Эволюция норм международного права по защите жертв войны

 

 

Нормы международного права, регулирующие отношения государств по поводу войн, насчитывают многовековую историю. По мере развития межгосударственных связей и возрастания популярности идей гуманизма в обществе закрепилось осознание необходимости оказания помощи лицам, пострадавшим в войне. Человек начинает цениться не только как часть общества, но и как личность, его жизнь должна быть сохранена и защищена во всех условиях. Вклад в формирование норм международного гуманитарного права внесли многие страны, различные международные организации, а также ученые, государственные и общественные деятели.

При этом роль России, инициативы которой с конца XIX в. в отношении проблем ограничения жестокости войны неоспоримы, не подвергается сомнению. Значимость деятельности России по кодификации и развитию международно-правовых норм, направленных на защиту гражданского населения, в настоящее время является общепризнанной[10].

В деле установления и совершенствования норм международного гуманитарного права среди международных организаций особое место отведено Международному комитету Красного Креста (МККК). Жертвы, понесенные в битве австрийских и франко-итальянских войск при Сольферино на территории Италии в 1859 г., оказались побудительным мотивом создания в 1863 г. в Швейцарии организации Красного Креста (с 1880 г. - МККК), а затем, в 1864 г., созыва в Женеве международной дипломатической конференции, касающейся положения раненых в ходе конфликта[11] <1>. На этой конференции 22 августа 1864 г. была принята Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях, что справедливо относят к началу рождения международного гуманитарного права[12].

Одной из задач международного гуманитарного права является защита человека, его жизни и достоинства в любой ситуации. Нормы международного гуманитарного права должны применяться как в международных вооруженных конфликтах, так и в вооруженных конфликтах, не носящих международный характер.

Следует отметить, что международное право в соответствии с традиционной теорией в значительной степени воздерживалось от установления правил, регулирующих немеждународные вооруженные конфликты[13]. Только в XIX в. были сделаны попытки применить законы войны к отношениям между правительством и сражающимися с ним повстанцами. Об этом свидетельствует кодекс Ф. Либера, разработанный для использования в период Гражданской войны в Соединенных Штатах.

В 1900 г. Институтом международного права был изучен вопрос о том, что такое гражданская война. Результатом данного исследования стала разработка Правил ведения гражданской войны [14].

В дальнейшем жертвы, понесенные населением Европы в ходе Первой мировой войны, побудили МККК представить проекты двух конвенций, принятых в Женеве в 1929 г.: об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях и об обращении с военнопленными. Первая конвенция по отношению к сторонам-участницам заменила собой Женевские конвенции о раненых и больных 1864 и 1906 гг., а вторая стала действовать параллельно с нормами, принятыми на Гаагской конференции мира 1907 г.[15].

В 1921 г. на X Международной конференции МККК в Женеве была принята первая резолюция о гражданской войне, исходя из содержания которой все жертвы гражданских войн, социальных или революционных волнений имеют право получать помощь в соответствии с общими принципами Красного Креста. Резолюция 1921 г. отразила понимание насущных потребностей в гуманитарной помощи, возникающих в ситуации внутреннего вооруженного конфликта. Практика применения положений данного документа в период Гражданской войны в Испании оказала решающее влияние на развитие норм, регулирующих немеждународные вооруженные конфликты[16].

Между тем ученые высказывают мнение о том, что "право войны" уже изначально в самой своей терминологической основе содержало противоречие, так как война предполагает применение силы, а право ее отрицает, олицетворяя собой справедливость[17]. Закрепление в международном праве отрицания права агрессивной войны как такового пришло лишь после Второй мировой войны, завершившейся разгромом фашистской Германии. Человечество осознало необходимость установления справедливого и прочного мира. Именно этой великой цели должна служить созданная в 1945 г. Организация Объединенных Наций.

В Уставе ООН право государства на войну было заменено обязанностью воздерживаться от угрозы силой, применения силы или актов агрессии, в связи с чем, как отмечает профессор О.И. Тиунов, характерными чертами международного права стали ответственность государств за развязывание и ведение агрессивной войны и ответственность физических лиц за международные преступления[18]. Впоследствии сложился международно-правовой принцип защиты прав и основных свобод человека, возникла система норм, запрещающих или ограничивающих применение отдельных видов оружия, причиняющих наибольшие страдания как воюющим, так и мирному гражданскому населению[19].

Казалось бы, что развитие общественной мысли, договорное и законодательное закрепление принципов, разделивших население на комбатантов и некомбатантов и установивших право военнопленного на жизнь, должны были существенно ограничить жестокости войны. Однако этого не произошло. Признаваемое за государствами право на войну, создание ими регулярных армий, развитие средств ведения войны, политика захватнических войн приводили к случаям грубого нарушения начавших действовать гуманитарных правил.

Проект кодификации гуманитарного права вооруженных конфликтов, предложенный МККК, в определенной степени послужил основой четырех Женевских конвенций 1949 г.: об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море; об обращении с военнопленными; о защите гражданского населения во время войны. Получившие название Женевских конвенций 1949 г. о защите жертв войны перечисленные акты существенно расширили возможности обеспечения прав человека в случае вооруженного конфликта.

Впервые юридически значимое понятие "вооруженный конфликт немеждународного характера" было введено в международное право ст. 3, общей для всех четырех вышеназванных Конвенций, являющейся краеугольным камнем гуманитарного права. Однако сколько-нибудь развернутого и детального определения данного понятия указанная статья не содержит. В ней лишь говорится о том, что в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер и возникающего на территории одной из высоких договаривающихся сторон, каждая из находящихся в конфликте сторон будет обязана применять тот минимум норм гуманитарного характера, который определен в этой статье.

С учетом опыта Второй мировой войны, помимо Женевских конвенций 1949 г., были приняты Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г., Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. и ряд других. Нормы и принципы, включенные в них, имеют императивный характер jus cogens. Особая юридическая сила этих норм состоит в том, что отклонение от правил, содержащихся в них, невозможно даже путем соглашения сторон. Противоречащий им договор будет недействителен. Следует подчеркнуть, что императивность многих норм присуща гуманитарному праву в соответствии с концепцией императивных норм, вошедшей в Венскую конвенцию о праве международных договоров 1969 г.

Международное право в послевоенный период непрерывно совершенствовалось. Тем не менее, как отмечает О.И. Тиунов, реальности международных отношений в значительной мере снижают ценность многих международно-правовых документов. Достижения научно-технического прогресса, новые технологии привели к созданию значительно более разрушительных видов оружия, нежели те, что существовали до Первой мировой войны[20]. К 70-м гг. XX в. указанная ст. 3 перестала в полной мере соответствовать современным требованиям права вооруженных конфликтов[21]. Сформулированные в Женевских конвенциях нормы стали явно недостаточно масштабными, для того чтобы охватить все виды вооруженных конфликтов.

Раненые и больные из категории гражданских лиц нуждались в защите и медицинской помощи не меньше, чем раненые и больные из числа состоявших в вооруженных силах. Появилась необходимость большей защиты гражданских лиц, попавших в плен. Проблема защиты гражданского населения, не участвующего в вооруженном конфликте, также потребовала широкой регламентации. Обеспечивавшая применение лишь основных положений международного права в немеждународных вооруженных конфликтах ст. 3 (общая для всех четырех Женевских конвенций 1949 г.) не содержала правил об уважении, которым должны пользоваться знак Красного Креста, госпитали, военный и гражданский медицинский персонал и национальные общества Красного Креста; опасения быть позже наказанными за помощь раненым и больным противной стороны затрудняли их деятельность. В ст. 3 изложен минимум основных норм. Принципы приведены в сжатых формулировках и не разъяснены, что иногда способствовало появлению ограничительных толкований, особенно в области судебных гарантий[22]. Кроме того, Женевские конвенции подписаны суверенными государствами, а повстанцы, выступавшие против правительств таких государств, как правило, не являются стороной этих Конвенций.

Работа по совершенствованию норм международного гуманитарного права продолжалась. В 1957 г. XIX Международная конференция Красного Креста приняла Резолюцию "Гуманитарная помощь в случае внутренних беспорядков", в которой определила некоторые основополагающие принципы действия организации в подобных ситуациях. В 1965 г. XX Международная конференция Красного Креста отметила недостаточность защиты жертв немеждународных вооруженных конфликтов, в связи с чем приняла ряд резолюций, положивших начало развитию норм в этой области[23].

Разрастающаяся численность внутренних вооруженных конфликтов (что было связано в большой степени с процессом деколонизации) вызывала обеспокоенность МККК в связи с необходимостью особой защиты лиц, относящихся к вооруженной оппозиции. В 1969 г. принята Резолюция "Защита жертв немеждународных вооруженных конфликтов" с предложением в определенных обстоятельствах обращаться с ними как с военнопленными[24].

Постоянную работу вела и Организация Объединенных Наций. Так, Генеральная Ассамблея ООН в Резолюции 2444 от 19 декабря 1968 г. призвала всех своих членов применять основные гуманные принципы в вооруженных конфликтах и просила Генерального секретаря ООН в консультации с МККК изучить "необходимость принятия дополнительных гуманитарных международных конвенций... в целях обеспечения лучшей защиты гражданских лиц, пленных и комбатантов во всех вооруженных конфликтах, а также запрещения и ограничения использования определенных методов и средств ведения войны" [25].

В последующий период Генеральная Ассамблея ООН приняла ряд резолюций, направленных на защиту жертв вооруженных конфликтов: Основные принципы защиты гражданского населения в период вооруженных конфликтов от 9 декабря 1970 г.; Основные принципы правового режима комбатантов, борющихся против колониального и иностранного господства и расистских режимов, от 12 ноября 1973 г.; Принципы международного сотрудничества государств в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях против человечества, от 3 декабря 1973 г.; Декларацию о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов от 14 декабря 1974 г., и др.[26].

В дальнейшем деятельность правительственных экспертов, привлеченных МККК для изучения вопросов развития гуманитарного права, постепенно приобрела форму нового протокола, посвященного защите гражданского населения в конфликтах всех типов[27]. Окончательный проект был представлен Дипломатической конференции, работавшей в период с 1974 по 1977 гг., в целях принятия на его основе двух конвенций[28]. В итоге появились Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающиеся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) и конфликтов немеждународного характера (Протокол II).

Дополнительный протокол II 1977 г. - минимальный свод норм, разработанный и принятый государствами, направленный на защиту жертв вооруженного конфликта немеждународного характера. Для толкования его норм следует прокомментировать ряд положений Протокола I, имеющего существенное значение в вопросах защиты жертв вооруженных конфликтов, а также некоторые аспекты урегулирования вооруженного конфликта в целом. Если ст. 3 Женевских конвенций 1949 г. распространяет свое действие "на случаи объявленной войны или всякого другого вооруженного конфликта, возникающего между двумя или несколькими государствами", то положение п. 4 ст. 1 Протокола I 1977 г. касается и военных конфликтов, "в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации, против расистских режимов в осуществление своего права на самоопределение"[29]. Несмотря на то что со дня принятия указанного документа прошло более четверти века, профессором И.И. Лукашуком отмечается актуальность затронутой темы[30].

В п. 2 ст. 1 Протокола I приводится известная "оговорка Мартенса"[31]. Включение ее в ст. 1 Протокола I ("Общие принципы и сфера применения") означает, что его положения должны применяться во всех вооруженных конфликтах. Протокол I по сравнению с Женевскими конвенциями более четко формулирует положение о державе-покровительнице, в качестве которой в вооруженных конфликтах немеждународного характера может выступать международная организация, но при условии наличия согласия сторон конфликта (для вооруженных конфликтов немеждународного характера - это чаще всего услуги МККК по оказанию гуманитарной помощи[32]). Данное положение имеет особое значение в ситуациях вооруженного конфликта немеждународного характера[33].

