Основные методы исторического исследования

Переходя к характеристике основных методов исторического исследования, необходимо уточнить содержание понятия «историче­ское исследование».

В обыденном сознании «историческое» чаще всего противопос­тавляется повседневному как нечто выдающееся, имеющее широ­кое общественное значение. Под «историческим», «историей» в онтологическом значении в научном познании в широком смысле понимается все то, что в многообразии объективной общественной и естественной реальности находится в состоянии изменения и разви­тия. Поскольку все в объективном мире пребывает в процессе не­прерывного изменения и развития, постольку принцип историзма и исторический метод имеют общее научное значение. Этот метод, как указывалось, позволяет познавать реальность посредством изу­чения ее истории, что отличает указанный метод от логического, когда суть явления раскрывается путем анализа данного его состоя­ния. Под методами исторического исследования мы понимаем все общие методы изучения исторической реальности, т. е. методы, от­носящиеся к исторической науке в целом, применяемые во всех об­ластях исторических исследований. По принятой в первой главе классификации методов научного познания, это – специально-науч­ные методы. Они, с одной стороны, основываются на методе обще­философском, т. е. на принципах и законах материалистической диалектики   и   на  той  или  иной  совокупности  методов  общенаучных,   а  с

другой – служат основой методов конкретно-проблемных, т. е. ме­тодов, используемых в изучении тех или иных конкретных истори­ческих явлений в свете тех или иных исследовательских задач.

Специально-исторические, или общеисторические, методы исследования представляют собой то или иное сочетание общенауч­ных методов, направленных на изучение объекта исторического по­знания, т. е. учитывающих особенности этого объекта, выраженные в общей теории исторического познания.

Историческая реальность характеризуется рядом общих черт, и поэтому можно выделить и основные методы исторического исследования.

К числу основных общеисторических методов научного исследо­вания относятся: историко-генетический, историко-сравнителъный, историко-типологический и историко-системный. При ис­пользовании того или иного общеисторического метода применяют­ся и другие общенаучные методы (анализ  и синтез, индукция  и  дедук­ция,  описание и измерение, объяснение

и т. д.), которые выступают в качестве конкретных познавательных средств, необходимых для ре­ализации подходов и принципов, лежащих в основе ведущего метода. Вырабатываются также необходимые для проведения исследования правила и процедуры (исследовательская методика) и применяются определенные орудия и инструменты (техника исследования).

Историко-генетический метод относится к числу наиболее распространенных в исторических исследованиях. Суть его состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изуча­емой реальности в процессе ее исторического движения, что позво­ляет в наибольшей мере приблизиться к воспроизведению реальной истории объекта. Этот объект отражается в наиболее конкретной форме. Познание идет (должно идти) последовательно от единично­го к особенному, а затем – к общему и всеобщему. По логической природе историко-генетический метод является аналитически-инду­ктивным, а по форме выражения информации об исследуемой ре­альности – описательным. Разумеется, это не исключает использо­вания (иногда даже и широкого) и количественных показателей. Но последние выступают как элемент описания свойств объекта, а не как основа для выявления его качественной природы и построения его сущностно-содержательной и формально-количественной моде­ли. Если, например, приводятся данные о размерах земельного наде­ла крестьян, который они должны были получить в соответствии с аграрными проектами декабристов Никиты Муравьева и Пестеля, или какие-то другие количественные сведения о движении декабри­стов, то эти данные фиксируют лишь какие-то черты движения, а не его внутреннюю суть.

Историко-генетический метод позволяет показать причинно-следственные связи и закономерности исторического развития в их непосредственности, а исторические события и личности охаракте­ризовать в их индивидуальности и образности. При использовании этого метода в наибольшей мере проявляются индивидуальные осо­бенности исследователя. В той мере, в какой последние отражают общественную потребность, они положительно воздействуют на ис­следовательский процесс. <…>

Таким образом, историко-генетический метод представляет со­бой наиболее универсальный, гибкий и доступный метод историче­ского исследования. Вместе с тем ему присуща и ограниченность, что может приводить к определенным издержкам при его абсолю­тизации. <…>

Все это означает, что при использовании историко-генетического метода необходимо сочетать показ изменений и движения с фиксированием пределов качественной устойчивости изучаемой реальности.

Далее, историко-генетический метод при чрезмерном внимании к конкретности и детальности может приводить к выпячиванию индивидуального и неповторимого и затушевыванию общего и зако­номерного. В исследовании, как говорится, за деревьями может ис­чезнуть лес. Поэтому в завершенном виде историко-генетический метод должен органически включать характеристику единичного, особенного и общего. <…>

Историко-генетический метод тяготеет к описательности, фактографизму и эмпиризму. Это в большей мере обуславливается тем, что в исторических исследованиях очень часто требуются большие усилия и затраты времени на выявление, сбор и первоначальную систематизацию и обработку конкретно-фактических данных. В ре­зультате либо возникает иллюзия, что в этом и состоит главная за­дача исследования, либо не остается достаточного времени на тща­тельный теоретический анализ выявленных фактов. Чтобы предот­вратить фактографизм и эмпиризм, следует исходить из того, что, сколько бы ни было фактов и какими бы яркими они ни были, «эм­пирическое наблюдение само по себе никогда не может доказать до­статочным образом необходимость»58, т. е. закономерность данного состояния или развития. Это можно сделать лишь на основе теоре­тического анализа фактов. <…>

Наконец, историко-генетический метод при всей давности и ши­роте применения не имеет разработанной и четкой логики и поня­тийного аппарата. Поэтому его методика, а следовательно и техни­ка, расплывчаты и неопределенны, что затрудняет сопоставление и сведение воедино результатов отдельных исследований.

Перечисленные слабые стороны историко-генетического мето­да особенно ярко проявляются при изучении на его основе массовых исторических явлений и процессов.

Для успешного применения историко-генетического метода сле­дует, когда возможно, сочетать его с другими общеисторическими методами.

Историко-сравнительный метод также давно применяется в исторических исследованиях. Вообще сравнение – важный и, пожалуй, самый широко распространенный метод научного познания. <…> Объективной основой для сравнений является то, что общественно-историческое развитие представляет собой повторяющийся, внутренне обуслов­ленный, закономерный процесс. Многие его явления тождественны или сходны внутренней сутью и отличаются лишь пространственной или временной вариацией форм, а одни и те же или сходные формы могут выражать разное содержание. Поэтому в процессе сравнения и открывается возможность для объяснения рассматриваемых фак­тов, раскрытия сущности изучаемых явлений. В этом состоит основное познавательное значение сравнения как метода научного поз­нания.

