Своеобразие художественного мира одного из поэтов Серебряного века (на примере 2–3 стихотворений по выбору экзаменуемого). (Билет 25) 3 страница

 

Я пришел на эту землю,

Чтоб скорей ее покинуть...

 

Но это лишь подтверждает одну из особенностей творчества Есенина -. многогранность и диалектичность, выражающую слож­ность души лирического героя.

Таким образом, необходимо отметить, что природа является для Есенина не только как тема, образ, мир, но и как способ раскрытия наиболее важных в его творчестве тем: родина, жизнь и смерть, любовь и ненависть и другие философские проблемы.

 

60. Тема противостояния героя и толпы в ранней поэзии В.В. Маяковского (на примере 2–3 стихотворений по выбору экзаменуемого). (Билет 7)

Вариант 1

С первого же появления Маяковского в" печати и на эстраде ему навязали амплуа хулигана. Его выступления, по воспоминаниям со­временников, сопровождались улюлюканьем, были «просвистаны до дыр». Высокий, странно выглядевший в неизменной желтой кофте («Чтобы не походить на вас!») этот хулиган-горлан был ненавистен определенной категории публики. Но за этой внешностью, напускной грубостью скрывалась ранимая и чуткая душа поэта, одинокая и не всегда понятая. Маяковский одинок, и одинок его лирический герой:

 

Время!

Хоть ты, хромой богомаз,

лик намалюй мой

в божницу уродца века!

Я одинок, как последний глаз

у идущего к слепым человека!

 

В стихотворениях раннего периода творчества В. Маяковско­го присутствуют романтическая коллизия, которая выражается в конфликте между мечтой и реальностью, стремлением к гармо­нии и невозможностью ее обретения во враждебном герою мире. Для этого периода характерна тема поэта и толпы. Лирический герой раннего Маяковского - это сильная бунтующая личность, протестующая против начавшейся мировой войны и социальных несправедливостей, противопоставляющая себя обывателям. Он постоянно чувствует свое одиночество, и поэтому его образ несет на себе печать трагизма:

 

Знаете что, скрипка?

     Мы ужасно похожи:

               я вот тоже

        ору-

а доказать ничего не умею!

«Скрипка и немножко нервно»

 

Одинокий лирический герой ранней лирики Маяковского окру­жен антиподами, которые могут воплощаться абстрактно, как пред­ставители мещанского общества.

 

 

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

где-то недокушанных, недоеденных щей;

вот вы, женщина, на вас белила густо,

вы смотрите устрицей из раковины вещей.

      «Нате»

 

Особая раздраженность и озлобленность лирического героя порой переходит в грубость и даже цинизм. Например, в стихотворе­нии «Теплое слово кое-каким порокам» Маяковский прославляет «власть рубля», приветствует вымогателей и шулеров:

Слава тому, кто первый нашел,

как без труда и хитрости,

чистоплотно и хорошо

карманы ближнему вывернуть и вытрясти.

 

Герой надевает маску циника и пошляка от великого отчаяния, устав бороться с «громадиной зла». Наконец, просто, чтобы быть услышанным, чтобы обратили внимание. Все это - показной цинизм, стремление шокировать окружающих грубыми выпадами, пойти враз­рез с общественной моралью, бросить вызов общественности, а за всем этим стоит трагическое мироощущение лирического героя Ма­яковского. Но тут же он отказывается от такой позы, раскрывая душу, полную сострадания и любви к людям. Почти в каждом его стихот­ворении мы слышим сочувствие, страстную, порой мучительную любовь и веру в человека. Именно об этом стихотворение «Послу­шайте!»:

 

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают –

значит - это кому-нибудь нужно?

Значит - кто-то хочет, чтобы они были?

Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?

 

Вот таким предстает перед читателем герой ранней лирики Ма­яковского - бесконечно одинокий, он находится в глубоком конф­ликте с враждебной толпой, непониманием, не находя ничего свет­лого, человечного в окружающем его мире, только корысть, цинизм, насилие.

 

 

Вариант 2

- А почему вы одеты в желтую кофту!

- Чтобы не походить на вас.

