double arrow

Глава 3. Особенности ответственности владельцев транспортных

средств.

3.1.Субъективные основания ответственности за вред, причиненный транспортным средством как источником повышенной опасности.

В предыдущей главе мы установили признаки источника повышенной опасности, сформулировали определение его понятия, выявили правовую природу транспортного средства как источника повышенной опасности. И вместе с тем, говоря об определении понятия ИПО, невозможно не затронуть проблему общих оснований ответственности за причинение вреда, а также в частности соотношение ст. ст. 1064 и 1079 Гражданского кодекса РФ.

Решение поставленной проблемы зависит от ответа на следующие вопросы.

1. Ответственность за причинение вреда по ст. 1079 ГК РФ установлена как за вину, так и без вины? Ведь оба эти начала ответственности отражены в ст. 1064 «Общие основания ответственности за причинение вреда» ГК РФ. А в п. 1 ст. 1079 ГК РФ законодатель установил, что «юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих…, обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего».

2. Либо - только без вины? Учитывая то, что законодатель следующим образом сформулировал возможность возмещения вреда при наличии второго из этих начал: «Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда» (второе предложение п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

Правильные ответы на поставленные вопросы, в свою очередь, как мы полагаем, коренятся в системном подходе к исследованию деликтных обязательств.

Причинение вреда другому лицу - одно из оснований возникновения обязательств (п. 2 ст. 307 ГК РФ).

Вопрос об основаниях гражданско-правовой ответственности вследствие причинения вреда вызывал и вызывает дискуссию в цивилистической науке.

В литературе, как отмечают В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, довольно прочно утвердилось положение о том, что основанием деликтной ответственности является состав гражданского правонарушения как совокупность определенных признаков[135]. Как мы отмечали в первой главе, в качестве таких признаков рассматриваются: 1) вред; 2) противоправность причинителя вреда; 3) причинная связь между этим поведением и наступившим результатом - вредом (объективные признаки) и 4) вина причинителя вреда (субъективный элемент). Споры же ведутся главным образом о том, является ли состав правонарушения не только общим, но и единственным основанием деликтной ответственности, во-первых, и какие признаки этого состава необходимы для возникновения ответственности, во-вторых.

По мнению одних авторов, состав гражданского правонарушения является не только основным, но и единственным основанием ответственности, а в тех случаях, когда нет полного состава правонарушения, нельзя говорить и об ответственности причинителя вреда. «При отсутствии законченного состава правонарушения, - пишет, в частности, С.С. Алексеев, - лицо не может быть привлечено к гражданской ответственности»[136]. Другие авторы (а их большинство) считают, что состав правонарушения, порождающий гражданско-правовую ответственность при причинении вреда, может быть как полным, так и ограниченным или усеченным. Это касается такого признака правонарушения, как вина причинителя вреда[137].

Результатом указанного различия во взглядах на основания гражданско-правовой ответственности является продолжающаяся до сих пор дискуссия о том, на каких началах строится ответственность за причинение вреда по гражданскому праву и можно ли вообще считать ответственное возложение обязанности возместить вред, если его причинение не является результатом виновного поведения правонарушителя. Отсюда различие во взглядах и появление различных теорий об основаниях ответственности за причинение вреда. Господствующей среди них является теория «вины с исключением», или, иначе, теория «стимулирования» (М.М. Агарков, В.И. Серебровский, Б.С. Антимонов, Е.А. Флейшиц, А.М. Белякова и др.)[138].

Близко к ней примыкает так называемая теория «двух начал», которую мы и разделяем. Опираясь на положения закона и широкое распространение на практике случаев причинения вреда ИПО, применительно к которым и установлена ответственность без вины, автор этой теории К.К. Яичков указывал, что ответственность возможна как за вину, так и без вины. Оба эти начала ответственности отражены в законе. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что вина как одно из этих начал - главное, определяющее, исходное по сравнению с другим - причинением[139] (отсюда название теории – «двух начал»).

