2013-12-28
673
Были проведены исследования, которые показали существование именно такого эффекта. Ирвин и Гебхард, например, провели серию экспериментов, в которых индивиду показывали два объекта, после чего один из них отдавали ему в собственность, а относительно второго сообщали, что он предназначен для другого человека. Через некоторое время данного испытуемого просили оценить, какой из этих двух предметов привлекает его в большей степени. В одном эксперименте такого рода, используя в качестве испытуемых подростков в возрасте от 14 до 19 лет, авторы получили следующие результаты: 20 из 38 подростков сообщили, что им больше нравится подаренный предмет. В другом эксперименте, проведенном с детьми в возрасте от 5 до 8 лет, 28 из 36 детей предпочли предмет, который был им подарен. Влияние факта обладания предметом, однако, не является слишком сильным. Например, в другом эксперименте получатель предмета был близким знакомым того, кто его дарит. В результате только 16 из 30 индивидов сообщили, что им нравится предмет, который был им подарен.
Еще один эксперимент, проведенный Филером, показывает существование такого же эффекта. Используя в качестве испытуемых детей в возрасте от 6 до 9 лет, он проводил с ними игру, в ходе которой дети имели возможность получить желаемый предмет. Результаты эксперимента показали, что привлекательность желаемого предмета возрастала, если дети выигрывали его в ходе игры, и уменьшалась, если дети не могли его выиграть. И снова этот эффект был следствием простого обладания предметом, поскольку результаты эксперимента не зависели от того, был ли этот предмет получен за смекалку в игре или чисто случайно, а также от того, были ли у детей ожидания, связанные с вероятным выигрышем предмета.
Какова бы ни была истинная причина эффектов, связанных с фактом обладания предметом, необходимо признать, что изменения в степени привлекательности предметов в эксперименте Брема не являются только следствием простого обладания предметом. При анализе результатов, представленных в табл. 3, видно, что по крайней мере в данном эксперименте влияние эффекта обладания предметом является нулевым. В случае когда предмет был получен просто как подарок, степень привлекательности предмета ничуть не изменилась. Изменения степени привлекательности предмета при исследованиях, проводимых с другими условиями, были, следовательно, связаны с уменьшением степени диссонанса.
Почему же влияние эффекта обладания предметом в эксперименте Брема отсутствует, в то время как в экспериментах Филера и Ирвина и Гебхарда влияние этого эффекта было установлено?
Имеются по крайней мере два возможных объяснения такого расхождения в результатах. В эксперименте Брема влияние эффекта получения подарка оценивалось только в условиях, когда испытуемые получали возможность изучить отчеты, посвященные изделию, которое дарилось. Отрицательное воздействие такого рода отчетов (о чем мы уже говорили выше), может полностью аннулировать влияние эффекта обладания на увеличение степени привлекательности изделия. Другое возможное объяснение состоит в том, что в эксперименте Брема в качестве испытуемых выступали студенты колледжа, в то время как другие исследователи работали главным образом с подростками и детьми. Можно предположить, что обладание каким-либо предметом для них имеет большее значение, чем для взрослых. И кроме того, в случае с детьми возможно возникновение определенного диссонанса между фак-100
том обладания предметом и знанием об отрицательных характеристиках данного предмета.
Завершая анализ эксперимента Брема, хочу обратить ваше внимание на еще один набор данных, полученных в ходе этого эксперимента. Как вы помните, некоторые испытуемые были поставлены в условия выбора между двумя предметами одного рода, что вело к значительному совпадению когнитивных элементов, соответствующих этим двум объектам. Как было сказано выше, в том случае, когда существует когнитивное совпадение между альтернативами, из которых осуществляется выбор, степень возникающего в результате диссонанса будет меньшей. Если когнитивные элементы, соответствующие положительным характеристикам отклоненной альтернативы, идентичны элементам, содержащим положительные характеристики выбранной альтернативы, то эти элементы не являются диссонантными по отношению к знанию, связанному с предпринятым действием.
Таким образом, данные, полученные в этом эксперименте, были проанализированы отдельно для испытуемых, выбиравших между предметами бытовой техники (кофеварка, лампа, будильник, тостер и гриль) и интеллектуальными предметами (радиоприемник, книга по искусству и репродукция на шелке).
