Об изменении произношения церковнославянского языка

 

(новообрядчество в старообрядчестве)

 

Если бы наши благочестивые предки услышали, с каким произношением мы сегодня читаем молитвы на славянском языке, они посмотрели бы на нас примерно так же, как мы посмотрели бы на пономаря, читающего молитвы с ярко выраженным неславянским акцентом.

 

Каждый язык имеет свое, особое произношение, которое помогает глубже проникать в суть произносимых слов и максимально раскрывает все грани и оттенки мысли. Интонация и произношение слова всегда имели и имеют огромное значение не только для говорящего, но и для слушающего. По произношению мы можем определить, в какой местности проживает тот или иной человек. По интонации – в каком духовном состоянии он находится. Интонация, с которой произносится одно и то же слово, может изменить даже изначальный смысл слова – наполнить его другим содержанием. Произношение, как и все в этом мире, не случайно, и оно было дано язы ком(народам) вместе с тем или иным языко м.Поскольку слово является оболочкой мысли, постольку нам не может быть безразлично произносимое нами слово. Особенно это касается мыслей божественных, которые, по возможности, должны облекаться в максимально возвышенные словесные формы-образы, как драгоценная жидкость в дорогой сосуд.

Церковнославянский язык – язык особенный. Он богаче и глубже современного русского языка, и первые переводы с греческого, сделанные для наших предков святыми равноапостольными Кирилом и Мефодием, были признаны Церковью, а авторитет самих переводчиков засвидетельствован Самим Господом. Этот священный язык, как и любой другой, имеет свое – особое произношение. Все понимают, что для того чтобы общаться на английском языке, лучше всего использовать чисто английское произношение, как и при общении на французском – французское. Однако не все понимают, что при произнесении слов на славянском языке лучше всего использовать его природное – славянское произношение, а не замiрщенно русское. К великому сожалению, после церковной реформы патриарха Никона ухудшению подверглись не только тексты, но изменилось и произношение церковнославянского языка. Если вы откроете какую -либо богослужебную книгу, то увидите, что в некоторых словах пишется буква «h» (ять), а в некоторых – буква «g» (есть), но произносим мы эти разные буквы почему-то всегда одинаково, как букву «е» в русском языке. Иногда эти буквы встречаются в одном слове (т g б h), но для нас это уже не имеет никакого значения. Как же на самом деле нужно произносить «h» и «g», и как их произносили наши благочестивые предки до раскола?

 

42

В Иосифовской Псалтыри 1645 года читаем: А и самим бы вам знати же естество словес

 

и силу их разумети, и где говорити дебело и тоносно. Что значит дебело и тоносно?Это означает,

что букву «g» (есть) мы должны произносить как русскую букву «э», а букву «h» (ять) – как букву «е». Буква «g» дебело произносится не во всех случаях, а только в середине и в конце слова, после согласных. В начале же слова, а также после гласных и шипящих (ш, щ, ч) она произносится тоносно,мягко,как буква«е»в русском языке.Стирание границы между буквами«ять»и«есть»привело к тому, что церковнославянский язык утратил свою первозданную красоту – стал звучать менее выразительно и неестественно мягко, с оттенком человекоугодия и подобострастности, а в некоторых случаях произошла даже путаница понятий и падежей. Приведем несколько примеров:

Слово «бhс» пишется по церковнославянски через «ять», а приставка «бgз» через букву «есть» и должна произноситься не «бес», а «бэз». Изменение произношения привело к тому, что в молитве «Святыи Боже, Святыи кр h пкии, Святыи безсмертныи, помилуй нас» мы сегодня читаем не «бэзсмэртныи», а «бес/смертный», что буквально означает смертный бес. Безусловно, молящиеся не вкладывают такой кощунственный смысл в данную молитву, но факт остается фактом. Правильное произношение, являясь природной частью церковнославянского языка, исключало подобные ошибки при чтении молитв – ограждало язык от вышеупомянутых речевых казусов, но по прошествии времени оно было утрачено и осталось только в некоторых старообрядческих согласиях. Во многих других согласиях исконно славянское произношение, к сожалению, исчезло, потому что староверы, не имея до середины XIX века своей иерархии, принимали к себе беглых попов из господствующей Церкви, а те, молясь по новым книгам, уже успели отойти от старой традиции и стали забывать некоторые особенности произношения церковнославянского языка. Так, мало-помалу правильное произношение исчезло не только в новообрядческих, но даже в некоторых старообрядческих согласиях.

Правильно произносимая буква «е» (есть) придает звучанию языка основательность, а в слове «тебе», в зависимости от того какая буква стои тв конце слова («ять» или «есть»), изменяется даже падеж: «К Тgб h (тебе) Господи» – дат. падеж; «взыска Тgб g (тебя) лицg моg» – винит. падеж. В первом случае слово «Тgбh» нужно произносить «тэбе», чтобы было понятно, что это дат. падеж. Во втором случае слово «Тgбg» нужно произносить «тэбэ», чтобы было понятно, что это винит. падеж. Слово «тебе(бя)» в богослужебных книгах встречается буквально на каждой странице и всякий раз, произнося это слово «по-новому», мы, сами того не подозревая, искажаем смысл того или иного текста. Эта ошибка совершается неосознанно и практически повсеместно. К чему это ведет? К путанице понятий и падежей, и, в конечном итоге, к порче церковнославянского языка. Чтобы было понятнее, приведем пример искажения на современном русском языке. Представим себе, что некие люди начнут говорить: «Я пришел к тебе, а тебе дома не было». Ошибка сразу бросается в глаза. Мы бы (носители русского языка) сказали: «… а тебя дома не было». Приблизительно то же самое произошло и с церковнославянским языком, только мы этого не понимаем из-за утери традиции и элементарной грамотности. Никто не станет менять в русском языке падежное окончание «я» в слове «тебя» на «е», поскольку любому человеку понятно, что это нонсенс, так как «тебя» – это винительный (или родительный) падеж, а «тебе» – дательный. Но в славянском языке после реформы и «правки» текстов слово «тебе» при произнесении перестало склоняться по падежам.

Наши предки обращали самое серьезное внимание на произношение буквы «h» и «g». В Иосифовской Псалтыри читаем: «Паче же ять с естем ра знити,еже бы не рещи вместо пhния (пения), пgниg (пэние), и вместо пhти, пgти … Сие бо вельми зазорно и укорно, еже ять вместо ести глаголати.Такоже и есть вместо яти. От сего бывает велие несмысльство учению».Христианам, понимающим это и молящимся на славянском языке с правильным произношением, тяжело бывает слышать, как этот священный язык коверкается другими, пускай даже благочестивыми, но искренне заблуждающимися людьми.

В тропаре Рожества Христова: «В нgм бо иже звhздам служащии, звhздою поучахуся

 

Тgб h кланятися солнцу правgдному и Тgб g вhдhти свыше Восток. Господи, слава Тgб h»

 

слово «тебе» употребляется 3 раза: в первом случае в дат. падеже (тебе), во втором в винит. падеже (тебя), и в третьем – в дат. падеже. Как же эту разницу можно понять, если слово «тебе» произносить одинаково во всех трех случаях? Видимо, «спокойно» читать данный тропарь и другие молитвы можно только тогда, когда не задумываешься о том, о чем читаешь.