В. Каменский. Юность Маяковского.

    

В 1912 году в альманахе футуристов "Пощечина общественному вкусу" были опубликованы стихотворения В. Маяковского "Ночь" и "Утро". Так заявил о себе молодой и самобытный поэт - поэт, которому суждена была долгая и непростая творческая судьба, и не только пожизненная, но и посмертная, ибо произведения автора неоднократно оценивались и переоценивались критикой и читателями.

Ранний период творчества поэта представлен многими открытиями в области стихосложения. Практически сразу отказавшись от попыток литературного подражания, Маяковский буквально ворвался в русскую поэзию начала XX века - поэзию, где по праву блистали такие светила, как Блок, А. Белый, Гумилев, Ахматова, Брюсов. Его стихи разительно отличались от того, что принято было считать хорошей поэзией, но он быстро вошел в силу и утвердил свою творческую индивидуальность, право на то, чтобы быть Маяковским. Его рассвет, по словам А. Ахматовой, был бурным: отрицая "классическую скуку", поэт предлагал новое, революционное искусство, и в своем лице - его представителя. Несомненно, многое в раннем творчестве Маяковского связано с таким художественным направлением, как футуризм, но при этом идеи и поэтические средства их воплощения в произведениях автора были много шире традиционных футуристических установок. Своеобразие ранней лирики Маяковского обусловлено прежде всего его личностью, его ярким талантом, его взглядами и убеждениями.

Едва ли не основной темой этого периода становится тема трагического одиночества поэта:

    

Я одинок, как последний глаз

у идущего к слепым человека.

    

Причина этого в том, что вокруг - "нет людей". Есть толпа, масса, сытая, жующая, глядящая "устрицей из раковины вещей". Люди исчезли, и потому герой готов целовать "умную морду трамвая" - чтобы забыть окружающих:

    

Ненужных, как насморк,

и трезвых,

как нарзан.

    

Герой одинок, он, возможно, один в этом мире. Наверное, отсюда эгоцентрический пафос многих его стихотворений. "Себе, любимому, посвящает эти строки автор", "Я", "Несколько слов обо мне самом", "Я и Наполеон", "Владимир Маяковский" - таковы названия его стихов того времени. "Я" - вот слово, которое определяет динамику поэтического действия: "Я, воспевающий машины и Англию". Поэт приходит в этот мир, чтобы прославить себя:

    

Мир огромив мощью голоса,

иду - красивый,

двадцатидвухлетний.

    

Он обращается к людям будущего:

"Славьте меня!" -

Вам завещаю я сад фруктовый

своей великой души.

    

В этом подчеркнутом эгоцентризме - свойственная поэзии Маяковского склонность к общественному эпатажу. "Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы - гнуснейшего вида... Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор" - таковы выходки Маяковского-хулигана. И еще - скандально-известное: Я люблю смотреть, как умирают дети.

Что стоит за подобного рода действиями? Категорическое неприятие автором буржуазной культуры, юношеский нигилизм и, возможно, душевная ранимость самого поэта. За своим амплуа хулигана Маяковский скрывал душу тонкую, ищущую любви и любящую, защищая ее от тех, кто "ничего не понимают".

Маяковский, как он пишет о самом себе, - "сплошное сердце". Уже в ранних стихах он предстает обреченным гореть на "несгораемом костре немыслимой любви". Предчувствие любви, ее ожидание - "Будет любовь или нет? Какая - большая или крошечная?" - вот что наполняет монологи героя. Его душа ищет любви, и потому он пишет: "Себе, любимому, посвящает эти строки автор". Его чувство остается невостребованным:

    

Где любимую найти мне,

такую, как и я?

    

Поэт мучительно переживает свое одиночество, для него груз "нерастраченных весен" просто несносен:

    

Несносен не так, для психа,

а буквально.

    

Любимая женщина, появившись однажды, навсегда наполняет смыслом существование героя. Но его счастье - мучительное и недолговечное: разлуки и измены суть постоянные спутники любви; однако, несмотря на это, герой находит в себе силы сказать:

    

Дай хоть

последней нежностью выстелить

твой уходящий шаг.