Для этих испытуемых процесс принятия решения должен был вызывать меньший диссонанс; следовательно, не ожидалось заметных проявлений стремления к его уменьшению. Данные, полученные в описанных условиях, были достаточно неоднородными. Если существовало когнитивное совпадение, независимо от рода выбора какое-либо стремление к уменьшению диссонанса действительно не наблюдалось. В целом для группы из тридцати испытуемых суммарный показатель уменьшения степени диссонанса составил -0,28,
т. е. достаточно невысокое значение, причем отрицательный знак свидетельствует о том, что изменения происходили скорее в направлении увеличения диссонанса, нежели его уменьшения.
Трудности изменения принятых решений
После принятия решения могут возникнуть изменения степени привлекательности альтернатив в сторону увеличения предпочтительности выбранной альтернативы, уменьшения предпочтительности отвергнутой альтернативы или сочетания этих процессов. При этом наблюдаются <побочные> эффекты уменьшения диссонанса, которые необходимо проанализировать. Вернемся к эксперименту Брема, где, напомню, изменения степени привлекательности альтернатив происходили в соответствии с теорией диссонанса. Можно предположить, что если бы испытуемые должны были осуществлять выбор снова, то сделать его было бы проще, так как различие в привлекательности двух доступных вариантов было бы теперь более выраженным. Аналогично, если по некоторым причинам испытуемые должны будут изменить принятое решение, сделать это будет для них достаточно затруднительно, даже если новое решение не будет сильно отличаться от исходного. Исследование, проведенное Мартином, иллюстрирует как раз такой случай.
Испытуемые в этом исследовании (всего восемь человек в группе) должны были осуществлять последовательные серии выборов. В двадцати шести случаях выбор носил гипотетический характер. Описывалась исходная ситуация, были предложены два альтернативных варианта действий, и испытуемый должен был
решить, какой вариант действий он предпочел бы. Типичный пример процедуры эксперимента может быть описан следующим образом:
<Представьте себе, что в ходе некоего воображаемого разговора у вас вырвалось искреннее, но достаточно нелицеприятное высказывание относительно одного из его участников, к тому же относящегося к вам откровенно враждебно. Что бы вы сделали в такой ситуации - извинились бы перед ним или стали бы публично защищаться, пытаясь оправдать себя перед лицом поддерживающей нейтралитет аудитории?>
В других случаях испытуемого просили ответить, какой из двух описанных запахов ему нравится больше другого; как только испытуемый сообщал о своем выборе, ему предлагалось понюхать сосуд с избранным запахом.
После того как выбор был сделан, испытуемого просили дать интроспективный отчет о процессе принятия решения и оценить степень уверенности в нем и степень его трудности. В половине случаев, после того как испытуемый делал свой выбор, ему вручался листок, с текстом следующего содержания: <Теперь попробуйте пересмотреть свое решение и сделать противоположный выбор>. Таким образом, для половины случаев были получены данные, касающиеся не только процесса принятия решения, но и процесса пересмотра принятого решения.
Прежде чем продолжить, хочу сказать несколько слов о валидности и надежности данных, которые были получены в этом исследовании. Они основываются исключительно на отчетах испытуемых, в качестве которых выступали профессиональные психологи или студенты, знакомые с практикой интроспекции. В течение многих лет и до настоящего времени такого рода данные воспринимались учеными с некоторой долей сомнения (возможно, не без оснований). Безусловно,
существуют достаточно серьезные аргументы, оспаривающие адекватность интроспективных отчетов описанию психологических процессов. Тем не менее для целей данного эксперимента такого рода данные могут обрабатываться точно так же, как и данные, собранные в ходе обычного интервью.
Современные исследователи с большой осторожностью относятся к использованию гипотетических примеров, поскольку они реально не переживаются испытуемыми. Участников эксперимента просили примерить, насколько это возможно, ситуацию к себе и сделать выбор на этой основе. Вопрос, однако, состоит в том, удалось ли им это? Насколько можно судить по детализированным интроспективным отчетам, испытуемые, по крайней мере наиболее подготовленные из них, выполнили просьбу. Доказательством может служить то, что в отчетах испытуемые сообщали о реальном конфликте, переживаемом в процессе принятия решения. Безусловно, процесс изменения принятого решения был бы гораздо менее затруднительным, если бы решения принимались только на гипотетическом уровне, не имеющем личностного наполнения. Какова бы ни была реальная ценность этих данных, я предлагаю принять их к рассмотрению и проследить, к каким результатам они приводят.