Так, например, сравнение дворянской революционности декаб­ристов и разработанной ими программы общественных преобразо­ваний с идеями западноевропейского просветительства XVIII – на­чала XIX в. позволяет раскрыть раннебуржуазную сущность этой революционности, выражавшуюся в надежде на то, что устранение крепостничества (феодализма) и деспотизма и при сохранении част­ной собственности и эксплуатации якобы приведут к установлению всеобщего благоденствия. Здесь сущность явления раскрывается на основе сходства ряда черт в представлениях и требованиях декабри­стов и просветителей. Смысл сопоставления состоит в том, что раннебуржуазный характер идеологии просветительства очевиден, а буржуазность взглядов декабристов не выражается сама по себе столь очевидно и трактуется, как указывалось, по-разному.

Другой пример. Сопоставление отработочной системы поме­щичьего хозяйства в пореформенной России с барщинной крепостной эпохи показывает, что при внешнем сходстве этих форм хозяйства (и там и тут крестьянин находился в зависимости от помещика и ра­ботал в его хозяйстве со своим рабочим скотом и инвентарем) отра­боточная система в отличие от барщинной представляла собой зача­точную, неразвитую, но все же буржуазную систему хозяйства: зави­симость крестьянина от помещика имела не внеэкономический, как при феодализме, а экономический характер59. В данном случае срав­нение позволяет за сходными формами увидеть разное содержание.

Таким образом, историко-сравнительный метод дает возмож­ность вскрывать сущность изучаемых явлений и по сходству и по различию присущих им свойств, а также проводить сравнение в про­странстве и времени, т. е. по горизонтали и вертикали.

Логической основой историко-сравнительного метода в том слу­чае, когда устанавливается сходство сущностей, является аналогия. Аналогия – это общенаучный метод познания, который состоит в том, что на основе сходства одних признаков сравниваемых объек­тов делается заключение о сходстве других признаков60. Понятно, что при этом круг известных признаков объекта (явления), с кото­рым производится сопоставление, должен быть шире, чем у иссле­дуемого объекта. Так, в рассмотренном сравнении объективной су­ти воззрений декабристов и западноевропейских просветителей за­ключение о раннебуржуазном характере воззрений декабристов вы­носится на том основании, что подобный характер идеологии запад­ноевропейского просветительства уже установлен.

В целом историко-сравнительный метод обладает широкими познавательными возможностями. Во-первых, он позволяет раскрывать сущность исследуемых явлений в тех случаях, когда она не­очевидна, на основе имеющихся фактов; выявлять общее и повторя­ющееся, необходимое и закономерное, с одной стороны, и качест­венно отличное – с другой. Тем самым заполняются пробелы и ис­следование доводится до завершенного вида. Во-вторых, историко-сравнительный метод дает возможность выходить за пределы изу­чаемых явлений и на основе аналогий приходить к широким истори­ческим обобщениям и параллелям. В-третьих, он допускает приме­нение всех других общеисторических методов и менее описателен, чем историко-генетический метод.

Успешное применение историко-сравнительного метода, как всякого другого, требует соблюдения ряда методологических требо­ваний. Прежде всего сравнение должно основываться на конкрет­ных фактах, которые отражают существенные признаки явлений, а не их формальное сходство. <…>

Сравнивать можно объекты и явления и однотипные и разно­типные, находящиеся на одних и тех же и на разных стадиях разви­тия. Но в одном случае  сущность  будет  раскрываться  на  основе вы­явления сходств, а в  

другом – различий. Соблюдение указанных ус­ловий исторических сравнений в сущности означает последователь­ное проведение принципа историзма. <…>

Выявление существенности признаков, на основе которых должен проводиться историко-сравнительный анализ, а также типологии и стадиальности сравниваемых явлений чаще всего требует специальных исследовательских усилий и применения других общеисторических методов, прежде всего историко-типологического и историко-системного. <…>

Историко-сравнительному методу присуща определенная ограниченность, следует иметь в виду и трудности его применения. Этот метод в целом не направлен на раскрытие рассматриваемой реальности. Посредством его познается прежде всего коренная сущность реальности во всем ее многообразии, а не ее конкретная специфика. Сложно применение историко-сравнительного метода при изучении динамики общественных процессов. Формальное применение историко-сравнительного метода чревато ошибочными выводами и наблюдениями, чем грешат исследования буржуазных историков, которые, основываясь на чисто внешних и формальных сравнениях и аналогиях, искажают многие явления в историческом развитии нашей страны. Так, игнорируя существенно различный общий характер этого развития в досоветский и советский периоды, буржуазные историки строят необоснованные аналогии и переносят на советский период черты предшествующей эпохи, которые к тому же нередко искажаются. <…>

Историко-типологический метод, как и все другие методы, имеет свою объективную основу. Она состоит в том, что в общественно-историческом развитии, с одной стороны, различаются, а с другой, тесно взаимосвязаны единичное, особенное, общее и всеобщее. Поэтому важной задачей в познании общественно-исторических явлений, раскрытии их сущности становится выявление того единого, которое было присуще многообразию тех или иных соче­таний индивидуального (единичного).

Общественная жизнь во всех ее проявлениях – непрерывный динамический процесс. Он представляет собой не простое последовательное течение событий, а смену одних качественных состояний другими, имеет свои существенно отличные стадии. Выделение этих стадий также является важной задачей в познании общественно-исторического развития.

И выявление общего в пространственно-единичном, и выделение стадиально-однородного в непрерывно-временном требуют особых познавательных средств. Таким средством является метод историко-типологического анализа. Типологизация как метод научного познания имеет своей целью разбиение (упорядочение) совокупно­сти объектов или явлений на качественно определенные типы (классы) на основе присущих им общих существенных признаков. Направленность на выявление сущностно-однородных в простран­ственном или временном аспектах совокупностей объектов и явле­ний отличает типологизацию (или типизацию) от классификации и группировки в широком смысле, при которых может и не ставиться задача выявления принадлежности объекта как целостности к той или иной качественной определенности. Разбиение здесь может ограничиваться группировками объектов по тем или иным признакам и в этом плане выступать как средство упорядочивания и системати­зации конкретных данных об исторических объектах, явлениях и процессах61. Типологизация же, будучи по форме разновидностью классификации, является методом сущностного анализа. <…>

Типологизация объектов и явлений общественной жизни – сложный познавательный процесс, который требует соблюдения ряда методологических принципов. Центральным является вопрос о тех основах, исходя из которых выделяют типы качественно опре­деленных объектов и явлений. Диалектико-материалистическое ре­шение этого вопроса предполагает в основе выделения типов учет сущностных свойств изучаемой объективной реальности.