При всех различиях в обосновании ответственности при невиновном (случайном) причинении вреда общим для этих теорий является исходное положение авторов - ответственность может наступить 1) не только за вину, но и 2) без вины (за случайное причинение вреда).

Другие авторы (Н.С. Малеин, О.Э. Лейст, О.А. Красавчиков, В.А. Ойгензихт и др.), исходя из принципа «без вины нет ответственности»[140], являются сторонниками концепции - теории исключительно виновного начала, или теории вины и риска. Они исходят из единства или во всяком случае тождественности признаков состава гражданского и уголовного правонарушения и тождественности функций, выполняемых гражданско-правовой и уголовно-правовой ответственностью. Сторонники этой теории, как продолжают В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, забывают о 1) различиях, существующих между мерами уголовно - и гражданско-правовой ответственности, 2) их задачами и 3) функциями, а также 4) методах воздействия на правонарушителя. А эти различия не могут не отражать особенностей и в основаниях их применения[141].

Однако в юридической литературе и судебной практике распространено мнение о том, что ответственность по ст. 1079 ГК РФ за вред, причиненный ИПО, наступает независимо от вины владельца ИПО, т.е. как за случайное, так и за виновное причинение. Следует отметить, что такого мнения придерживаются подавляющее большинство исследователей. К ним относятся, в частности, Б.С. Антимонов[142], А.М. Михайлич[143], В.Т. Смирнов, А.А. Собчак[144], А.П. Сергеев[145], К.Б. Ярошенко[146], И.Ш. Файзутдинов[147].

Любопытно привести доводы одного из основоположников такого мнения. Так, Б.С. Антимонов утверждает, что «виновное поведение владельца «источника повышенной опасности» (или агентов этого владельца) вовсе не преобразовывает ответственность по ст. 404 ГК РСФСР в ответственность по началу вины. Ответственность по ст. 404 ГК независима от моментов вины и основана на ином принципе»[148]. Через два десятка страниц автор продолжает: «...вред, причиненный автомобилем в движении, всегда должен рассматриваться в соответствии со ст. 404 ГК, что переход на ст. 403 ГК здесь невозможен ни при каких обстоятельствах. Такое решение имеет особенный интерес: в нем отвергнут казуистический подход к выявлению «опасности» определенной деятельности в конкретном случае»[149]. Вместе с тем на следующей странице Б.С. Антимонов уточняет: «законодатель в ст. 404 ГК имеет в виду в качестве типического случая ответственности невиновное причинение вреда. Поэтому даже в случае отклонения, когда к вредоносности определенной деятельности присоединяется еще и виновное поведение лиц, эксплуатирующих машины, законодатель не допускает перехода к правилам ст. 403 ГК. Даже виновный владелец «источника повышенной опасности» отвечает по ст. 404 ГК, поскольку вред причинен именно источником повышенной опасности»[150].

Обратимся к судебной практике по конкретным делам в интересующем нас плане. Не случайно, она, как теперешняя (со времени вступления в действие ГК РФ), так и прежняя (в период действия ГК РСФСР 1964 г.), противоречива.

Суды, руководствуясь принципом вины при решении вопроса об основаниях ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, ссылаются на разные статьи ГК РФ (ГК РСФСР) либо их сочетание.

Например, 10 мая 2003 г. произошло ДТП, в результате которого имуществу Х. и К. был причинен вред. Виновным признан водитель Б., управлявший автомобилем ЗИЛ-130 (принадлежащим УГПС РО МЧС России). Выезжая на тушение пожара, он не справился с управлением, допустил столкновение со стоявшим на тротуаре автомобилем «Вольво-760» (принадлежащим Х. на праве собственности), которому причинены механические повреждения. Кроме того, в результате данного ДТП были повреждены забор, калитка и ворота дома, принадлежащего К. Основывая свое решение на принципе вины, Ленинский районный суд г. Ростова-на-Дону решением от 10 ноября 2003 г. удовлетворил требования истцов в полном объеме, сославшись на ст. ст. 1064 и 1079 ГК РФ[151].