На основе вербальных отчетов, описывающих процесс принятия решения, Мартин выделил три категории процесса осуществления выбора.
1. Предпочтение. Такой процесс осуществления выбора характеризуется ясно выраженным предпочтением одной из альтернатив. Хотя важность решения высока, необходимость выбора обычно не приводит к возникновению сильного внутреннего конфликта. Особенный интерес для нас (с точки зрения отношения к теории диссонанса и экспери-104
менту Брема) представляет собой описание Мартином тех процессов, которые происходят после того, как окончательный выбор был сделан.
<... Существует тенденция оправдать выбранную альтернативу специфическими причинами, которые нередко приводились "с напором", что увеличивало степень удовлетворенности сделанным выбором. Этот процесс вполне может быть классифицирован как одна из разновидностей "рационализации" в ее классическом психологическом значении, т. е. процесс оправданий выбора после его совершения имеет целью скорее психологическое удовлетворение самого субъекта, нежели поиск логических оснований его совершений>.
2. Конфликт. Такой тип принятия решения характеризуется значительными трудностями при осуществлении выбора, что вызвано весьма небольшими различиями в уровне привлекательности доступных альтернатив, который настолько низок, что:
<...решение приходит медленно и с большим трудом. Процесс принятий решения может сопровождаться выражением сомнений в правильности сделанного выбора и связанным с ним ощущением дискомфорта в противоположность спокойствию и чувству удовлетворения, характерным для описанного выше типа. Иногда может даже возникать тенденция сожалеть о сделанном выборе>.
3. Безразличие. Такой процесс осуществления выбора характеризуется отсутствием ясно выраженного предпочтения одной из альтернатив, а также высокой степенью безразличия по отношению к данным альтернативам вообще. В этом случае решение имеет очень низкую значимость для субъекта.
Все типы решений, которые осуществляли испытуемые, были классифицированы по этим трем категориям. Поскольку эта классификация очень важна для
дальнейшего анализа, я хотел остановиться более подробно на рассмотрении некоторых объективных доказательств ее правильности. Если классификация верна, то можно ожидать, что величина временного отрезка, необходимого для принятия решения, будет заметно отличаться для трех категорий процесса осуществления выбора. В случае предпочтения отрезок времени, необходимый для принятия решения, должен быть относительно небольшим по той простой причине, что одна из альтернатив намного более привлекательна, чем другая. В случае безразличия отрезок времени, необходимый для принятия решения, также должен быть относительно небольшим, поскольку данное решение имеет для субъекта невысокую значимость. Отрезок же времени, необходимый для принятия решения в случае конфликта, должен быть достаточно большим, поскольку предлагаемые альтернативы практически равнозначны. В табл. 4 представлены усредненные показатели времени, затраченного на принятие решения. Эти данные показывают правильность проведенной классификации категорий процесса принятия решения. Как в условиях гипотетических ситуаций, так и при выборе между двумя запахами отрезок времени,
Таблица 4
Среднее время, затраченное на принятие решения (секунды)
Категория процесса принятия решения; Выбор из двух гипотетических ситуаций; Выбор из двух предложенных запахов.
предпочтение: 23,3; 4,1 конфликт: 51,0; 14,1 безразличие: 37,2; 6,2
необходимый для принятия решения в случае конфликта, был намного более продолжительным.
Можно предположить, что уровень трудности, который испытывали субъекты в процессе принятия решения, прямо пропорционален различиям в продолжительности времени, затраченного испытуемыми на принятие решения. И такое соответствие в действительности имеет место. После того как окончательный выбор был сделан, испытуемых просили оценить степень трудности, испытываемой в процессе осуществления выбора.
Мы не приводим конкретные данные, касающиеся уровня затруднений, испытываемых в процессе осуществления выбора, поскольку эти данные абсолютно совпадают с данными относительно времени принятия решения.
Каждый раз после того, как выбор был сделан, испытуемого просили оценить, насколько он уверен в том, что его решение было правильным. Для оценки степени уверенности была предложена шкала, состоящая из четырех пунктов. Если приведенная классификация категорий процесса принятия решения верна, то оценки степени уверенности в принятом решении должны будут отличаться от показателей времени, затрачиваемого на принятие решения. В случае категории предпочтения, для которой свойственно очень небольшое время принятия решения, показатели степени уверенности в принятом решении должны быть наиболее высокими. В табл. 5 представлены фактические данные, характер которых полностью соответствует предположениям.
