И ее проявления в исторической науке

 

Отличительной чертой развития науки в эпоху научно-технической революции являются ее все углубляющиеся математизация и компьютеризация89. Сейчас уже нет таких областей науки, в которые в той или иной мере не вторглись математические методы, электронные вычислительные машины и другая, техника. Безусловно, этому во многом содействуют успехи в развитии прикладной математики и электронной, прежде всего вычислительной, техники. Даже первые поколения ЭВМ позволяли выполнять такой объем вычислений, который невозможен в условиях применения обычной, «малой» счетной техники. Новейшие же ЭВМ обладают прямо-таки безграничными памятью и быстродействием. Это наряду с разработкой целого ряда новых направлений математики открыло возможность постановки и решения новых исследовательских задач.

Однако было бы ошибочно приписывать интенсивный процесс математизации науки прежде всего успехам в развитии математики и ЭВМ, как иногда делают90. Если бы это было так, то математизация различных областей человеческой деятельности вообще, и науки в частности, протекала бы более или менее одновременно и равномерно. Но этого не происходит. Процесс внедрения математических методов и ЭВМ в разные науки и в отдельные области каждой науки обусловлен прежде всего их внутренним развитием и происходит по мере того, как они оказываются «готовыми» к математизации и испытывают потребность в ней. Именно поэтому декларативные призывы к превращению обществознания в точную науку путем переноса в него методов естественных наук, присущие позитивизму со времени его возникновения, и остаются бесплодными.

Но очевидно, что и готовность к математизации и потребность в ней могут возникнуть в любой науке на определенном этапе ее развития только при наличии объективных предпосылок для количественного анализа явлений, составляющих объект познания соответствующей науки.

Посмотрим, каковы же объективные предпосылки для количественного анализа явлений реального естественного и общественного мира, т. е. насколько в онтологическом смысле возможна математизация процесса познания этого мира. <…>

Органическое сочетание в явлениях объективного мира количества и качества обусловливало то, что в развитии науки всегда имела место тенденция к выявлению количественных характеристик изучаемых явлений и процессов, к количественной оценке как отдельных черт, так и общей природы и сути этих явлений, а следовательно, и к применению тех или иных математических методов обработки и анализа количественных данных. Понятно, что размах и осознанность этих тенденций на разных этапах развития науки и в разных ее областях были неодинаковыми. Обществоведение здесь всегда отставало и отстает от естествознания и техники, хотя сопряженность количества и качества также имманентно присуща явлениям общественным, как и естественным. Основная причина тому – сложность явлений общественной жизни. Эта причина обусловливает трудности не только в выявлении меры и измерении указанных явлений, но и в самом выявлении сути того или иного качества.

Таким образом, объективная природа явлений общественной жизни является такой, что не только допускает применение количественных и математических методов при изучении этих явлений, но и может быть наиболее глубоко познана только на их основе. Современное же развитие науки, определяемое как непосредственными потребностями общественной практики, так и углублением самой научно-познавательной деятельности, требуют все более широкого применения количественных и математических методов.

Общей предпосылкой обращения ученых-марксистов к количественным методам в общественно-гуманитарных науках, как и во многих других, является непрерывное углубление исследований, которое на определенной их стадии неизбежно порождает потребность в количественном анализе.

Приведем пример из области исторических исследований, который показывает, как для углубления знаний становится необходимым обращение к математическим методам. Речь идет об изучении классовой борьбы крестьянства в России в период разложения и кризиса феодально-крепостнической системы хозяйства. Этот период характеризовался, с одной стороны, усилением феодальной эксплуатации крестьянства, а с другой – ростом крестьянского движения. И то и другое конкретно показано в многочисленных трудах советских историков, посвященных как анализу каждого из указанных явлений в отдельности, так и параллельному их освещению. Кардинальный вопрос о том, в какой мере определенная степень эксплуатации и ее усиление влияли на размах борьбы крестьянства и ее нарастание, конкретно не исследовался. Не исследовался потому, что определяющее воздействие эксплуатации на борьбу крестьянства представлялось очевидным. Эта очевидность основывалась на том, что борьба крестьянства представляла собой выражение антагонизма, имманентно присущего феодальной системе производственных отношений, а усиление эксплуатации крестьян было важнейшим фактором, обострявшим этот антагонизм. Из этого логически следовал вывод, что главной причиной усиления классовой борьбы крестьян было усиление их феодальной эксплуатации. И в целом такое понимание, безусловно, является правильным, ибо применительно к феодальному способу производства именно эксплуатация крестьянства и ее усиление являются основным фактором, порождающим и классовую борьбу крестьянства и рост ее размаха и остроты.