    

Существенно, что в ранней поэзии Маяковского практически отсутствуют пейзажные описания. В автобиографии "Я сам" поэт так объясняет свое "пренебрежение" к теме природы: "После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь". Ее место в творчестве прочно занимает пейзаж городской: дома, улицы, автомобили. Часто подобного рода описания нарочито натуралистичны, поэт как будто задается целью изобразить уродливые "вещи века". "Красивость", поэтичность - качества, которые автор отвергает. Это иллюстрируют, к примеру, следующие строки:

    

Улица провалилась, как нос сифилитика.

Река - сладострастье, растекшееся в слюни.

Отбросив- белье до последнего листика,

сады похабно развалились в июне.

    

Окружающий мир вызывает резкое неприятие, протест со стороны автора. Его апофеозом можно считать поэму "Облако в штанах". Она состоит из четырех частей, каждая из которых разоблачает какой-либо аспект действительности. Герой провозглашает: "Долой вашу любовь, долой ваше искусство, долой вашу религию, долой ваш строй!" По масштабу, по глубине художественного обобщения, по диапазону поэтических средств эта поэма является, на мой взгляд, одним из лучших произведений Маяковского.

Художественные средства, языковые приемы поэта отличает подчеркнутый натурализм, прозаизм. Он пишет: "звезды-плевочки" - о тех самых звездах, которые наполняют, по словам Канта, "благоговением и восхищением" душу человека. Он заявляет:

Я знаю -

гвоздь у меня в сапоге

кошмарней, чем фантазия у Гете.

    

В этих строках - средоточие всего мира на личности поэта, соположение низменного и возвышенного, поэтического и прозаического.

В ранней лирике Маяковский отдает дань экспериментаторству, поиску новых форм, словотворчеству. И нужно уметь видеть за обилием сложных метафор, гипербол, неологизмов, непривычных синтаксических конструкций глубинный смысл текста.

Одно из ранних стихотворений автора - "А вы могли бы?"

    

Я сразу смазал карту будня,

плеснувши краску из стакана;

я показал "на блюде студня

косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы

прочел я зовы новых губ. А вы

ноктюрн сыграть могли бы

на флейте водосточных труб?

    

Что таится в этих строчках? Может быть, их написал человек, которому не хватает безмерности любви и океана? Может быть, они о праве художника преображать будни, видеть поэзию там, где, казалось бы, ей совсем не место? О том, что только настоящий артист способен сыграть на водосточной трубе?

Поэт предлагает нам свое видение мира и свои способы его воплощения. Отвергнув традиционные формы поэзии, Маяковский обрек себя на непростую судьбу экспериментатора, человека, который не будет понят многими. Но его путь - путь, без которого современное искусство было бы неполным, в чем-то ущербным:

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают -

значит - это кому-нибудь нужно

 

 

61. Своеобразие сатиры В.В. Маяковского (на примере 2–3 произведений по выбору экзаменуемого). (Билет 24)

Вариант 1

Сатирические стихотворения в поэзии Маяковского занимают особое место. Маяковский беспощадно высмеивал явления, кото­рые, по его мнению, мешали развитию молодого советского госу­дарства. Силою своего искусства поэт боролся яростно и страстно против всего, что стояло на пути становления и совершенствования Советского государства.

Сатирические произведения Маяковского рождались под влия­нием времени, были исключительно злободневны и вместе с тем несли в себе глубокое обобщение.

Каково же конкретное содержание сатиры Маяковского? Какие недостатки высмеивает и обличает поэт? Чем интересны поэтические образы, литературные приемы сатирических произведений поэта?

После 1917 года сатирическими адресами поэзии Маяковского были следующие:

• мещанство - «О дряни», «Хулиган», «Даешь изящную жизнь», «Маруся отравилась», «Стабилизация быта», «Старое и новое» и др.;

• бюрократизм—«Прозаседавшиеся», «Бюрократиада», «Бумаж­ные ужасы», «Товарищ Иванов», «Баллада о бюрократе и робкоре» и др.;

• капиталистическое окружение - «Как работает республика де­мократическая?», «Моя речь на Генуэзской конференции» и др.

