2020-01-14
73
На первом этапе государства постсоветского пространства объединяло то, что экономические и политические связи между собой и Россией были более интенсивными, чем с внешними игроками. Их общим наследием была плановая экономика, которая с момента распада Советского союза подверглась реформированию в различных постсоветских странах в различной степени. Существовала общая военная инфраструктура, а русский язык оставался средством межкультурного общения, равно как и общая история сосуществования в рамках Советского союза, а также глубокие связи в самых различных областях. В настоящий момент Россия остается своеобразной осью постсоветского пространства, государства которого делают выбор в отношении того, хотят они или не хотят сотрудничать с Россией.
Неформальное деление стран региона:
1. Страны, отвергающие интеграцию с Россией (Грузия, Украина[59])
2. Страны, частично сохраняющие преференциальные отношения с Россией (Молдова, Азербайджан, Армения)
3. Страны, которые согласны принадлежать к интеграционным ядрам на постсоветском пространстве (Беларусь)
С 2000-ых годов наблюдается нежелание большинства государств ориентироваться на Россию, а у России не хватает средств, чтобы переубедить эти страны. Это происходит несмотря на создание в 2000 г. Евразийского экономического сообщества и подписание в 2003 г. документов о создании Единого экономического пространства России, Беларуси, Казахстана и Украины.
С 2004 по 2008 год происходит прагматизация отношений России с государствами-соседями, развивающаяся параллельно с запуском Европейской политики соседства ЕС[60]. Россия сворачивает дотационные цены на энергоресурсы. Наконец, с 2008 года по настоящее время на развитие отношений в треугольнике Россия – государства «общего соседства» - ЕС оказывают влияние создание «Восточного партнерства» и мировой финансово-экономический кризис. После официального запуска «Восточного партнерства» Россия занимает выжидательную позицию, однако впоследствии ее недоверие в отношении «Восточного партнерства» постепенно спадает.
Тем не менее, глава МИД России Сергей Лавров, выступая 13 мая 2010 года в Совете Федерации РФ, заявил, что политика Евросоюза "Восточное партнерство" может навредить отношениям России со странами-партнерами[61]. Данные опасения могут оказаться небеспочвенными, чему пример – функционирование ЕврАзЭс. Кроме России и Беларуси, оно включает Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. Участие некоторых из этих стран в «Восточном партнерстве» создаст серьезные политические и правовые проблемы, особенно в отношении того, где заканчивается юрисдикция ЕврАзЭс и начинается юрисдикция Восточного партнерства. А после создания Таможенного союза Беларуси, России и Казахстана и подписания в декабре 2010 г. документов об учреждении Единого экономического пространства, образование «Экономического сообщества Европейского соседства» (European Neighbourhood Community) явно застопорится.
Развитие «Восточного партнерства» не может рассматриваться в отрыве от отношений Россия-ЕС и их программы «Партнерство для модернизации», поскольку государства «новой Восточной Европы» вследствие низкой диверсификации торговых направлений находятся в высокой степени зависимости от данных региональных игроков.
В рамках отношений Россия-ЕС в противоречие вступают принцип «сферы влияния» (sphere of influence) и принцип «взаимных интересов» (sodiffusion of interest)[62]. Воспринимая «Восточное партнерство» в негативном ключе, Кремль навязывает Евросоюзу «игру с нулевой суммой», где победитель в борьбе за влияние может быть только один. Евросоюз же утверждает, что «Восточное партнерство» одинаково выгодно для сторон, а потому Россия должна оказывать ему поддержку, или, во всяком случае, не препятствовать реализации проекта. Достижению понимания сторон в отношении целей проекта мешает логика Холодной войны, которая все еще влияет на мышление ряда деятелей по обе стороны «Восточного партнерства».
И у России, и у Европейского Союза имеются собственные «программы лояльности» по отношению к государствам «новой Восточной Европы» и Южного Кавказа, а вследствие вышеописанной логики, между ними неизбежно возникает конкуренция. Оба игрока заинтересованы в достижении максимальных экономических преимуществ, необходимых для закрепления лидерства в региональном и глобальном масштабе. При этом можно утверждать, что внешнеполитические ресурсы Европейского Союза и России для проведения своей политики в странах «Восточного партнерства» примерно сопоставимы, поскольку Европейский Союз пока не готов выделять большие финансовые средства для «Восточного партнерства», а Россия сохраняет свою привлекательность благодаря сложившимся историко-культурным и социальным связям, наличию безвизового режима и более мягкой миграционной политике[63].
Результаты сравнительного исследования внешнеполитических возможностей России и ЕС, проведенного О.В. Шишкиной, показывают, что наиболее перспективным и беспроблемным для региона «Восточного партнерства» способно оказаться развитие отношений по трем основным направлениям: модернизации, взаимовыгодному энергетическому партнерству и предотвращению военно-политических конфликтов. В то же время, О.Н. Барабанов полагает, что в случае предотвращения идеологического размежевания и формирования общего идеологического пространства России и ЕС, будет создан благоприятный фон для развития многообразных форм сотрудничества и в других сферах[64].