Но наступил момент, когда это верное, но исторически абстрактное понимание сложного исторического явления потребовало конкретизации применительно к определенной исторической эпохе. Внутренняя логика познания явления привела к необходимости восхождения от абстрактного к конкретному. Была поставлена задача непосредственного выявления зависимости размаха движения крестьян от интенсивности их феодальной эксплуатации. Такую задачу поставили Ю. Ю. Кахк и Х. М. Лиги и попытались ее  решить  применительно  к  движению   эстонского  крестьянства  в  начале XIX в.91

Для решения этой задачи потребовалось применение математических методов – надо было выявить тесноту взаимосвязи показателей, характеризующих степень эксплуатации крестьян и размах их антифеодальной борьбы. Для анализа были взяты данные по имениям южной Эстонии. По каждому из них учитывались 14 показателей о положении крестьян, в том числе о размерах их барщинных повинностей до реформы 1804 г. и после нее, а также фиксировалось наличие или отсутствие волнений крестьян. Посредством корреляционного анализа установили тесноту взаимосвязи между всеми этими показателями. Оказалось, что участие крестьян в волнениях было в целом слабо связано с их положением и эксплуатацией. Коэффициенты корреляции колебались в пределах 0,35–0,56. Иначе говоря, при прочих равных условиях размах крестьянских выступлений определялся положением крестьян и интенсивностью  их  эксплуатации  лишь  на  12–31 %,

т. е. размах борьбы крестьянства зависел в основном не от указанных факторов, а от иных. Авторы объясняют такое положение стихийным характером борьбы крестьянства. Когда интенсивность эксплуатации в целом достигла предельно высокого уровня, т. е. повсеместно существовали объективные предпосылки для крестьянских волнений, конкретные выступления крестьян вызывались не тяжестью их положения, а всякого рода иными причинами.

Таким образом, при несомненной обусловленности классовой борьбы крестьян остротой классового антагонизма и выражавшей его интенсивности эксплуатации конкретный размах борьбы при ее стихийном характере не был однозначно детерминирован этими факторами, а мог определяться другими причинами, игравшими роль поводов. Ясно, что второй вывод не отвергает первого, а конкретизирует и углубляет его. И это стало возможным, когда соотношение качества и количества было синтезировано в мере, что потребовало обращения к математическим методам.

Можно было бы привести много других примеров, показывающих, как на определенном уровне изучения тех или иных явлений и процессов исторического развития становится необходимым обращение к математическим методам. Из сказанного совершенно очевидно, что обращение к математическим методам прежде всего диктуется состоянием соответствующей науки и потребностями дальнейшего углубления исследований. Современное же состояние наук, в том числе и исторической, превращает эту потребность во все более настоятельную необходимость.

Эпоха научно-технической революции характеризуется прежде всего необыкновенным ускорением темпов развития науки. Науковеды полагают, что за три четверти XX в. человечество накопило значительно больше научных знаний, чем за всю предшествующую историю, а во многих областях науки в течение 12–15 лет объем научных знаний будет удваиваться. Информационный взрыв, имеющий место в науке, ставит ряд важных задач не только в области систематизации, хранения и использования накопленных знаний, но и в сфере проведения новых научных исследований. Выполнение последних во всех науках требует привлечения все большего объема новых фактических данных и более совершенных методов их выявления, обработки и анализа. Все это ускоряет приближение научных исследований к тому их внутреннему рубежу, который диктует потребность в обращении к математическим методам и ЭВМ.

