Социальная идентичность личности

По мнению Тэджфела (1979), межличностные и межгрупповые формы взаимодействия представляют собой два по­люса единого биполярного континуума, на котором можно располо­жить все возможные варианты социального поведения. Один полюс — взаимодействие, определяемое полностью межличностными отноше­ниями и индивидуальными характеристиками участников и на кото­рое не оказывает влияние принадлежность к разным социальным ка­тегориям. На другом полюсе — взаимодействие между людьми, полностью детерминировано их групповым членством и на которое не влияют их индивидуальные характеристики и отношения.

В целях приспособления к различным ситуациям «Я-концепция» регулирует поведение человека, делая более выражен­ным осознание либо социальной, либо личностной идентичности. Большая выраженность в самосознании социальной идентичности влечет за собой переход от межличностного поведения к межгруппо­вому. Основной чертой последнего является то, что оно контролиру­ется восприятием себя и других с позиций принадлежности к соци­альным категориям. Как только на первый план в «Я-концепции» вы­ходит социальная идентификация, личность начинает воспринимать себя и других членов своей группы как имеющих общие, типичные характеристики, которые и определяют группу как целое. Это ведет к акцентуации воспринимаемого сходства внутри группы и восприни­маемого различия между теми, кто относится к разным группам.

Для доказательства основных положений концепции социальной идентичности Г. Тэджфелом, Дж. Тэрнером, их сотрудниками и пос­ледователями было проведено большое количество эксперименталь­ных исследований. Так, например, одно из положений сводится к сле­дующему: ситуация, которая делает более выраженной социальную идентичность, то есть чувство принадлежности к определенной груп­пе, должна сдвигать поведение участников к межгрупповому полюсу континуума, к той точке, где практически исчезает разница между собой и другими членами тнгруппы. Доказательством правильности такого предположения служат, например, эксперименты Тэрнера (1978), в которых испытуемые, разделенные по условиям экспери­мента на две группы, сами могли распределять денежное вознагражде­ние по окончании эксперимента между собой и другими испытуемыми. Оказалось, что когда условия взаимодействия, предшествовавшего рас­пределению денег, сглаживали, затушевывали принадлежность участ­ников к различным группам, то испытуемые старались извлечь из рас­пределения вознаграждения максимальную выгоду для себя вне зависимости от того, кто выступал в качестве партнера по распределе­нию награды — представитель ингруппы или аутгруппы, то есть наблю­дался высокий уровень самопредпочтения. Если же групповое членство во взаимодействии было явно выраженным, акцентированным, само­предпочтение снижалось, когда потом надо было разделить вознаг­раждение между собой и членом ингруппы, и повышалось, когда парт­нером по дележу оказывался член другой группы. В условиях макси­мальной выраженности группового членства награда между собой и членами ингруппы делилась практически поровну.

Столкновение между межличностными и межгрупповыми уста­новками может оканчиваться победой как тех, так и других. Напри­мер, в исследовании Брауна и Тэрнера (1979) от испытуемых требо­валось оценить результат выполнения задания членами аутгруппы. Когда испытуемые не общались с другой группой, наблюдалось стремление обесценить, «забраковать» продукт члена аутгруппы. Однако введение в экспериментальную ситуацию непосредственного межгруппового контакта резко снижало уровень межгрупповой дискриминации. С дру­гой стороны, межличностные отношения не являются единственной детерминантой поведения человека, и в определенных условиях меж­групповые установки берут верх даже над такими значимыми характе­ристиками межличностных отношений, как сходство или совпадение взглядов на действительность, а также личная привлекательность. Аллен и Уилдер (1975) манипулировали параметрами «сходство» и «различия» между взглядами испытуемого и членов ингруппы и аутгруп­пы (и в ту и в другую входили люди как с совпадающими, так и с отличающимися взглядами). Групповое членство оказалось в их экспе­рименте более важной детерминантой поведения, чем совпадение взглядов, и испытуемые отдавали предпочтение даже тем членам ингруппы, с которыми сами были не согласны. Подобные результаты были получены в эксперименте Хогга и Тэрнера (1985), где группы формировались с учетом личных симпатий и антипатий.

       «Я-концепции» базируются, подобно любой категоризации, на воспри­ятии внутригруппового сходства и межгруппового различия. Они орга­низованы в иерархически классифицированную систему и существуют на разных уровнях абстрагирования: чем больший объем значений охва­тывает категория, тем выше уровень абстрагирования, и каждая катего­рия включена в какую-то другую (высшую) категорию, если она не является самой высшей. Для социальной «Я-концепции» важны, по край­ней мере, три уровня самокатегоризации:

1) высший уровень — категоризация себя как человеческого су­щества, обладающего общими чертами со всеми представителями че­ловеческого вида, в отличие от других форм жизни и не-жизни;

2) промежуточный уровень — ингрупповая-аутгрупповая катего­ризация, основанная на сходстве или различии между людьми, опре­деляемыми как члены именно этих социальных групп, а не каких-то других;

3) низший уровень — личностная самокатегоризация, основанная на отличии себя как уникального индивида от других членов ингруппы.

П.Н. Шихирев