Это важно подчеркнуть потому, что в немарксистской социоло­гии и историографии имели и имеют место иные подходы к понима­нию основ типологизации62. Так, классический позитивизм и его по­следователи в историографии исходили из того, что типы общест­венных явлений представляют собой обособленные совокупности объектов, сходных в тех или иных отношениях. При отрицании воз­можности познания сущности явлений это сводило типологизацию к формальной описательной классификации объектов и явлений на основе чисто внешних признаков. Это – наивно реалистический по исходным теоретическим основам и метафизический по методоло­гии подход.

«Критика» позитивизма с позиций субъективного идеализма (наиболее ярко выраженного в неокантианстве) привела к замене примитивного и механистического, но объективного подхода к вы­делению типов субъективно-идеалистическим конструированием исследователем исторических типов. Основой типологизации и во­обще познания исторической реальности становилось всецело мыш­ление историка. Такой подход получил наиболее развернутое выра­жение в «идеальных типах» М. Вебера. Такой подход противопоста­вляется объективно-историческому, диалектико-материалистическому подходу марксистов.

Выделение типов на основе учета существенных черт изучаемой исторической реальности прежде всего требует определения каче­ственной природы как всей совокупности объектов, содержащей определенные их типы, так и самих этих типов. Вся совокупность объектов выступает при этом как родовое явление, а входящие в нее типы – как виды этого рода. Очевидно, что без понимания при­роды целого нельзя выделить и качественно определенные его час­ти. Причем связь рода и видов может иметь как вертикальное, так и горизонтальное выражение. В первом случае существенно отлич­ные виды характеризуют разные стадии развития единого в родо­вом отношении явления или процессы. Так, рассматривая развитие капитализма в России конца XIX в., В. И. Ленин писал: «“Раскре­стьянивание” в деревне показывает нам начало этого процесса, за­рождение его, его ранние стадии; крупный капитализм в городах показывает нам конец этого процесса, его тенденции. Попробуйте разорвать эти явления, попробуйте рассматривать их отдельно и независимо друг от друга, – и вы не сможете в своем рассуждении свести концов с концами, не сможете объяснить ни того, ни другого явления»63. Здесь существенно отличные типы явления выражают стадии его развития как целостности в пространственно-синхрон­ном аспекте. Но стадиальность в становлении капитализма имела и диахронное выражение. Так, генезис капитализма, завершившийся его утверждением, проходил через такие типические  по  своей    сущ­ности  стадии:   простая  капиталистическая

кооперация – мануфакту­ра – фабрика.

Горизонтальная связь различных типов, образующих родовую целостность, выражается и в их пространственном соседстве и взаи­модействии. Так, социально-экономическая структура крестьянско­го хозяйства в период капитализма включала в себя как целостность хозяйства таких типов: пролетарские, собственно крестьянские (мелкобуржуазные) и буржуазно-фермерские (предпринимательско-капиталистические).

Таким образом, выявление качественной определенности рассматриваемой совокупности объектов и явлений необходимо для выделения образующих эту совокупность типов, а знание сущностно-содержательной природы типов – непременное условие определения тех основных признаков, которые присущи этим типам и которые могут быть основой для конкретного типологического анализа, т. е. для раскрытия типологической структуры исследуемой реальности.

Таковы основные принципы и этапы историко-типологического исследования. Наиболее эффективно эти принципы могут быть ре­ализованы только на основе дедуктивного подхода. Он состоит в том, что соответствующие типы выделяются на основе теоретиче­ского сущностно-содержательного анализа рассматриваемой сово­купности объектов. Итогом анализа должно быть не только опреде­ление качественно отличных типов, но и выявление тех конкретных признаков, которые характеризуют их качественную определен­ность. Это создает возможность для отнесения каждого отдельного объекта к тому или иному типу.

Примером такого подхода может быть анализ В. И. Лениным со­циально-экономического строя крестьянского хозяйства в эпоху ка­питализма. Сущностно-содержательный анализ показывает, что может быть выделено три типа крестьянских хозяйств, качественно отличных по своей социально-экономической природе: хозяйства пролетарские, собственно крестьянские (мелкобуржуазные) и бур­жуазно-фермерские, капиталистические. К первым принадлежали дворы, в которых большинство населения «является наемными ра­бочими», ко вторым – хозяйства, в которых «число семейных рабо­чих больше числа наемных», к третьим – хозяйства, в которых «чис­ло наемных рабочих больше числа семейных»64. Исходя из этих кри­териев и при наличии конкретно-фактических данных о соотноше­нии семейного труда и купли-продажи рабочей силы в крестьянском хозяйстве, можно выделить указанные существенно отличные по социально-экономическому строю типы крестьянских хозяйств. При отсутствии такого рода конкретных данных задача может быть решена путем замены прямых показателей социально-экономического строя крестьянского хозяйства другой совокупностью адекватных им показателей. В. И. Ленин в работе «Развитие капитализ­ма в России» это осуществил на основе данных, характеризующих размеры и уровень крестьянских хозяйств (землевладение и земле­пользование крестьян, покупка,  аренда и сдача земли,  размеры по­севов,  количество скота  и орудий

и т. д.). Разумеется, при выделении типов замена прямых показателей, характеризующих эти типы, косвенными должна быть обоснованной и представительной. По логической сути указанный подход к типологизации является дедуктивным, а потому и наиболее эффективным, так как раскрывается всеобщность типической структуры рассматриваемой совокупности объектов (в приведенном примере крестьянского хозяйства).

Однако дедуктивный подход к выявлению типов рассматриваемых объектов и явлений не всегда возможен, ибо он требует уже сравнительно высокого уровня знаний об исследуемой реальности, который позволяет на основе сущностно-содержательного теорети­ческого анализа выделить эти типы. Другая сложность состоит в на­хождении тех признаков, которые определяют сущностно-содержательную природу теоретически выделенных типов. Например, в том же аграрном развитии в эпоху капитализма четко представлены, как показал В. И. Ленин, два типа буржуазной аграрной эволюции: буржуазно-помещичий и буржуазно-крестьянский. Но выявить конкретные признаки, на основе которых можно, например, четко классифицировать отдельные местности по типу их буржуазной аг­рарной эволюции, достаточно сложно, ибо здесь не может быть такого однозначного и четкого критерия, как при указанном разли­чении типов крестьянских хозяйств, и необходим учет целой сово­купности показателей аграрного развития. Отбор же этих показате­лей может быть многовариантным.