Аналогичное, со ссылкой на ст. ст. 1064, 1079, 1101 ГК РФ, решение от 10.09.2002 было принято Котовским городским судом Тамбовской области по иску М. к К. о возмещении материального вреда в сумме 42399 рублей и компенсации морального вреда в сумме 4000 рублей, причиненных ДТП. Любопытны как фабула этого дела, так и решения судебных органов, принятые по нему.

По утверждению М., около 23 час. 29.09.2001, управляя автомобилем ВАЗ-2108, двигаясь в попутном направлении, из-за отсутствия технической возможности избежать наезда, совершил его на стоявший на проезжей части дороги трактор ЮМЗ с прицепом, водитель которого при вынужденной остановке при отсутствии на нем аварийной сигнализации не успел выставить знак аварийной остановки. В результате этого автомобилю причинены технические повреждения на сумму 42399 рублей, а М. причинен легкий вред здоровью.

Кассационным определением от 18.12.2002 решение суда было отменено, а дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд. Поскольку, как указано в нем, вывод суда о виновности ответчика в совершении ДТП основан на односторонне исследованных обстоятельствах дела. Как следовало из объяснения М. в суде кассационной инстанции, он непосредственно перед ДТП был ослеплен двигавшимся навстречу автомобилем и некоторое время ничего не видел. Когда же видимость восстановилась, он уже не имел технической возможности произвести торможение. При указанных обстоятельствах суд обязан был проанализировать действия всех участников ДТП на предмет установления причинной связи между их действиями и наступившими последствиями, основываясь при этом на предписании норм Правил дорожного движения.

При новом рассмотрении дела решением от 14.07.2003 того же суда иск М. оставлен без удовлетворения. Суд пришел к выводу, что ответчик не может нести ответственность по ст. 1064 ГК РФ, т.к. допущенные им нарушения не находятся в причинной связи с наступившими последствиями. М. при возникновении опасности - ограничение видимости из-за дальнего света фар встречного автомобиля ВАЗ-21010 не предпринял всех возможных мер к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства, вследствие чего допустил наезд на стоявший на проезжей части дороги трактор с прицепом. М. располагал реальной возможностью остановить свой автомобиль, т.к. обнаружил опасность для движения на расстоянии 150 - 200 метров (столько он двигался с ближним светом до наезда), а остановочный путь его автомобиля при скорости движения 70 км/час составляет 60,4 м.

При новом кассационном рассмотрении дела решение суда оставлено без изменения, а кассационная жалоба М. - без удовлетворения[152].

Другой пример. 14.07.1994 Ш., управляя автомашиной, нарушил Правила дорожного движения и совершил наезд на Ч., который от полученных травм скончался. Приговором Промышленного районного суда г. Самары от 06.03.1995, вступившим в законную силу, его вина в смерти кормильца установлена. Решением от 07.06.1996 тот же суд по иску Ч. к Ш. взыскал в ее пользу в счет возмещения вреда, причиненного смертью кормильца, ежемесячные платежи на содержание дочери Светланы, однако сославшись при этом только на ст. 454 ГК РСФСР[153].

Аналогичный разброс в части квалификации подобных дел имел место в судебной практике и при действии прежнего ГК РСФСР 1964 г.

Рассматривая дело по иску Л. к производственному объединению «Мосавтотранс» о возмещении вреда, причиненного в результате столкновения автомашин, Фрунзенский районный суд г. Москвы признал, что в произошедшей аварии виновен водитель ответчика, и, соответственно, удовлетворил требования истца в полном объеме. Основывая свое решение на принципе вины, районный суд вместе с тем сослался на ст. 454 ГК РСФСР 1964 г. (соответствующую ст. 1079 ГК РФ)[154], которая построена на ином принципе - ответственности без вины.

