Пространство и время развлечений

Можно предположить, что в глубокой древности элементы развлечения в виде игровой, неутилитарной деятельности, имеющей целью рекреацию и развитие способностей индивида, не были отделены от других видов деятельности, таких как труд, семейный быт, религиозная практика, войны, путешествия. Такое синкретическое состояние культуры соответствует первобытной эпохе. Вместе с тем, с некоторого исторического момента происходило выделение и обособление рекреации в особую, локализованную в пространстве и времени сферу общественной деятельности, которую стали называть досугом или свободным временем.

Историками культуры отмечена деталь: в древнейших обществах "зона развлечений" занимала промежуточное положение между культовым центром и непосредственной селитебной зоной, где осуществлялось большинство производственных и бытовых взаимодействий. У многих народов, в том числе у восточных славян, в качестве "центра развлечений" выступал хоровод. Ему отводилось место на окраине деревни, в рощах, на берегу реки. Поведение участников хоровода выражало идеальные представления о социальном порядке, где индивиду, в соответствии с возрастом, полом, родственными отношениями, отводилось определенное место [7]. Следовательно, с момента зарождения развлечение обладало эмбриональными институциональными признаками, включая ценности, образцы поведения и нормы регламентации деятельности.

Параллельно с пространственно-временным обособлением развлечения происходило социальное расслоение первичной общины — ценности развлечения и досуга распределялись неравномерно. Право вести праздную жизнь оказалось закрепленным за привилегированными общественными группами. Более того, нормы традиционной культуры прямо вменяли в обязанность аристократии вести праздный образ жизни, чередуя военные и политические занятия с развлечениями. Высшие классы и сословия долгое время были законодателями мод в области развлечений, создателями и хранителями изысканных форм игровой культуры. Вместе с тем, Т. Веблен ввел термин "подставная праздность" (vicarious leisure), которым характеризовал функциональное назначение слоя людей, обслуживающих "праздный класс" [. Выполняемые ими социальные функции — это развитие функций слуги, первоначально домашней прислуги. Со временем эти люди образовали особую группу, в руках которой оказались сосредоточенными средства воздействия на привычки и вкусы современников, включая музыку, поэзию, сценическое и изобразительное искусство и т.п. С другой стороны, члены семей профессиональных артистов и художников, их друзья и близкие перенимали ценности развлекательной культуры высших сословий. Происходила трансляция образцов "высокой" развлекательной культуры в низшие сословия. При этом простонародная культура не оставалась на месте. В ней выделялись развлекательные элементы в виде праздничных гуляний, народных драм и мистерий, балаганов, выступлений шутов и скоморохов. Однако встреча этих потоков развлекательной культуры произошла не без трений. Даже в современном обществе "профессиональные" (получаемые за деньги) и бесплатные "народные" развлечения, наподобие масленичных гуляний или святочных игр, выступают как относительно самоценные способы проведения досуга.

Современные люди по большей части имеют дело с результатами описываемого процесса, как будто деление на рабочее и свободное время, труд и развлечения существовало всегда. Но важно осознать, что реальная пространственно-временная локализация досуга, его ценностное осмысление происходили длительно и постепенно. Первобытному и раннему аграрному обществу были не свойственны нынешние представления о свободном времени, ибо в них почти все действия индивида общественно регламентировались. Понятия "личность", "свобода личности" еще не сложились, следовательно, и свободного

(от общественного контроля) времени быть не могло. Если людям выпадали часы или дни, не занятые работой, они поглощались ритуалами и обрядами.

Современному человеку может представляться, что развлечения составляют часть свободного времени и выступают как один из способов его "заполнения". Однако с историко-культурологической точки зрения соотношение этих понятий выглядит иначе. Понятие свободного времени возникло позднее, чем понятие развлечения — эта истина неоспорима для большинства историков. Например, известный культуролог А.Я. Гуревич о понятии свободного времени в средневековой культуре не упоминает, хотя виды развлечений описывает довольно подробно. Отсюда вытекает, что современные социальные науки, исследующие свободное время (в частности, социология досуга и рекреации), могут считаться относительно полезными при изучении проблемы развлечения. Сами эти науки сформировались в пост-ньютоновскую эпоху, когда время стало представляться в виде "чистой" длительности, заполняемой разными видами движения и деятельности, сложилось разграничение периодов труда и отдыха, когда стали видны различия между общественно и индивидуально организуемым временем.

Представление, что развлечение можно калькулировать и планировать по правилам "экономии желания" безнадежно устарело! — восклицал Бодрийяр. Развлечение — не отдых, а беспредельный соблазн и вызов современной цивилизации, порывающий с пережитками пуританской аскезы, — "...и вполне возможно, что изгнание суровых чар политической экономии и производственного капитализма, завершение пуританского цикла капитала, открывает католическую, иезуитскую эру мягкой, сладкой семиургии, мягкой технологии обольщения".