Все это диктует необходимость применения при типологизации как совмещенного дедуктивно-индуктивного, так и собственно ин­дуктивного подхода.

Суть дедуктивно-индуктивного подхода состоит в том, что ти­пы объектов определяются на основе сущностно-содержательного анализа рассматриваемых   явлений,    а    те    существенные  признаки,   ко­торые    им

присущи, – путем анализа эмпирических данных об этих объектах. Так, например, при изучении социальной структуры со­ветского рабочего класса наличие в нем слоя кадровых рабочих и слоя, образующего новые пополнения рабочего класса, устанавли­вается теоретически. Те же наиболее существенные признаки, кото­рые характерны для облика этих слоев, выявляются путем сопоста­вления совокупности показателей и выделения среди них наиболее различающихся65. Дедуктивно-индуктивный подход к типизации явлений общественно-исторического развития наиболее широко распространен в марксистских исторических исследованиях. На его основе выделяются пространственные и временные типы и стадии исторических явлений и процессов. Таким путем раскрываются классово различные направления и этапы развития общественной мысли и общественного движения, массовой революционной борь­бы, внутренней и внешней политики и т.д.

Индуктивный подход отличается тем, что здесь и выделение типов и выявление их наиболее характерных признаков основыва­ются на анализе эмпирических данных. Таким путем приходится ид­ти в тех случаях, когда проявления единичного в особенном и осо­бенного в общем многообразны и неустойчивы. Так, например, ес­ли ставится задача типической классификации городов той или иной страны в тот или иной период не по каким-то их отдельным чертам, а как социальных целостностей, то на основе предварительного со­держательно-теоретического анализа весьма затруднительно выде­лять и какие-то их типы и характеризующие признаки. Множество подобных задач, возникающих в исторических исследованиях, могут быть решены лишь путем индуктивного анализа эмпирических дан­ных. Методы же многомерной типизации социальных объектов еще только начинают разрабатываться.

Типизация общественно-исторических объектов, явлений и про­цессов на основе индуктивного подхода отличается от типизации на основе дедуктивного подхода (как всякая индукция от дедукции) тем, что выявленные типы не могут рассматриваться как непремен­но присущие всему роду исследуемых явлений. Они отражают типо­логию данной эмпирически представленной совокупности объектов этого рода. Но познавательная ценность результатов индуктивной типологизации, и не обладающей свойством всеобщности, огромна, так как подобная типологизация раскрывает качественное строение той или иной эмпирической совокупности объектов и явлений. Кро­ме того, в познавательном процессе именно на основе индуктивной типизации может быть достигнут уровень знания, допускающий де­дуктивную типизацию.

Большие трудности в типологизации исторических объектов и явлений возникают из-за того, что сущностная природа типов, как правило, характеризуется совокупностью признаков. Помимо слож­ностей, связанных с выявлением состава этих признаков, возникают и проблемы в практическом проведении многомерной классифика­ции. Традиционные способы комбинированной группировки здесь оказываются малоэффективными, ибо образуется большое число групп, которые затем надо сводить в определенные типы. Допустим, что требуется разбить крестьянские хозяйства на социально-эконо­мические типы по размерам их посевов и данным о купле-продаже рабочей силы и наличию усовершенствованных орудий и машин. Решая эту задачу,  можно  выделить,  например,  четыре  посевные   группы   (скажем,  до

5 дес., 5–10, 10–20 и более 20 дес. на двор). За­тем в каждой из четырех групп следует учесть дворы, имевшие на­емных работников и не имевшие их. Далее в каждой из вновь полу­ченных восьми групп можно вычленить дворы, отпускавшие и не отпускавшие своих членов для работы по найму. Наконец, каждую из 16 групп можно разделить на две группы – с наличием усовершенствованных  орудий   и   машин   и   без  них.  В  итоге  получится

32 группы дворов. Чтобы решить поставленную задачу, т. е. выделить существенно отличные социально-экономические типы крестьянских хозяйств, эти группы надо сводить. При такой сводке могут быть вы­явлены две полярные группы дворов: 1) дворы с наименьшими раз­мерами посевов без сельскохозяйственных машин, продающие свою рабочую силу и не использующие найм, и 2) дворы с наибольшими размерами посевов, с наемными рабочими и машинами, не продаю­щие свою рабочую силу. Можно полагать, что первая группа объединяет пролетарские и полупролетарские, а вторая – обуржуазив­шиеся слои деревни, но нельзя утверждать, что только вошедшие в эти полярные группы дворы и относятся к указанным двум слоям. Так, некоторые дворы с наибольшими посевами, с наймом и маши­нами, но с уходом членов семьи на заработки вполне могут принад­лежать и к высшему слою, а беднейшие дворы с наличием наемных работников – к низшему слою деревни. Будут возникать и другие трудности при сведении выделенных групп в социально-экономиче­ские типы. Избежать эти трудности можно, только применяя мно­гомерную интегральную группировку, основанную на одновремен­ном учете всех выделенных признаков. Для этого необходимо применение специальных методов, разработанных в многомерном статистическом анализе. Речь о них будет идти во второй части нашей работы.

Еще одна трудность типологизации социальных объектов и яв­лений связана с тем, что объекты, принадлежащие к одному типу, в разной мере обладают основными чертами, присущими этому типу, т. е. одни из этих объектов могут быть более характерны для него, а другие – менее. Первые образуют как бы ядро типа, а вторые соста­вляют его окружение. Кроме того, объекты, входящие в один из ти­пов, могут иметь черты сходства с другими типами. Это также необ­ходимо учитывать при типологизации.

В познавательном плане наиболее эффективна такая типиза­ция, которая позволяет не просто выделить соответствующие типы, но и установить как степень принадлежности объектов к этим ти­пам, так и меру их сходства с другими типами. Для этого необходимы специальные методы многомерной типологизации. Такие мето­ды разработаны, и уже есть попытки их применения в исторических исследованиях.