Быстрое накопление новых знаний характерно и для развития советской исторической науки. Хорошо известно, что в послевоенный период объем новых знаний резко возрос и идет быстрое дальнейшее их накопление. Сейчас уже фактически нет сколько-нибудь крупных явлений и процессов в отечественной и зарубежной истории, которые не были бы охвачены хотя бы небольшой серией исследований. И вместе с тем ежегодно в стране появляются тысячи исследований, посвященных изучению исторического прошлого. Разумеется, это никоим образом не означает, что нет событий, явлений и процессов или тех их аспектов, которые еще не охвачены изучением. Наоборот, по мере накопления знаний обнаруживается все большее число сторон исторического развития, которые требуют исследования. Важно, что и в исторической науке стоит проблема оперирования накопленными знаниями и необходимости привлечения все большего объема конкретно-исторических данных при проведении новых исследований. Это, как отмечалось, требует, с одной стороны, расширения источниковой основы исследований путем введения в научный оборот источников, которые до этого либо вовсе не использовались, либо привлекались ограниченно. Здесь внимание исследователей обращается прежде всего к разного рода массовым, в том числе первичным, данным, содержащимся в источниках. С другой стороны, все настоятельнее обнаруживается потребность в повышении информативной отдачи уже введенных в научный оборот источников. Эти задачи нельзя решить без совершенствования методов выявления, критической оценки, обработки и анализа фактических данных, в том числе и применения математических методов и ЭВМ.

Другим важным обстоятельством является то, что общий уровень современной науки и потребности ее дальнейшего развития обуславливают все более отчетливое проявление тенденции к интеграции научного познания.

В развитии науки всегда имеет место органическое сочетание дифференциации и интеграции. Но на отдельных этапах этого развития на первый план может выдвигаться одна из этих сторон. В условиях научно-технической революции все более отчетливо обнаруживается тенденция к интеграции. Одно быстрое накопление знаний, достигаемое в результате интенсивной дифференциации и специализации научных исследований, без должного интегрального, обобщенного подхода не может обеспечить всестороннего, цельного и все более глубокого познания объективной реальности, ибо объективная реальность представляет собой органическое единство общего, особенного и единичного92. Все это имеет место и в исторической науке.

Сразу же надо отметить, что хотя и дифференциация и интеграция научного познания являются объективными чертами его развития, возможности их реального проявления неодинаковы. В практике научных исследований их специализация протекает как бы стихийно в том смысле, что для ее разворачивания не требуется специальных побуждений и организационных мер. Она, естественно, воспринимается и психологически, ибо результаты ее непосредственны и очевидны.

Реализация же тенденции к интеграции в этом плане более трудна, особенно, если интеграция происходит в условиях господства дифференцированного подхода. Здесь необходимы иная подготовка специалистов, организация и координация исследований, преодоление привычных представлений о характере этих исследований. Поэтому успехи интеграции во многом зависят от субъективного воздействия на ее развитие. Понятно, что это воздействие должно основываться на учете объективных предпосылок и потребностей обобщенного подхода в познании явлений объективного мира. В этой связи необходимо более подробно рассмотреть проявление тенденции к интеграции в советской исторической науке.

В развитии исторической науки в советский период ясно выделяются этапы, когда на первый план выступала либо дифференциация, либо интеграция исследований. В период становления и утверждения марксистской советской исторической науки (с 1917 г. и до середины 30-х годов) на первый план выдвигалась задача критической оценки того наследия, которое было получено от дворянской и буржуазной исторической науки, овладения марксистской теорией и методологией исторического познания и выработки на этой основе новой концепции общего хода исторического развития93. Естественно, что создание такой концепции требовало широкого и комплексного рассмотрения хода исторического развития, т.е. интегрального подхода к нему. Это, разумеется, не исключало и дифференцированного изучения отдельных сторон, этапов и событий этого развития, но такое изучение в целом не играло главной роли.

На базе утвердившейся марксистской теории и методологии исторического познания с конца 30-х годов и особенно в послевоенный период началась активная разработка отдельных сторон, этапов, явлений и процессов исторического развития, основанная привлечении нового конкретно-исторического материала, т.е. более дифференцированное в проблемном, пространственном временном аспектах изучение хода отечественной и всемирной истории. Это и привело к накоплению того огромного объема исторических знаний, которым мы обладаем в настоящее время.