Для обоих условий выбора степень уверенности была наивысшей в случае предпочтения и самой низкой в случае безразличия (несомненно, по той причине, что решение, имеющее невысокую важность для
Таблица 5 Усредненные показатели степени уверенности в принятом решении (измеряемой на шкале, состоящей из четырех пунктов)
Категория процесса принятия решения; Выбор из двух гипотетических ситуаций; Выбор из двух предложенных запахов.
предпочтение: 3,7; 3,9 конфликт: 2,4; 2,8 безразличие: 2,0; 1,9
испытуемого, совершалось без продолжительного обдумывания). Все эти данные свидетельствуют в пользу того, что принятая классификация категорий процесса принятия решения является правильной и, следовательно, должна быть принята.
Теперь давайте рассмотрим данные, касающиеся процесса перемены принятых решений. Можно предположить, что в случае категории предпочтения испытуемым переменить решение будет затруднительно. Ведь выбор делался быстро, с легкостью, и уверенно, поскольку предпочтение одной альтернативы перед другой было ясно выражено. Следовательно, изменение принятого решения подразумевало бы и изменение явного предпочтения. Полученные Мартином данные представлены в табл. 6.
Из табл. 6 видно, что в случае категории предпочтения испытуемые были не в состоянии изменить свое решение более чем в 90% выборов из двух гипотетических ситуаций и 84% выборов между двумя запахами. Предприняв попытку изменить свое решение, испытуемые в конце концов сообщали, что это для них невозможно.
Рассмотрим теперь такие категории процесса осуществления выбора, как конфликт и безразличие. Обе они характеризуются отсутствием ясно выраженного
Таблица 6 Доля решений, которые испытуемые были не в состоянии изменить, %
Категория процесса принятия решения; Выбор из двух гипотетических ситуаций; Выбор из двух предложенных запахов.
предпочтение: 90,3; 84,2 конфликт: 75,8; 50,0 безразличие: 40,0; 10,0
предпочтения одной альтернативы другой. Следовательно, изменение принятого решения должно быть для испытуемого достаточно простым делом.
Но в том случае, если испытуемый эффективно уменьшил диссонанс, возникший после принятия решения, изменив степень привлекательности возможных альтернатив, перемена решения вызовет определенные трудности. Согласно положениям теории диссонанса, в случае невысокой значимости принятого решения для индивида степень возникшего диссонанса будет незначительной. Следовательно, изменения в степени привлекательности доступных альтернатив будут очень небольшими (если будут вообще). Другими словами, в случае категории безразличия возникший диссонанс будет небольшим, стремление к его уменьшению слабым, а трудности при изменении принятого решения не возникнут.
Однако в случае категории конфликта возникает значительный диссонанс. Стремление к уменьшению возникшего диссонанса будет вести либо к увеличению привлекательности выбранной альтернативы, либо к уменьшению привлекательности отвергнутой альтернативы, либо к сочетанию этих двух процессов. Осуществив удачную попытку уменьшения диссонанса,
испытуемый затруднится изменить принятое решение. (Данные, представленные в табл. 6, показывают, что такой эффект действительно имеет место). При выборе из двух гипотетических ситуаций принятое решение не могло быть изменено испытуемыми только в 40 процентах случаев в условиях безразличия к самой ситуации по сравнению с 75,8 процента случаев в условиях категории конфликта. При выборе между двумя предложенными запахами эти проценты составляют 10 и 50 процентов соответственно.
Подводя итоги, можно сказать, что характер данных, полученных в эксперименте, полностью соответствует теоретическим ожиданиям теории диссонанса. Если после принятия решения возникает диссонанс - появляется стремление его уменьшить, что приводит к стабилизации принятого решения. Результатом этого процесса, в свою очередь, является усугубление различия в степени привлекательности доступных альтернатив (что было показано в эксперименте Брема). Одно из последствий этого эффекта состоит в том, что перемена решения становится проблематичной.
Влияние способа принятия решения на характер последующих действий
Существует ряд исследований, посвященных сравнительному изучению эффективности решений, принятых в группе, или индивидуальных убеждений и наставлений в способности вызывать поведенческие изменения. Обзор таких исследований был сделан Левиным. Эти исследования показывают, что решение, принятое в условиях группы, оказывает большее влияние на изменения в поведении, чем решение, принятое в условиях индивидуального убеждения.