Важной задачей при типологизации исторических объектов и явлений, особенно на основе индуктивного подхода, оказывается оп­ределение числа выделяемых типов, а при их количественных хара­ктеристиках – и тех интервалов, в пределах которых заключена их качественная определенность. В тех случаях, когда на основе сущностно-содержательного анализа удается выявить число типов, за­ключенных в совокупности исследуемых объектов, а характеризуе­мые их признаки выражены количественно, на основе математических методов и с использованием ЭВМ может быть проведена автоматическая одномерная или многомерная группировка, которую можно осуществлять и при произвольном выделении числа типов. Но тогда надо выяснить, насколько выделенные группы представ­ляют собой существенно отличные типы. Такие методы типологи­зации также уже применяются историками.

Наконец, особую сложность представляет выявление карди­нально отличных стадий в исторических процессах. Ввиду особой важности диахронного исторического анализа связанные с ним воп­росы будут специально рассмотрены в конце настоящего раздела. Сейчас лишь подчеркнем, что исходной основой для выделения ста­дий в историческом развитии должен быть учет их формационной принадлежности. Именно он определяет сущностную природу этих стадий.

Таков основной круг вопросов, возникающих при использова­нии в исторических исследованиях историко-типологического ме­тода.

В современных исторических исследованиях все более широко распространяется историко-системный метод. Это обусловлено уг­лублением исторических исследований как с точки зрения целостно­го охвата познаваемой исторической реальности, так и с точки зре­ния раскрытия внутренних механизмов функционирования и разви­тия разного рода общественно-исторических систем. Уже рассмат­ривались объективная природа общественных систем и общая суть системного подхода и системного анализа. Поэтому отметим лишь некоторые дополнительные моменты, связанные с применением си­стемного подхода и системного анализа в исторических исследова­ниях66. Эти моменты относятся и к онтологическим, и к гносеологическим аспектам историко-системного метода.

Объективной основой системного подхода и метода научного познания, как указывалось, является единство в общественно-историческом развитии (и вообще в объективной реальности) единично­го (индивидуального), особенного и общего. Реально и конкретно это единство и выступает в общественно-исторических системах разного уровня. Функционирование и развитие исторических систем включает и синтезирует те основные составные компоненты, из ко­торых складывается общественно-историческая реальность. К этим компонентам принадлежат индивидуальные и неповторимые собы­тия, исторические ситуации и процессы. По внутреннему содержа­нию они (компоненты) представляют собой ту или иную конкрет­ную и целенаправленную деятельность людей и неразрывно связан­ные с ней отношения.

Индивидуальные события обладают теми или иными только им свойственными чертами, которые не повторяются в других со­бытиях. Но эти события образуют определенные виды и роды чело­веческой деятельности и отношений, а следовательно, наряду с ин­дивидуальными они имеют и общие черты и тем самым создают оп­ределенные совокупности со свойствами, выходящими за пределы индивидуального, т.е. определенные системы.

Отдельные события включаются в общественные системы и че­рез исторические ситуации. Историческая ситуация – это про­странственно-временная совокупность событий, образующих каче­ственно определенное состояние деятельности и отношений, т. е. это та же общественная система.

Наконец, исторический процесс в своей временной протяжен­ности имеет качественно отличные этапы или стадии, которые включают определенную совокупность событий и ситуаций, состав­ляющих подсистемы в общей динамической системе общественного развития. Так, ясно, что простая капиталистическая кооперация, ма­нуфактура и фабрика или капитализм свободной конкуренции, мо­нополистический капитализм и государственно-монополистический капитализм – системные стадии и этапы в генезисе и развитии капи­тализма. Такой же системный характер имели, скажем, и три этапа в развитии революционного движения в России в XIX – начале XX в.: дворянский, разночинский и пролетарский.

Системный характер общественно-исторического развития оз­начает, что все события, ситуации и процессы этого развития не только каузально обусловлены и имеют причинно-следственную связь, но также и функционально связаны. При этом, как бы ни бы­ла примитивна структура системы, «функции ее могут быть исклю­чительно сложны»67, ибо определяются не только самой структу­рой, но и местом данной системы в сложной иерархии других систем. Функциональные связи в этом плане как бы перекрывают связи причинно-следственные, с одной стороны, и имеют комплексный характер, – с другой. На этом основании полагают, что в научном познании определяющее значение должно иметь не причинное, а структурное, если говорить точнее, структурно-функциональное объяснение68.

Взаимодействие той или иной совокупности систем или подсис­тем более широкой системы может иметь разный характер детер­минации. Однозначно детерминированными являются отношения, когда состояния подсистем полностью определяют друг друга. Веро­ятностно-детерминированными оказываются такие взаимодейст­вия, когда состояние отдельных подсистем обуславливается другими подсистемами лишь в той или иной мере, имеющей вероятностный характер. Случайно-вероятностными будут отношения между под­системами, которые не имеют закономерного характера, т. е. не об­ладают свойствами устойчивости и повторяемости, присущими пер­вым двум видам взаимосвязей69.

Системный подход и системные методы анализа, к которым относятся структурный и функциональный анализы, характеризуются целостностью и комплексностью. Изучаемая система рассматрива­ется не со стороны ее отдельных аспектов и свойств, а как целост­ная качественная определенность с комплексным учетом как ее соб­ственных основных черт, так и ее места и роли в иерархии систем. Однако для практической реализации этого анализа первоначально требуется вычленение исследуемой системы из органически единой иерархии систем. Эту процедуру называют декомпозицией систем. Она представляет сложный познавательный процесс, ибо нередко весьма сложно выделить определенную систему из единства систем.

Вычленение системы должно проводиться на основе выявления совокупности объектов (элементов), обладающих качественной определенностью, выраженной не просто в тех или иных свойствах этих элементов, но и прежде всего в присущих им отношениях, в ха­рактерной для них системе взаимосвязей. При этом могут возник­нуть трудности уже в определении содержательных границ выделя­емой совокупности. Так, скажем, когда речь идет об изучении как системы крестьянского или помещичьего хозяйства, промышленно­сти и торговли и т. п. явлений, соответствующие признаки могут быть установлены достаточно определенно (хотя и не всегда). Если же требуется, например, выделить как систему совокупность взгля­дов, выражающих либерально-буржуазную, мелкобуржуазную или иную идеологию, то признаки для этого не будут столь очевидными, как в первом случае. Поэтому вычленение исследуемой системы из иерархии систем должно быть обоснованным. При этом могут быть широко использованы методы историко-типологического анализа.