Прогрессировавшая тенденция к дифференциации исторических исследований не упраздняла обобщенного, интегрированного подхода к изучению прошлого. Об этом свидетельствует появление целого ряда обобщающих трудов: как фундаментальных индивидуальных монографий, так и коллективных работ по истории отдельных республик и регионов. Вершиной обобщающих исследований явилось создание многотомной всемирной истории, в которой впервые с марксистских позиций был охарактеризован ход мирового исторического развития. Но в общем соотношении дифференциации и интеграции явно преобладал (даже безусловно господствовал) дифференцированный подход.

Примерно с начала – середины 70-х годов стали все более отчетливо обнаруживаться минусы чрезмерно глубокой специализации исторических исследований. Объем таких исследований вырос настолько, что они стали доступными лишь узкому кругу специалистов по тем или иным проблемам. Но это не главный недостаток узкоспециализированных исследований. Основной их минус с точки зрения общих задач исторической науки состоит в трудности их сведения, обобщения полученных в них результатов. Нередко такое сведение оказывается вообще невозможным. Это происходит в силу того, что исследование одних и тех же явлений и процессов, очень часто даже на основе однотипных источников, но применительно к различным регионам или временным срезам, ведется отдельными историками или группами их разобщенно. Отсюда – различия в постановке исследовательских задач, методах отбора, обработки и анализа конкретно-исторических данных и обобщении результатов. В итоге возникают парадоксальные ситуации, когда наличие большого числа исследований по тем или иным явлениям и процессам не создает основы для их обобщающей характеристики. Понятно, что такие обобщения не могут всецело базироваться на специальных исследованиях. Они требуют самостоятельной разработки и анализа источников, но должны включать и результаты дифференцированных исследований. Иначе не будет синтеза дифференцированного и обобщающего подходов, а следовательно, и взаимосвязанного анализа общего, особенного и единичного в историческом развитии.

Сложившаяся ситуация обусловила то, что в советской исторической науке стала усиливаться тенденция к интеграции. Основным ее выражением остается создание обобщающих трудов как по истории отдельных стран и регионов, так и особенно по отдельным аспектам исторического развития. Последний момент следует отметить особо, ибо он является новой чертой в процессе интеграции исторических исследований, свидетельствующей об их углублении. Новой формой обобщающих исторических исследований становится и коллективная монография.

Однако в целом в советской исторической науке в настоящее время, несмотря на усиление тенденции к интеграции, господствует дифференцированный, часто узкоспециализированный подход, и необходимо дальнейшее усиление интеграции. Суть проблемы состоит не просто в том, чтобы всячески выдвигать интеграцию на первый план. Необходимо учитывать сложный характер соотношения дифференциации и интеграции и особенности этого соотношения в современную эпоху. Историки, к сожалению, не уделяют должного внимания этому важному вопросу. Так, основные усилия по преодолению издержек чрезмерной дифференциации исследований идут по линии борьбы с «мелкотемьем», а потребность в интеграции реализуется главным образом путем создания многотомных коллективных обобщающих трудов. Между тем, как показывает развитие других, прежде всего естественных, наук, отличительной чертой выдвижения на первый план интегративных тенденций является синтез обобщенного и специализированного подходов к изучению реальности. Сам процесс дифференциации исследований, который продолжает активно развиваться, все в большей мере идет интегральным путем. Новые направления исследований, превращающиеся в самостоятельные области наук или их направления, наиболее интенсивно и успешно развиваются на стыках наук или разных аспектов отдельных наук. Биофизика, биохимия, физическая химия, кибернетика, информатика, бионика, астробиология, космическая медицина – все эти и многие другие научные дисциплины и направления науки выражают собой, с одной стороны, процесс дифференциации научного познания, а с другой, – его интеграцию. Комплексные междисциплинарные исследования, все более широко входящие в практику современной науки, являются синтезом дифференциальной и интегральной сторон в научном познании.

Комплексные, интегральные исследования, основанные на реализации достижений специализированного, дифференцированного изучения реальности, имеют ряд уровней. Высшим является общенаучный уровень. Он связан с такими задачами научного познания, решение которых требует усилий всех наук либо многих наук разного профиля. К их числу относятся так называемые глобальные проблемы, т. е. явления действительности, затрагивающие интересы всего человечества. Такие из них, как, например, предотвращение термоядерной войны или экологическая, для решения требуют усилий буквально всех наук.