Как показывает практика, роль международных организаций в процессе урегулирования вооруженных конфликтов заметно возрастает[34]. Аналогичное мнение на 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (сентябрь 2005 г.) высказала директор Программы по международному праву и вице-президент Американского общества международного права Р. Веджвуд[35].

Сравнение норм Протокола I 1977 г. и Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. позволяет отметить следующее. Конвенция содержит общую формулу о том, что воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю, а Протокол I устанавливает, что не должно быть неограниченным право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы и средства ведения войны. Ограничения такого права касаются любого вооруженного конфликта. При этом запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, которые способны причинить излишние страдания[36].

Протокол I регулирует и важные вопросы защиты объектов, необходимых для выживания гражданского населения (запасов продуктов питания, посевов, скота, сооружений для снабжения питьевой водой и т.д.), что повторено в Протоколе II. В преамбуле Протокола II подчеркивается, что принципы, изложенные в ней, "лежат в основе уважения человеческой личности в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер". По мнению И.Н. Арцибасова и С.А. Егорова, Протокол II 1977 г. следует рассматривать как дополнение к ст. 3[37]. Как отмечает Ю.В. Северинчик, Протокол II также может быть назван дополнением к четырем Конвенциям о защите жертв войны 1949 г.[38].

В целом же, указывает С.А. Егоров, в некоторых случаях применение положений, используемых в ст. 3 Женевских конвенций 1949 г., дает преимущество перед Протоколом II 1977 г., так как позволяет государственной власти не давать точной правовой оценки фактической ситуации, создавшейся в стране[39]. Именно опасением легализации вмешательства объясняется тот факт, что за более чем полуторавековой опыт кодификации и прогрессивного развития международного права, применяемого в период вооруженных конфликтов, государства, будучи основными участниками нормотворческого и правоприменительного процессов, проявляют особую сдержанность при выработке норм, направленных на решение проблем внутренних вооруженных конфликтов.

Как справедливо отмечает И.И. Лукашук, главная задача норм - содействовать функционированию социальной системы путем упорядочения взаимодействия ее субъектов, подчинения их общественно необходимым моделям поведения[40]. Рассмотрев некоторые наиболее значимые аспекты применения норм международного права в ситуации внутренних вооруженных конфликтов, необходимо перейти к тем отраслям права, которые непосредственно связаны с правом вооруженных конфликтов.

В настоящее время международное право вооруженных конфликтов немеждународного характера многие ученые относят к международному гуманитарному праву как области права, ориентированного на защиту прав различных категорий лиц во время вооруженного конфликта. Однако в международном праве существует еще один институт: международное право прав человека, содержащее нормы и занимающееся только вопросами защиты прав человека в самых различных ситуациях. Поскольку Женевские конвенции 1949 г. в основном касались защиты прав человека в вооруженных конфликтах, в том числе отдельных категорий (раненые, больные и т.п.), то представляется целесообразным отнесение их к праву прав человека. Женевские конвенции по своему содержанию направлены больше на общую защиту прав человека, а не на определение и установление законов и обычаев ведения войны, как, например, Гаагские конвенции. Также нельзя не обратить внимание на проблему беженцев и вынужденных переселенцев.

Как отмечает Д.М.Мухамадиев, масштаб и сложность существующих и будущих проблем, связанных с вынужденной миграцией имеет серьезные и далеко идущие последствия для сопредельных государств и международного сообщества[41]. О наличии связи права вооруженных конфликтов со многими отраслями права также говорит О.И. Тиунов: нормы указанных Конвенций наряду со многими другими являются составной частью новой отрасли современного международного права - права международной безопасности. В то же время, по мнению ученого, они способствуют обеспечению других групп норм, составляющих такие отрасли международного права, как право прав человека и международное гуманитарное право[42].

Международное гуманитарное право является традиционной отраслью современного международного права[43]. Специфика международного гуманитарного права заключается в том, что оно в массе своих норм применяется во время международных и внутренних вооруженных конфликтов. Его цели совпадают с задачами права прав человека. Обе международно-правовые отрасли направлены на недопущение произвольных действий по отношению к физическому лицу[44].

Так, в преамбуле Протокола II 1977 г. устанавливается связь между Протоколом II и международными документами по правам человека: принятой ООН Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. и основанными на ней Пактами об экономических, социальных и культурных правах и о гражданских и политических правах 1966 г., а также Конвенцией о предупреждении геноцида и наказании за него 1948 г., Международной конвенцией о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. Соответственно, нет противоречия в том, что один и тот же международный акт может быть одновременно источником и международного гуманитарного, и международного права прав человека.

Положения преамбулы к Протоколу II 1977 г. относятся и к региональным документам по правам человека: Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Американской конвенции по правам человека 1969 г., Африканской хартии прав человека и народов 1981 г., Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 г. и ряду других документов.

Протокол II 1977 г. содержит практически все неизменные права Пакта о гражданских и политических правах, которые также являются частью jus cogens. Такие нормы, как запрещение рабства или пыток (п. п. "a", "f" ч. 2 ст. 4 Протокола II), в полной мере соответствуют положению ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров, где отмечено следующее: "...императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер"[45].

Тем не менее положительные стороны Протокола II не исключают наличия в нем недостатков. Некоторые действия по защите гражданского населения, указанные в Протоколе I, не упоминаются в Протоколе II. Связь между Протоколами I и II не обозначена в последнем, что создает дополнительную работу правоприменителям. Для определения многих недостающих в Протоколе II разъяснений приходится прибегать к толкованию иных источников права вооруженных конфликтов.

По мнению С.А. Егорова и Ю.В. Северинчика, Дополнительный протокол II 1977 г. в плане защиты прав различных групп лиц, затрагиваемых вооруженным конфликтом немеждународного характера, оказался гораздо менее эффективным, чем Дополнительный протокол I, в должной регламентации осуществления операций по оказанию гуманитарной помощи гражданскому населению, дальнейшем совершенствовании международного и внутригосударственного механизма гарантий соблюдения сторонами в конфликте соответствующих предписаний международно-правовых норм и принципов[46].

В.Е. Насиновский также указывает на имеющиеся в Протоколе II 1977 г. недостатки[47]. В силу того что военные конфликты трех последних десятилетий характеризуются неизбирательным использованием оружия - тактических ракет, ракетных установок залпового огня, зажигательного оружия, - проблема защиты жертв войны и ограничения средств ведения войны сохраняет актуальность. Большую обеспокоенность ООН вызывает наличие значительного количества неразминированных территорий в ряде государств, подвергшихся воздействию последствий вооруженных конфликтов[48]. Пробелом Протокола II 1977 г. является отсутствие в нем формального запрещения таких видов оружия, которые категорически не подлежат использованию в период международного вооруженного конфликта (отравляющие вещества, дефолианты, мины-ловушки, напалм, разрывные пули и т.п.)[49]. Хотя, как показывает анализ статей Протокола I, некоторые нормы, ограничивающие применение этих видов оружия, в данном документе имеются. Подтверждением тому служат положения ст. 2 Декларации о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов 1974 г., где указывается, что решительному осуждению подлежит использование химического и бактериологического оружия в ходе военных операций, вызывающее тяжелые потери среди гражданского населения[50].

Применение запрещенных видов вооружения во внутренних вооруженных конфликтах последнего десятилетия отражено в Докладе Генерального секретаря ООН о Международной конференции по бывшей Югославии (11 декабря 1992 г.), где подчеркивается необходимость введения контроля над тяжелым оружием в Боснии и Герцеговине. При этом дается толкование таких видов вооружений[51]. Озабоченность ООН вызывает тот факт, что после некоторой стабилизации вооруженного противостояния в бывшей Югославии из региона начался неконтролируемый и незаконный экспорт оружия в африканские страны, также охваченные вооруженными конфликтами[52], что благоприятствует расползанию очагов вооруженной конфронтации в мире. Только в ст. 8 Протокола о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств (Протокол II с поправками, внесенными 3 мая 1996 г.), прилагаемого к Конвенции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, было включено положение об обязанности государств не передавать запрещенные мины никакому получателю (помимо государства или государственного учреждения, уполномоченного получать такие передачи), а также предоставлять ООН информацию, касающуюся минных полей, мин, мин-ловушек и других подобных устройств[53].

Необходимо также отметить, что Протокол II 1977 г. ратифицирован не всеми странами. Можно констатировать отсутствие должного признания мировым сообществом этого значимого документа. Те государства, которые его не подписали, в ситуации внутреннего вооруженного конфликта в своих действиях должны руководствоваться Женевскими конвенциями 1949 г. Проблемы регулирования немеждународных вооруженных конфликтов требуют дальнейшего развития международного гуманитарного права с учетом новых условий, возникающих в результате применения его норм.

Проведенный анализ международно-правовых документов, касающихся международного гуманитарного права, позволяет сделать следующий вывод: процесс кодификации и прогрессивного развития норм международного права, призванный регулировать отношения, порождаемые ситуацией внутригосударственного вооруженного конфликта, с известной долей условности можно разделить на три основных этапа: 1) Гражданская война в Испании (июль 1936 - апрель 1939 г.), в течение которой наблюдался процесс трансформации внутреннего вооруженного конфликта в международный путем использования института признания в качестве воюющей стороны; 2) с конца 40-х гг. XX в., когда по инициативе МККК начался пересмотр обширного массива международно-правовых норм, регулирующих вооруженные конфликты (в том числе и внутренние), до 1974 г.; в это время многие государства не были готовы распространить сферу действия Конвенций на ситуации вооруженного конфликта немеждународного характера по причине опасения вмешательства во внутренние дела; 3) работа Дипломатической конференции (1974 - 1977 гг.), приведшая к разработке и принятию Дополнительных протоколов I и II[54].

Большое значение имеет период начала XX в., когда начинают активно разрабатываться и приниматься международно-правовые нормы, направленные на ограничение средств и методов ведения боевых действий, недопущение излишних страданий среди воюющих, гражданского населения, раненых и других лиц, ставших жертвами войн и вооруженных конфликтов.

Приведенная здесь периодизация этапов развития норм международного гуманитарного права позволяет сделать вывод о наступлении нового периода (с начала 90-х гг. XX в.) в нормотворчестве, посвященном вооруженным конфликтам. Он характеризуется увеличением численности внутренних вооруженных конфликтов, наличием такой их особенности, как интернационализация, возрастанием значимости в процессе урегулирования подобных конфликтов как ООН, так и региональных международных организаций, а также своеобразием постконфликтного миростроительства.

Необходимы дальнейшие усилия по кодификации и прогрессивному развитию норм международного права, применяемого в условиях немеждународных конфликтов, особенно, как это будет отмечено далее, в случаях интернационализации последних, что стало часто встречающимся явлением в конце X - начале XXI в. Это относительно новое в науке направление исследования потребует особого научного подхода. Работа по систематизации и имплементации норм права вооруженных конфликтов немеждународного характера позволит избежать жертв в будущем, выступит фактором, способствующим недопущению возникновения очагов напряженности между народами в мире.

 

Вопросы для самопроверки

1. Какова роль Гаагских конвенций о законах и обычаях войны?
2. Назовите причины создания Женевских конвенций о защите жертв войны.
3. Какова была историческая необходимость создания дополнительных протоколов к Женевским конвенциям?
4. Перечислите региональные документы в области прав человека, связанные с Женевскими конвенциями.
5. Какова роль Международного комитета Красного Креста в защите жертв войны?

Контрольные задания

1. В 1862 году в Женеве вышла книга «Воспоминания о битве при Сольферино», автором которой был Анри Дюнан. Какую роль эта книга и автор сыграли в развитии международного гуманитарного права?
2. В 1996 году Международный комитет Красного Креста в России утвердил конкурс имени Ф.Ф.Мартенса по международному гуманитарному праву. Кем был Фёдор Федорович Мартенс и какова его роль в развитии международного гуманитарного права?