В решениях по ряду дел того же суда: по иску Ш. к АТК-21 о взыскании 265 рублей; по иску Б. к 13 таксомоторному парку о взыскании 647 рублей; по иску З. к 4-му таксомоторному парку о взыскании 790 рублей, которые также основаны на принципе вины, в качестве юридического обоснования указана ст. 444 ГК РСФСР 1964 г. (ст. 1064 ГК РФ)[155].

Наконец, в решении по делу К. к таксомоторному парку о взыскании 105 рублей, вынесенному в полном соответствии с принципом вины, содержится ссылка на ст. ст. 444 и 454 (т.е. ст. 1064 и ст. 1079 ГК РФ)[156].

Какой же из этих вариантов юридического обоснования вынесенных судебных решений отвечает правильному разрешению по существу дел указанной категории?

Отвечая на поставленный вопрос, член Московского городского суда Г.Н. Гусева и кандидат юридических наук К.Б. Ярошенко пишут: «во всех перечисленных случаях необходимо руководствоваться двумя нормами: статьей 444 ГК РСФСР и статьей 454 ГК РСФСР. Очевидно, в мотивировочной части решения должны содержаться ссылки на обе эти нормы. Возможность такой двойной ссылки объясняется отсутствием коллизии между этими нормами, поскольку в рассматриваемом случае статья 454 ГК определяет субъекта ответственности, а статья 444 ГК - основания его ответственности перед потерпевшим - владельцем источника повышенной опасности для окружающих»[157].

По нашему мнению, нельзя согласиться с таким ответом по соображениям, изложенным ниже. Думается, что при возмещении вреда по принципу вины ссылка должна делаться лишь на ст. 1064 ГК РФ. Поскольку, исходя из теории «двух начал» ответственности в деликтных обязательствах, особенностей проявления (реализации) специфической вредоносности ИПО, смысла введения в закон ст. 1079 ГК РФ, можно сделать вывод о том, что ответственность за вред, причиненный действием ИПО, может наступать только за случайное причинение вреда. Если вред причиняется виновно (умышленно или неосторожно), скажем, движущимся автомобилем, то ответственность причинителя вреда должна наступать по ст. 1064 ГК РФ. Поскольку в этом случае автомобиль не является ИПО вследствие отсутствия у него одного из существенных признаков, присущих каждому ИПО, - неподконтрольности его человеку. «Двойная ссылка» вообще исключается, т.к. не может одна статья определять субъекта ответственности, а другая - основания этой ответственности. Этот довод покоится не только на правилах законодательной техники, но и на элементарной логике.

Особого, на наш взгляд, паллиативного и противоречивого, мнения относительно рассматриваемой проблемы придерживается В.М. Болдинов. Он пришел к выводу, что «...с субъективной стороны поведение владельца источника повышенной опасности, явившееся причиной возникновения вреда, может иметь характер лишь неосторожности или случая. Применение правил ст. 1079 ГК при умышленном причинении вреда исключено, и, наоборот, при применении норм об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности недопустимо применение норм, в которых речь идет об осознанном причинении вреда (ст. ст. 1066, 1067 ГК и др.)»[158].

Еще ранее в литературе рядом авторов высказано мнение о недопустимости квалификации случаев умышленного причинения вреда вредоносными объектами по статье об ответственности за причинение вреда ИПО. Так, В.А. Рахмилович считает, что смысл этой статьи «состоит в возложении на владельца источника повышенной опасности обязанности возмещения сопутствующего деятельности этого источника вреда. Намеренное же (а мы думаем, что и неосторожное.) причинение вреда источником повышенной опасности юридически не отличается от намеренного (и неосторожного) причинения вреда любым другим способом; намеренное (и неосторожное) причинение увечья наездом автомашины ничем с интересующей нас точки зрения не отличается от намеренного (и неосторожного.) причинения увечья топором или поленом. В этом случае машина не является источником повышенной опасности, действует не в качестве такового... Именно поэтому при намеренном (и неосторожном.) причинении вреда машиной, которая обычно является источником повышенной опасности, отвечать за этот вред должно умышленно (неосторожно) действовавшее лицо, а не владелец источника повышенной опасности»[159]. С ним солидаризуются Л.С. Гильдерман[160], В.В. Ровный[161].

И наоборот, не представляется возможным согласиться с мнением А.М. Беляковой, критикующей эту точку зрения В.А. Рахмиловича, которая утверждает: «когда законодатель относит тот или иной предмет к числу источников повышенной опасности, он учитывает вредоносный его характер. Вредоносность же источника повышенной опасности при умышленном причинении вреда усиливается. Нецелесообразно поэтому предмет, вредоносность которого возросла в связи со злонамеренным его использованием, исключить из числа источников повышенной опасности[162].

В.В. Ровный даже предлагает подумать над возможностью ограничения действия ст. 1079 ГК случаями исключительно невиновного причинения вреда[163]. Это предложение нам представляется разумным.

Однако В.М. Болдинов не видит оснований для подобного изменения закона[164]. Во-первых, потому, что «все-таки при неосторожном (даже грубо неосторожном) деликте поведение непосредственного причинителя вреда не обусловлено противоправной целью, т.е. не направлено на вредоносный результат, а следовательно, не противоречит общей цели повышенно опасной деятельности[165]. Во-вторых, «кроме того, при воплощении в жизнь данного предложения, в случае самовольного использования работником вредоносного объекта (например, автомашины) в личных целях и при неосторожном причинении вреда последним, работодатель не будет отвечать ни по ст. 1079, ни по ст. 1068, в результате чего может пострадать потерпевший, так как ему придется взыскивать ущерб с гражданина, финансовые возможности которого обычно не столь высоки. В условиях же действующего законодательства работодатель все равно будет отвечать за такой вред как владелец источника повышенной опасности»[166].

Полагаем, что в приведенных А.В. Рахмиловичем примерах имеются основания исключить из числа ИПО названные предметы, а причинение ими вреда при изложенных обстоятельствах подлежит квалификации по ст. 1064 ГК РФ вследствие подконтрольности этих предметов человеку. Поскольку подконтрольный человеку объект является обычным средством причинения вреда.

Не случайно К.К. Яичков в свое время отмечал, что «в Основах предусматриваются два аналогичных (ст. ст. 403, 404 ГК РСФСР 1922 г.) общих (генеральных) состава гражданского правонарушения, возникающих вследствие причинения вреда (ст. ст. 88 и 90). Наименование первой статьи неточно, поскольку ответственность за вред, причиненный в связи с использованием источника повышенной опасности, как общее правило наступает независимо от вины лица, использовавшего данный источник. Поэтому общие условия ответственности в последнем случае предусмотрены не в ст. 88, а в ст. 90 Основ, установившей ответственность лица, использовавшего источник повышенной опасности, независимо от его вины в причинении вреда[167].

Однако полагаем, что довод и вывод К.К. Яичкова подлежат уточнению. Ответственность по ст. 90 Основ (ст. 1079 ГК РФ) наступает без вины. Общие основания ответственности были предусмотрены не в ст. 90 (ныне предусмотрены в ст. 1079 ГК РФ), а в ст. 88 Основ (ныне предусмотрены в ст. 1064 ГК РФ). Оба начала ответственности (вина и причинение), на наш взгляд, отражены в законе - в ст. 1064 «Общие основания ответственности за причинение вреда» ГК РФ, а ответственность без вины - в частности, в ст. 1079 ГК РФ.

Следовательно, определяя ответственность владельца ИПО без вины по ст. 1079 ГК РФ, законодатель тем самым предусмотрел один из конкретных составов второго общего основания ответственности за причинение вреда - состава гражданского правонарушения без вины. Но не отменил общие основания ответственности за причинение вреда (два общих (генеральных) состава гражданского правонарушения, т.е. состав гражданского правонарушения с виной причинителя вреда, состав гражданского правонарушения без вины причинителя вреда), установленные ст. 1064 ГК РФ. Из изложенных выше доводов, законодательных установлений, содержащихся в ст. 1064 ГК РФ, и смысла ст. 1079 ГК РФ следует, что если вред причиняется действием ИПО, то ответственность его владельца наступает без вины (т.е. только по ст. 1079 ГК РФ).

Таким образом, причинение вреда личным действием и посредственное причинение вреда недействием ИПО, совершенные виновно, подпадают под действие ст. 1064 ГК РФ, а причинение вреда действием ИПО (он может быть причинен только случайно) подпадает под действие ст. 1079 ГК РФ.

К слову, законодатель в абз. 2 п. 3 ст. 1079 ГК РФ не случайно «разжевал», что вред, причиненный в результате взаимодействия ИПО их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064 ГК РФ), т.е. по принципу вины. Поэтому наличие в ней п. 3 представляется излишним (избыточным), а потому, на наш взгляд, подлежащим исключению из ее состава.

Поэтому сформулированные нами законодательные предложения о необходимости внесения изменений и дополнений в ст. 1079 ГК РФ представляются полностью соответствующими понятию источника повышенной опасности и существу (правовой природе) обязательства из причинения вреда его действием.

Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, является частным случаем внедоговорной ответственности. Однако по делам о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, правила о распределении обязанностей доказывания будут несколько иными. Для возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности суду из общих четырех оснований внедоговорной ответственности достаточно установить лишь два:

наличие вреда;

причинную связь между проявлением вредоносных свойств источника повышенной опасности и наступившими негативными последствиями.

Ответственность за причинение вреда источником повышенной опасности в силу статьи 1079 ГК РФ несет его титульный владелец, то есть лицо, владеющее этим источником на законных основаниях. Особенностью ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, является то, что владелец источника повышенной опасности обязан возместить вред потерпевшему независимо от наличия вины владельца в причинении вреда и противоправности в действиях последнего при использовании источника повышенной опасности.

Известный правовед В.А. Ойгензихт в своей работе[168] писал, что субъективным основанием ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности признается не вина, а риск - осознанное допущение отрицательных имущественных последствий[169].

Разграничение правомерности действий владельца по использованию источника повышенной опасности и противоправного причинения вреда источником повышенной опасности проводил М.М. Агарков. В частности, он писал: «Само собой разумеется, что эксплуатация железной дороги, трамвая, фабрично - заводского предприятия и другие виды деятельности... являются правомерными. Но отсюда не следует, что причинение при этом смерти или увечья либо порча или уничтожение чужого имущества является правомерным»[170]. Таким образом, осуществление деятельности по использованию источника повышенной опасности - правомерно, однако причинение вреда имуществу другого лица - противоправно. Противоправность поведения заключается в том, что оно повлекло нарушение чужого субъективного гражданского права.

Истцу необходимо доказать совокупность двух вышеназванных условий: возникновение у него ущерба, а также наличие причинной связи между проявлением вредоносных свойств источника повышенной опасности и возникшим вредом[171]. Недоказанность хотя бы одного из названных условий влечет за собой отклонение исковых требований.

Практика показывает, что истец, обращаясь с исковыми требованиями о возмещении вреда, далеко не во всех случаях может представить доказательства, бесспорно подтверждающие размер причиненного ущерба, тогда как при отсутствии доказательств наличия вреда или его размера вопрос о возложении ответственности вообще не возникает.

Взаимосвязь причины и следствия - причинная связь - во многих случаях очевидна, но нередки ситуации, когда доказать ее совсем непросто. Причинная связь между проявлением вредоносных свойств источника и наличием ущерба у потерпевшего может считаться установленной, если имеются надлежащие доказательства того, что:

а) первое предшествует второму во времени;

б) первое порождает второе[172].

Рассмотрим, что же представляет собой причинно-следственная связь между взаимодействием транспортных средств и наступлением последствия - наездом на пешехода.

Понятие причинности включает в себя две компоненты: 1) непосредственно саму причину наезда на пешехода и повреждения его здоровья; 2) необходимое условие, создавшее возможность наезда на пешехода и повреждения его здоровья.

Немецкий ученый Колер еще в 1890 г. писал: «Причина вызывает существование явления, порождает его. Условие же делает возможным его появление, влияет на процесс, энергию, скорость его развития, но само не порождает и не определяет его»[173]. Применительно к рассматриваемому нами вопросу причиной будут являться обстоятельства, необходимые и достаточные для того, чтобы происшествие произошло; обстоятельства, послужившие причиной возникновения аварийной обстановки. Необходимые условия возникновения происшествия - это обстоятельства, создавшие опасную обстановку, в которой водитель еще имел возможность предотвратить происшествие, но по каким-либо причинам этого не сделал[174].

Таким образом, при рассмотрении конкретного дела суд обязан выяснить: 1) является ли вредоносное последствие результатом действия (бездействия) каждого из водителей, управляющих транспортным средством; 2) является ли такое последствие результатом взаимодействия транспортных средств. Если будет установлено, что одного лишь факта столкновения транспортных средств недостаточно для наступления последствия в виде наезда на пешехода и причинения вреда его здоровью (например, наезд на пешехода явился результатом действия одного из водителей, продолжившего свое противоправное поведение непосредственно после столкновения транспортных средств), то налицо отсутствие причины наступления вреда как необходимой составляющей причинно-следственной связи состава правонарушения. Здесь уместно обратиться к методу моделирования ситуации и с его помощью определить, мог ли наезд на пешехода быть совершен данным транспортным средством, если бы столкновения его с другим транспортом не произошло. Установление того обстоятельства, что наезд на пешехода не исключался бы при любых действиях последнего, является безусловным основанием считать причинно-следственную связь между действием второго транспортного средства и наступившим последствием отсутствующей[175].

Далее, для установления причинно-следственной связи суду необходимо выяснить, могли ли действия водителя, не являющиеся непосредственной причиной наступления последствия - наезда на пешехода и причинения вреда его здоровью, являться его (последствия) необходимым условием. Необходимым условием наступление последствия действия водителя может быть признано, например, в случае создания им опасной (аварийной) обстановки, в которой водитель еще имеет возможность предотвратить происшествие, но по каким-либо причинам этого не делает. Причинная связь между действиями водителя и наступившими последствиями отсутствует, если эти действия не создавали опасной обстановки и если до момента, когда наезд на пешехода стал неотвратим, нельзя было предусмотреть возможность ее (опасной обстановки) возникновения.

Итак, установление судом причинно-следственной связи между действием лица, управляющим транспортным средством, и наступлением последствия является обязательным этапом при рассмотрении дел о возмещении вреда в результате дорожно-транспортного происшествия. Причинно-следственная связь между поведением водителей - участников дорожно-транспортного происшествия и наездом на пешехода, причинения вреда его здоровью будет иметь место только в том случае, если:

- такой наезд и вред здоровью являются результатом как действия каждого из водителей, так и взаимодействия участвующих в происшествии транспортных средств;

- наезд на пешехода одним транспортным средством невозможен без предшествующего этому столкновения с другим транспортным средством;

- водитель транспортного средства сам создал опасную (аварийную) обстановку, в которой еще имеет возможность предотвратить наезд на пешехода, но не делает этого.

Лишь установив в действиях каждого водителя транспортного средства причинно-следственную связь с наступившим вредоносным последствием, суд вправе применить правило ч. 3 ст. 1079 ГК РФ о солидарной ответственности владельцев источников повышенной опасности.