Растущая потребность в общенаучной интеграции – характерная черта развития современной науки. Этим обусловлено усиление взаимосвязи естественных, технических и обществоведческих наук, отражающее единство всех явлений объективного мира. Именно исходя из этого, К. Маркс указывал: «Сама история является действительной частью истории природы, становления природы человеком. Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука»94. Особенностью этой науки станет последовательный   историзм.  На  это  также  обращали  внимание  К. Маркс и

Ф. Энгельс. «Мы знаем, – писали они, – только одну единственную науку, науку истории»95.

Разумеется, движение ко всеобщей интеграции науки и ее торжество в будущем никоим образом не устранят специализации научного познания, ибо объективному миру наряду с единством присуще и разнообразие. Поэтому только на основе самой глубокой дифференциации станет возможным высший синтез этого познания.

Другим уровнем интеграции являются междисциплинарные исследования, осуществляемые усилиями и методами ряда наук. Это могут быть науки как одного типа (естественные, обществоведческие, технические), так и разных типов. Например, биофизика или биохимия являются комплексными, интегральными дисциплинами, синтезирующими усилия наук одного типа, а экономико-географические исследования или инженерная психология основаны на науках разных типов.

Еще один уровень интеграции представляют внутридисциплинарные комплексные исследования. Они синтезируют разные аспекты исследований в пределах одной и той же науки.

Указанные уровни (или варианты, как их еще называют) синтеза научного познания являются общепризнанными в литературе по методологическим проблемам науки. Отметить эти уровни необходимо для того, чтобы яснее представить процесс интеграции в исторической науке. Она включена во все уровни интеграционных процессов. Но интеграция в исторической науке имеет свою специфику, состоящую, как было показано при рассмотрении места исторической науки в системе наук, в том, что историческая наука по внутреннему характеру является комплексной и интегральной. Во всех предметных аспектах исторические исследования в большей мере совпадают с предметами других общественных и гуманитарных наук. Поэтому историкам для выполнения исследований на должном уровне необходимо владеть методами соответствующих наук. Перед ними стоит задача углубления и повышения эффективности интеграции путем более квалифицированного использования идей и методов смежных наук.

Углубление междисциплинарного взаимопроникновения необходимо и приносит пользу не только исторической науке, но и другим, включенным в этот процесс наукам. Об этом свидетельствует усиление тенденции к интеграции с исторической наукой, тенденции, которая исходит от других общественно-гуманитарных наук и проявляется не только в давно сложившихся направлениях обществоведческих исследований (таких, например, как история литературы, экономической и политической мысли и др.), но и в сравнительно новых. К числу последних можно отнести конкретные историко-социологические, историко-психологические, этноисторические исследования, выполняемые не историками, а специалистами в соответствующих областях.

Имеет место в исторической науке и внутринаучная интеграция. Ее выражением являются, как указывалось, обобщающие общеисторические и проблемные труды, отличающиеся широкими пространственным и временным подходами. Но в последнее время обнаружился еще один путь, который ранее выражался слабо. Мы имеем в виду межпроблемную интеграцию, а именно совокупный анализ тесно связанных, смежных аспектов исторического развития. Ранее других было интегрировано изучение явлений экономических и социальных. Теперь в советской, да и вообще в марксистской историографии стало правилом совокупное изучение социально-экономического развития. Это – более высокий уровень по сравнению с раздельным анализом данных аспектов, ибо изучение охватывает весь базис. Утвердилось и совокупное исследование общественной мысли и общественного движения. Хотя и не очень интенсивно, но входит в практику сопряженное историческое изучение социально-политических, социально-культурных, социально-психологических явлений. Все это повышает уровень и значение исторических исследований.

Но главной задачей во внутриисторической интеграции является поиск путей и методов для такого выполнения узкоспециализированных исследований, которые позволили бы синтезировать их результаты в работах интегральных. Решению этой задачи во многом может способствовать применение математических методов.

Интеграция научного познания на всех уровнях протекает определенным образом, т. е. имеет свой внутренний механизм. Это, во-первых, перенос идей и посылок научного познания из одной области науки в другую, во-вторых, использование понятийно-категориального аппарата и методов одних областей знания другими. Иначе говоря, углубление исследований достигается за счет взаимообмена и синтеза достижений в познании различных (смежных и отдаленных) областей реальности. Но при интеграции может возникнуть и потребность в новых идеях, подходах и методах, что и породило общенаучные подходы и методы.