Хотя эти исследования достаточно хорошо известны, имеет смысл рассмотреть одно из них подробно. В одном из таких исследований, которое было частью программы по изучению изменения привычек в употреблении определенного типа пищи во время Второй мировой войны, процедура эксперимента состояла в том, чтобы попытаться убедить домохозяек увеличить потребление железистого мяса. В эксперименте участвовали шесть групп женщин. В трех из них процедура убеждения заключалась в том, что участницам этих групп была прочитана лекция, закончившаяся раздачей соответствующих рецептов. Контрольный опрос, сделанный несколькими неделями позже, показал, что только 3 процента женщин из этих групп (они никогда раньше не использовали такое мясо) изменили свои кулинарные привычки.
В других трех группах женщинам была предоставлена приблизительно такая же информация, но не на лекции, а в ходе совместного обсуждения. Кроме того, по окончании обсуждения их попросили поднятием рук показать, кто из них предполагает в ближайшее время начать использовать для приготовления еды такое мясо, которое они не использовали до сих пор. Контрольный опрос показал, что в этих группах 32 процента женщин в действительности начали использовать железистое мясо в повседневном рационе семьи. Таким образом, различие, полученное в двух разных условиях, было весьма существенным. Другие исследования, использующие различные типы групп и разновидности действий, к которым было необходимо склонить испытуемых, получили похожие результаты. Давайте рассмотрим эти результаты с точки зрения теории диссонанса.
В тех группах, где не было условий, связанных с осуществлением выбора, лишь очень немногие индивиды поддались убеждению и предприняли тот род действий, который был им рекомендован. (В уже упоми-111
навшемся исследовании это сделали 3 процента домохозяек.) Однако в тех группах, где индивидов просили сделать выбор из нескольких вариантов, принятие окончательного решения могло вызвать возникновение диссонанса. Например, знание того, что и они сами, и их семьи не любят блюда из железистого мяса, будет сопротивляться решению использовать его в рационе. Следовательно, должно возникнуть стремление к уменьшению этого диссонанса, и если такая попытка была удачной, весьма вероятно, что эти женщины убедят как себя, так и друг друга, что их мужья, в конце концов, не имели бы ничего против таких блюд. Успешное уменьшение степени возникшего диссонанса, после того как окончательное решение было принято, ведет к достижению желанного результата большим количеством индивидов.
Хотя объяснение результатов исследований, связанных с изучением группового принятия решения, вполне можно объяснить уменьшением диссонанса, возникающего после принятия решения, тем не менее необходимо принимать во внимание, что вполне допустимы и другие варианты объяснения этих результатов. Исследования, посвященные изучению принятия решения в условиях группы, проводятся по большей части в неконтролируемых условиях при одновременном воздействии многочисленных факторов. По этой причине результаты указанных исследований не могут рассматриваться как веское доказательство теории диссонанса. И все же необходимо подчеркнуть, что эти результаты согласуются с положениями теории диссонанса, в том числе с положениями, которые относятся к эффектам, возникающим как следствие стремления к уменьшению диссонанса. Например, согласно теории диссонанса, похожие эффекты возникают независимо от того, в каких условиях был сделан выбор: индиви-112
дуально или в группе, после обычной лекции или в результате совместного обсуждения.
Исследования, посвященные изучению групповых решений, манипулируют всеми этими факторами одновременно, что делает невозможным дать более точную интерпретацию полученных результатов.
Беннет в своем исследовании попытался проконтролировать эти факторы, с тем чтобы изучить эффект влияния каждого из них отдельно. В качестве испытуемых в его эксперименте выступали студенты Университета штата Мичиган, посещавшие вводный курс психологии. Задача Беннета состояла в том, чтобы убедить студентов согласиться на участие в исследовании в качестве испытуемых. Чтобы выделить влияние различных факторов, в этом эксперименте были созданы двенадцать типов различных условий. Испытуемые были разбиты на три группы, по тринадцать человек в каждой. Для первой группы условия эксперимента заключались в том, что им была прочитана лекция, ставившая своей целью убедить их согласиться на участие в исследовании. Во второй группе была организована дискуссия об участии в научном исследовании, во время которой экспериментатор сообщал участникам ту же самую информацию, что и во время лекции, прочитанной для первой группы. Третья группа студентов вообще не подвергалась какой-либо форме убеждения - этой группе просто сообщалось о том, что для участия в эксперименте требуются добровольцы.