 

43

Оттого-то многие и скучают на церковных службах, что плохо понимают богослужебные тексты; оттого и службы сокращаются, что пропадает смысл в долгом бес/толковом стоянии на молитве, отчего у некоторых даже появляется желание перевести службы на русский язык, чтобы хоть что-то стало понятно. Некоторые религиозные деятели говорят, что главное – не понимание того, что читается и поется, а молитвенная атмосфера – понимание придет позже (понимание полного или частичного непонимания). Апостол Павел же говорит, что лучше пять слов сказать умом, нежели тьму на незнакомом языке, однако на богослужении мы произносим тысячи слов, не понимая до конца, о чем, собственно, идет речь, а только лишь улавливая общий дух и смысл читаемого. Какая-то молитва, конечно же, при этом присутствует, но умная часть души, безусловно, остается обделенной: «Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то, хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода» (1 Посл. к Коринф. 14, 14).

 

Вот к чему привело изменение только одной обрядовой «мелочи», отчего произошло «велие несмысльство учению» (бес/толковщина) и родной славянский язык стал для нас языком воистину незнакомым. Помимо слова «тебе» изменилось произношение и других слов. В некоторых случаях одинаково стали звучать корни в неоднокоренных словах, которые до реформы произносились по-разному. Неправильное произношение приставки «без» сделало наш язык весьма забесовленным, что в последствии отразилось и в орфографии: бес/страстный, бес/платный, бес/плотный, бес/полезный, бес /славный (славный бес), бес/покойный, бес/словесный, бес/совестный, бес/чинный (чинный бес) и т.д.

 

Когда мы перешли на правильное произношение при чтении молитв, язык преобразился – обрел свою первозданную красоту – заиграл всеми гранями смысловых оттенков, как бриллиант на свету. Смысл текста стал лучше раскрываться и душа, наконец, обрела долгожданную молитвенную сосредоточенность и покой. Вот что может дать христианину, ищущему внутри себя Царствие Небесное, возвращение к правильному произношению, не говоря уже обо всем остальном. Очень печально, что не все представители старообрядческих согласий понимают это, а вопрос ведь на самом деле простой. Для того чтобы в нем разобраться, нужно просто открыть Иосифовскую Псалтырь 1645г. и прочитать правило произношения церковнославянского языка (написанное для обучения детей!!!).

Забвение русским народом данной святоотеческой традиции привело к тому, что в 1918 году из русского алфавита была изъята буква «h», которая символизирует Церковь с крестом наверху. Дмитрий Сергеевич Лихачев в 1928 году в своей статье «Тезисы доклада о старой русской орфографии», в частности писал: «Новая орфография явилась делом антихристовой власти. Новая орфография еще более отдалила русский язык от церковнославянского, сделав его еще более трудным и непонятным…». Если новая орфография является делом антихристовой власти, то новое произношение, которое привело к новой орфографии, является чьим делом?

 

Изменение произношения сегодня кому -то может показаться очередной «обрядовой мелочью». На самом же деле это ни что иное, как вторжение во «святая святых» церковнославянского языка, данного нам Богом для богослужения? Древние не считали порчу языка «мелочью», они говорили: хочешь погубить народ – истреби его язык. Истребление языка закономерно приводит к повреждению матрицы сознания человека и, в конечном итоге, целого народа, что всегда очень хорошо понимали и понимают враги Православия.

 

Порча языка патриархом Никоном и его помощниками привела к тому, что наша Церковь раскололась на многочисленные толки и согласия, им же несть числа. В новообрядных толках богослужебные тексты искажены вместе с произношением. В некоторых старообрядческих согласиях верующие, хотя и молятся по добротным старым текстам, произносят их «по-новому», лишая себя тем самым правильной, до конца осмысленной молитвы.

Для того чтобы стереть из памяти народной знание о правильном произношении, из Псалтыри умышленно убрали правило произношения церковнославянского языка – за «ненадобностью». Слава Богу, что наиболее традиционная часть староверов бережно хранит язык от пагубного всегубящего обновленчества, но, с другой стороны, появились уже и такие нововеры, которые хотят вместо церковнославянского языка ввести язык русский, видимо, по причине огромного количества «неудобопонятных речений», которыми буквально переполнены новые «исправленные» книги. В некотором смысле поступить так было бы логично, так как лучше читать правильно по-русски, чем неправильно по новым испорченным славянским текстам, но хорош ли сам по себе русский перевод? Не лучше ли вернуться к правильному исконно славянскому произношению и добротным дониконовским богослужебным книгам?

 

44

Язык должен людей объединять, ведь не случайно народы названы язы ками,но сатана посмеялся над нами и сделал так, что славяне стали служить Богу на разных языка хи перестали понимать друг друга. По этой причине мы сегодня не можем собраться и помолиться в одном месте, так как церковнославянский язык остался первозданным только в некоторых согласиях, в которых его бережно хранили от искажения и порчи. Реформаторы же, изменив язык, в некотором смысле создали «новый» язык, о «достоинствах» которого говорилось выше. Это и привело нас к разделению и отчуждению друг от друга (как после вавилонского столпотворения мы разошлись по разным сторонам). Следовательно, для того чтобы наша Церковь вновь стала единым целым (исцелилась), нужно преодолеть греховную раздробленность, возникшую, отчасти, из-за повреждения реформаторами церковнославянского языка. Возвращение к исконно славянскому произношению и дониконовским богослужебным книгам непременно будет способствовать преодолению затянувшегося церковного раскола, и мы, со временем, снова сможем стать единым народом, молящимся на одном – родном славянском языке, как это и было раньше. В XVII веке в худшую сторону изменились не только тексты, обряды и произношение, изменилось и церковное пение. До реформы богослужебное пение являлось «подобием ангельским языкам». Особое произношение, которое использовалось при пении, делало церковнославянский язык воистину неземным – способствовало усилению состояния неотмирности и отрешенности во время церковной молитвы. Данная певческая традиция получила название хомово й от часто повторяющегося «…хомо», например: согрешихомо, беззаконовахомо и т.п., или нао нной,от выражения «петь на он», то есть, на букву «о».⁵²

 

В середине XVII века это ангельское пение было, как и все остальное, подвергнуто резкой критике со стороны реформаторов-обновленцев, и вместо него ввели так называемое на речное пение (при пении на речь слова произносятся так же, как и при чтении). В результате была нарушена та духовная и звуковая гармония текста и напева, которая вырабатывалась в течение многих веков. Введение на речного пения принесло с собой ложную мысль о несовершенстве древнего, а ведь наонное пение, по сути, является продолжением и развитием древлевизантийской традиции. При переходе на речь произошла подмена понятий, так как сторонники новой «традиции» делали акцент на восприятие богослужения молящимися, на его доступность. Между тем, приверженцы наонной традиции понимают церковную службу прежде всего как общение с Богом, а не с человеком, а Церковь, как дом молитвы, а не театр, в котором все делается для того, чтобы угодить человеку. В своем угождении человеку, а не Богу, более всего преуспели реформаторы-новообрядцы. Особенно это проявилось в угождении светским властям, которые сплошь преклонялись перед западной безбожной культурой. Для того чтобы высшее сословие чувствовало себя в храме как в опере или на балу, соответствующим образом были изменены все церковные песнопения, и сегодня, войдя в какой-либо городской храм, вместо молитвенного церковного пения вас в буквальном смысле оглушат громогласным партесом – оперным пением итало-польского происхождения – музыкальными произведениями, которые сочинили не духовные люди, а светские композиторы, не способные отличить духовное от душевного, и не имеющие навыков молитвенного делания. На речное знаменное пение, безусловно, гораздо лучше партеса, но все же уступает наонному и по глубине, и по красоте. Обычно сторонники на речного пения поют с послереформенным (неправильным) произношением, забывая про разницу между «ять» и «есть», что делает это пение еще более далеким от исконно русской древлеправославной традиции. Достаточно сказать, что так наши предки до раскола не пели, о чем свидетельствуют все дореформенные певческие книги и правило произношения в Иосифовской Псалтыри.