Сатирическое начало внутренне присуще творчеству Маяковс­кого, юмор и сатира свойственны не только сатирическим произ­ведениям, но и лирическим стихотворениям, и поэмам, и пьесам, и стихотворениям для детей.

Шарж, ирония, гипербола, пародия, юмор придавали сатиричес­ким произведениям поэта различные оттенки. «Маяковский улыба­ется, Маяковский смеется, Маяковский издевается»(1923) - так на­звал он один из сборников своих стихов.

Остановимся более подробно на стихотворении «О дряни». В этом стихотворении призыв к борьбе с обывательщиной, пережитками мещанства, ожившими во времена НЭПа.

Уже в первых строках стихотворения ясно определена литератур­но-политическая цель поэта: он хочет не только воспевать героические дела и подвиги советских людей, но и беспощадно бить по дряни. Кто же и что такое эта дрянь? Очень часто это - бюрократизм, чиновни­чья тупость; здесь - это мещанская пошлость, обывательский быт.

Главные герои стихотворения - супружеская пара во время ве­чернего чаепития. Домашний «уют» с учетом современных «веяний». Он радуется прибавке к жалованью и намеревается завести себе «галифища», она мечтает о платье с эмблемой в виде серпа и молота, чтобы появляться на балах в Реввоенсовете. Вот и все. И казалось бы, о чем волноваться и на что гневаться? Не обычные ли это совет­ские люди? Ведь и «галифища», и эмблема, и бал в Реввоенсовете, и портрет Маркса на стенке, и газета «Известия» на диване - явные признаки нового, советского быта. И даже жену муж называет не иначе, как «товарищ Надя». Но поэт видит и другое. За внешностью и оперением советских граждан он распознал «мурло мещанина», узнали сорвал маску с лица приспособившихся к советской жизни обывателей. Недаром же в стихотворении есть ряд деталей, которые характеризуют обстановку в доме как мещанскую, обывательскую: хо­зяин сидит «от самовара разморясь», а жена его собирается «фигурять в свете», на газете «Известия» греется котенок, а под потолком вере­щит «оголтелая канареица». Но особо поэт подчеркивает узость интересов и настроений. Все это, по мнению Маяковского, вещи не просто не допустимые, они опасны для дела революции:

 

Маркс со стенки смотрел, смотрел...

И вдруг

Разинул рот

Да как заорет:

«Опутали революцию обывательщины нити.

Страшнее Врангеля обывательский быт.

Скорее

Головы канарейкам сверните -

Чтоб коммунизм

Канарейками не был побит!»

 

Поэт ненавидел все то, что называл мещанством. И не только ненавидел, но и постоянно предостерегал от той опасности, кото­рую оно таят в себе. Мещанство для него такой же давний и ненави­стный враг, каким оно было для Горького.

В 1922 году в «Известиях» было напечатано сатирическое стихо­творение «Прозаседавшиеся». Стихотворение - своеобразный про­тест против бюрократии, чиновничества и волокитства. Маяковс­кий использовал в этом стихотворении такие художественные при­емы, как гипербола и гротеск. Для названия стихотворения Маяков­ский использовал неологизм. В самом стихотворении автор рисует бесконечную череду заседаний. Бюрократы заседают до двадцати раз в день, решая пустые вопросы, «разрываются» пополам,, и уже «лю­дей половины» присутствуют одновременно на двух заседаниях сра­зу. Автор высказывает свое отношение к происходящему, как и во­обще к бюрократизму:

Мечтой встречаю рассвет ранний:

«О, хотя бы

еще

одно заседание

относительно искоренения всех заседаний!

 

Художественными «помощниками» Маяковского в создании са­тирических произведений можно назвать следующие художествен­но-литературные приемы:

• гиперболизация;

• гротеск;

• использование фантастического и невозможного.

Большинство сатирических стихотворений заканчивается жиз­неутверждающе, каким-нибудь призывом к искоренению каких-либо недостатков и пороков общества.