Затем каждая из этих трех групп была разбита на четыре подгруппы, различающиеся способом сообщения о принятом решении. В первой подгруппе испытуемые вообще не должны были ничего сообщать о каком-либо решении. Во второй подгруппе испытуемых просили анонимно написать, собираются ли они принимать участие в эксперименте. В третьей подгруппе
студенты могли сообщить о принятом решении поднятием руки, однако в этой группе экспериментатор не записывал фамилии тех, кто поднял руку.
Условия в четвертой подгруппе были такими же, как в третьей, но экспериментатор записывал фамилии тех студентов, которые захотели принять участие в эксперименте. Таким образом, было создано двенадцать различных вариантов условий, в которых испытуемые могли принимать решение, при наличии комбинации из трех вариантов метода убеждения (<лекция>, <групповая дискуссия> и <отсутствие убеждения>) и четырех вариантов способов сообщения о принятии решения (<отсутствие сообщения>, <анонимное сообщение>, <публичное сообщение без регистрации> и <публичное сообщение с регистрацией>). Кроме того, до проведения эксперимента все занятые в нем студенты заполнили опросный тест, оценивающий их отношение к участию в эксперименте. С учетом результатов этого опроса они и были разделены на двенадцать подгрупп.
Вскоре после того, как были проведены описанные выше экспериментальные манипуляции, всем студентам были разосланы пригласительные открытки, сообщающие место и время, куда и когда можно прийти, чтобы принять участие в эксперименте. Данные, которые прежде всего интересовали экспериментатора, - это количество пришедших студентов в каждой из двенадцати подгрупп (в процентах по отношению к общему числу студентов в данной группе), которые пришли по указанному адресу. Полученные результаты показывают, что между различными вариантами метода убеждения (<лекция>, <групповая дискуссия> и <отсутствие убеждения>) отсутствует какое-либо значимое различие. Процент студентов, явившихся в указанное место, в этих трех группах составил 21, 19 и 22 процента соответственно. Другими словами, ни
убеждающая лекция, ни групповая дискуссия не оказали на испытуемых большего воздействия, чем обычное информирование студентов о том, что требуются добровольцы для участия в эксперименте. Вполне возможно, конечно, что если бы содержание лекции было более убедительным или если бы групповая дискуссия была проведена более грамотно, то это могло бы дать более значимый эффект, но при анализе результатов данного эксперимента мы можем игнорировать это возможное различие. Остановимся прежде всего на том, были ли получены какие-либо различия между подгруппами в зависимости от способа сообщения о принятом решении. Эти данные представлены в табл. 7.
Таблица 7 Влияние способа сообщения о принятом решении на характер последующих действий
Тип условий эксперимента; Общее количество испытуемых; Количество испытуемых, которые приняли решение участвовать в эксперименте; Процент испытуемых, которые приняли решение участвовать в эксперименте.
Отсутствие сообщения о каком-либо решении: 135; 20; 15; Индивидуальное анонимное сообщение: 112; 32; 29; Публичное сообщение без регистрации тех, кто согласился принять участие в эксперименте: 113; 22; 19; Публичное сообщение с регистрацией тех, кто согласился принять участие в эксперименте: 113; 22; 19;
Как видно из этой таблицы, условие <отсутствие сообщения> лишь незначительно повлияло на уменьшение количества студентов, явившихся в указанное место, чтобы принять участие в эксперименте.
В подгруппе, где испытуемые вообще не должны были сообщать о своем решении, количество добровольцев составило 15 процентов, а в подгруппе, где испытуемые давали о своем решении анонимное сообщение - 29 процентов; различие между этими двумя подгруппами статистически значимо при 1-процентном уровне достоверности. Различие между суммарным показателем трех вариантов способа принятия решения (22 процента) и результатом при условии <отсутствие сообщения> статистически значимо при 7-процентном уровне достоверности. По всей видимости, необходимость сообщить о принятии какого-либо решения сама по себе оказывает определенное воздействие. В данном эксперименте, однако, оно было выражено достаточно слабо, и является гораздо меньшим даже по сравнению с результатами, полученными в других, менее тщательно организованных исследованиях, изучающих явление группового принятия решения.
