Исторические сочинения

К. П. Масальского

"Стрельцы"

В 1832 году появился первый исторический роман К. П. Масальского

"Стрельцы". По своему образованию, начитанности, знанию языков молодой писатель был хорошо подготовлен к такой работе.

Роман повествует об известном стрелецком бунте в мае 1682 г. и охватывает в целом еще шесть лет после эти событий. Автор в своей работе опирается на исторический материал: свидетельства летописей, записки современников, многотомные "Деяния Петра Великого" И. И. Голикова. Он обильно цитирует эти материалы в тексте романа. Масальский достаточно верно воссоздает исторические события, что было важнейшим принципом исторического романа Скотта.

Как и английский писатель Масальский любит ссылаться на исторические документы, обсуждать в примечаниях источниковедческие проблемы.

В романе можно найти и такие формальные приемы скоттовского повествования, как тщательно подобранные к каждой главе выразительные стихотворные эпиграфы из русских поэтов: Державина, Карамзина, Ф. Глинки, Жуковского, Пушкина. Встречаются в романе и диалогическая, как в драматическом произведении, форма изложения. Это тоже идет от Скотта, любившего вводить в свои романы прямую речь персонажей и длинные диалоги.

Стремление подчеркнуть истинный исторический колорит своего романа обусловило наличие в книге обильных бытовых реалий XVII в.

Характерны для Масальского и часто встречающиеся у Вальтера Скотта фольклорные вставки.

Главным героем романа является Василий Бурмистров, офицер Сухарева стрелецкого полка. Его имя как противника бунта упоминается в исторических документах. Однако о личности его читателю не было ничего известно, и Масальский имел полное право сделать из него молодого романтического героя вальтер-скоттовского типа. Вообще Масальский считал, что действующее главное лицо может быть вымышленное или историческое, в последнем же случае лучше изображать такое лицо, судьба которого не объяснена историей, чтобы читателю не была заранее известна развязка романа.

Казалось, герой вовлечен в бурные исторические события, судьбы героев определяются судьбами страны, любовное приключение также вписывается в исторические катаклизмы. Но на самом деле Бурмистров не принимает никакого участия в стрелецком бунте. Пока происходят важные судьбоносные для России события: стрелецкий бунт, хованщина, воцарение Петра, – главный герой или сидит в тюрьме, или скитается неведомо где. Таким образом, воспользовавшись моделью Скотта, Масальский не сумел слить воедино частную жизнь героя с могучим движением истории.

Только в финале романа сделана попытка соединить на короткое время обе линии. Главный герой выполняет поручение Петра и царь устраивает его женитьбу. Можно сказать, что в соответствии со сложившимся мифом Петр является в романе как "бог из машины" и быстро и решительно развязывает все узлы: дарит жене Бурмистрова жемчужное ожерелье, назначает его самого полковником и т. д.

"Регенство Бирона"

Масальский остаются верен найденным приемам и в небольшом романе "Регенство Бирона" (1834).

Все исторические персонажи отодвинуты не периферию повествования: сам Бирон, его брат Карл, герцог Леопольд Брауншвейгский, отец императора – младенца, дочь Петра Елизавета и др.

В центре повествования – люди незнатные и неименитые: поручик, капитан, купцы. Все они подвергаются смертельной опасности, потому что в той или иной степени вовлечены в борьбу с Бироном, три недели правления которого (октябрь– ноябрь 1740 г.) и охватывает повествование.

Именно в этом романе Масальский, следуя моделям В. Скотта, сумел лучше построить сюжет. Его герои с первых страниц оказываются вовлеченными в центральную интригу. Роман, в котором судьба героев определяется успехом или провалом государственного переворота, до последнего момента держит читателя в постоянном напряжении.

Но крупные, яркие человеческие характеры не удались Масальскому. Это относится и к историческим личностям, проходящим по роману бледными тенями. Невыразителен и главный герой, молодой, влюбленный, храбрый и честный поручик Возницын.

К. Масальский не сыграл заметной роли в становлении русского исторического романа. Но его попытки усвоить сюжетную типологию романов Вальтера Скотта представляют, несомненно, определенный интерес.