 

 

Вариант 2

Сатира Маяковского (по стихотворениям <<Прозаседавшиеся>>, <<О дряни>>)

Владимир Владимирович Маяковский - поэт, который всегда откликался на события современности. Для него не было тем, на которые бы не могла откликнуться поэзия. Все было предметом его внимания, если способствовало процветанию Родины. В двадцатые годы бюрократизм захлестнул чиновничество, и Маяковский откликнулся на это зло стихотворением "Прозаседавшиеся".

    

Чуть ночь превратится в рассеет,

вижу каждый день я:

кто в глав,

кто в ком,

кто в полит,

кто в просвет,

расходится народ в учрежденья.

    

Сатирическое обобщение, содержащееся в этом произведении, свидетельствовало об остроте политического зрения автора, о его возросшем мастерстве. Сатирическая сила стихотворения Маяковского рождается из органического сплава реалистической жизненной ситуации с гиперболой, гротеском, фантастикой отдельных картин и образов. Обычная картина являющихся на службу в учреждения служащих - и дождь бумаг, из которых выбирают "с сотни - самые важные!" - для очередного заседания. Совещания следуют одно за другим, одно нелепее другого: театральный отдел заседает с главным управлением по конзаводу, цель другого заседания - решение вопроса о "покупке склянки чернил Гупкооперативом", наконец, уже совершенно невообразимое заседание "А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-ко-ма". Лирический герой, добивающийся аудиенции "со времени она", искренне возмущен, его охватывает ярость. Он врывается лавиной на очередное заседание:

    

И вижу:

сидят людей половины.

О дьявольщина!

Где же половина другая?

    

У героя от этой "страшной картины свихнулся разум". И вдруг:

    

...спокойнейший голосок секретаря:

"Она на двух заседаниях сразу.

В день

заседаний на двадцать

надо поспеть нам.

Поневоле приходится раздвояться".

    

Бессмысленность и беспросветность этой суеты особенно остро и убедительно подчеркивается этой фантастической картиной, возникшей из просторечного оборота "не разорваться же". Стихотворение заканчивается лирическим выводом, точным и убедительным:

    

О, хотя бы

еще

одно заседание

относительно искоренения всех заседаний!

    

Близким к тематике этого произведения является и стихотворение "О дряни". В центре его образ мещанина, втершегося в советское учреждение и заботящегося только о своем благополучии. Характеристика "мрази", прямо противопоставленной настоящим героям революции, завершается фантастической картиной: будто сам Маркс с портрета поднял возмущенный голос против обывательского быта:

    

"Опутали революцию обывательщины нити.

Страшнее Врангеля обывательский быт.

Скорее

головы канарейкам сверните -

чтоб коммунизм

канарейками не был побит!"

    

Тема борьбы с обывательщиной за здоровый социалистический быт поставлена поэтом в целом ряде стихотворений.

Сатира Маяковского - один из важных составных элементов его поэзии. Особенностью ее является лирическая страстность поэта-патриота в разоблачении того, что несовместимо с представлением о высоком звании гражданина, что мешает строить новое Государство.

    

Утихомирились бури революционных лон.

Подернулась тиной советская мешанина.

И вылезло

из-за спины РСФСР

мурло

мещанина.

    

Остро и беспощадно Маяковский бичует "вечное" зло.

 

62. Философские вопросы в прозе И.А. Бунина (на примере 1–2 произведений по выбору экзаменуемого). (Билет 2)

Вариант 1

«Бунин с удивительным искусством возводит прозу в сан по­эзии», - пишет Юлий Айхенвальд. И с этим трудно не согласиться. Действительно, мир прозы Бунина также удивительно гармоничен, как и поэтический мир. Читая Бунина, мы убеждаемся, как много поэзии в нашей прозе и как обыкновенное сродни прекрасному.

В своем творчестве писатель обращается к самым различным темам. В мир художественной литературы И. А. Бунин входит как автор произведений о русской деревне. В 1910-1913 г. вышли в свет повести редкой глубины: «Деревня», «Суходол», - целая серия уди­вительных рассказов. К Бунину пришла слава, а вокруг этих произ­ведений развернулся жаркий спор.