Однако, чтобы указанный механизм интеграции мог действовать, синтезируемые идеи, подходы, методы и понятийно-категориальный аппарат должны быть сводимы. Между тем даже в пределах одной науки в силу многообразия познаваемой реальности и разнообразия исследовательских задач и методов их решения такая сводимость затруднена. Для ее преодоления необходима универсализация языка науки, во-первых, и выработка общенаучных и межпроблемных (или региональных, как их чаще называют) подходов и методов познания и соответствующего им понятийно-категориального аппарата, во-вторых. Решение этих задач возможно лишь путем абстрагирования и формализации. Высшим же выражением абстрагирования и формализации, как известно, является математизация научных исследований.

В современной науке уже достигнуты, можно сказать, выдающиеся успехи в складывании новых общенаучных подходов и методов и соответствующего им понятийно-категориального аппарата. Наиболее важными из них в этом плане являются системный подход и структурный и функциональный анализы, вероятностный подход и математико-статистический анализ, модельный подход и математическое моделирование, многомерный подход и многомерный математический анализ, информационный подход и энтропийный анализ. Особо следует подчеркнуть фундаментальное значение системного подхода, ибо указанные и другие общенаучные подходы и методы в практическом применении чаще всего основываются на нем и выступают как конкретные методы структурного и функционального анализа, в которых реализуются принципы этого подхода.

Внутреннее тяготение системных методов анализа к математизации обусловлено тем, что всякая система (в данном случае имеются в виду общественные системы) представляет собой большую или меньшую совокупность составляющих ее элементов. Как сами эти элементы, так и присущие им признаки и связи могут быть основой измерения. Следовательно, имеется реальная возможность для применения количественных и математических методов и углубления анализа путем введения в него меры. Оно позволяет систематизировать и целостно выразить соотношение в исследуемой системе явления и сущности, содержания и формы, количества и качества.

Таковы внутренние факторы, определяющие все усиливающуюся потребность в математизации науки, в том числе и исторической.

Практической реализации этой потребности во многом содействуют успехи в развитии математики и электронной вычислительной и другой техники. Особенно важную роль здесь играют ЭВМ, ибо их появление не только создало мощное средство для математизации науки и развития самой математики, но и вообще радикально расширило возможности интеллектуальной деятельности как в науке, так и во всех других сферах человеческой практики. В общей оценке роли ЭВМ вполне правомерна следующая точка зрения: «Только два открытия можно поставить в один ряд с ЭВМ – это огонь и паровая машина»96.

Но развитие математики, создавая условия для применения ее методов в науке, само в большой мере определяется потребностями науки и других сфер общественной практики. Ф. Энгельс указывал, что «философов толкала вперед отнюдь не одна только сила чистого мышления», а «главным образом мощное, все более быстрое и бурное развитие естествознания и промышленности»97.

Сказанное вполне относится и к развитию математики в современную эпоху. Это развитие наряду с сохранением общенаучного характера математических методов сопровождается все большей дифференциацией, приспособлением математических подходов и соответствующего аппарата к специфике различных областей научного познания. Все отчетливее обнаруживается и потребность разработки методов, учитывающих особенности такой сферы научного познания, как социальная реальность.

Таковы основные факторы, которые обусловливают все более отчетливые тенденции к математизации современных научных исследований и проявление этих тенденций в исторической науке. Как бы интегральным выражением этих факторов являются отмечаемые многими советскими специалистами по теории и методологии научного познания усиливающиеся теоретизация и диалектизация научного познания и возникновение на этой основе нового стиля научного мышления, отличающегося более широким и глубоким, сложным и строгим взглядом на объективную реальность и подходом к ее познанию. Все это еще пока не нашло в исторической науке столь четкого проявления, как в других науках, и не получило вполне ясного осознания. Но развитие исторической науки идет тем же путем, что и других наук. Поэтому, чем активнее историки будут учитывать новые тенденции в научном познании, тем больших успехов достигнет развитие исторической науки.