С точки зрения конкретно-содержательной, решение указан­ной задачи сводится к выявлению системообразующих (системных) признаков, присущих компонентам выделяемой системы. К ним относятся признаки, взаимосвязь между которыми прежде всего и определяет суть структуры данной системы, т. е. выражает сущностную определенность, целостность и устойчивость структу­ры. Очевидно, что эта задача не может быть решена путем учета возможно большего числа признаков. Необходим содержатель­ный отбор наиболее существенных из них. Он требует глубокого знания изучаемых явлений и процессов, большой предварительной работы.

После выделения соответствующей системы следует ее анализ как таковой. Центральным здесь является структурный анализ, т. е. выявление характера взаимосвязи компонентов системы и их свойств. Структурный анализ может проводиться различными ме­тодами, позволяющими устанавливать взаимосвязи – от простейших логических методов выявления причинно-следственных связей до математических методов их анализа.

Итогом структурно-системного анализа будут знания о системе как таковой. Эти знания, как правильно указывают некоторые ис­следователи, имеют эмпирический характер, ибо они сами по себе не раскрывают сущностной природы выявленной структуры. Пере­вод полученных знаний на теоретический уровень требует выявле­ния функций данной системы в иерархии систем, где она фигуриру­ет в качестве подсистемы. Эта задача решается функциональным анализом, раскрывающим взаимодействие исследуемой системы с системами более высокого уровня.

Только сочетание структурного и функционального анализов позволяет познать сущностно-содержательную природу системы во всей ее глубине. Это обусловлено тем, что «собственные характери­стики объекта (системы. – И К.) обнаруживают гораздо более сложную природу, выступая как синтетический результат отноше­ния между объектом (системой. – И.К.) и средой, как структурные свойства этого отношения». Поэтому «автономность, целостность, поведенческие характеристики какого-либо уровня в иерархической системе невозможно понять, изучая структуру только данного уровня, как невозможно понять, что такое стоимость, изучая физи­ко-химические свойства товара»70.

Таким образом, системно-функциональный анализ дает воз­можность выявить, какие свойства окружающей среды, т. е. систем более высокого уровня, включающих в себя исследуемую систему как одну из подсистем, определяют сущностно-содержательную природу данной системы. В этом плане системно-функциональный анализ, основанный на диалектико-материалистическом понимании общественно-исторического развития, является мощным средством познания этого развития.

Функциональный анализ тоже является анализом структурным, ибо функции системы реализуются, как указывалось, через структу­ру. Но эта структура отличается от структуры непосредственно ис­следуемой системы: в функциональном анализе исследуется структу­ра системы более высокого уровня, в которую включена и данная си­стема. Так, если рассматривается производственно-экономический строй крестьянского хозяйства эпохи капитализма, то его структур­ный анализ будет направлен на выявление взаимосвязей между его основными компонентами (обеспеченность орудиями и средствами производства, рабочей силой, доходы и расходы и т. д.). Допустим, что эти связи были прямыми и тесными. Но раскрыть сущностно-содержательный смысл такой структуры, исходя лишь из нее самой, невозможно. Для этого надо рассмотреть крестьянское хозяйство как составную часть более широкой системы производственно-экономиче­ских отношений – как одну из подсистем общей системы капитали­стического производства. Структура же последнего показывает, что на сравнительно высоком уровне развития капитализма характерна тесная сбалансированность основных компонентов этой структуры, обусловленная законами товарно-капиталистического производства (законы стоимости, средней нормы прибыли, конкуренции).

Соотнесение двух структур, осуществляемое функциональным анализом, дает возможность вскрыть причины тесной сбалансиро­ванности структуры крестьянского хозяйства. Она была обусловле­на товарно-капиталистической природой этого хозяйства, его под­чиненностью законам капиталистического производства. Таким об­разом, функциональный анализ позволяет раскрыть сущностную природу структуры анализируемой системы через сущность структуры системы более высокого уровня, а тем самым и выявить зако­ны функционирования и развития изучаемой реальности. Таковы основные методологические принципы системного анализа. Суть их очевидна и. можно даже сказать, проста. Однако их практическая реализация при изучении общественно-исторических явлений на­много сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Возникающие при системном анализе трудности обусловлены многоуровневым характером общественных систем, а потому и разномасштабностью компонентов этих систем. Следовательно, изуча­емая реальность может рассматриваться на разных системных уров­нях и при разных масштабах, составляющих систему компонентов. В этих условиях идеальным вариантом был бы такой подход, при котором исследуемая реальность анализируется на всех ее систем­ных уровнях и при учете всех масштабов компонентов системы. Но такой подход можно реализовать далеко не всегда. Поэтому необхо­дим обоснованный отбор вариантов анализа в соответствии с поста­вленной исследовательской задачей.

Но возникает вопрос о том, что конкретно в строении системы свидетельствует об ее уровне? Учитывая, что взаимодействие компонентов системы имеет характер субординации, т. е. при относи­тельной самостоятельности частей они подчинены целому, можно считать показателем уровня иерархической системы масштаб соста­вляющих ее компонентов.

Допустим, что изучается общий социально-экономический строй крестьянского хозяйства в эпоху капитализма. Это хозяйство может исследоваться как в целом, так и по отдельным социально-экономическим типам (пролетарский и полупролетарский, собст­венно крестьянский – мелкобуржуазный и буржуазно-капиталисти­ческий слои деревни) или производственно специализированным группам (крестьянские хозяйства, преимущественно   занятые   зем­леделием,   животноводством,    промыслами

и т. д.). Но во всех вари­антах крестьянское хозяйство может рассматриваться на разных системных уровнях. Низшим из этих уровней является тот, где элементами системы будут выступать отдельные крестьянские хозяйства (дворы). Более высоким будет уровень, в котором исходными элементами системы являются крестьянские общины (селения). На других уровнях в качестве таких элементов могут фигурировать бо­лее крупные территориальные единицы (волости, уезды и губер­нии). В данном случае система с исходными элементами в масшта­бе губерний будет системой наиболее высокого уровня, ибо укрупнение исходных элементов здесь достигает фактически своего предела. Именно на этом уровне будут наиболее отчетливо проявляться основные черты и закономерности, присущие социально-экономическому строю крестьянского хозяйства. Знание их и необходимо для раскрытия сути структур, взятых на более низком систем­ном уровне. Характер структуры на низшем (подворном) уровне, будучи соотнесенным с ее сутью на высшем уровне, покажет, в ка­кой мере общие тенденции функционирования крестьянского хо­зяйства проявлялись в единичном. Иначе говоря, исследуемая ре­альность будет познана в единстве явления и сущности. Такое соот­несение на других системных уровнях раскроет соотношение общего и особенного.

Данный пример хорошо показывает, что переход от низшего к более высоким системным уровням связан с агрегированием (укрупнением и усреднением) исходных, нечленимых элементов иерархической системы. Необходимые агрегированные данные могут быть извлечены из источников непосредственно либо получены путем усреднения показателей исходных элементов системы. Ясно, что абстрагирование от единичного при декомпозиции систем должно быть обоснованным. Агрегированные элементы систем более высокого уровня должны отражать реальность, а не представлять собой искус­ственные конструкции. В рассматриваемом примере правомерность выделения указанных агрегированных элементов систем разного уровня очевидна. Ведь не только крестьянский двор, но и община, волость, уезд и губерния – реальные компоненты исторической действительности, оказывавшие воздействие на функционирование и развитие крестьянского хозяйства.

Пространственное агрегирование исходных (атомарных) эле­ментов общественных систем широко применяется при изучении многих сторон исторической реальности. Но существуют и другие подходы к такому агрегированию. Например, при изучении многих общественных систем, исходные элементы которых фигурируют в той или иной производственно-экономической или другой общественной сфере, основой выделения системных уровней могут быть разные по масштабам организационные и иные подразделения этих сфер. Так, при изучении социального облика советского рабочего класса, когда исходным элементом иерархической системы выступает отдельный рабочий, компонентами разных системных уровней могут быть бригады, цехи, предприятия, отрасли промышленности.

Анализ общественно-исторических систем на разных уровнях обусловлен их объективной иерархической природой и субордина­цией в их взаимодействии. Его познавательные плюсы состоят в том, что переход к системам более высокого уровня позволяет рас­ширить состав тех признаков, на основе которых ведется системный анализ. Так, изучение того же социально-экономического строя крестьянского хозяйства на уровне, когда исходными элементами системы выступают отдельные дворы, вынуждает ограничиваться показателями, характеризующими только состояние этих дворов. Переход к анализу системы на более высоких уровнях дает возможность учесть ряд других показателей. Уже при переходе на уровень общин (селений) можно выявить воздействие на структуру кресть­янского хозяйства таких факторов, как расстояние до рынков сбы­та, природные условия,  производственная  специализация,   уровень   грамотности   крестьян

и т. д. На уровне же губернском крестьянское хозяйство как система может быть рассмотрено в тесном взаимодействии со многими другими общественными системами, что наи­более полно раскрывает закономерности его функционирования и развития.

Таким образом, необходимо обоснованное выделение струк­турного уровня изучаемой системы, а результаты проведенного анализа должны оцениваться с учетом того, насколько полно на избранном уровне может быть познана сущность рассматриваемой реальности. В силу еще недостаточного освоения историками (да и не только историками) методов системного анализа это не всегда делается. В этой связи следует обратить внимание на один момент.

В последнее время возрастает интерес к обработке и анализу разного рода первичных массовых данных (сведений различных пе­реписей, обследований и других материалов). Несомненным плюсом таких материалов является то, что они, характеризуя объекты изучаемых явлений и процессов на их атомарном уровне, вместе с тем позволяют получать те или иные агрегированные показатели в соответствии с исследовательской задачей и на основе диалектико-материалистических представлений о соответствующей объективной реальности. Тем самым историк может преодолеть нередко встречающуюся ограниченность в агрегировании первичных данных, проведенном современниками.

Тот факт, что в большинстве случаев в имеющихся источниках массовые данные фигурируют в агрегированном виде, естественно порождает стремление при наличии исходных данных вести систем­ный анализ на основе неагрегированных показателей. Это значит, что соответствующая система рассматривается на низшем уровне, когда ее компоненты представляют собой нерасчленимые далее элементы. Подобный анализ правомерен. Но при этом надо учиты­вать, что его результаты сами по себе, особенно в тех случаях, когда используемые данные замыкаются сведениями лишь о самих ис­ходных объектах, имеют ограниченный характер и их нельзя трак­товать в том духе, что они раскрывают всю глубинную сущность изучаемых явлений. В противном случае исследователь может ока­заться в положении человека, который на основе физических и хи­мических свойств какого-либо товара должен судить о его стоимо­сти. Поэтому еще раз надо подчеркнуть необходимость при системном анализе рассматривать изучаемую реальность на разных сис­темных уровнях. В этой связи очевидна и безосновательность по­пыток противопоставления первичных данных как якобы более ценных данным агрегированным как будто менее ценным. Таковы основные методологические моменты, которые необходимо иметь в виду при применении в исторических исследованиях системного анализа.

Структурно-функциональный анализ имеет несомненные преи­мущества по сравнению с другими методами исторического исследо­вания и является наиболее эффективным. Главное из них состоит в том, что именно на основе структурно-функционального анализа становится возможным восхождение от абстрактного к конкретному, т. е. применение метода, который приводит к конкретно-теоретическому знанию, высшему уровню научных знаний.

Далее, структурно-функциональный анализ создает предпо­сылки и ведет к моделированию изучаемых систем. Идеальная структура в общем уже и есть сущностно-содержательная модель исследуемой системы. При наличии количественных показателей или возможности формализации и измерения признаков, характе­ризующих эту систему, открывается путь к построению количе­ственной модели. Тем самым может быть установлена количест­венная мера соответствующих качественных определенностей и доведено до логического завершения раскрытие единства в системе формы и содержания, явления и сущности, количества и каче­ства.

Указанные преимущества историко-системного метода могут быть использованы при применении историко-типологического, историко-сравнительного и даже историко-генетического методов. В последнем случае результаты структурно-функционального ана­лиза могут включаться в генетическую характеристику исследуе­мой реальности.

Вместе с тем историко-системный анализ имеет и слабые стороны. Во-первых, наиболее широко он может применяться для синхронного анализа общественно-исторических систем, когда они рассматриваются на определенных горизонтальных временных срезах. Это обусловлено тем, что структурно-функциональный анализ направлен прежде всего на выявление целостности, зрелости и устой­чивости общественно-исторических систем. А это наиболее успеш­но решается при синхронном анализе. Тем самым может остаться нераскрытым процесс развития. Во-вторых, системно-структурный и функциональный анализ чреват при недостаточном внимании к его сущностно-содержательной           стороне            опасностью     чрезмерного

абстрагирования – формализации изучаемой реальности, а также субъективным конструированием исторических систем. Этими недостатками грешат многие исследования буржуазных историков.

Такова суть основных методов исторического исследования. Понятно, что ни один из них не является универсальным и абсолютным. Наибольший эффект может быть достигнут при их комплексном использовании. При этом применение любых методов должно быть правильным, для чего необходимо строго соблюдать методо­логические принципы и требования, ибо неумелое обращение с ме­тодами исторического исследования может привести к ошибкам и историка-марксиста. Поэтому задача овладения искусством диалектико-материалистического использования методов исторической науки и совершенствования этого искусства стоит и перед историка­ми-марксистами.

В заключение следует отметить некоторые моменты, связанные с проблемами изучения развития общественно-исторической реальности. История – не только пространственная, но и непрерывная временная деятельность людей, проходящая при определенных и изменяющихся их общественных отношениях. Очевидно, эта деятельность должна изучаться не только в пространственно-синхронном, но и в диахронном выражении. Именно в диахронном изучении общественно-исторического развития многие и видят главную задачу исторической науки. Думается, что абсолютизация диахронного подхода неправомерна, ибо общественно-историческая реальность при непрерывном изменении и развитии в то же время обладает и качественно-временной устойчивостью. Поэтому необходимы и синхронный и диахронный подходы к ее изучению.

Диахронный (т. е. разновременный, разномоментный) анализ71 направлен на изучение исторических процессов, т. е. сущностно- временных изменений исторической реальности в отличие от синхронного (т. е. одновременного) анализа, который имеет цель раскрыть сущностно- пространственную природу этой реальности72. Выделяются четыре типа исторических процессов73.

1. Процесс может представлять последовательность этапов или моментов в возникновении, развитии и завершении определенного события в рамках данной исторической ситуации.

2. Процесс может выступать как последовательность смены разных событий внутри данной ситуации.

3. Процесс может складываться как смена ситуаций внутри той или иной исторической системы в фиксированном интервале времени.

4. Процесс может быть сменой исторических систем в определенном историческом интервале. В этом выражении он представляет собой последовательность качественно отличных этапов, стадий или фаз в ходе исторического развития.

Очевидно, что последний тип исторических процессов наиболее сложен как в силу того, что выражает развитие наиболее сложного, интегрального компонента исторической реальности, каким и вы­ступают исторические системы, так и потому, что в этот тип могут входить (и, как правило, входят) все другие типы процессов. Поэто­му в анализе исторического развития как смены общественных сис­тем разных уровней и состоит главная задача диахронного анализа, который и получил название структурно-диахронного, а еще пра­вильнее его называть системно-диахронным.

Практически структурно-диахронный анализ сводится к трем основным вариантам74. Первый из них выявляет такие характери­стики процессов, как продолжительность, частота разных событий, длительность пауз между событиями и т. п. Это простейший вариант анализа, дающий представление об исходном содержании процесса и его внешних характеристиках как системы.

Второй вариант структурно-диахронного анализа направлен на раскрытие внутреннего временного строения процесса. Выделяют­ся качественно определенные стадии, или фазы, в его развитии, а также однотипные события, образующие функционирующие в нем подсистемы. Так, генезис капитализма, как указывалось, имел такие внутренние стадии, как простая капиталистическая кооперация, мануфактура и фабрика, а структура капитализма складывалась из взаимодействия промышленности, сельского хозяйства, торговли и рынка, города и деревни и т. д. Это – наиболее широко распространенный вариант диахронного анализа исторических процессов.

Третий вариант структурно-диахронного анализа состоит в выявлении динамики отдельных систем или их совокупности на фоне развития более широкой системы, по отношению к которой исследуемая система выступает как подсистема. Таким будет, например, анализ развития рынка в связи с развитием простого товарного или капиталистического производства или анализ развития общественной мысли в зависимости от хода классовой борьбы или социально-экономического развития. Это наиболее сложный вид структурно-диахронного анализа в его динамическом варианте. Вершиной такого анализа является построение динамических моделей исторических систем. Осуществление этого анализа опирается на два первых варианта и требует динамических данных об изучаемых системах. Трудности, обусловленные формированием таких данных, и сложности анализа динамических рядов показателей ограничивают возможности практического применения этого анализа в исторических исследованиях. Историки преодолевают эти трудности путем синхронного анализа исследуемой реальности, проводя его в различные временные срезы. При обоснованном выборе последовательных временных срезов удается выявить как изменения в развитии систем (прежде всего их структур), так и приблизительные временные моменты качественной трансформации систем. Успех во многом зависит от того, насколько уже определены общие этапы и стадии в развитии процесса как целого. Знание временных границ этих стадий может служить основой при выборе рубежей для синхронного структурно-функционального, да и иного анализа.

В связи с указанным вариантом анализа исторического развития возникает общий методологический вопрос о том, насколько данные статики могут быть использованы для выявления динамики. В целом на этот вопрос может быть дан положительный ответ не только с практической, но и с методологической точки зрения. Положительный ответ следует из рассмотренного выше соотношения действительности и возможности. Действительность, как было показано, есть реализованная возможность прошлого, а возможность является чертой действительности, представляющей объективную основу для будущего, ибо потенции и тенденции будущего всегда заключены в действительности, в текущем настоящем. Следовательно, если анализ того или иного процесса в той или иной временной момент будет не только характеризовать его состояние в данный момент, но и раскрывать возможности его последующего развития, заключенные в данном состоянии, то показатели статики могут быть основой для суждения о последующей динамике. Понятно, что при анализе отдельного временного состояния реальности такие суждения могут быть лишь гипотетическими, так как объективная возможность может реализоваться, но может остаться и нереализованной. Но если рассматривается определенная последовательность статических состояний объекта, то каждый последующий рубеж позволяет выявить, какие возможности предшествующего состояния оказались реализованными, а следовательно, и установить истинность той или иной гипотезы. В принципе существует реальная возможность для разработки конкретных путей и методов использования результатов логического анализа объекта для более глубокого познания его истории.

Таким образом, историческая наука располагает богатым арсеналом общеисторических методов исследования. В сочетании с общенаучными методами и на основе диалектико-материалистического метода это позволяет разрабатывать и применять разнообразные конкретно-научные методы для анализа различных исторических явлений и процессов.