Удивительным и постоянным был интерес Бунина к тайным, со­крытым процессам в человеческой душе, незаметно для нее самой теряющей полноту чувств, полет мечты. «Чаша жизни», «Сын», «Отто Штейн», «Легкое дыхание», «Петлистые уши», «Сны Чанга» - пере­чень этих произведений трудно прервать, так как тема мира челове­ческих чувств и переживаний присутствует практически во всех про­изведениях Бунина.

В середине 1910-х годов у писателя возникает интерес к совсем иной тематике - общемировые процессы, которые в ту пору имели самые мрачные прогнозы. Первую мировую войну писатель опреде­лил как «беспримерную катастрофу», сравнив её с начальными стра­ницами Библии. «Господин из Сан-Франциско» (1915) своим миром вопиющей фальши, парадоксального человеческого эгоизма и бли­зорукости должен был содействовать отрезвлению, хотя непосред­ственных откликов на войну не содержал.

Уже первая фраза о выборе Господином (господин не имеет име­ни) маршрута для увеселительного круиза насыщена определенным смыслом. Автор представляет мораль богатых путешественников. Интересно понаблюдать за деталями. Корабль назван «Атлантидой», что, несомненно, вызывает ассоциацию с неизбежной гибелью. Раз­ные «слои» плывущих располагаются на разных «уровнях жизни»: блестящие салоны с одной стороны, и «адские» топки кочегарки с другой. Все это можно сравнить с моделью неправого разобщенного мира. Жалкой щепкой выглядит корабль над могучими, грозными глубинами океана. А движение «Атлантиды» по замкнутому кругу и возвращение с телом уже мертвого Господина - символ бессмыслен­ного перемещения в пространстве. Чувство надвигающейся катаст­рофы ясно читается в обычном описании.

В рассказе Бунина мы видим как проявления зла бытового, социального, так и зла абсолютного, метафизического.

Социальное зло предстает в рассказе в виде несправедливого бур­жуазного миропорядка, изображения неравенства людей. Это также и непоколебимая уверенность одних людей в том, что они вправе повеле­вать другими. Это и притворство многих людей, которые не просто жи­вут, а лицедействуют, играют какую-нибудь роль, порой уже смертель­но им надоевшую. И, наконец, социальное зло проявляется в том, что люди живут, подчинившись не естественному человеческому началу, а «логике вещей» - важнее всегда оказывается социальный статус чело­века, его место на социальной лестнице, а не его подлинная сущность.

Но не только социальное неблагополучие оказывается в поле зре­ния автора. Все проблемы, обозначенные Буниным, можно назвать вечными, неустранимыми, они существуют в любом обществе, и со­циальное зло - лишь следствие зла вечного, космического, мирово­го. Космическое зло проявляется в вечности, неуничтожимое™ лю­бого зла. Не случайно в рассказе в качестве параллели судьбе госпо­дина упоминание о римском императоре Нероне Тиберии: «На этом острове две тысячи лет тому назад жил человек, несказанно мерзкий в удовлетворении своей похоти и почему-то имевший власть над мил­лионами людей».

Это зло не исчезло - оно возрождалось тысячи раз и возродилось в том же господине из Сан-Франциско. Космическое зло - это непонятность и враждебность человеку мировых стихий. Олицетво­рением мирового зла в рассказе является Дьявол, «громадный, как утес», следивший со скал за кораблем, - это символ темных, не под­властных разуму начал человеческой жизни. О борьбе за человечес­кие души Ф. М. Достоевский сказал так: «Дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей».

Рассказ о жизненном крахе самоуверенного «господина жизни» перерастает в лирически насыщенное размышление о связи челове­ка и мира, о величии природного космоса и его неподвластности людским волям, о вечности и о непроницаемой тайне бытия.

 

 

63. Своеобразие лирического героя поэзии О.Э. Мандельштама (на примере 2–3 стихотворений по выбору экзаменуемого). (Билет 20)

Вариант 1

Осип Эмильевич Мандельштам - создатель и виднейший поэт литературного течения - акмеизма, друг Н. Гумилева и А. Ахмато­вой. Но несмотря на это, поэзия О. Мандельштама недостаточно хорошо известна широкому кругу читателей, а между тем в творче­стве этого поэта как нельзя лучше отражено «дыхание времени». Его стихи прямолинейны и правдивы, в них нет места цинизму, хан­жеству, лести. «Писал, как чувствовал» - это про Мандельштама. Именно за нежелание уподобляться поэтам, воспевающим и про­славляющим Советскую власть и лично товарища Сталина, он был обречен на непризнание и изгнание, на тяготы и лишения. Его жизнь трагична, как, впрочем, жизнь многих русских поэтов.

Лирический герой поэзии О. Э. Мандельштама - это человек, живущий в ритме своего века. Его жизнь зависит от происходящего вокруг, но это не мешает герою откликаться на все события, давать им свою оценку, часто резкую и слишком однозначную. Другими словами, лирический герой - это сам поэт.

Осип Мандельштам родился в Варшаве, детство и юность его прошли в Петербурге. Позднее, в 1937 г., Мандельштам о времени своего рождения напишет:

 

Я родился в ночь со второго на третье

Января в девяносто одном

Ненадежном году...

«Стихи о неизвестном солдате»

 

Здесь «в ночь» содержит в себе зловещее предзнаменование трагической судьбы поэта в XX в. и служит метафорой всего XX в., по определению Мандельштама, - «века-зверя». Воспоминания Мандельштама о детских и юношеских годах сдержанны и строги, он избегал раскрывать себя, комментировать собственные поступ­ки и стихи. Он был рано созревшим, точнее - прозревшим по­этом, и его поэтическую манеру отличают серьезность и строгость. То немногое, что мы находим в воспоминаниях поэта о его детстве, о той атмосфере, которая его окружала, о том воздухе, которым ему приходилось дышать, скорее окрашено в мрачные тона:

 

Из омута злого и вязкого

Я вырос, тростинкой шурша,

И страстно, и томно, и ласково

Запретною жизнью дыша.

«Из омута злого и вязкого»

 

Эти строчки из стихотворения Мандельштама «Из омута злого и вязкого». «Запретная жизнь» - это о поэзии. От матери Мандель­штам унаследовал обостренное чувство русского языка, точность речи. Первый сборник поэта вышел в 1913 г., издан он был за свой счет. Предполагалось, что он будет называться «Раковина», но окончательное название было выбрано другое - «Камень». Название -вполне в духе акмеизма. Камень - природный материал, прочный и основательный, вечный материал в руках мастера. У Мандельш­тама камень являет собой как бы первичный строительный матери­ал духовной культуры. В стихотворениях этой поры чувствовалось мастерство молодого поэта, умение владеть поэтическим словом, использовать широкие музыкальные возможности русского стиха.

Первая половина 20-х гг. ознаменовалась для поэта подъемом творческой мысли и приливом вдохновения, однако эмоциональный фон этого подъема окрашен в темные тона и соединяется с чувством обреченности:

 

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,

И ни одна звезда не говорит...

 

В стихах 20-х и 30-х гг. особое значение приобретает социаль­ное начало, открытая авторская позиция. В 1929 г. он обращается к прозе, пишет книгу, получившую название «Четвертая проза». Она невелика по объему, но в ней сполна выплеснулась та боль и презре­ние поэта к писателям («членам МАССОЛИТа»), которые долгие годы разрывали душу Мандельштама. «Четвертая проза» дает пред­ставление о характере самого поэта - импульсивном, взрывном, не­уживчивом. Мандельштам очень легко наживал себе врагов, потому как всегда говорил, что думал, и своих суждений и оценок не таил. Практически все послереволюционные годы Мандельштам жил в тя­желейших условиях, а в 30-е гг. - в ожидании неминуемой смерти. Друзей и почитателей его таланта было немного, но они были. Осозна­ние трагизма своей судьбы, видимо, укрепляло поэта, давало ему силы, придавало трагический, величественный пафос его новым творениям. Этот пафос заключается в противостоянии свободной по­этической личности своему веку - «веку-зверю». Поэт не ощущал себя перед ним ничтожной, жалкой жертвой, он осознает себя равным: