2020-04-07
158
В 1925 году Георгий Локтев женился на Прасковье Исааковне Пустобаевой. К тому времени она была круглой сиротой, все ее родственники погибли в годы гражданской войны. Ее отца вместе с другими казаками арестовали красные на Пасху 1919 года. В это время в станице произошло казачье восстание. Конвоиры, опасаясь, что арестованные могут убежать, решили их зарубить саблями, поставив их связанными на колени.
Казаки перед смертью запели пасхальный канон. Так они и погибли связанные, стоящие на коленах и поющие пасхальный канон, порубленные саблями ирасных конвоиров.
Через три года умерла и мать.469
Прасковья была воспитана в страхе Божием, родители ее принадлежали к старообрядцам-беспоповцам.
Вот такие обыкновенные судьбы обыкновенных русских людей. В жизни того поколения в полную меру отобразилась известная горькая поговорка тех лет: «Война, революция - а потом свобода куцая».
В августе 1928 года в село Раннее приехало несколько семей украинцев -пятидесятников, которых местное население стало прозывать «штундистами». Найдя пустовавший двухэтажный дом, они стали по воскресеньям собираться для своих богослужений. Вначале думали, что их человек двадцать, но потом оказалось также, что подобные украинцы поселились и в соседних селах и хуторах.
Однажды Дроздовы всем семейством решили пойти посмотреть на это богослужение. Прасковья впоследствии вспоминала:
Пение продолжалось. Пели не по-славянски, а по-русски. Все понятно, хотя смысла не понимали. Потом встал проповедник, подошёл к столу и стал читать из Библии на русском языке. Меня как жаром обдало. Затем все встали на колена и начали громко молиться. Мы сидим, слушаем. Слышу - молятся за наше село, за людей. Просят Бога благословить это место и народ, чтобы истина открылась многим. Я не знаю, как я не разрыдалась.470
Оказалось, что среди приезжих украинцев немало мастеровых людей, мастеров на все руки. Дроздовы однажды наняли одного из них - печника, чтобы он сложил в доме печь. Брат Базалей - а именно так звали печника, был не только хорошим печником, но оказался и хорошим проповедником.
Георгий Локтев писал о своем обращении так:
Во время обеда сели за стол. Я по православному обычаю, повернулся к иконам, перекрестился и сел за стол. А брат встал, помолился, как все верующие молятся. И с этого у нас началась беседа.
Мы стали собираться и беседовать с ними и старались доказать им, что они неправильно молятся. Святых нет (т. е. икон), кому же они молятся? Особенно спорили с ними мы: я, дядя Стахей Валшев и Макей Михайлович Землянушин. Каких только вопросов мы не готовили для них! О чём только мы не спорили! И конечно, у нас же есть предания! На них мы и основывались. А как же ещё? И ничем не могли их убедить. А наоборот убеждались, что мы «не знаем чему кланяемся…» (Иоан. 4:22).
Эта была встреча со Христом, когда Он затронул наши сердца, когда из наших глаз полились слезы, слезы раскаяния, слезы облегчения, слезы радости…
В сердце загорелось желание молиться.
Не надо нас убеждать, не надо нас заставлять…
Эти братья собирались на молитвы каждое утро. И мы трое присоединились к ним. Это было в октябре 1928 года.471
Через некоторое время, 11 января 1929 года, Георгий Локтев услышал пророческое слово, которое говорило персонально ему о пути в Китай.472 Это случилось при следующих обстоятельствах:
Однажды во время молитвы одна сестра, Лесофенкова Ефросинья стала громко молиться на немецком языке. После молитвы спрашиваем: «Эта сестра немка?» - Они отвечают: «Нет». «Почему же она говорила по-немецки?», - продолжали спрашивать мы.
И тогда братья начали объяснять, что значит крещение Духом Святым. В конце беседы дядя Стахей говорит:
«Давайте молиться, чтобы Господь из нас кого-нибудь крестил Духом Святым. У нас стариков, больше грехов, чем у него, - указал он на меня, - давайте будем молиться за него». Братья согласились. Жили мы почти все на одной улице, поэтому собрать нас было легко. Киждое утро и вечер собирались на молитвы.
Однажды приехал пресвитер украинцев, который жил на другом хуторе в шести верстах от нас. Звали его Селивёрст Михайлович Куренное, было ему лет шестьдесят. Утром рано по обыкновению собрались на молитву к дяде Стахею.
Пришли и родители. Отец сел в углу за печь. Мать и тётка Вера все время простояли у двери. Молитва была горячая. Провели две молитвы. В конце третьей молитвы я почувствовал, как будто меня подняло на метр над полом. Мне стало жарко, несмотря на то, что, на дворе был сильный мороз, да и в комнате не было тепло.
Вдруг мой язык не стал мне повиноваться, и я заговорил на незнакомом языке. В это время пресвитер Селивёрст Михайлович, исполнившись Духом Святым, взял в руки Библию, подошёл к моему отцу, сидевшему в углу, и открыл тайны его сердца. Отец упал на колени начал рыдать и каяться. Моя мать и тетя Вера, видя все происходящее, тоже пали на колени.
В это время мне было сказано Духом Святым: «Пойдешь в далекую страну!»
А я думаю: «Куда, Господи, Ты меня поведешь? И одного, что ли?»
А Дух Святой говорит: «Пойдешь не один, а со своими родными в далекую страну Китай. Там поставлю тебя служителем над народом моим. Потом пойдешь ещё дальше и увидишь много иноплеменных братьев и сестер».
Всё это, сказанное на заре моего уверования, исполнилось.
После молитвы я прибежал домой. Жена смотрит на меня и не понимает в чём дело. А я говорю ей на незнакомом языке и радуюсь.
И начался этот духовный дождь - потоком. Господь начал крестить Духом Святым. Было сказано: «Здесь изолью реку благодати». И действительно, все это исполнилось на наших глазах. Потом многие специально приезжали на наш хутор молиться о крещении Духом Святым. Братья - украинцы были рады, потому что исполнилось предсказание Святого Духа. Ведь они были посланы к нам на Урал Духом Святым, по указанию Святого Духа. Некоторым из них даже была показана в видении наша местность. Господь исполнил всё, что было сказано Духом Святым брату Селивёрсту.
Теперь жизнь стала проходить под водительством Духа Святого. Господь стал наставлять на всякое дело.473
В Австралии мне удалось найти также рукопись воспоминаний Михаила Дроздова, 1905 года рождения, который также был участником исхода. В ту пору жил он на хуторе Чувелев, недалеко от села. Рассказывая о духовной жизни новообразованной церкви в Раннем, он, в частности, приводил некоторые довольно интересные случаи. Вот отрывок из его воспоминаний:
Отец, мать, дядя с женой, сосед с женой стали чаще посещать верующих, и все время разговаривали об этом. Жена моя все это слышала. В один вечер отец и мать ушли к верующим на молитву. Жена взяла ребенка на руки, чтобы покормить его грудью, а сама про себя тихонечко говорит: «Господи! Если это истина, то ты и нас приведи… Открой нам, а то мы боимся».
Вдруг, у нее появилось сильное желание, прямо влечет ее, чтобы она преклонила колени и молилась. Она так и сделала: положила ребёнка на кровать, упала на колени. Не успела она несколько слов сказать, и - как заговорила на иных языках!.. Начала петь - несколько слов по-русски, а несколько слов на ином языке. Мелодия одна и та же. Слова были такие: «Благослови душа моя Господа!» После мы все узнали, что эти слова в 102-м псалме написаны, но жена его никогда не читала, ни отец, ни дядя… Когда это с женой произошло, отец с матерью возвращаются домой с молитвы и слышат, что моя жена поет в доме - а голос у нее был хорош!
Мать говорит отцу: «Видишь, сноха-то без и нас молится и поет, а при нас молчит всегда»…
Весть о сильном пробуждении в нашем доме разнеслась по хуторам. Начали приезжать люди: кто жаждал духовного крещения, а кто из любопытства. И вот из поселка Ранний приехала одна женщина по имени Соня. Муж её был русский, а она сама еврейка по национальности. События в нашем доме заинтересовали ее, и она приехала посмотреть.
В то время мы все были радостные и ревностные, не боялись ничего, и никого не стыдились. Каждый вечер, а то и днем мы совершали молитвы, потому что приезжали люди, жаждущие духовного крещения, и все почти уезжали крещеные Духом Святым. Когда приехала эта еврейка, молитва происходила днем. Во время молитвы Дух Святой исполнил мою жену, и она молилась на ином языке. Жена не знала, что она молится по-еврейски, но Соня-еврейка все поняла, что говорилось. Жена же ничего не знала об этом. Когда молитва окончилась, Соня подходит к моей жене, и начала говорить к ней по-еврейски. Жена ей ответила, что ничего не понимает. «Как ты не понимаешь? - сказала Соня уже по-русски, - ты сейчас молилась на чистом еврейском языке… Я хорошо поняла тебя, как ты Богу молилась!» Тогда дядя мой говорит ей: Гражданка! Она действительно не знает еврейского языка. Это не она молилась, а через нее Дух Святой молился, как во дни Апостолов, в день Пятидесятницы. Когда Соня выслушала это, то сказала: «Теперь я поняла. Поеду домой, напеку мужу хлеба, и возвращусь обратно. Пусть и меня Бог крестит Духом Святым».
Так и сделала. Поехала домой, а через 2 дня опять вернулась, и начала молиться о крещении Духом. Господь крестил ее Духом Святым. Как рада была эта женщина!
Хочу напомнить еще об одном событии. В соседнем хуторе должно было совершиться водное крещение. Мы еще ни разу не видели, как происходит этот акт. Дело это было ранней весной. Мы собрались на двух одноконных подводах человек 10. Выехали утром где-то в 7 часов. Моей жене тоже очень хотелось поехать, но так как у нас был маленький ребенок, а отец, мать и я едем, а сестренка еще малая, доверить дитя никому нельзя, то она осталась. До хутора, куда мы ехали, нужно было ехать 1 час 30 минут. Прошло 1 час времени, как мы уехали. Во дворе у нас жила еще одна сестра верующая, которая не поехала на крещение. Она говорит жене: «Хочешь пойти посмотреть водное крещение? Иди, я останусь с ребёнком».
Жена моментально собралась. «Пойду, - подумала, - хотя наши уже подъезжают, наверное, к хутору».
Вышла из дома и начала молиться…
Мы еще не заехали в хутор, когда смотрим: кто-то идет сзади нас и догоняет нас. Через 5 минут моя жена подходила к нам…
- Мы были все удивлены и спрашивали её:
- Ты коров подоила?
- Да, выгнала в табун…
- Да, а ребенка с кем оставила?
- С соседкой…
- Как так?.. Прошло не менее часа, как мы уехали, и ты вышла и догнала нас? Это невозможно!
Тогда жена начала рассказывать: «Когда я вышла, начала молиться, исполнилась Духа Святого, и не шла, а летела в воздухе. Мои ноги до земли не доставали. Смотрю: вас уже догоняю». А сама такая радостная, сияет. Это случилось с ней, как с Филиппом (Деян. 8:39-40).474
То, от чего уходили свободолюбивые крестьяне с Украины, стало доходить и до Урала. В своих воспоминаниях Георгий Локтев рассказывает:
В конце 1929 года начали организовывать артели. Сначала нас, верующих не хотели принимать в артели, диже если бы мы захотели. Но спустя два месяца прислали другого уполномоченного, и он отверг первоначальное постановление и силой заставил записаться в колхоз. Зимой того же года приеззкают еще третьи кадровики-уполномоченные и заставляют под страхом записаться в коммуну. Но мы, верующие, наотрез отказались войти в коммуну и организовали артель. Нам выделили пахотную землю, и мы ее засеяли пшеницей.
Следует напомнить, что Дух Святой наставлял нас во всем, и мы обращались за советом даже на житейские дела.
Каждый крестьянин хочет запахать как можно больше земли. Но время было уже не то. Налоги стали брать не с урожая, а со вспаханной площади. Жители хутора, видя, что погода им благоприятствует, решили еще вспахать и посеять. А мы обратились за советом к Господу, и Дух Святой говорит нам: «Дети мои, вам и этого хватит». Мы послушались. И вот что произошло осенью. Власти безжалостно взяли налог со вспаханной площади. Но крестьяне не получили урожая с тех полей, которые вспахали весной. И жители хутора на коллективных собраниях высказывались: «Вот видите, штундисты умнее нас, они не пахали весной, с них и налогов меньше. А у нас? Урожая нет, а налог отдай? Смеялись над ними, а они мудрее нас оказались».475
Пресвитер Селивёрст Михайлович Куренное, приехавший с Украины, был очень уважаемым человеком в общине, стал он большим авторитетом и для новообращенных. Часто посещая их, утверждал в вере, научал их истине Божией, в том числе объяснял им, как пользоваться дарами Святого Духа. Сам он имел дар пророчества и дар распознавания духов. Наставлял он молодых христиан и в обыкновенных жизненных вопросах.
Через некоторое время он был арестован властями и отправлен в тюрьму в город Уральск Впоследствии стало известно, что он был осуждён на 10 лет и выслан в Казахстан. Отсидев срок заключения, СМ. Куреннов вышел из тюрьмы с обмороженными ступнями и поселился у сына в Фергане, где и умер. Георгий Локтев с любовью и благодарностью писал про него:
Я очень благодарен Богу за таких братьев, которые жертвовали собою для дела Евангелия. Слава Господу за таких носителей Истины Христовой! В вечности брат Селивёрст Михайлович увидит плоды своих трудов и плоды братьев, приехавших с ним с далекой Украины.476
В январе 1930 года начали раскулачивать и ссылать на отдаленные места и мирных хлеборобов Урала, докатилась эта волна и до села Раннего. Просто чудом Божиим избежали выселения Дроздовы и Локтевы, да и многие другие верующие. Но к тому времени община уже знала - по повелению Духа Святого они уходят в Китай.
Михаил Дроздов пишет в своих воспоминаниях:
Господь стал говорить: «Дети! Приготовляйтесь, я вас выведу из вашей местности сначала во Фрунзе, потом в Китай на малое время. Из Китая - на восток в обильные страны, где течет молоко и мед. Но только не изменяйте служение ваше, потому что в этих странах много моих детей, разный цвет людей и разные языки, но они также мои дети, но не так познали меня».
«Путь вам: станция Пишпек, город Фрунзе, село Покровка, короткое время будете там», - говорит Дух Святой. Смотрим на карту. «Почему станция Пишпек, а город Фрунзе?» - недоумевали мы. Оказалось, на старой карте при царе был г. Пишпек, и станция также, а при Советской власти город переименовали во Фрунзе, а станция так и осталась. «Но почему поселок Покровка? - недоумевали мы, - от нас всего 40 км до поселка Покровка». Мы не могли понять, что бы это значило. Решили: возможно, и там есть Покровка, Бог напрасно говорить не будет».477
(Впоследствии изумленным путникам придется на некоторое время остановиться в христианских семьях в селе Покровка, которая оказалась в 15 километрах от Фрунзе).
Семьи, которые вышли из Украины (а это были большие семьи Ефрема Шевченко, Петра Тимофеевича Ионко и многие другие), а также новообращенные семьи уральских казаков приготовились к долгому путешествию, полагаясь только на милость Божью.
Решено было двигаться отдельными группами. Снялись с места и отправились на Алма-Ату некоторые украинские семьи. А 24 августа 1930 года пришло время пуститься в дальний путь уральским родственникам: Дроздовым, Пустобаевым, Валшевым, к ним присоединилась семья украинца Андрея Яковлева и семья Архиметия Землянушина. Всех собралось душ около шестидесяти: восемь семей на десяти бричках.
Георгий Иванович потом вспоминал:
Дядя Стахей нанял извозчика, казаха по национальности. Договорились, где и в каком месте съехаться, и в каком направлении ехать потом. Из нашего хутора к железнодорожной станции ведут две дороги. Одна на запад, старая дорога, идёт в объезд. Другая дорога - новая - на север. Как всегда, любое дело начинать надо с молитвы. И, вот, Дух Святой наполнил сестру Валшеву Марию и говорит: «Езжайте дорогой, которая ведет на запад». А мне Дух Святой сказал: «А ты, сын, пойдешь в Китай, и будешь переходить речку, - пророк встал на ноги, и показал рукой выше колен, - вот так». А потом полилась молитва на каком-то азиатском наречии. Извозчик - казах, по-видимому, понимал что-то, он только вздыхал и изумлялся. А нас это укрепляло в вере.478
Впоследствии они узнали, что власти, обнаружив их отъезд, снарядили погоню, которая бросилась за ними по новой дороге. Разумеется, им не могло придти в голову, что беглецы пойдут на станцию старой, заброшенной дорогой, которая длиннее новой на 50 километров. Погоня ничего не обнаружила и вернулась ни с чем.
Прибыв, наконец, на Сорочинскую железнодорожную станцию, братья узнали, что любые билеты достать было очень большой проблемой, да и то, не более 2-3 билетов в сутки. Однако по милости Божией, они получили два товарных вагона с устроенными нарами. За оставшееся время до отправления поезда они успели продать свои повозки и лошадей, хотя в то время начала коллективизации никто ничего такого обычно не покупал.
Вскоре поезд-товарняк медленно потянулся на юг. Через шесть суток пути они прибыли на станцию Пишкек недалеко от Фрунзе, где и нашли молитвенный дом братьев по вере, которые и оказали им приют. Это была община пятидесятников, в количестве, примерно 60 членов под руководством пресвитера Безродных, который год спустя был арестован чекистами. Его дальнейшая судьба осталась неизвестной.
Семья Локтевых поселилась в соседнем селе Покровка и часто посещала поместную церковь. От переселенцев братья из Фрунзе с удивлением и даже с некоторым недоверием впервые услышали про голод, эпидемии, раскулачивание и конфискацию имущества, о чем они тогда еще понятия не имели. Волна скорбей достигла и этот край довольно скоро.
В первых числах марта 1931 года местные жители, которые имели свои подводы, в том числе брат из церкви Федор Местеленко, у которого жила семья Локтевых в Покровке, получили приказ от властей приготовить коней с бричками, взять продукты для себя и корму для коней на 5 суток. По возвращении домой брат Федор с ужасом рассказал, где он был, куда ездил и что видел. Вот фрагмент из его рассказа:
Собрали 80 подвод, мы прибыли на железнодорожную станцию Бишкек. В тупике стоял целый состав вагонов, заполненный семьями раскулаченных. Люди из вагонов кричат: «Пить! Пить! Подайте воды!» Им, конечно, не дают. На окнах железные решётки. Состав окружили солдаты. Открыли двери вагонов, повалил народ - взрослые, дети, подростки, измученные жаждой и тяжёлой дорогой. Родители посылают подростков с посудой в руках за водой. Конвой грубо выбивает прикладами и пинками посуду из рук. Поднялся шум, гвалт. Люди, как овцы. Их гонят, каждый кричит, ищет своих детей, как овцы ищут ягнят. Ничего нельзя понять. Приказали подогнать наши подводы, начали грузить их вещи. Детей и стариков посадили на подводы, также и женщин с грудными детьми. Погрузились, и обоз тронулся. Впереди обоза погнали тех, кто был в состоянии идти. Тех, которые отставали, конвой безжалостно подгонял. Шли таким образом двое суток. Привезли всех в песчаную степь. Не сказать, что пустыня, - степь, поросшая кустарником. Остановились. Никаких построек, ничего нет, шаром покати. Свалили их пожитки, и мы вернулись.479
Федор Местеленко от всего увиденного и пережитого заболел и пролежал в постели целую неделю. Как эти раскулаченные люди устроились, кто там выжил, неизвестно. Это событие было только маленькой частичкой великих переживаний нашего многострадального народа.
Работая своими руками, ведя по возможности хозяйство, переселенцы прожили под Фрунзе до 1 мая 1931 года. Затем купили брички и лошадей и весенними днями переехали в Алма-Ату. Здесь они снова встретились с Ефремом Андреевичем Шевченко, Петром Тимофеевич Ионко, Андреем Захаровичем Демченко, Леонтием Думановский, Иосифом Забродиным, Павлом Сизинцовым и их семьями. В общей сложности, собралась группа более 110 человек, которые, помня о пророчестве, решили пробираться по направлению к китайской границе.
Не все разделяли это видение. Часть братьев решила переселиться в Фергану, где, как им казалось, жизнь была довольно хорошая. Под их влиянием и другие согласились пожить там. Однако через три месяца жизни в Фергане для многих стало понятно - нужно уезжать. Часть верующих осталась в Фергане. Как оказалось потом, они там застряли и остались навсегда. Другие с трудом смогли вернуться в Алма-Ату и оттуда продолжили свой путь в сторону Китая.
Следующим пристанищем стал город Жаркент на китайской границе. Именно сюда стекались все семьи переселенцев, устраивались на работы, находили себе жилье. Впрочем, найти жилье было очень просто - в городе была масса пустовавших домов, ибо жители давно ушли в Китай. Это не было чрезвычайным явлением - из Жаркента в Китай разные группы людей уходили каждую ночь, как впрочем и на других участках границы. Люди спасались от голода кто как мог, переезжали из города в город, бежали и за границу).
В то время у советской власти еще не было достаточно сил, чтобы границу перекрыть полностью, закрыть ее «на замок». Железный занавес еще только создавался. Разумеется, наряды пограничников с той и другой стороны беспощадно вылавливали беглецов, которых бросали в тюрьмы, а некоторых ссылали в Сибирь. Однако многие просто «оказывались везучими» и перебирались на китайскую сторону. О слабости охраны границы свидетельствовал и факт наличия на рынке множества китайских товаров, которые бесперебойно доставлялись группами контрабандистов.
Семейство Дроздовых, благополучно преодолев 300-километровый путь от Алма-Аты, прибыло в Жаркент 8 октября 1931 года. К большой своей радости, здесь они встретили многих своих знакомых - и украинцев и земляков с Урала. До китайской границы оставалось 45 километров, но наступала зима - и в этих условиях нужно было дожидаться теплой поры года. А пока они ежедневно собирались на общие молитвы.
Вскоре они зарегистрировали общину официально.
Георгий Иванович писал:
Однажды Дух Святой предупредил, чтобы мы зарегистрировали свою церковь. Нам это показалось странным. Жили мы временно, неустроенно и вдруг - регистрировать церковь. Но через неделю Дух Святой опять предупредил нас о регистрации церкви. Тогда, посоветовавшись с братьями, мы пошли и зарегистрировали общину.480
Пресвитером церкви был избран Гавриил Иванович Авраменко, который еще в 1927 году был рукоположен на служение разъездного благовестника И. Е. Воронаевым, о чем говорило его сохранившееся удостоверение, выданное Всеукраинским союзом ХЕВ. Он также был на Урале в числе других братьев украинцев, через его свидетельство обратились некоторые уральские казаки. Председателем общины был избран Михаил Куреннов, секретарем - Александр Ефремович Шевченко. Диаконом зарегистрировали Самуила Губа. Составили список всех семей и детей. При регистрации указали адрес молитвенного дома. Дом был в Жаркенте на одной из центральных улиц. Дом, по-видимому, ранее принадлежал дунганам, которые убежали в Китай. Когда первый раз стали проводить богослужение, то на звуки пения пришла милиция. Потребовали документы и, когда их показали, милиционеры спокойно ушли.481
Однажды группа братьев попала в облаву, и им пришлось около месяца просидеть в тюрьме. Но так как церковь была зарегистрирована, их всех освободили.
С наступлением тепла семья за семьей, группа за группой, братья со своими семьями начали уходить за границу. Локтевы к тому времени поселились в совхозе, который на 4 километра был ближе к границе. Их дом стал перевалочной базой для уходящих. Однажды и Георгий Иванович, с целью разведать дорогу, пошел с ними и дошел до китайского села Чимпанзы, где просто поразился обилию продуктов на базаре. Вернулся домой с хлебом. На обратном пути наткнулся на заснувшего пограничника. Он спал сидя, и держал коня за повод.
6 июля 1932 года пришел час всем семейством уходить в Китай. Решили идти с лошадьми, что было гораздо сложнее и опаснее. Сшили из войлочной кошмы большие сумки, чтобы можно было перебросить через седло коня. Положили на дно сумок кое-какие вещи, а наверх посадили детей. Одного в одну сумку, другого - в другую. Грудной младенец был на руках. Ночью шли, днем прятались от немилосердной жары и пограничников в кустах. Нужно было идти три ночи, чтобы миновать пограничные посты обоих государств. Пограничная река делилась на несколько рукавов и была мелкой. Это напомнило Локтеву о пророческом слове, которое он услышал еще в Раннем, что ему предстоит переходить в Китай вброд через мелкую речку. Уже на другой стороне они едва сумели спрятаться от китайского пограничного наряда, который проскакал в темноте в десяти метрах от них.
В селении Чимпанзы они присоединились к семьям Павла Сизинцова и Григория Гайдука, которые перешли границу ранее и уже успели обжиться.
После голодных лет в Советском Союзе, где они стали отвыкать даже от хлеба и овощей, где голодные люди, казалось, переловили всю живность и птиц, китайская жизнь поражала своим изобилием.
Георгий Локтев писал:
Пошли мы на базар, удивляемся. Продуктов вволю, товаров вволю, хлеба, - сколько душа желает. Носят на шестах по полтушки баранины или говядины, кричат: «Гущ! Гущ!», что значит «Мясо! Мясо! Дешевое мясо!» А там, в корзинах на головах несут хлеб и кричат: «Иссык нан! Иссык нан! - «Тёплый хлеб! Хлеб!». В банках продают постное масло. Базар шумит. Продавцы предлагают свои товары. Вот что значит свобода!
Пошли на мучной базар. А на нём голубей… сотни. Ходят между людьми. Их никто не трогает, так как считают голубей благородной птицей.
Итак, надо теперь заново устраиваться, обзаводиться мебелью. Мы принесли с собой топор, ручную пилу, долото и два лезвия для рубанка -вот и весь инструмент. Я вышел за двор в кустарник, срубил несколько жердей, нажал травы. Вернулся в дом, забил в землю четыре ножки, на них положил жерди, а наверх траву - вот и постель. А имущество - под кровать. Вот так и начали жить. Устроились на работу плотничать. Пять лан в день. По-здешнему немного. А по-советски это очень высокая ставка. На эти деньги я мог купить 50 двухсотграммовых лепёшек.482
Словом, одного дневного заработка хватало, чтобы прокормить семью в течение недели.483
Теперь путь лежал дальше - вглубь территории Синьцзяна, в Кульджу. К октябрю 1932 года в этом городе уже собралось более 20 семей пилигримов, в том числе Дроздовы, Локтевы, Сизинцовы, Гайдуки, Лизогубовы, Яковлевы. Образовалась община, пресвитером которой снова был избран Гавриил Иванович Авраменко, а председателем Дмитрий Лизогубов. Кассиром и распорядителем был избран Г. И. Локтев. Так начались регулярные богослужения в Кульдже: в воскресение утром и вечером, в среду и субботу - по вечерам. Ежемесячно в первых числах совершали вечерю Господню с омовением ног, как и приняли от украинских братьев.
Членов было около 40 душ, всего вместе с детьми в общине было около 75 человек.
В Кульдже в то время были уже русские старожилы, которых называли «старыми эмигрантами». Китайские власти к русским относились довольно благожелательно, не чинили никаких препятствий, ни в общественной, ни в религиозной жизни.
Служителей церкви только попросили указать порядок служения и порядок образования семьи, указать возраст вступающих в брак, поставили условие, чтобы новобрачные сначала регистрировались в государственном отделе, а затем их венчали в церкви.
В Кульдже к тому времени существовала также православная церковь и довольно большая церковь баптистов, к которым принадлежало русское население.
В апреле-мае 1933 года в Кульджу прибыли со своими семьями: Петр Ионко, Ефрем Шевченко, Алексей Думановский, Иван Порхулов, Михаил Куреннов, Михаил Дроздов, Давид Пустобаев и другие. Церковь выросла до 100 душ.
Вспоминая этот переход границы, Александр Шевченко впоследствии писал:
Семьи должны были собраться в молитвенном доме. С пустыми руками не пойдёшь: у всех дети, нужно захватить хотя бы самое необходимое, чтобы одеться, пищу. И вот каждый берёт свой мешок или узел, детей и идут. Город постоянно под полицейским надзором, а также любителей доноса. Каждая подозрительная личность подлежит допросу или аресту, но ничего не поделаешь, Господь обещал сохранить, значит, всё будет хорошо. Во дворе, где они проводили молитвенное собрание, жила семья совершенно чуждая им. И вот они видят, как постепенно эти люди с узлами наполняют комнату, где проводили свои молитвенные собрания. Возможно, не раз назвали их мысленно глупцами, фанатиками, по их мнению, глупее ничего и не придумать; но Господь хочет всегда утвердить нашу веру в Его могущество, защищая там, где мы не видим никакой возможности.
Каждый, из пришедших, старался уложить детей на отдых, да и отдохнуть самим. Не обошлось и без шума: полуголодные дети кричали и каждая мать, с замиранием сердца, возносила горячую молитву Господу. И крики детей не доходили до ушей тех, кто так жадно искал новых жертв.
Выходить должны в полночь. Это момент, когда все еще на чеку! Это момент, когда от любого шума, шороха - лают собаки! А на их лай, как коршуны на добычу, скачут охранники. Но это воля Господа, поэтому все ожидают указанного времени. Большинство расположились отдыхать на скамейках, только некоторые сидят на страже, чтобы не пропустить назначенного времени.
Господь также предусмотрел и место для каждой семьи, был выбран тот, кто будет вести народ, - брат, который менее всего заметен, он не отличался ни умом от других, ни познанием, ни находчивостью, не имел никакого понятия о той стране, куда Господь направляет их: разве только кротостью и смирением. Также были указаны несколько человек для постоянной молитвы и общения с Господом.
Время проходит очень медленно, стрелка часов, кажется, совсем не двизкется. Тишину нарушает плач или стон детей. Многие безмятезкно спят, вручив себя Господу, - на диво тем, которые не могут успокоиться. Полночь… Братья-сторожа будят всех, не зажигая света. Матери успокаивают детей, поят, кормят. Но дети не понимают переживаний родителей: поднимают крик (особенно малые) их разбудили не во время, при том и постели были неудобные. Всё их недовольство выливается в плач.