 

Гонимые «ветром перемен» и страстным желанием что-либо улучшать, на речникистали «улучшать» древнюю певческую традицию и дошли до того, что перевели все древние певческие книги на речь. Этим они внесли раскол между собой и теми, кто не пошел по пути всегубящего обновленчества. Инициатором введения на речного пения был все тот же царь-реформатор Алексей Михайлович Романов, который творил свою реформу «никоновыми руками».

Никонов биограф Шушера пишет: «Нача он, великий государь, о единогласном на речном пении в церквах промышление творити. Ему же в том богоспасаемом деле великий поборник и помощник бысть преосвященный Никон митрополит; а святейший Иосиф, патриарх Московский, за обыкновение, тому доброму делу прекословие творяше, и никако же хоте оное древнее неблагочиние пременити»⁵³(в данном абзаце курсивом выделены слова,которые несоответствуют действительности). Эта кампания по переводу пения на истинноречие, начатая царем где-то в 1649г., внесла великую смуту в церковную жизнь еще до основной реформы.

 

45

Б. Кутузов: «Реформаторы плохо понимали, что широкая распевность большого знаменного распева просто немыслима без приемов «растяжноречия», когда для ясного звучания нескольких сгруппированных согласных между ними вставляются в пении дополнительные гласные звуки. Этот технический прием имеет много общего с так называемым округлением гласных в современной вокальной школе и хорошо известен опытным певцам (к примеру, им широко пользовался Ф.И. Шаляпин). Великие русские распевщики: свящ. Федор Христианин, архим. Исайя (Иван Лукошко), митр. Варлам (Василий Рогов) – все придерживались традиции наонного, раздельноречного пения. Именно невежды в певческом деле выступили против наонного пения. Дело в том, что раздельноречные тексты предназначались только для пения, но никак не для чтения. Невежды же начали их читать на соблазн слушающим. Протопоп Авва кум вспоминает в послании Борису: «Игнатей бывшей братью-де дразнит нароком и по печати говорит: «преславенная денесе». Ох! ох! Не глаголю беснуется, но помрачение ума». Говорить-то надо было, конечно, «преславная днесь», да ведь в пении свои законы, и вокальная речь – это уже не разговорная речь. Защитники наонного пения говорили, что оно удовлетворяет тому требованию, чтобы для прославления Божества употреблялась особая (ангельская) речь, не похожая на обыкновенную разговорную. Говорили также, что наонное пение более прилично кающемуся грешнику: изобилуя гласными звуками, оно много мягче и униженнее, нежели обыкновенная речь, отрывистая, а потому дерзкая. Было высказано и такое: «Забыли малодушнии

 

христиане крюковой устав, которым поют сами ангелы, предались губящему душу на речному пению».⁵⁴

 

«Даже современное истинноречие – это всего лишь относительное истинноречие. Мы не только поем, но и говорим часто совсем не по его жестким предписаниям: пишем «солнце», «что», а говорим «сонце», «што» и т.п. Правила современной вокальной орфоэпии, правильного произношения в пении, именно обязывают петь «што», «скушно», «конешно», «виделса», «склоняюцца», «страшус» и т.д., чтобы смягчить жесткое звучание некоторых согласных. Причем певческая орфоэпия отличается от речевой, что определяется условиями певческого образования гласных, спецификой музыкальной нотации и пр.».⁵⁵

 

Последний древлеправославный патриарх Иосиф прекрасно понимал, откуда «ветер дует», так как знал, что царь Алексей Михайлович был большим любителем украино-польского партесного многоголосия, где также господствовало истинноречие (вместе с испорченными текстами), поэтому и сопротивлялся этим нововведениям как мог. Патриарх Иосиф чрезвычайно мешал зачинателям безумной «реформы», которым не терпелось начать воплощать в жизнь свои идеи. Видя их намерения и нарастающий реформаторский зуд, он делает им последнее грозное предупреждение: «А иже кто гордостью дмяся и от неразумия безумен сый, сего древняго и нынешняго нашего соборнаго уложения учнет превращати, и на свой разум чины церковныя претворяти, мимо наших древних писменных и печатных книг, и таковый по правилом святых отец от нашего смирения приимет отлучение и извержение».⁵⁶

 

Н.Ф. Каптерев: «Патриарх Иосиф понимал, что он мешает новым деятелям, и что они с нетерпением ждут, когда он освободит патриаршескую кафедру… Иосиф даже стал думать, что его низведут с патриаршества: «переменить меня, скинуть меня хотят».⁵⁷

 

Патриарх умирает 15 апреля 1652г. скоропостижно, как пишет царь в письме Никону: «Бог изволил скорым обычаем взять». В связи с этим возникает вопрос: своей ли смертью умер патриарх Иосиф? После смерти Иосифа патриархом становится Никон. Новый Иверский монастырь он населяет монахами, выходцами из южнорусских областей и заводит там типографию для распространения киевской «учености». «В Новоиерусалимском монастыре он установил службы на греческом языке с партесным киевским пением. Партесное многоголосное киевское пение, которое совсем недавно запрещал ему патриарх Иосиф, Никон вводит повсеместно».⁵⁸

 

Строго обличал в свое время католические «иконы» и партесное пение свт. Игнатий (Брянчанинов). Вот что он писал по этому поводу: «Все русские поняли, что итальянские картины не могут быть святыми иконами. Между тем итальянская живопись зашла почти во все православные русские храмы со времен преобразования России на европейский лад. Эта живопись огорчает истинно православного, она – западный струп на православном храме. С кого итальянские живописцы писали изображения святейших жен? Со своих любовниц. Знаменитая «Мадонна» Рафаэля выражает самое утонченное сладострастие. Также начинают многие понимать, что итальянское пение не идет для православного богослужения. Оно нахлынуло к нам

 

46

с Запада, и несколько десятилетий тому назад было в особенном употреблении. Причастный стих был заменен концертом, напоминавшим оперу. Ухо светского человека, предающегося развлечениям и увеселениям, не поражается так сильно этой несообразностью, как ухо благочестивого человека, проводящего серьезную жизнь, много рассуждающего о своем спасении и о христианстве, как о средстве ко спасению, желающего от всей души, чтобы это средство сохранялось во всей чистоте своей и силе, как сокровище величайшей важности, как наследство самое драгоценное для детей и внуков.

 

Надо знать, что в России вся масса народа проводит жизнь самую серьезную, будучи поставлена проводить такую жизнь обстоятельствами. Жизнь развлеченную, веселую в сфере современного прогресса могут проводить весьма немногие, потому что для такой жизни нужны достаточные материальные средства. Веселящиеся на земле не должны судить о прочих человеках, как они обыкновенно это делают, по себе. Для того чтобы один веселился, часто тысячи и тысячи должны нести тягчайший труд, проливать горькие слезы и кровавый пот. Весьма справедливо святые отцы называют наше духовное ощущение радостопечалием. Это чувство вполне выражается знаменным напевом, который еще сохранился в некоторых монастырях и который употребляется в Единоверческих Церквах. Знаменный напев подобен старинной иконе, от внимания ему овладевает то же чувство, как от пристального зрения на старинную икону, написанную каким-либо святым мужем. Чувство глубокого благочестия, которым проникнут напев, приводит душу к благоговению и умилению. Христианин, проводящий жизнь в страданиях, борющийся непрестанно с различными трудностями жизни, услышав знаменный напев, тотчас находит в нем гармонию со своим душевным состоянием. Этой гармонии он уже не находит в нынешнем пении Православной Церкви. Придворное пение, ныне взошедшее во всеобщее употребление в Православных Церквах, необыкновенно холодно, безжизненно, какое-то легкомысленное, срочное! Сочинения новейших композиторов выражают настроение их духа, настроение западное, земное, душевное, страстное, чуждое ощущения духовного. Знаменный напев написан так, чтобы петь одну ноту, а не по началам (partheses), сколько бы певцов ни пели ее, начиная с одного певца. Этот напев должен оставаться неприкосновенным. Преложение его есть непременно искажение его. Такой вывод необходим по начальной причине, он оправдывается и самим опытом. Несмотря на правильность преложения, канон Пасхи утратил свой характер торжественной радости и получил характер печальный. Это уже не восторг, произведенный воскресением всего рода человеческого во Христе, это плач надгробный. Изменение характера, хотя и не так чувствительное, заметно во всех преложениях знаменного напева и других церковных древних напевов. В некоторые преложения трудившиеся в них внесли свой характер, уничтожив совершенно церковный характер. В них слышна военная музыка, как например, в «Благослови душе моя Господа», коим начинается Всенощная. Отчего так? Оттого, что преложение совершалось под руководством военного человека, человека вполне светского, образовавшего свой вкус по музыке антицерковной… Никакой благоразумный человек, знающий отлично иностранные языки, не решится на перевод с них математической книги, не зная математики. Отчего же не придержаться такого же благоразумия относительно церковного пения тем знатокам музыки, которые чужды благодатного духа церковного, даруемого Богом за глубоко благочестивую жизнь. Таково суждение не какого-либо частного человека. Таково суждение Православной Церкви. Святый Дух возвестил, что песнь Господня не может быть воспета на земли чуждей (Пс. 136, 4)».⁵⁹

 

Свт. Игнатий – весьма почитаемый святой в Русской Православной Церкви, однако не многие прислушиваются к советам этого духоносного старца. Песнь Господня действительно не может быть воспета на земли чуждей, на земли неочищенного от страстей сердца человеческого, на земли забвения святоотеческого наследия. Отвергающие это наследие, в конечном итоге, отвергают Бога, давшего нам через святых своих это воистину бесценное сокровище. То, что многие называют «обрядовыми мелочами» и «малозначащими средствами» нашего спасения, свт. Игнатий назвал «сокровищем величайшей важности, наследством самым драгоценным для детей и внуков». Он, как человек духовный, хорошо понимал, что западные латинские формы, введенные реформаторами в Церковь, не соответствуют духу Православия. Именно насильное насаждение этих форм и привело к расколу, вызвав на Руси всеобщий протест. Следовательно, возвращение к наонному пению и дореформенному произношению могло бы способствовать преодолению раскола не только между старообрядцами и новообрядцами, но и между самими старообрядческими согласиями. «Раскол» был бы преодолен и между формой и содержанием.

 

47

Весьма образно и строго обличал реформаторов протопоп Авва кум– «гений слова и человек пера» (акад. А.М. Панченко), давая характеристику тогдашнего иконописания:

 

«Посмотри-тко на рожу ту, на брюхо то, никониян окаянный, – толст ведь ты! Как в дверь небесную вместитися хощешь! Узка бо есть и тесен и прискорбен путь вводяй в живот. Нужно бо есть Царство Небесное и нужницы восхищают е, а не толстобрюхие. Воззри на святые иконы и виждь угодившия Богу, како добрыя изуграфы подобие их описуют: лице, и руце, и нозе и вся чувства тончава и измождала от поста и труда, и всякия им находящия скорби. А вы ныне подобие их переменили, пишите таковых же, якоже вы сами: толстобрюхих, толсторожих и ноги

и руки яко стульцы. И у кажного святаго, – спаси Бог-су вас, – выправили вы у них морщины те у бедных: сами оне в животе своем не догадались так сделать, как вы их учинили. Помните ли? – на сонмице той лукавой, пред патриархами теми вселенскими (проклявшими культуру Святой Руси в 1666-67гг.) говорите мне Иларион и Павел: «Авва куммилой, не упрямься, что ты на русских святых указываешь, глупы наши святые были и грамоте не умели, чему им верить»…

Пишут Спасов образ Еммануила; лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, такоже и у ног бедры толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано. А то все писано по плотскому умыслу: понеже сами еретицы возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя. Христос же Бог наш тонкостны чювства имея все, якоже и богословцы научают нас… А все то кобель борзой Никон, враг, умыслил, будто живые писать, устрояет все по-фряжскому, сиречь по-неметцкому».⁶⁰

 

Христиане, отвергающие святоотеческое наследие (наонное знаменное пение, канонические иконы, правильное произношение и т.д.), самим своим поведением показывают, что считают себя гораздо умнее русских святых, и, видимо, где-то в глубине души, сами того до конца не осознавая, соглашаются с гонителями Древлеправославия, которые считали, что «глупы наши святые были и грамоте не умели, чему им верить». Эта безумная мысль, навязанная народу хулителями старой веры, во многом определяет поведение современных православных людей, имеющих бессознательный страх перед всем тем, что было в Церкви до никоновой реформы, поэтому многие не могут оценить то духовное богатство, которое оставили нам в книгах и преданиях наши древлеправославные отцы и деды. И сегодня, по прошествии времени, стало хорошо видно, чем закончилось это национальное самоотречение, и кто на самом деле был глуп и «грамоте не умел», «гордостью дмяся и от неразумия безумен сый».

 

Святые отцы называли христианство наукой из наук и искусством из искусств. Каждое искусство состоит из множества разных тонкостей, нюансов и мелочей, и постигать его нужно годами, от простого к более сложному, чтобы достигнуть совершенства. Если ученик в начале своего обучения начнет пренебрегать вещами, на первый взгляд кажущимися простыми и малозначащими, то он вряд ли чему-то научится. Бывали даже такие примеры, когда очень талантливые люди, минуя начальные этапы обучения, достигали больших результатов в том или ином деле, но совершенства достигнуть не могли, и когда находили искусного учителя, то он, прежде всего, обращал их внимание на те простые, свиду малозначащие вещи (мелочи), без которых ученик не мог достигнуть желаемого результата. Эти «мелочи» были всего лишь средством, но без них было невозможно достигнуть намеченной цели.

 

Для того чтобы переплыть море, нужен корабль. Корабль – это тоже всего лишь средство, но если это «средство» будет хлипким и ненадежным, то вряд ли плывущие достигнут своей цели. Вероятнее всего, они потонут где-нибудь на пол пути, и только единицы, в лучшем случае, на шлюпках и обломках корабля доплывут до берега. В XVII веке наша Церковь отказалась от старых, проверенных средств ко спасению и заменила их новыми, западного происхождения. По всей видимости, реформаторы в тот момент плохо понимали, что из этого получится, но по прошествии времени нам стало хорошо видно, чем закончился этот грандиозный «эксперимент».

Несмотря на, казалось бы, безнадежное положение нашего народа и Церкви, надежда на спасение все же остается. Будущее не бывает без прошлого, и если мы осознаем и исправим ошибки, допущенные в прошлом, тогда у нас будет и будущее. Помоги нам, Господи.

 

 

48

Правщики текстов

 

Приведенные выше примеры сравнения текстов невольно наводят на мысль, что тексты испортили специально ради одной цели – чтобы расколоть Церковь. Трудно поверить в то, что такое огромное количество ошибок появилось случайно. С этим можно было бы согласиться, если бы тексты правили студенты из Эфиопии, которые плохо знают русский язык. Скорее всего, это случилось из-за какого-то запредельного и доселе небывалого умопомрачения творцов реформы, произошедшего от дьявольского наваждения. Этим «умопомрачением», естественно, воспользовались и враги России. Такой уникальный шанс они упустить не могли.

 

Имена и «жития» никоновских правщиков сегодня хорошо известны, и многое становится понятно, когда узнаешь, что же это были за личности. Главным правщиком книг при Никоне был Арсений Грек, воспитанник иезуитской коллегии в Риме, неоднократно переходивший из православия в латинство и обратно и принимавший на время даже магометанство. В 1652 году прибывший на Соловки Никон освобождает этого религиозного авантюриста и делает его правщиком богослужебных книг. Арсений даже живет у патриарха Никона в келии. Во время эпидемии чумы в Москве люди говорили: «Во всем виноват патриарх, держит он ведомого еретика, старца Арсения, дал ему волю, велел ему быть у справки печатных книг, и тот чернец много книг перепортил, ведут нас к конечной погибели; а тот чернец за многие ереси вместо смерти сослан был в Соловецкий монастырь».⁶¹

 

Была и попытка поднять народ против печатания книг, исправляемых Арсением, о чем узнаем из бумаг Приказа Тайных дел. Об Арсении Греке упоминает современник тех событий знаменитый соловецкий инок, а затем пустынник-отшельник Епифаний, которого впоследствии сожгли на костре за старую веру вместе с протопопом Авва кумом. Вот что он писал:

«Грех ради наших попустил Бог на престол патриаршеский наскочити Никону, предотече антихристову, он же, окаянный, вскоре посадил на Печатной двор врага Божия Арсения, жидовина и грека, еретика, бывшаго у нас в Соловецком монастыре в заточении. И той Арсен, жидовин и грек, быв у нас в Соловках, сам про себя сказал отцу своему духовному Мартирию-священноиноку, что он в трех землях был и трою отрекался Христа, ища мудрости бесовския от врагов Божиих. И с сим Арсением, отметником и со врагом Христовым, Никон, враг же Христов, начаша они… в печатныя книги сеяти плевелы еретические… и с теми злыми плевелами те книги новыя начаша посылати во всю Русскую землю на плач и на рыдание церквам Божиим, и на погибель душам человеческим».⁶²

 

Что же можно было ожидать от «исправления» книг, если тон делу задавали такие люди, как Арсений Грек? Такой правщик, менявший неоднократно веру, видимо, не был обременен угрызениями совести и мог делать все, что ему прикажут.

 

Никон и жидовин Арсений

 

Порчей книг и обрядов занимался не только жидовин Арсений. Помогал ему в этом деле известный виршеплет-астролог Симеон Полоцкий. Некоторые историки пытаются представить Симеона Полоцкого, как некую светлую личность на фоне темной российской действительности. Однако исторические факты говорят не в пользу этой гипотезы. Достаточно сказать, что этот исторический деятель был активным участником никоновой реформы. По «странному» совпадению обстоятельств Полоцкий, так же, как и Арсений Грек, был униатом-базилианином,

 

49

выучеником иезуитов. Получив образование в латинизированной Киево-Могилянской коллегии, он завершил свое образование в польской иезуитской коллегии в Вильно. Симеон Полоцкий принес в Москву исключительно латинское образование, и по началу царь поручает ему обучать латинскому языку молодых подъячих Тайного приказа. Однако через некоторое время Симеон делается воспитателем царских детей и придворным виршеплетом. Он обучает своих царственных воспитанников по латинскому учебнику Альвера, как сам пишет в частном письме. Симеон также пишет в поддержку никоновых реформ книгу «Жезл правления», изданную от имени собора 1666-67гг. На этом соборе он играет странную роль богословского консультанта и редактора протокола собора.

 

Проф. С.А. Зеньковский: «Его записи «деяний» собора, написанные не славянским, а латинским шрифтом на очень странном полурусском- полупольском языке, свидетельствуют, как далек ему был весь уклад и дух Русской Церкви, и как глубоко вкоренилось в его казуистическом уме прежняя польско-латинская культура и полупольская выучка Киевской академии…».⁶³

 

По поводу сочинения Полоцкого «Венец веры» говорили, что он принял не православный Никейский, а католический мнимо-апостольский символ, что неправильно учит о времени преложения Святых Даров в евхаристии (как учат латиняне). Известно, что католики считают моментом преложения Святых Даров слова «Приимите, ядите…». Обвиняя гордого монаха в хлебопоклоннической ереси, так как он по-латински учил поклоняться хлебу в евхаристии раньше преложения Святых Даров, патриарх Иоаким называл книгу Полоцкого «Венец веры» «венцом из западного терния сплетенным», а «Обед душевный» – «исполненным душевных бед». Стиль плоского каламбура и прямой грубой рифмы, который насаждал своим виршеплетством Симеон Полоцкий при дворе, видимо, коснулся всех. Патриарх хотел запретить Полоцкому церковную проповедь, но ловкий царедворец, по сану всего лишь иеромонах, был недоступен для его власти, находя себе сильную поддержку при дворе.

Воспитанник Симеона Полоцкого, царь Федор, в 1680 году женится на польке Агате Грушецкой, что еще более усиливает польское влияние и дает повод некоторым говорить, что «царь скоро введет ляцкую веру и будет вести себя, как Дмитрий Самозванец».⁶⁴ Под влиянием Полоцкого царь Федор принимает некоторые меры к реабилитации Никона, хотя патриарх Иоаким был против этого. Желая дать противовес польско-латинскому влиянию Полоцкого, патриарх Иоаким в 1679г. открывает школу с учителями греками, но последние на тот момент были также окатоличены, и это не спасает положение –курсив авт.Именно в периодцарствования Федора, ученика Полоцкого, «начали в Москве волосы стричь, бороды брить, сабли

и кунтуши польские носить, школы польские и латинские закладывать».⁶⁵

В правление Софии, также воспитанницы Полоцкого, латинское влияние еще более усиливается в Москве. Симеон Полоцкий умудрялся в одно и то же время писать богословские труды в латинском духе и сочинять комедии для царского театра. Им написана так называемая «Комедия притчи о блудном сыне». С евангельским текстом автор обращался вольно, по полному своему произволу. Даже и в советско-атеистическое время не избежать бы автору разносных театрально-критических статей за столь вольное обращение с известными историческими первоисточниками. Но факту столь неуважительного отношения к евангельскому тексту в России можно только удивляться. Видимо, много было позволено придворному пииту. В интермедиях последней «Комедии» Симеон Ситнианович открыто пропагандирует астрологию. В «Приветстве» к царю Федору Алексеевичу он рассуждает о знаках зодиака в духе птоломеевой астрономии. Что же скажут те, кому дорого родное слово и родная поэзия о стихотворце Полоцком? Вот, к примеру, отрывок из его виршей на въезд царя в Коломенский дворец:

 

Добрый обычай в мире содержи тся

 

В дом новозданный аще кто всели тся Вси друзи его ему приветству ют Благополучно жити усердству ют

 

«Содержи тся» – «вселится», «его ему (… нам тебе крест Свой честныи…) приветству ют» – «усердству ют»…

 

Во-первых, это сказано не по-русски, с ударением на последнем слоге. Сразу чувствуется, что пишет пришелец из западных областей, а во-вторых, столь прямая, грубая рифма тоже не в русском обычае. Или второй пример из «Комедии о блудном сыне»:

 

50

Отче мой драги йотче! любезне йший

 

Аз есмь по вся дни раб ти смиренне йший;

Не смерти скоро аз желаю те бе

Но лет премногих яко само мусе бе.

 

Это еще хуже, чем в первом примере; «любезне йший» – «смиренне йший», «те бе» – «се бе» и так далее: отту ду– отну ду,бла гий– предра гий,старо сти– юно сти,сла ва– гла ва,те бе– не бе.

 

Даже при беглом знакомстве с «творчеством» виршеплета Полоцкого становится ясно, откуда в наших богослужебных книгах после «правки» появилось столько грубых ошибок и «неудобопонятных речений». В народе говорят, что ложка дегтя бочку меда портит. Сравнение новых книг с дониконовскими показывает, что «исправления», внесенные Арсением Греком, Симеоном Полоцким, Епифанием Славинецким, и были той «ложкой дегтя», которая перепортила практически все книги и молитвы, веками шлифовавшиеся соборным разумом Церкви. По всей видимости, правители того времени были настолько увлечены незаурядным актерским талантом своего придворного виршеплета, что даже позволили ему и иже с ним переиначить многие молитвы на польско-силлабический лад. Известно, что силлабический стих, особенностью которого является равное количество слогов в строке, пришел к нам из Польши. Еще в своей «Грамматике славянской» (1618г.) теоретик стиха униат Мелетий Смотрицкий поучал русских западному искусству силлабического виршеплетства. Однако именно Полоцкий был его главным распространителем, насаждавшим его на русской почве около 16 лет.⁶⁶ Но вот что говорит о законах русской народной поэзии К.С. Аксаков:

 

«Как замечательное, глубокое чувство гармонии в русской поэзии является нелюбовь нашего народа к рифме, музыкальность которой слишком груба, материальна, нагла, так сказать. Редко, редко попадается она в важной песне, и то совершенно особым образом. Русский народ употребляет ее почти всегда только для шуток… Русский стих рождается и образуется в ту минуту, как он говорится: это есть гармоническое сочетание слов, гармоническое сочетание речи, не подлежащее никаким заранее готовым условиям и… возникающее согласно с поэтическим настроением духа».⁶⁷

 

Б. Кутузов: «Заметим, что в Псалтыри также нет рифм и условных форм. То же можно сказать и о других богослужебных книгах, дающих высокие образцы поэзии, в частности об Октоихе, созданном великим церковным гимнографом св. Иоанном Дамаскиным. Вот на этих образцах высокой духовной поэзии и воспитывался наш народ. На протяжении веков Псалтырь была настольной книгой русского человека. Именно отсюда и идут традиции русской поэзии, ее самобытные особенности, освященные духом Священного Писания. Речь идет, конечно, о дореформенной Псалтыри на церковнославянском языке, но ни в коем случае не о варианте ее русского перевода. И после этой подлинной поэзии, что можно сказать о «творениях» Симеона Полоцкого с их наглыми прямыми рифмами, чуждыми русской народной культуре? Рифмоплет-ремесленник, писавший что угодно и сколько угодно, халтурщик, выражаясь по-современному, прививавший народу чуждый, неправославный стиль и традиции. И, конечно, он нанес большой вред отечественной словесности. Прямая рифма – это элемент искусственной, условной формы. В богослужении она, несомненно, неприемлема, как по своей грубости и материальности, так и по надуманности, нарочитости, манерности, несерьезности.

Сущность молитвы – Богообщение – исключает всякую фальшь, искусственность. Никто не посчитает уместным и приличным излагать рифмованными стихами свою просьбу, обращаясь

к какому-либо начальнику. И, однако, прямая стихотворная рифма проникает последнее время в наше богослужение. Речь идет о неуставной форме богослужения, акафистах. В частности об

особо грубо рифмованном акафисте Ватопедской Божией Матери под названием «Отрада» или «Утешение».⁶⁸

 

По всей видимости, для практикующего астролога, виршеплета и театрала Полоцкого культура Святой Руси была чуждой и непонятной, и он поступил с ней так, как поступает слон с изделиями из фарфора, находясь в посудной лавке. Трудно поверить в то, что такая беда могла произойти с нашей Церковью, но огромное количество перепорченных текстов безмолвно свидетельствует о том, что это правда. Если посмотреть на никонову реформу как на уголовное преступление (что не далеко от истины), то можно сказать, что улик в этом деле предостаточно.

 

51

Попытки окатоличить Святую Русь предпринимались на протяжении всей нашей истории,

 

и только в XVII веке они достигли такого серьезного успеха благодаря царю Алексею Михайловичу Романову. С приходом Петра I возросло влияние иностранцев на русское общество,

и вскоре иезуиты могли торжествовать и внешнюю победу. В 1697 году царь Петр указывает патриарху на необходимость вызова в Академию окатоличенных киевских ученых. А в 1700 году патриарх уже вынужден поставить во главе Академии Палладия Роговского, одного из таких заграничных выходцев, каких еще недавно даже близко к Церкви не подпускали. Палладий учился в католических коллегиях за границей, где, конечно, должен был, как и все подобные ему ученики, отречься на время от Православия. В это время киевские ученые снова появляются в Москве и приобретают большое влияние. Их латинское образование положено было сделать господствующим в Академии. Царь Петр I стал достойным продолжателем дела зачинателей раскола. Он огнем и мечом внедряет в жизнь никонову реформу, пытаясь искоренить попутно и русскую народность. Западно-латинский стиль Симеона Полоцкого в церковной и светской жизни растет и процветает.

К сожалению, заветы и начинания театрала-астролога Полоцкого легли в основу нашей культуры. Народ с утра до ночи восхищается творчеством клоунов и комедиантов всех мастей, в огромном количестве снующих на голубом экране, а «народной» религией давно уже стала астрология. При знакомстве, как правило, все друг у друга спрашивают: ты кто по гороскопу, лев или баран? Я крыса, а кто ты?Вот до чего мы дожили,дорогие братья и сестры.Не случайнонаши благочестивые предки советовали нам не пускать козла в огород, но мы его не только пустили, но и создали для его процветания все условия, отчего теперь сами же и страдаем.

Особым «даром» слова обладал еще один помощник Симеона Полоцкого и Арсения Грека. Им был Епифаний Славинецкий, который учился не только в Киеве, но и за границей. Приехав в Москву, он вскоре сделался правщиком книг, спешно переменяя все на киевский лад. При переводах он писал таким ужасным языком, что многое до сих пор понять невозможно. Довольно часто ему приходилось прибегать к изобретению собственных слов, если таковых он не обретал в своем словарном запасе, поэтому не нужно удивляться, если в новых богослужебных книгах вы встретите необычные для русского языка выражения и весьма странные слова. Например:

 

Задостойник в Неделю Пятидесятницы.

 

Ст. текст: «Радуйся, Царице, матерем и девам слава, всяка бо доброгласна богоглаголива уста…».

В новом тексте вместо «матерем и девам слава» написали «матеродевственная славо», а вместо

«доброгласна богоглаголива уста» – «удобообращательная благоглаголивая уста …».

 

Служба Благовещению Богородицы. Третья стихера.

 

Ст. текст: «… яко да возведет человека, яко един силен, в первое достояние схождения ради».

Н. текст: «… яко да возведет человека, яко един силен, в первое достояние с растворением» (?).

 

Даже такие общеизвестные молитвы, как «Достойно есть» и «Богородице Дево, радуися» после правки стали значительно хуже. Эти, мягко говоря, неточности, внесенные в богослужебные тексты никоновскими правщиками, перепечатываются в церковных изданиях и по сей день, несмотря на постановления Поместного Собора РПЦ МП 1971г. По всей видимости, правда об ошибках в новых текстах на этом Соборе прозвучала недостаточно четко, поэтому «воз

 

и ныне там».

В деле церковной «реформы» и раскола большую роль сыграл еще один небезъизвестный персонаж – греческий иудей Паисий Лигарид, которого сам царь Алексей Михайлович слушал «как пророка Божия». Кто же был в действительности этот «пророк», «услужливый жидовин»? Выяснилось, что в действительности это был запрещенный архиерей, обманщик и латынник, авантюрист, долго разыгрывавший в Москве роль Газского митрополита, выпрашивавший у царя большие суммы денег для уплаты долгов своей несуществующей епархии и отсылавший эти деньги к себе на родину, о. Хиос. У протопопа Авва кумачитаем: «У Газского митрополита выняли напоследок 60 пудов табаку (около тонны), да домру, да иные тайные монастырские вещи, что поигравше творят». Табак на Руси в то время был строжайше запрещен, так что митрополит фактически занимался подпольным наркобизнесом того времени…⁶⁸

 

 

52

Ознакомление с биографией книжных справщиков, среди которых было немало иудеев и жидовствующих «латынников», весьма полезно для людей, интересующихся проблемой церковного раскола, так как очень важно понимать, кто именно занимался «исправлением» богослужебных текстов. Зная, что же это были за личности, во-первых, становится ясно, почему новые богослужебные книги стали хуже, а во-вторых, можно констатировать факт, что мы молимся по книгам, которые были испорчены, мягко говоря, еретиками. К сожалению, об этом нигде не говорится и, скорее всего, все было сделано так, чтобы «за давностью лет» об этом просто забыли, но многие люди, являясь носителями русского языка, сердцем чувствуют, что с текстами что-то неладное творится и, слава Богу, что чувствуют, значит, еще не все потеряно.

 

Разрушить культуру очень легко, только дверь открой для еретиков и астрологов, а попробуй-ка теперь ее снова возродить. Неспроста в XVII веке мученики и исповедники старой веры говорили, что реформа патриарха Никона открывает двери для проникновения духа антихриста в Россию. Они еще тогда предвидели, чем все это закончится, и оказались правы. Западная культура, введенная реформаторами в Церковь, разрушила древние устои в русском обществе – нанесла сильнейший удар по мировоззрению русского человека, превратив его в Ивана, не помнящего родства своего, а новые богослужебные тексты и обряды, которыми заменили старые, раскололи Церковь на тех, для кого послушание Истине всегда было выше послушания человеку, и на тех, для кого само «послушание» стало выше Истины.

 

Народная мудрость гласит: «Той земле не устоять, где начнут обычаи ломать». Именно в тот момент, когда ломали и проклинали древние церковные обычаи, дух антихриста начал овладевать душой русского человека, увлекшегося «Западом». И сегодня этот тлетворный дух проник практически во все сферы общественной и даже церковной жизни.

Возвращение к старым богослужебным текстам и исконно православным преданиям будет способствовать преодолению раскола и объединению нашего народа, и, может быть, тогда Господь помилует нашу многострадальную Русь и не попустит, чтобы Русская (официальная) церковь поклонилась антихристу, добровольно согласившись ради сохранения легальности принять «начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откр. 13, 17).

 

Личный код (начертание) на лице человека                    Начертание зверя. Фрагмент миниатюры

 

из лицевого Апокалипсиса XVI века

 

Крепость неодолимая

 

 

У многих людей, которые узнают правду о церковном погроме XVII века, возникает вопрос: а почему после такого тотального ухудшения богослужебных текстов и латинизации чинопоследований церковных благодать все равно чувствуется в Церкви и ее таинствах? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно снова обратиться к истории Церкви.

 

Из Ветхого Завета мы знаем, что иудеи неоднократно впадали не только во всевозможные заблуждения, но даже в идолопоклонство, однако Бог не оставлял их до тех пор, пока они не распяли Господа Исуса Христа на кресте. Другими словами, даже грех идолопоклонства не стал достаточной причиной для полного оставления Богом еврейского народа. Вот каково долготерпение и милосердие Божие к падшему роду человеческому, чему мы можем только удивляться. Однако же не все об этом помнят, и, в особенности, те христиане, которые любят строго судить заблуждающихся и согрешающих, без всякой доли сострадания причисляя последних к стану окончательно погибших.

 

53

Ереси и заблуждения волновали и новозаветную Церковь, поэтому уже с первых веков христианства становится актуальным вопрос: исчезает ли благодать священства, если епископ или священник впадает в ересь?

 

Первый Вселенский Собор сделал постановление в 8- ом правиле, чтобы поставленные в ереси (чистых) священные лица по присоединении к Святой Соборной и Апостольской Церкви оставались в своих санах. Таковая же мысль о сознании священства у изверженных и анафематствованных содержится и у Василия Великого в первом правиле. Того же разума держались и все Семь Вселенских Соборов. На Седьмом Вселенском Соборе было решено принять впавших в иконоборческую ересь епископов, бывших под извержением и анафемой, в лоно Церкви после покаяния. Заново их, конечно же, не рукополагали, и они заняли свои прежние должности и кафедры. Почтеннейшие отцы Седмаго Вселенскаго Собора сказали: «Как шесть святых и Вселенских Соборов принимали отвращающихся от ереси, так и мы принимаем их. Всем нам это угодно (Собор. деян., Т. 7, с. 86 и 112).⁶⁹

 

Из церковной истории известно, что свт. Мелетий был рукоположен арианами, но возшедше на амвон, провозгласил слово «единосущный», и хиротония его не была отвергнута. Нашлись в тот момент и ревнители не по разуму, которые не соглашались принимать архиепископа Мелетия в сущем сане, потому что он был рукоположен еретиками. Вместо Мелетия они поставили себе другого епископа, но таковое деяние их свт. Иоанн Златоуст назвал недугом любоначальства и уподобил их Корею, Дафану и Авирону. Не нужно забывать, что от архиепископа Мелетия имели иерархическое посвящение три великих святителя: Василий Великий, Иоанн Златоуст и Григорий Богослов.

Почему же св. отцы постановили принимать впавших в ересь клириков в сущем сане? Дело

в том, что ересь – это разновидность греха, и если бы из-за ереси исчезала хиротония, то она должна была бы точно так же исчезать и из-за других грехов (из-за блуда, сребролюбия, любоначалия и т.п.). Ну а поскольку только Бог безгрешен, все же остальные согрешают, это бы означало, что рукоположение со временем исчезло. Другими словами, чуть только что-то подумал не так, как нужно, или сделал что-то не так, и тут же из епископа превратился в дьякона, или в пономаря.

 

Православное учение о принятии еретиков в лоно церковное полезно было бы знать всем христианам, но о нем позабыли. До сих пор из-за этой «забывчивости» страдают старообрядческие согласия, именуемые безпоповскими. Так они называются потому, что представители этих согласий считают: поскольку патриарх Никон и другие реформаторы тяжко согрешили пред Богом и церковью, и подпали под анафему Седмаго и других Вселенских Соборов, значит, рукоположение с тех пор прекратилось. В связи с этим заблуждением у них возниклоновое заблуждение, что с 1666 года на земле воцарился «духовный антихрист», что антихрист уже пришел. На самом же деле на земле действует не «духовный антихрист», а дух антихриста. Сам же антихрист (сын погибели) по учению православной Церкви явится в конце времен во плоти, и будет царствовать не три с половиной века (с 1666 года), а три с половиной года.

Слава Богу, на некоторых безпоповских приходах от «безпоповства» верующие люди отказались и перешли в «попо вство». В своей приходской жизни они руководствуются Древлеправославным Уставом, который исключает единоличную власть священника на приходе (как это часто бывает на новообрядных приходах, где миряне не имеют право голоса). Все вопросы решаются соборно и миряне, в случае недостойного поведения священника, избирают себе достойного из среды своей, а не «приказом сверху», как это происходит у католиков.

Староверы-безпоповцы являются наиболее ревностными хранителями древлего благочестия, и нам есть чему у них поучиться. Если бы они осознали, что священство все-таки не исчезло после никоновой реформы, и из «безпоповства» перешли в «поповство», то это было бы серьезным шагом к преодолению затянувшегося церковного раскола.

Впадает в крайность и немалая часть (большинство) клириков Русской Православной Церкви, которые считают, что у старообрядцев поповского согласия, имеющих трехчинную иерархию, священства быть не может, потому что они не находятся в каноническом общении с новообрядцами. При этом почему-то признается священство у католиков – явных еретиков (логика двойных стандартов), у которых сам факт наличия иерархии находится под большим вопросом. По церковным правилам священство признается только у еретиков второго и третьего различия, которых принимают в лоно Церкви вторым или третьим чином (без перекрещивания и хиротонии), но после реформы, которая творилась руками иезуитов, униатов и жидовствующих (о

 

54

последних будет сказано ниже), наши архиереи в угоду властям стали признавать и католическое священство, а папу римского некоторые иерархи сегодня называют «Ваше Святейшество», но, слава Богу, не все. Даже если у них (предположительно!!!) и сохранилось священство, то это вовсе не означает, что теперь православные епископы должны целовать руку папе римскому, как это сегодня делают некоторые митрополиты, и вместе молиться, как это сегодня делают даже некоторые патриархи, в том числе и вселенские.

 

Исторические события, связанные с обсуждаемым вопросом, подтверждают учение Церкви

о хиротонии еретиков: «Так на Ариминском и Селевкийском соборе по обольщению арианскому 600 епископов оставили в Символе веры исповедовать Сына Божия единосущным Отцу, но по смерти царя Константия почти все они опять стали исповедовать Его единосущным Отцу… и были сознаваемы за православных священников. Так на втором ефесском разбойничьем соборе 96 епископов подписались к ереси Евтихия, но по смерти царя Феодосия, на Четвертом Вселенском Соборе, кроме Диоскора, все паки к православию возвратились и прощение получили (Бароний, Лето Господне 451, число 7). Так и при Филиппике кесаре (в Константинополе) все восточные епископы единогласно Шестый Собор отвергли, как и повелел кесарь и патриарх… но по смерти Филиппика, все эти епископы паки к православию возвратились».⁷⁰ Точно так же и в восьмом веке 338 греческих епископов, испугавшись гонений от императора-еретика Льва Исавра, стали иконоборцами, но и этот туман со временем развеялся. Так и в XVII веке из-за умопомрачения царя Алексея Михайловича Романова и патриарха Никона, а также из-за того, что бо льшаячасть духовенства, испугавшись гонений, не устояла в вере отцов, произошла катастрофа раскола. Однако остается надежда, что это тоже пройдет, и Церковь вернется к своему прежнему состоянию, чему и положил начало Собор 1971г. Согласно сему пишет и Афанасий Великий: «Если истина вначале, по-видимому, и утеснена, то впоследствии ее признают и сами гонители (Послание его к монахам, что сделано при Констанции, ч. 2, с. 123)».⁷⁰

 

Итак, вышеприведенные примеры показывают, что христопреданное священство вечно и никаким беззаконием священнослужителей не разоряется. В «Книге о вере» о сем вещается сице: «Известитель отеческия премудрости и силы, Царь царей, и Господь господей… не восхоте достояние Свое оставити на земли не устроено, отходя на небеса, но изем два сребренника, даде гостинником, се есть, Старый и Новый Завет. Кому же дал? Кто гостинницы? Апостоли и по них восприемницы их – пастырие и учителие, архиепископи и епископи… имже и спребывати даже до скончания века обетование сотвори (Гл. 7, л. 59), по реченному: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века, аминь» (Мф. 28, 20). Так же и на слова пророка, сказанные от лица Бога Отца к Сыну: Клятся Господь и не раскается: Ты еси Иерей во веки по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4), блаженный Феодорит пишет: «Вполне истолковал сие божественный апостол в послании к евреям и доказал нескончаемость сего первосвященства тем, что священство левитское не с клятвою прияло обетования, а сие подтверждено с клятвою. И посему присовокуплено: и не раскается…

 

Благоволив же, чтобы священство сие было вечное, как сказано, поклялся, что не раскается (Ч. 3, с. 259)».⁷¹

 

Преодолению церковного разделения сегодня мешает только одно – всецерковное незнание об истинных причинах раскола вследствие отсутствия объективной и непредвзятой информации о деяниях патриарха Никона и царя Алексея Михайловича. Поэтому, в большинстве своем, верующие люди имеют мнение, что церковная реформа была действительно необходима, и что раз благодать ощущается в Церкви, значит, все у нас в порядке. Благодать Духа Святаго обитала и

 

в святителе Игнатии (Брянчанинове), однако он не считал, что все у нас в Церкви и государстве благополучно, и предвидел надвигающуюся беду: «Судя по духу времени и по брожению умов, до лжнополагать, что здание Церкви, которое колеблется давно, поколеблется страшно и быстро. Некому остановить и противостоять. Предпринимаемые меры поддержки заимствуются из стихий мира, враждебного Церкви, и скорее ускорят падение ее, нежели остановят».⁷²

 

Несмотря на то, что в результате никоно-алексеевской реформы была поругана и загнана в подполье вера наших отцов (вследствие чего благодать на Руси крайне умалилась), Господь, по Своей неизреченной милости, не оставил нас Своею благодатию до конца, и через святых Своих призывает всех русских православных людей вернуться к истокам. Если мы сделаем это, тогда и раскол преодолеем. Аминь.

 

 

55