и таким образом, происходит отсечение несущественного и выделение наиболее характерных черт основных свойств человеческой лично­сти. Вторую половину XVII века считают пиком в развитии западно­европейской афористики.

Своеобразием афористики Шопенгауэра и Ницше является их погруженность не только в целостный контекст духовной культуры своего времени, но еще и в контекст целостного философского зна­ния. Отсюда и особая глубина афоризмов, и неизмеримо большее многообразие их тематики. Сами названия разделов работы Ницше «Человеческое, слишком человеческое» отражают тематическую направленность афоризмов. Эти разделы соответствуют основным областям философского знания. Раздел 1 - онтология и гносеоло­гия; раздел 2 - этика; раздел 3 - религия; раздел 4 - псилолого-эстетический; разделы 5 и 6 – социальная философия; раздел 8 – политология; раздел 9 – антропология. Перед читателем вся система западноевропейской философии, но «система», написанная афоризмами.

Причем внутри каждого раздела происходит развитие темы. На­пример, тема первого раздела - критика метафизичности европей­ской философии. Так же как Ларошфуко уточняет, ограничивает, определяет морально-этические понятия своего времени, так и Ниц­ше посредством афоризма критикует метафизический способ позна­ния и понимания мира, намечает пути его преодоления. Путь осво­бождения от «цепей» старой философии столь же научный, сколь и музыкальный и в силу этого непосредственно, как музыка, воздей­ствующий не только на сознание, но и на душу.

Еще более волнующей и злободневной темой для Ницше является мораль, ее история и предрассудки. Можно проследить, как разви­вается мысль философа в этой области знания. В работе «Человече­ское, слишком человеческое» Ницше называет мораль «заблужде­нием», без которого зверь растерзал бы в нас человека. Ницше пока­зывает происхождение добра и зла как следствия относительного выбора, двойственную природу этих понятий. Это уже начало пре­одоления старой морали, еще тяготеющее к размышлению. Для бо­лее поздней работы «Злая мудрость» характерен другой тип афориз­мов о морали: «Мораль - ныне увертка для лишних и случайных людей...» (94) или «Ах, как удобно вы пристроились!...» (101). ЭТО уже слово человека, преодолевшего старые моральные ценности.

Из анализа видно, что философское раскрытие темы требует от автора не просто высказывания личного суждения по поводу волну­ющих вопросов, но вскрытия некоторых фундаментальных основа­ний предмета, анализа направлений развития, рефлексии над совре­менным его состоянием. Именно так Ницше поступает, когда харак­теризует возникновение морали. Показывая амбивалентность поня­тий добра и зла, их исходные основания, он проектирует путь развития отношений морали и общества, морали и отдельной личности (см. «Мораль зрелой личности»). Иногда обращение к основаниям рассматриваемой темы может быть скрыто. Например, у Грасиана мы не найдем прямого обращения к некоторой фундаментальной сущ­ности качеств высшего духа, но они как бы постулируются изна­чально. Например, афоризм 2: «Натура и культура - два стержня, на коих красуются все достоинства».

В литературе выделяется несколько стилей написания афоризма: определение, рассуждение, парадокс, антитеза, параллелизм, рито­рический вопрос, градация, анафора и др. У Ницше в работе «Чело­веческое, слишком человеческое» афоризмы написаны в стиле раз­мышления, там много риторических вопросов и авторских поясне­ний. В работе «Злая мудрость» преобладают стили парадокса и ан­титезы, что подчеркивает личностное, эмоциональное отношение автора к теме. Это уже не рассуждения, как в первой работе. Теперь все вопросы решены и сомнений нет, остается «горькая» ирония и злой юмор.

Выбор стиля, видимо, связан, во-первых, с настроением автора относительно самой темы и состояния общественного мнения по по­воду этой темы и, во-вторых, с силой личного переживания автора. Чем значительнее несоответствие собственного суждения и общепри­нятых взглядов, то есть чем сильнее автор неудовлетворён мнением общества по данному вопросу и чем глубже его переживание по дан­ной теме, тем резче его афористическая оценка, тем острее его стиль.

Еще одной особенностью философской афористики является на­личие явной или скрытой проблематизации ее содержании. При этом приходится исходить из того, что любая философская проблема ха­рактеризуется некоторым минимумом атрибутов (универсальностью, поиском предельных оснований и экзистенциально-личностной уко­рененностью). С этих позиций и нужно рассматривать проблематику философских афоризмов. Например, у Ницше в его работе «Челове­ческое, слишком человеческое» в афоризме 45 («Двойная предысто­рия добра и зла») поднимается проблема возникновения и разделе­ния добра и Зла. Автор не просто размышляет над современным со­стоянием данного вопроса. Он обращается к исходным, онтологи­ческим и фундаментальным предпосылкам из истории родов и каст. Он ищет точку отсчета для того, чтобы понять, когда и где возникает проблема, и находит ее в общине, в наличии или отсутствии ее пользы.

В другом случае (афоризм 71 «Надежда») философ обращается к одной из замечательных проблем человеческой экзистенции: есть ли что-либо вне человека, на что можно надеяться, в чем смысл челове­ческой надежды, что есть надежда для человека добро или зло. Через мифологический образ ящика Пандоры он истолковывает на­дежду как величайшее зло, придуманное Зевсом, чтобы лишить лю­дей свободной воли, заставить терпеть бедствия в надежде на то, что самое худшее из них не вырвалось и осталось в ящике. Надежда - одна из вреднейших иллюзий человечества. Фундаментальность и онтологизм проблемы в данном случае вскрывается через обраще­ние к мифу как универсальной истории человечества. И, наконец, через данную проблему может быть отражена более широкая фило­софская проблематика: что есть добро и что есть зло, имеет ли чело­век право на метафизическое восприятие мира, каково отношение человека с Абсолютом и соотношение «божественного» и «тварного» в человеке, что такое свобода воли. В одном небольшом выска­зывании, как в волшебном ящичке скрыта вся экзистенциально-фи­лософская проблематика. Экзистенциально-личностный аспект про­блематики имманентно присущ всему жанру афористики, но в афо­ристическом творчестве Ницше он выражен наиболее глубоко и эмо­ционально.

Подведем некоторый итог анализа афористики как особого жанра философствования. Возникновение философского афоризма обус­ловлено определенным изломом в развитии духовной культуры и находит свое выражение в личностно-экзистенциальном отношении автора к тому Миру, в котором он живет и от которого желает осво­бодиться через критическую оценку действительности. Афористическая форма создает наилучшую возможность дать такую первую, обновленную оценку не через логические умозаключения и отвле­ченные доказательства, а через яркое, точное, зачастую метафори­ческое и единственно возможное слово, которое венчает итог долгих переживаний и размышлений. Вот почему авторство в философской афористике всегда отмечено чертой маргинальности, когда автор намеренно занимает позицию на пересечении философии со всей иной гуманитарной и в особенности нравственной культурой. Такая пози­ция дает автору ту степень свободы, которая жизненно необходима ему как для воздействия на умы людей своей эпохи, так и для обнов­ления философской проблематики.

Что же касается силы воздействия философского афоризма на умы людей, то таковая зависит от целой совокупности условий - от ху­дожественности и остроты стиля самого афоризма, от силы личного переживания автора и от степени общественной актуальности темы.