К сожалению, при рассмотрении в гражданско-правовом порядке дел о возмещении вреда в результате дорожно-транспортного происшествия суд не всегда устанавливает наличие в составе правонарушения причинно-следственной связи между действием каждого из водителей и наступлением вредоносного последствия, для возложения ответственности считая достаточным один лишь факт столкновения транспортных средств.

Верховный Суд Российской Федерации неоднократно рассматривал данную категорию дел в порядке надзора и всегда приходил к определенному выводу о том, что отсутствие причинно-следственной связи - основание для освобождения от ответственности владельцев транспортных средств[176].

 

Правоприменительная практика выработала следующие подходы решения вопроса об имущественной ответственности[177]:

а) вред, причиненный одному из владельцев по вине другого, возмещается виновным;

б) при наличии вины лишь владельца, которому причинен вред, вред не возмещается;

в) при наличии вины обоих владельцев размер возмещения определяется соразмерно степени вины каждого;

г) при отсутствии вины владельцев источников повышенной опасности во взаимном причинении вреда (независимо от его размера) ни один из них не имеет права на возмещение.

Можно привести следующий пример. Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с исковыми требованиями о взыскании с предприятия убытков, возникших в результате дорожно - транспортного происшествия. В исковом заявлении было указано, что водитель, управляя грузовым автомобилем, принадлежащим ответчику, при перевозке крупногабаритного груза в темное время суток не обозначил крупногабаритный груз спереди фонарем или световозвращателем белого цвета, что является нарушением правил дорожного движения. В результате произошло столкновение со встречным автомобилем, принадлежащим истцу[178].

Учитывая, что ответчик не представил доказательств отсутствия своей вины в произошедшем столкновении двух источников повышенной опасности, суд правомерно возложил на него ответственность за причинение вреда имуществу истца.

Или другой спор. В арбитражный суд обратился деревообрабатывающий комбинат с исковыми требованиями о взыскании с транспортной фирмы убытков, возникших в результате дорожно - транспортного происшествия. Из материалов дела следовало, что у автомобиля «КАМАЗ», принадлежащего ответчику, произошло разъединение тягача с прицепом. В результате этого прицеп вначале остановился, а затем начал движение в обратном направлении (под уклон) по полосе дороги, где произошло его столкновение со следующим за «КАМАЗом» автомобилем «МАЗ», принадлежащим деревообрабатывающему комбинату. Автомобиль истца получил повреждения[179].

В качестве одного из доказательств отсутствия своей вины в произошедшей аварии ответчик представил заключение экспертизы, содержащее вывод о том, что крепежный механизм визуально был в технически исправном состоянии, а его разрушение произошло по причине так называемой «усталости металла».

Оценив представленные документы, суд пришел к выводу, что ответчик не мог предвидеть и предотвратить указанное обстоятельство, поэтому отсутствует его вина в причинении вреда истцу. При таких обстоятельствах суд принял правомерное решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

И еще один пример. Гражданин - предприниматель обратился с иском к акционерному обществу, требуя возместить вред, причиненный имуществу истца владельцем источника повышенной опасности (ответчиком).

Арбитражный суд, исследовав представленные материалы, установил, что вред был причинен легковой автомашине истца при столкновении с грузовой автомашиной ответчика, причем виновным в произошедшем дорожно - транспортном происшествии был признан истец, что последним не оспаривалось. Разрешая спор, суд указал, что вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях, и с учетом вины владельца, которому причинен вред, обоснованно отклонил заявленные исковые требования.

Подводя итоги, необходимо отметить следующее. С учетом того, что в настоящее время действует новое гражданское законодательство, следует с осторожностью применять рекомендации, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.94 № 3 (наверное, поэтому оно и утратило силу, однако взамен Пленумом ничего и не было предоставлено). При этом нельзя не подчеркнуть, что проблемы, возникающие при рассмотрении споров о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, подтверждают насущность обстоятельного обобщения судебной практики по таким делам с целью ее единообразия.

 


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: