Проблема защиты прав человека и международного вмешательства

 

 

Защита жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера включает в себя не только принципы гуманного обращения со всеми лицами, не принимающими непосредственного участия в военных действиях, но и нормы, конкретизирующие положение лиц, свобода которых ограничена, раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение; гражданского населения; лиц, выполнявших медицинские функции. Эти положения включены в различные международно-правовые источники.

Гуманитарным аспектам по этому вопросу посвящены общая ст. 3, содержащаяся во всех четырех Женевских конвенциях 1949 г. о защите жертв войны, а также положения Дополнительного протокола II 1977 г. к ним. Данные акты опираются на международные документы о правах человека. Представляется необходимым рассмотреть способы защиты таких категорий населения, как раненые, больные и лица, свобода которых была ограничена, в ситуации вооруженного конфликта немеждународного характера.

Защита раненых, больных и лиц, свобода которых была ограничена. По мнению В.А. Карташкина, права личности должны защищаться как в период вооруженных конфликтов между государствами, так и в ходе вооруженных конфликтов немеждународного характера[233]. Немецкий юрист Г. Фрик полагает, что международное гуманитарное право включает в себя "совокупность юридических норм, направленных на обеспечение минимума правовой защиты раненым, больным, военнопленным и гражданским лицам, выбывшим из строя или не принимающим участия в военных действиях"[234]. Рассмотрение этой проблемы требует комплексного подхода с привлечением ряда статей анализируемого Протокола II 1977 г., а также других международно-правовых источников.

Следует отметить, что к человеколюбивому обращению и уходу за военнослужащими в случае их ранения или болезни призывает ст. 1 Конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 24 июля 1929 г.[235]. Проблема защиты раненых и больных (из числа военнослужащих) регулируется также Женевской конвенцией об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 12 августа 1949 г. (ратифицирована СССР 17 апреля 1954 г.), Женевской конвенцией об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (ратифицирована СССР 17 апреля 1954 г.), а также Дополнительным протоколом к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, (Протоколом I) от 8 июня 1977 г.[236].

Первая Женевская конвенция установила, что личный состав вооруженных сил и другие лица, в частности, входящие в состав ополчения и добровольческих отрядов, в случае их ранения или болезни должны пользоваться покровительством или защитой при всех обстоятельствах. Если такие лица окажутся во власти стороны, находящейся в конфликте, то последняя обязана обеспечить им гуманное обращение и уход без какой-либо дискриминации. Недопустимо любое посягательство на их жизнь и личность.

Еще в стадии работы Дипломатической конференции 1974 - 1977 гг. в Протокол I было внесено большое число предложений, направленных на защиту раненых и больных[237]. При этом механизм их защиты оказался разработан настолько подробно, что без комментария положений Протокола I картина защиты данной категории лиц была бы неполной.

Согласно Протоколу I ранеными и больными признаются как военнослужащие, так и гражданские лица, которые вследствие травмы, болезни или другого физического или психического расстройства или инвалидности нуждаются в медицинской помощи или уходе и воздерживаются от любых враждебных действий. К этим категориям лиц примыкают роженицы, новорожденные дети и другие лица, нуждающиеся в медицинской помощи или уходе (ст. 8).

Протокол II повторяет и конкретизирует ряд положений в отношении раненых и больных, включенных в Протокол I. При этом необходимо учесть, что характерной особенностью Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера, от 8 июня 1977 г. (Протокола II) является выделение отдельной частью III положения о правовом статусе раненых и больных в период вооруженного конфликта. В соответствии с указанными положениями все раненые и больные, независимо от того, принимали ли они участие в вооруженном конфликте, пользуются уважением и защитой (ч. 1 ст. 7). Данный порядок распространяется также в отношении бывших военнослужащих, выбывших из строя по причине ранения или болезни.

Таким образом, в соответствии с Женевскими конвенциями 1949 г. и Протоколами I и II к ним каждая из находящихся в конфликте сторон обязана соблюдать принципы гуманного обращения в отношении всех лиц, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях, включая лиц из состава вооруженных сил, сложивших оружие, а также тех, кто перестал принимать участие в военных действиях вследствие болезни, ранения, задержания и т.п. Эта категория лиц согласно нормам Протокола II должна при всех обстоятельствах пользоваться гуманным обращением без какого-либо неблагоприятного различия, т.е. безо всякой дискриминации (ч. 1 ст. 4), в связи с чем в отношении указанных лиц не должно допускаться посягательство на их жизнь и физическую неприкосновенность: запрещаются убийства, нанесение увечий, жестокое обращение, пытки и истязания и т.п.

В соответствии с нормами Протокола II запрещаются коллективные наказания и взятие заложников, акты терроризма, грабеж, отдание приказа не оставлять никого в живых (п. "e" ч. 2 ст. 4), надругательство над человеческим достоинством, например оскорбляющее и унижающее обращение. Все перечисленные положения, включенные в отдельную статью Протокола II, могут быть в полной мере отнесены к раненым и больным лицам, пострадавшим в ходе внутреннего вооруженного конфликта. Ссылка на это содержится в ч. 2 ст. 4: "Без ущерба общим положениям... запрещаются и будут оставаться запрещенными... следующие действия в отношении лиц, упомянутых в пункте 1 указанной статьи". Сроки применения данного положения определены "как любое время и любое место", что подразумевает универсальность и безусловность выполнения.

На стороны вооруженного конфликта возлагается обязанность обеспечивать защиту и уход раненым, больным и лицам, потерпевшим кораблекрушение, независимо от того, принимали ли они участие в вооруженном конфликте. Наивысшее проявление гуманизма видится в том, что даже враг, оказавшийся в беспомощном состоянии по причине ранения или болезни, должен быть защищен правовыми нормами (ч. 1 ст. 7).

Принцип гуманизма обязывает предоставлять раненым и больным в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход, которых требует их состояние. Недопустимо проводить между ними различия по каким-либо соображениям, кроме медицинских (ч. 2 ст. 7).

Протокол II регламентирует необходимость розыска и ограждения больных и раненых от ограбления и дурного обращения после боя и в других обстоятельствах. Им необходимо обеспечить необходимый уход (ст. 8). При этом на участников договоренностей налагается обязанность розыска погибших, воспрепятствования их ограблению и обеспечения им подобающего захоронения.

Действия, определяемые ст. 8 Протокола II 1977 г. как розыск, в условиях военного конфликта при наличии большого числа лиц, вынужденных покинуть свои дома и разделенных с родными и близкими, не ограничиваются исключительно поиском раненых и погибших (а также информированием об этом близких родственников).

Аналогичные требования были включены в Протокол I, обязывающий договаривающиеся стороны, а также стороны, находящиеся в конфликте, и определенные международные гуманитарные организации исходить в своей деятельности прежде всего из права семей знать о судьбе своих родственников.

Необходимо остановиться еще на одной норме, не включенной в Протокол II, но имеющей существенное значение для выполнения положений, включенных в ст. 8 указанного Протокола. Значимость ее заметна в ситуации вооруженного конфликта повышенной интенсивности (или интернационализированного вооруженного конфликта). Как прописано в Протоколе I, с учетом обстоятельств стороны обязаны заключать соглашение о перемирии или о прекращении огня либо местные соглашения, для того чтобы подбирать раненых, оставшихся на поле боя, осуществлять их транспортировку, а также производить обмен ими. Военные власти должны разрешать населению и благотворительным обществам даже в районах вторжения или оккупационных районах подбирать раненых и больных по собственной инициативе и ухаживать за ними. Стороны могут создавать на своей территории (а в случае необходимости - и на оккупированной территории) санитарные зоны и зоны с особым режимом, ограждающим раненых и больных от действий войны. Аналогичные положения содержатся и во Второй Женевской конвенции, они касаются улучшения участи раненых, больных. Применение указанных положений в ситуации разрастания внутреннего вооруженного конфликта актуально и требует внесения дополнений в Протокол II 1977 г., а также в национальное законодательство.

При рассмотрении вопроса о защите раненых и больных следует учесть наличие проблемы определения отношений сторон конфликта к медицинскому и духовному персоналу. Защита медицинского, а также духовного персонала, непосредственно связанного с выполнением своих профессиональных обязанностей в отношении вышеперечисленных категорий раненых и больных, также включена в ч. III Протокола II. Относясь к особой категории некомбатантов, медицинский и духовный персонал должен пользоваться уважением и защитой. Ему в соответствии со ст. 9 комментируемого Протокола II гарантируется возможная помощь для выполнения своих обязанностей. Эта категория лиц не может принуждаться к выполнению задач, несовместимых с гуманитарной миссией (ч. 1 ст. 9).

Как отмечает профессор О.И. Тиунов, медицинский персонал не может принуждаться к выполнению функций, несовместимых с его задачами[238]. Обязывание медицинского персонала к действию или работе, связанным с нарушением медицинских норм и этики, считается нарушением правовых норм (ч. 2 ст. 10). Выполнение медицинских функций в интересах любого больного или раненого, совместимых с медицинской этикой, не может быть поводом к наказанию (ч. 1 ст. 10 Протокола II). С учетом национального законодательства требуется уважительное отношение к профессиональным обязательствам лиц, выполняющих медицинские функции, связанным с информацией, которую они могут получить относительно раненых и больных, находящихся на их попечении (ч. 3 ст. 10). Следует учитывать национальное законодательство при таком действии лица, выполняющего медицинские функции, как отказ в предоставлении информации относительно раненых и больных, которые находятся на его попечении, что не может рассматриваться как основание к наказанию (ч. 4 ст. 10). Ссылка Протокола II на национальное законодательство при сохранении медицинской информации относительно раненых и больных подтверждает необходимость комплексного подхода при разработке методического руководства для миротворческого контингента войск, участвующего в операциях по поддержанию мира в вооруженных конфликтах немеждународного характера[239].

В соответствии с нормами Протокола II осуществляется защита медицинских формирований и санитарно-транспортных средств (ст. 11). Указанное положение повторяет норму, включенную в ст. 17 Конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 1929 г.[240]. Протокол II гарантирует защиту медицинских формирований и санитарно-транспортных средств, они не могут быть объектом нападения (ч. 1 ст. 11). Предоставление защиты прекращается в случае использования объекта для совершения враждебных действий, выходящих за рамки гуманитарных функций, после предупреждения (ч. 2 ст. 11). Эмблемы Красного Креста, Красного Полумесяца или Красного Льва и Солнца предусматриваются в качестве отличительного знака, требующего целевого использования и уважения при всех обстоятельствах (ст. 12).

В контексте рассматриваемой проблемы следует остановиться на еще одной категории жертв вооруженного конфликта, положение которых особо уязвимо в силу ограниченности в возможности пользования рядом прав. В соответствии со ст. 5 Протокола II 1977 г. в отношении лиц, свобода которых была ограничена, - интернированных или задержанных - действует правило, согласно которому места их содержания не должны находиться вблизи зоны боевых действий (п. "c" ч. 2 ст. 5). Выражение "лица, свобода которых была ограничена" создатели Протокола предпочли более конкретным словам, таким как "заключенные" или "задержанные", чтобы полностью охватить сферу применения статьи, распространяющейся на всех лиц, свобода которых ограничена по причинам, связанным с конфликтом, без предоставления им особого статуса[241].

Во многих положениях норма о том, что места содержания таких лиц не должны находиться вблизи зоны боевых действий, соответствует содержащимся в Третьей и Четвертой Женевских конвенциях принципам, касающимся условий задержания военнопленных и интернированных гражданских лиц (ст. ст. 22, 26 и 27 Третьей конвенции и ст. ст. 82, 85, 89 и 90 Четвертой конвенции).

Из анализа ст. 5 Протокола II следует, что действие ее положений распространяется не только на раненых и больных (п. "a" ч. 1), но также и на военнослужащих, выбывших из строя в силу болезни, ранения или сложивших оружие. Согласно п. "b" ч. 1 ст. 5 обеспечиваются удовлетворение основных минимальных потребностей лиц, лишенных свободы, в продовольствии, питьевой воде и крове, возможность соблюдения требований гигиены. Эта норма апеллирует к ст. ст. 22, 26 и 27 Третьей и ст. ст. 85, 89, 90 Четвертой Женевских конвенций. Ответственность за задержанных и интернированных лиц несут удерживающие власти. На них возлагается обязанность предоставлять указанной категории лиц необходимые для выживания средства. В то же время было бы нереалистично принимать слишком обременительные нормы, применение которых оказалось бы невозможным. С этой целью в п. "b" ч. 1 ст. 5 отмечается, что данные лица снабжаются продовольствием и питьевой водой в той же мере, что и местное гражданское население. Предполагается, что в сферу заботы властей входят также создание санитарно-гигиенических условий, охрана здоровья и защита от суровых климатических условий. Положение о недопустимости нанесения ущерба психическому или физическому состоянию здоровья и неприкосновенности лицам, свобода которых ограничена, путем какого-либо неоправданного действия включено в норму комментируемого Протокола II (п. "e" ч. 2 ст. 5). Сохраняется обязательство запрета сознательно подвергать задержанных опасности: во время бомбардировки они должны находиться в убежищах (п. "e" ч. 2 ст. 5).

В соответствии с п. "c" ч. 1 ст. 5 Протокола II лицам, свобода которых была ограничена, разрешается получать помощь в индивидуальном или коллективном порядке. Благодаря этой формулировке могут осуществляться всевозможные виды оказания гуманитарной помощи. Задержанные вправе пользоваться гуманитарной помощью, которая оказывается гражданскому населению в соответствии с п. 2 ст. 18. Следует указать, что термин "индивидуальная и коллективная помощь" заимствован из ст. 72 Третьей и ст. 108 Четвертой Женевских конвенций.

Разрешение отправлять свои религиозные обряды, получать духовную помощь от священников задержанным лицам, свобода которых была ограничена, включено в п. "d" ч. 1 ст. 5 Протокола II. Данная норма исходит из установленного в ст. 4 принципа уважения к убеждениям и религиозным обрядам. Свобода выполнения своих религиозных обрядов подтверждена в явной форме в Протоколе II, в то же время в этом положении содержится элемент зависимости от объективной оценки ситуации. В целом же нельзя толковать норму так, чтобы произвольно ограничивать возможность получения религиозной помощи.

Обязанность не позволять лицам, лишенным свободы, работать в неприемлемых условиях включена в п. "e" ч. 1 ст. 5 Протокола II. Тем самым предусматривается, что лицам, лишенным свободы, обеспечиваются такие же условия труда и гарантии, как и местному гражданскому населению. Запрещается принуждать задержанных лиц выполнять вредную для здоровья, унизительную или опасную работу, учитывая при этом условия, в которых работает местное население.

В ч. 2 ст. 5 Протокола II определено конкретное лицо, отвечающее за интернирование или содержание лиц, о которых говорится в ч. 1. De facto это относится к должностным лицам, отвечающим за функционирование лагерей, тюрем или любых других мест содержания под стражей, вне зависимости от какого-либо признанного юридического органа власти. На них возлагается ряд обязанностей, закрепленных в Протоколе II, которые заключаются в особой защите женщин в вопросах содержания (основана на ст. 82 Четвертой конвенции); предполагается, что лицам, свобода которых была ограничена, предоставляется право переписки; места содержания этих лиц должны быть безопасны (ст. 23 Третьей и ст. 83 Четвертой Женевских конвенций); предусмотрено право указанных лиц на медицинское обслуживание; в то же время запрещено подвергать их медицинским экспериментам (последнее положение повторяет п. 3 ст. 11 Протокола I).

В связи с комментарием п. "b" ч. 2 ст. 5 необходимо сказать о Центральном агентстве МККК по розыску, специализирующемся в области воссоединения семей, основными задачами которого являются: передача посланий, данных о местах интернирования; регистрация гражданского населения (в особенности детей в случае эвакуации) и т.д. Опыт этой организации оказался очень полезным в немеждународных вооруженных конфликтах на протяжении последних 30 лет[242]. Кроме того, возможность осуществлять переписку является юридическим правом задержанных лиц, следовательно, ее нельзя использовать как дисциплинарную меру, хотя оправданными являются некоторые ограничения количества почтовых писем и карточек (п. "b" ч. 2 ст. 5).

Итак, определяемая положениями Протокола II 1977 г. защита раненых, больных (и лиц, непосредственно связанных с выполнением в отношении их профессиональных обязанностей, - медицинского и духовного персонала), а также лиц, свобода которых была ограничена, включает в себя обязанность ограждать их от неуважительного и негуманного обращения. Очевидно, в этом случае специфика военного конфликта нередко обусловливает необходимость одновременного применения норм из области права прав человека и гуманитарного права[243]. Высокая договаривающаяся сторона (в лице государственных органов), а также другие стороны вооруженного конфликта, связанные положениями комментируемого Протокола II 1977 г. и другими нормами международного права и права прав человека, обязаны выполнять все требования по сохранению жизни раненых, больных и других упомянутых в исследовании категорий лиц, по оказанию им надлежащей помощи без какой-либо дискриминации.

Защита гражданского населения. Современное международное право, применяемое в период вооруженных конфликтов, содержит нормы, обязывающие воюющие стороны проводить различие между теми, кто принимает и не принимает непосредственное участие в вооруженном конфликте, а также осуществлять эффективную защиту жертв конфликта[244]. При этом немаловажным является определение международно-правового содержания объекта защиты, т.е. разъяснение понятий "гражданское население" и "гражданское лицо".

Необходимо рассмотреть несколько вопросов. Что представляет собой система принципов и норм, направленных на защиту гражданского населения в условиях вооруженного конфликта? В каких источниках они закреплены? Кем, когда и в каких исторических условиях они были приняты?

Значительную роль в деле кодификации и развития международно-правовых норм, направленных на защиту гражданского населения, сыграла Россия.

Правовая защита гражданского населения и гражданских объектов в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера до принятия Протокола II 1977 г. регулировалась общей ст. 3 для всех четырех Женевских конвенций. Согласно ст. 3 лица, которые не принимают непосредственного участия в боевых действиях, в ситуации внутреннего вооруженного конфликта должны при всех обстоятельствах пользоваться гуманным обращением. С этой целью запрещаются при любых обстоятельствах: посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки, истязания; взятие заложников; посягательство на человеческое достоинство, оскорбляющее и унижающее обращение; осуждение и применение наказания без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом учрежденным судом при наличии судебных гарантий, признанных цивилизованными нациями необходимыми.

Позже была разработана и принята Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия 1980 г. (подписаны три протокола к ней), нормы которой запрещают при любых обстоятельствах использовать против гражданского населения разного рода мины, мины-ловушки, а также зажигательное оружие[245]. Актуальность перечисленных норм не вызывает сомнения[246].

Можно сделать вывод о том, что перечисленные выше международно-правовые акты содержат нормативный материал, составляющий юридическую основу принципа защиты гражданского населения. Эти конвенции составляют главный объект анализа, связанного с определением правового положения мирного населения и гражданских объектов в условиях вооруженного конфликта как международного, так и немеждународного характера.

В 50 - 60-е гг. XX в. стала очевидна недостаточность международно-правового материала, содержащего в себе нормы, направленные на защиту гражданского населения от последствий вооруженных конфликтов. Цели устранения имеющегося пробела в нормативном материале, посвященном вопросам защиты жертв внутренних вооруженных конфликтов, послужила работа Дипломатической конференции по подтверждению и развитию международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов. Существует мнение, что жертвы среди гражданского населения, понесенные в войнах в Корее и Вьетнаме, также явились прецедентом для принятия в 1977 г. Дополнительных протоколов (I и II). Один из них, Протокол II от 8 июня 1977 г. - Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера, - до настоящего времени являлся основополагающим документом, направленным на ограничение жертв в вооруженных конфликтах немеждународного характера.

С.Е. Нахлик указывает, что "авторы Протокола II не отличались щедростью на слова, говоря о гражданском населении"[247]. Кого же следует относить к категории "гражданское население" исходя из имеющихся нормативно-правовых источников? Если взять за основу положения Четвертой Женевской конвенции и Протокола I 1977 г., то ответ следует искать методом исключения. Понятие "гражданское население" включает в себя всех гражданских лиц, за исключением тех, кто относится к категории лиц, указанных в ст. 4 Четвертой Женевской конвенции 1949 г. и в ст. 43 Дополнительного протокола I. Как считают И.Н. Арцибасов и С.А. Егоров, недостатками Протокола I являются: отсутствие прямого указания на гражданское население как объект предоставляемой защиты, запрещения производить нападения на гражданское население, в том числе в порядке репрессалий, а также норм о защите гражданских объектов[248]. Все эти пробелы были устранены в Дополнительном протоколе II 1977 г.

В целом же анализ статей двух принятых Дополнительных протоколов (1977 г.) позволяет отметить широкое применение термина "гражданское население". В Протокол I включены, помимо указанных в Протоколе II раненых, больных, лиц, потерпевших кораблекрушение, детей, "лиц, вышедших из строя", медицинского и духовного персонала, еще такие категории, как персонал гражданской обороны и журналисты. Следовательно, круг лиц, подлежащих защите Протоколом II, несколько сужен.

В соответствии с положениями Протокола II (ч. 1 ст. 4) к категории гражданского населения отнесены "все лица, не принимающие непосредственного участия или прекратившие принимать участие в военных действиях, независимо от того, ограничена их свобода или нет. Они имеют право на уважение своей личности, чести, убеждений и религиозных обрядов. При всех обстоятельствах с ними обращаются гуманно и без какого-либо неблагоприятного различия"[249]. Указанное положение соответствует общему принципу гуманного обращения с жертвами вооруженного конфликта, сфера применения которого ratione personae распространяется на всех лиц, затронутых вооруженным конфликтом, по смыслу ст. 2 Протокола II, если они не принимают или перестали принимать непосредственное участие в военных действиях.

Сомнения в отношении принадлежности лица к категории гражданского населения следует толковать в пользу признания за ним такового статуса[250]. Даже если среди гражданского населения присутствуют отдельные лица, не подпадающие под эту категорию, население в целом не утрачивает своего гражданского характера. Только в случае наличия среди гражданского населения целого военного подразделения или формирования этот статус утрачивается. В соответствии с нормами международного гуманитарного права гражданскому населению (а также отдельным лицам) предоставляются два вида защиты: общая и специальная[251].

В рамках настоящего исследования следует остановиться на проблеме специальной защиты гражданского населения.

Женщины и дети являются предметом исключительного внимания со стороны международных организаций[252]. Особо уязвимым бывает их положение в ситуации вооруженного конфликта. На защиту этих лиц направлены нормы ряда международных конвенций.

В соответствии с Первой Женевской конвенцией 1949 г. женщинам должно оказываться особое уважение. В Протоколе I 1977 г. специальный раздел также посвящен мерам по защите женщин и детей. Он базируется на главном требовании - обеспечить женщинам и детям особое уважение, а также защиту и помощь от различного рода посягательств.

Часть 3 ст. 4 Протокола II 1977 г. содержит принцип предоставления помощи и защиты детям, нуждающимся в особом отношении по сравнению с остальным гражданским населением в силу повышенной уязвимости. На это прямо указывают такие международно-правовые документы, как принятая ООН Декларация прав ребенка, которая подчеркивает: "Ребенок должен при всех обстоятельствах быть среди тех, кто первым получает защиту и помощь" (п. 8)[253].

Не подлежат вербовке в вооруженные силы дети, не достигшие 15-летнего возраста (п. "c" ч. 3 ст. 4 Протокола II). Ребенок не только не может подлежать вербовке или сам вступать в вооруженные силы, более того, ему "не разрешается принимать участие в военных действиях", т.е. собирать информацию, передавать приказы, перевозить вооружение и продукты питания и быть причастным к диверсии[254].

В отдельную категорию лиц, подлежащих защите, следует отнести детей, не достигших 15-летнего возраста, принимающих непосредственное участие в военных действиях (п. "d" ч. 3 ст. 4), а также попадающих в плен (п. "e" ч. 3 ст. 4).

Следует напомнить, что еще в принятой 14 декабря 1974 г. Генеральной Ассамблеей ООН Декларации о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов подчеркивается принадлежность этой категории лиц к гражданскому населению и выражается озабоченность по поводу их страданий в вооруженных конфликтах в борьбе за мир, самоопределение, национальное освобождение и независимость. Необходимо принимать все усилия для того, чтобы добиться недопущения применения преследований, пыток, карательных мер, унизительного обращения и насилия в отношении этих лиц (ст. 4 Декларации). Недопустимы все формы репрессий и жестокого обращения с женщинами и детьми, включая заключение в тюрьмы, пытки, расстрелы, массовые аресты. Коллективные наказания, разрушение жилищ и насильственное изгнание с мест жительства, совершаемые воюющими сторонами в ходе военных операций, считаются преступными (ст. 5). Женщины и дети, исходя из положений Декларации, не должны лишаться крова, пищи, медицинской помощи или других неотъемлемых прав (ст. 6)[255].

Некоторые наиболее значимые меры, направленные на защиту женщин и детей, содержатся в нормах Протокола I 1977 г. Объем нормативного материала в отношении защиты покровительствуемых по смыслу Декларации о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов лиц в Протоколе II 1977 г. несколько сужен.

Специальная защита отдельных категорий гражданского населения (в соответствии с положениями Протокола II 1977 г.) обусловлена: 1) повышенной уязвимостью в условиях боевых действий - раненые, больные, женщины, дети и т.д.; 2) особенностями профессиональных функций - медицинский, духовный персонал. В Протоколе II особая защита предусматривается в отношении лиц, выполняющих медицинские функции (ст. 10), выделена такая остро нуждающаяся в защите (ч. 3 ст. 4) категория, как дети. При этом отмечается, что гражданское население пользуется общей (в отличие от медицинского персонала) защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями.

Несмотря на ряд запретительных правовых мер, именно такого рода правонарушения вызывают особую озабоченность ООН. В Докладе Верховного комиссара ООН по правам человека за 2004 г. отмечается, что "вооруженные конфликты усугубляют насилие. Диапазон соответствующих нарушений весьма широк, начиная от порабощения гражданского населения, особенно женщин, и кончая похищением детей для целей их использования в качестве солдат и работников"[256].

В одной из резолюций ООН приводятся примеры, когда группа наблюдателей констатировала нахождение в военном госпитале Либерии детей-комбатантов с огнестрельными ранениями[257]. В лагере беженцев в западной части Кот-д'Ивуара к группе наблюдателей ООН обратились представители гражданского населения с просьбой об ограждении детей от насильственной вербовки в состав одной из вооруженных группировок: "Мы помогаем нашим детям справиться с полученной в ходе войны травмой, а затем им предлагают 10 тыс. долл. США, чтобы они снова стали солдатами"[258].

В Резолюции 2004/48 (п. п. 6, 32) Комиссия по правам человека ООН призвала государства - участников внутреннего вооруженного конфликта положить конец безнаказанности тех, кто совершает преступления против детей, признавая в связи с этим значение учреждения Международного уголовного суда, деятельность которого направлена на предотвращение нарушений прав человека и международного гуманитарного права, особенно когда дети становятся жертвами серьезных преступлений, включая преступление геноцида, преступления против человечности и военные преступления, привлечение виновных в совершении таких преступлений к судебной ответственности и необъявление амнистии в отношении таких преступлений[259].

В то же время по примеру общей ст. 3 Женевских конвенций Протокол II 1977 г. не предусматривает различных категорий лиц, пользующихся особым статусом (таких как военнопленные в международных вооруженных конфликтах), за исключением медицинского персонала (ст. 10 Протокола). Установленные Протоколом II нормы (ст. ст. 4 - 6) применяются в равной степени ко всем гражданским лицам и военнослужащим, затронутым вооруженным конфликтом и находящимся во власти противника (раненым и больным, лицам, лишенным свободы, или тем, чья свобода была ограничена). В права, которыми должен пользоваться каждый человек, включены: гарантии гуманного обращения (ст. 4 "Основные гарантии"), соблюдение минимальных норм во время содержания под стражей (ст. 5 "Лица, свобода которых была ограничена") и судебные гарантии (ст. 6 "Уголовное преследование").

Запрет лишать жизни в Протоколе II повторен дважды в ст. 4 (ч. 1 и п. "а" ч. 2). Абсолютный характер этих обязательств тот же, что и у большинства норм в протоколах и в международном гуманитарном праве в целом. Запрет действий, включенных в ч. 2 ст. 4 Протокола II, повторяет положения многих международных конвенций.

Запрет пыток включен в ряд международных конвенций, среди которых основополагающей является Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. Эта же норма включена в Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 7), Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (ст. 3), Американскую конвенцию прав человека (ст. 5), Африканскую хартию прав человека и народов (ст. 5), Женевские конвенции (общие ст. ст. 12, 17, 32), а также Протокол I (п. "a" ч. 2 ст. 75).

В п. "f" ч. 2 ст. 4 Протокола II содержание п. 1 ст. 8 Международного пакта о гражданских и политических правах повторяется: запрет рабства признан повсеместно. Этой проблеме международное сообщество всегда уделяло должное внимание, о чем свидетельствует принятие в 1926 г. Конвенции о рабстве и в 1956 г. Дополнительной конвенции об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством.

Запрет грабежа, включенный в п. "g" ч. 2 ст. 4 Протокола II основан на ч. 2 ст. 33 Четвертой Женевской конвенции. Данная норма носит общий характер и относится ко всем видам собственности: как государственной, так и частной.

В соответствии с ч. 2 ст. 13 Протокола II запрещаются акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население.

Следует отметить, что внутренние вооруженные конфликты чаще всего имеют следствием перемещение гражданского населения из мест своего проживания в иные районы страны. Запрещение принудительного перемещения гражданских лиц включено в ст. 17 Протокола II. Они не могут принуждаться покинуть свою собственную территорию из-за разгоревшегося конфликта. Распоряжения о таком перемещении могут иметь место только в связи с явной необходимостью обеспечения безопасности гражданских лиц (ст. 17 Протокола II).

Помимо права гражданского населения оставаться в своих домах, в случаях вооруженного конфликта высокой степени интенсивности нередко возникают ситуации, когда население, избегая опасностей (а также оставшись без крова), вынуждено спасаться бегством. Значительная концентрация таких лиц в каком-либо районе при отсутствии у них необходимого для выживания минимума продовольствия, медикаментов и т.д. требует создания условий для их вывода из опасного региона в лучшие, более подходящие для сохранения жизни условия. Опыт проведения миротворческих акций в ряде африканских стран, и особенно в бывшей Югославии, наглядно показывает это[260].

Что касается подобной практики в бывшей Югославии, то здесь имело место применение не только Протокола II 1977 г., но также Женевской конвенции от 12 августа 1949 г. о защите гражданского населения во время войны и других международных норм. Протокол I 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. устанавливает, что при всех обстоятельствах гражданское население и гражданские лица не могут являться объектом нападений. В соответствии со ст. ст. 23 и 14 Четвертой Женевской конвенции можно создавать санитарные и безопасные зоны и местности в целях ограждения от действий войны раненых и больных, инвалидов, престарелых, детей до 15-летнего возраста, женщин с детьми до семи лет. Четвертая Женевская конвенция побуждает находящиеся в конфликте стороны заключать местные соглашения об эвакуации из осажденного или окруженного района раненых и больных, инвалидов, престарелых, женщин и детей и о пропуске в этот район санитарного персонала, служителей культа. Чтобы обеспечить взаимное признание созданных зон и местностей, заинтересованные стороны могут заключать соответствующее соглашение[261]. Кроме того, находящиеся в конфликте стороны способны достичь соглашения о создании в районах, где идут военные действия, нейтрализованных зон для защиты больных и раненых комбатантов и некомбатантов, а также гражданских лиц, которые не участвуют в военных действиях и не выполняют никакой работы военного характера[262].

Международное право запрещает сторонам, находящимся в конфликте, подвергать необороняемые местности нападению, распространять военные операции на районы, созданные ими в качестве демилитаризованных зон на основе соглашения, если последнее содержит такой запрет.

В Протоколе II 1977 г. отсутствуют нормы, направленные на защиту такой категории гражданских лиц, как иностранцы, хотя они во время вооруженного конфликта подвергаются не меньшим опасностям, чем местное гражданское население[263]. Значительное внимание этому вопросу уделено в Четвертой Женевской конвенции и Протоколе I. К покровительствуемым лицам по смыслу указанной Четвертой Женевской конвенции относятся иностранцы, которым в случае возникновения вооруженного конфликта предоставлено право покинуть данную территорию в начале или во время конфликта? при условии что такой выезд не противоречит государственным интересам. В случае отказа в разрешении на выезд иностранец имеет право на пересмотр этого заключения в кратчайший срок судом или соответствующим административным органом. Положение иностранцев на территории государства, находящегося в конфликте, определяется правилами, связанными с обращением с иностранцами в мирное время[264].

Практически все внутренние вооруженные конфликты сопровождаются беспрецедентными масштабами уничтожения гражданских объектов, составляющих систему жизнеобеспечения гражданских лиц. Одним из важнейших факторов, способствующих укреплению правового режима защиты гражданских объектов, является необходимость обеспечения безопасности и нормальных условий жизни гражданского населения. Следует подчеркнуть, что до середины 70-х гг. XX в. международное право не имело определений названных объектов. Лишь Дипломатическая конференция 1974 - 1977 гг. выработала понятие "военный объект".

Некоторые правовые нормы были закреплены в Дополнительном протоколе I 1977 г., где отмечается, что "военные объекты ограничиваются теми объектами, которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное преимущество". Гражданскими объектами являются все те объекты, которые не являются военными, как они определены в ч. 2 ст. 52 Протокола I. Определение понятия "гражданский объект" дано в негативной форме, оно не раскрывает признаки, характеризующие эту категорию. Как и в ситуации с квалификацией понятия "гражданское лицо", в данном случае, когда возникает дилемма, к какой категории отнести объект, традиционно используемый как гражданский (школа, жилой дом, места отправления культа и т.д.), предполагается, что объект используется в гражданских целях.

К гражданским объектам, упомянутым в Протоколе II, относятся необходимые для выживания гражданского населения (ст. 14). За основу взят критерий необходимости объекта для удовлетворения первостепенных, жизненно важных нужд гражданского населения в период вооруженного конфликта.

Согласно Женевской конвенции от 12 августа 1949 г. о защите гражданского населения во время войны, а также Протоколу I 1977 г. основной применяемой нормой в данной ситуации является положение о том, что находящиеся в конфликте стороны должны всегда проводить различие между гражданскими и военными объектами. Цель такого различия - обеспечение защиты гражданского населения и гражданских объектов. Воюющие государства обязаны направлять свои действия только против объектов военного характера.

Протокол II 1977 г. исключает применение голода среди гражданского населения в качестве метода ведения военных действий, запрещая в связи с этим подвергать нападению, уничтожать, вывозить или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения, такие как запасы продуктов питания, посевы, скот, сооружения для снабжения питьевой водой, ирригационные сооружения (ст. 14). Сравнение норм, указанных в Протоколе II, с аналогичными положениями, включенными в Протокол I, позволяет выделить некоторые особенности последнего.

Протокол I (ч. 1 ст. 54) запрещает воюющим сторонам использовать в качестве метода ведения войны голод среди гражданского населения. Согласно ч. 2 ст. 54 Протокола I "запрещается подвергать нападению или уничтожать, вывозить или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения...". Этот перечень в полной мере соответствует положениям, включенным в Протокол II: запасы продуктов питания, производящие продовольствие сельскохозяйственные районы, посевы, скот, сооружения для снабжения питьевой водой и запасы последней, а также ирригационные сооружения. В Протоколах I и II запрещено подвергать данные объекты нападению, уничтожать, вывозить или приводить их в негодность. Аналогично Протоколу I в Протоколе II использован оборот "такие как", что дает основание рассматривать указанный перечень как примерный, иллюстративный, а не исчерпывающий. По мнению С.А. Егорова, вряд ли представляется возможным без нанесения ущерба юридической силе правовой нормы дать исчерпывающий перечень таких объектов, ибо любые опущения в перечне объектов могут послужить поводом для рассмотрения их сторонами, участвующими в конфликте, в качестве исключений[265]. Кроме того, в разных странах экономические, географические, климатические и иные условия, определяющие степень важности данной категории объектов для гражданского населения, отличаются друг от друга.

В Протоколе II 1977 г. предусматривается также защита установок и сооружений, содержащих опасные силы: плотин, дамб, атомных электростанций. Они не должны становиться объектом нападения и в тех случаях, когда являются объектами военного характера, если это способно вызвать высвобождение опасных сил и привести к тяжелым потерям среди гражданского населения (ст. 15)[266]. Следует заметить, что названные положения во многом повторяют нормы Протокола I[267] и Четвертой Женевской конвенции. Атомные электростанции, реакторы, заводы по производству и переработке ядерного топлива и тому подобные сооружения подлежат особой защите.

В то же время, как отмечает С.Н. Тихомиров, современные средства и методы ведения военных действий заставляют право вооруженных конфликтов развивать защиту "нетрадиционных" объектов[268]. Боевые операции в Корее, Индокитае и Персидском заливе убедительно продемонстрировали, что защита мест обитания в военных действиях является весьма важной и неотложной задачей международного права.

В соответствии с Четвертой Женевской конвенцией недопустимо причинение обширного, долговременного и серьезного ущерба природной среде, когда это угрожает здоровью или выживанию населения. В Протоколе I защите природной среды посвящена ст. 55, во многом аналогичная положениям Конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1977 г.

К объектам, подлежащим защите, следует отнести нефтепромыслы, расположенные вблизи крупных водоемов, а также танкеры, перевозящие нефть. Попадающая в пищу загрязненная продукция моря создает угрозу здоровью человека[269].

Как отмечает Д.С. Боклан, задача сохранения окружающей среды в наши дни приобретает все большее значение[270]. С.А. Егоров указывает, что огромное разрушительное воздействие оказывают на природную среду такие виды оружия, как химические вещества и зажигательные средства. Это дает основание рассматривать разрушение природной среды как акт, равносильный уничтожению объектов, необходимых для выживания гражданского населения[271].

Среди объектов, имеющих разные критерии ценности, следует назвать не только материальные, но и культурные. До 1935 г. их правовое положение регулировалось нормами IV Гаагской конвенции 1907 г. В 1935 г. был принят Вашингтонский пакт, явившийся первым международно-правовым актом, специально посвященным охране культурных ценностей (он получил известность как "пакт Рериха")[272].

Определение этих объектов дается в Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. При этом можно говорить о совпадении сфер применения Гаагской конвенции 1954 г. и Женевских конвенций 1949 г. (ст. 18 Гаагской конвенции 1954 г. почти полностью воспроизводит текст ст. 3, общей для всех четырех Женевских конвенций 1949 г.).

Область действия Дополнительного протокола I 1977 г., кроме ситуаций, упомянутых в ст. 3, общей для Женевских конвенций 1949 г., включает также вооруженные конфликты, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление своего права на самоопределение (п. 4 ст. 1), закрепленного в Уставе ООН и Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН. Можно прийти к заключению о правомерности применения в этих случаях и положений ст. 53 Дополнительного протокола I о специальной защите объектов - части культурного наследия человечества, предоставляемой путем внесения их в Международный реестр культурных ценностей, находящихся под специальной защитой (Конвенция 1954 г.).

В соответствии со ст. 1 Конвенции 1954 г. к культурным ценностям относятся независимо от их происхождения и владельца: а) ценности движимые и недвижимые, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, такие как памятники архитектуры, искусства или истории, религиозные или светские, археологические месторасположения, архитектурные ансамбли, которые в качестве таковых представляют исторический или художественный интерес, произведения искусства, рукописи, книги, другие предметы художественного, исторического или археологического значения, а также научные коллекции или важные коллекции книг, архивных материалов или репродукций ценностей; б) здания, главным и действительным назначением которых является сохранение или экспонирование движимых культурных ценностей, такие как музеи, крупные библиотеки, хранилища архивов, а также укрытия, предназначенные для сохранения в случае вооруженного конфликта движимых культурных ценностей; в) центры, в которых имеется значительное количество культурных ценностей, указанных в предыдущих пунктах, так называемые центры сосредоточения культурных ценностей. Ущерб, который может быть нанесен культурным ценностям в период вооруженного конфликта, является ущербом для культурного наследия всего человечества, так как каждый народ вносит свой вклад в мировую культуру.

Следует отметить значимость принятия 26 марта 1999 г. Второго протокола к Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г., имеющего специальную главу V, посвященную проблеме их защиты в ситуации внутреннего вооруженного конфликта[273].

Необходимо подчеркнуть, что во многом указанная глава дублирует нормы Протокола II. Так, положения п. 2 Второго протокола 1999 г. в отношении ограничения сферы своего применения исключают ситуации внутренних беспорядков и напряженности, такие как бунты, отдельные и спорадические насилия и другие акты аналогичного характера, что является дословным воспроизведением ч. 2 ст. 1 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г. (Протокола II). Принцип невмешательства (ч. ч. 1, 2 ст. 3 Протокола II) воспроизведен в ст. ст. 3 и 5 Второго протокола 1999 г., что свидетельствует о сохранении за стороной договора суверенного права решать проблему самостоятельно. Ссылка в ст. 4 Второго протокола 1999 г. на право Стороны в полной мере осуществлять свою основную юрисдикцию в отношении нарушений, предусмотренных в ст. 15 Протокола 1999 г. (как то: нападение на культурные ценности, находящиеся под усиленной защитой (a); использование их для поддержки военных действий (b); уничтожение или присвоение в крупных масштабах культурной собственности, находящейся под защитой в соответствии с положениями Конвенции и Протокола (c); превращение культурных ценностей в объекты нападения (d); совершение актов кражи, грабежа или незаконного присвоения или актов вандализма, направленных против культурных ценностей (e)) подтверждает право суверенной юрисдикции стороны - участника международного договора.

В качестве нейтральной стороны для оказания своих услуг участникам конфликта (в соответствии с п. 7 ст. 22 Протокола 1999 г.) выступает ЮНЕСКО.

В то же время ситуации вооруженного конфликта создают большие сложности с буквальным следованием положениям указанных правовых норм. Так, по мнению французского ученого Ж.-М. Байа, существует принцип военной необходимости, так как легальность операции всегда оценивается в зависимости от ее цели, которая определяется в одностороннем порядке стороной, участвующей в конфликте[274]. Если военный выигрыш определен, дозволено стрелять по военной цели, которой может быть и гражданский объект: используемый противником мост или жилой дом, из которого ведется огонь[275].

Мнение, высказанное Р.А. Адельханяном, сводится к тому, что статус покровительствуемого объекта не является абсолютным: совершение в отношении его обычно запрещенных акций может иметь место и не считаться преступным, если такой объект перестает по своему функциональному предназначению быть гражданским (т.е. используется противной стороной исключительно в военных целях) либо если нападение на объект, необходимый для выживания гражданского населения, подпадает под юридически допустимые критерии военной необходимости[276].

Подобная точка зрения имеет правовое обоснование, так как еще в ст. 6 Нюрнбергского трибунала одним из военных преступлений было признано "разорение, не оправданное военной необходимостью". Действующие нормы международного права, регламентирующие правила ведения военных действий, связывают вводимые им запреты с потребностями военной необходимости (п. 2 ст. 54 Дополнительного протокола I). Противопоставление запрета на применение того или иного способа ведения войны и оговоренного "настоятельной необходимостью" разрешения применения ряда таких средств можно нередко встретить в документах (ст. 51 Первой Женевской конвенции, ст. 51 Второй Женевской конвенции, ст. 147 Четвертой Женевской конвенции).

Теория военной необходимости, получившая развитие в германской военной мысли в рамках традиционных представлений о континентальной войне, имела также доказательство в философской доктрине, обосновавшей концепцию необходимого причинения вреда. Как отмечает Р.А. Адельханян, серьезные нарушения Женевских конвенций и Дополнительных протоколов к ним будут считаться преступлением в силу совершения "по военной необходимости" посягательств на имущество и имущественные комплексы (покровительствуемые объекты)[277]. Вместе с тем ссылка на военную необходимость неприемлема при серьезных (и других) нарушениях Женевских конвенций и Дополнительных протоколов, связанных с посягательствами на людей, их права и свободы.

В завершение анализа норм Протокола II 1977 г. следует сделать вывод о том, что данный документ развил положения ст. 3 Женевских конвенций 1949 г. в вопросах регламентации защиты гражданского населения и гражданских объектов в условиях внутреннего вооруженного конфликта. Вместе с тем объем заключенного в нем нормативного содержания норм, направленных на защиту гражданского населения и гражданских объектов, гораздо меньше, чем в Дополнительном протоколе I. Об этом свидетельствует отсутствие в Протоколе II норм, обязывающих воюющих при проведении нападений принимать меры предосторожности, а также запрещающих применение средств и методов ведения войны, которые могут неизбирательно поражать гражданское население, военные и гражданские объекты.

Особенностью Протокола II является отсутствие в нем ссылок на защиту такой категории, как беженцы и перемещенные лица. Очевидно, что в международном и национальном законодательстве имеется множество других нормативных актов, посвященных этой проблеме. Тем не менее представляется желательным включение в Протокол II ссылки на данную группу лиц. Как показывает практика, численность пострадавшего в результате внутренних вооруженных конфликтов гражданского населения, вынужденного бежать от опасностей боевых действий и их участников, неуклонно возрастает. В случае невозможности решить их проблему на уровне правительства страны, втянутой в конфликт, предлагается прибегнуть к помощи международных организаций[278]. Внимание к рассматриваемому вопросу привлечено во многих резолюциях ООН. Так, в одном из Докладов Представителя Генерального секретаря ООН по вопросу решения проблем вооруженного противостояния в Индонезии отмечается: "Правительство Индонезии признает свою основную ответственность за разрешение проблем внутренних перемещенных лиц в ситуации вооруженного конфликта и сотрудничает с международным сообществом в деле разработки надлежащих программ, направленных на удовлетворение их потребностей в защите и помощи"[279].

Проведенный анализ норм, направленных на защиту таких категорий, как раненые, больные, гражданское население, позволяет сделать вывод о том, что положения, связанные с защитой жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (в соответствии с нормами Протокола II), во многом повторяют, а также дополняют ряд принципиальных правил, касающихся защиты жертв войны, в которой участвуют конфликтующие стороны, включенных в иные международно-правовые акты.

 

Вопросы для самопроверки

1. В случае если в вооружённом конфликте участвуют добровольцы из иностранных государств, можно ли их считать комбатантами?
2. Исходя из содержания Дополнительных протоколов 1977 года, чем являются «акты терроризма», применяемые в конфликте?
3. С какого возраста допускается участие в конфликте детей? Допускается ли снижение возраста для добровольцев?
4. Каков режим интернирования и на кого он распространяется?
5. Какая организация уполномочена на поиск и воссоединение интернированных и временно задержанных во время конфликта?

 

Контрольные задания

1. В 2006 году Международный уголовный суд начал рассмотрение дела гражданина Демократической республики Конго Томаса Лубанги об использовании в вооруженном конфликте детей до 15 лет. Дайте развернутую характеристику дела. Какие из дел Международного уголовного суда можно считать завершенными?
2. В 1994 году в результате гражданской войны в Руанде были совершены массовые преступления против человечности. Какие преступления против гражданского населения были доказаны на Международном трибунале по Руанде? Кто из преступников понёс наказание?

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Исторические факты свидетельствуют о том, что в 1949 г. Комиссия международного права приняла решение не заниматься вопросами, связанными с правом вооруженных конфликтов, мотивируя это тем, что со времени запрещения войны разработка правил ее ведения будет своеобразным санкционированием войны и вызовет в общественном мнении подозрение в неспособности ООН сохранить мир[280]. Между тем по прошествии более чем полувека искоренение войн и вооруженных конфликтов из жизни общества продолжает оставаться острейшей проблемой, стоящей перед всем человечеством. Об этом свидетельствует увеличение числа международно-правовых норм, относящихся к вопросам регулирования вооруженного противостояния и защиты жертв войны. Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время Протокол II к Женевским конвенциям 1949 г. не в полной мере позволяет раскрыть содержание проблемы защиты жертв внутреннего вооруженного противостояния в государстве.

Изменения коснулись и других сторон жизни международного сообщества. За полвека изменился подход к проблеме права наций на самоопределение (вплоть до отделения). Сегодня очевидна связь возможности реализации этого права с необходимостью следовать принципу соблюдения прав человека, учета интересов национальных меньшинств, степени развития демократии в государстве и многих других факторов. При этом недопустимо противопоставление принципа самоопределения народов принципам территориальной целостности или нерушимости границ. Они должны истолковываться и реализовываться в совокупности.

Злоупотребление правом на самоопределение, финансирование зарубежными контрагентами наемников, поставки оружия в конфликтогенные регионы мира - это та основа, на которой внутренний вооруженный конфликт быстро интернационализируется и перерастает в международный. В настоящее время в связи с возросшей взаимозависимостью государств любой вооруженный конфликт способен затронуть интересы других (чаще сопредельных) государств.

Разрастание внутренних вооруженных конфликтов до стадии интернационализированных, имеющих тенденцию к численному увеличению в последнее десятилетие, влекущих за собой огромные человеческие жертвы, требует привлечения к этой проблеме международных организаций, в частности МККК, деятельность которого ориентирована на оказание гуманитарной и беспристрастной помощи жертвам войны. По причине того, что большинство вооруженных конфликтов носит региональный характер, происходит активное привлечение к их урегулированию региональных организаций - ЛАГ, ОАЕ, ОБСЕ, ЕС, ОИК и др. Содружество Независимых Государств как одна из влиятельных международных организаций также приобретает определенный опыт в урегулировании вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве, его основной целью является защита человеческих жизней.

Велика роль ООН в деле защиты жертв вооруженных конфликтов. В Декларации тысячелетия ООН говорится, что ООН приложит все усилия к тому, чтобы освободить народы от бедствий войн, которые за последние 10 лет унесли 5 млн. жизней. ООН ставит задачу в деле поддержания мира и безопасности путем предоставления в ее распоряжение ресурсов и институтов, необходимых для предотвращения конфликтов, мирного разрешения споров, проведения операций по поддержанию мира. ООН возлагает на себя обязанность обеспечить соблюдение государствами-участниками договоров в области контроля над вооружением норм международного гуманитарного права, международного уголовного права и права прав человека и призывает все государства рассмотреть возможность подписания и ратификации Римского статута Международного уголовного суда[281].

В настоящее время в имеющуюся нормативную правовую базу включено достаточно большое число положений международного и национального права, ориентированных на решение задач защиты жертв вооруженных конфликтов (в том числе внутренних вооруженных конфликтов). Проблема видится не столько в создании новых, сколько в эффективном применении имеющихся норм, а также в своевременной имплементации международно-правовых норм в национальное законодательство конкретного государства. Государства должны принять меры по обеспечению взятых на себя обязательств в сфере прав человека. Поэтому повышение эффективности права вооруженных конфликтов связано не столько с пересмотром имеющегося нормативного материала, сколько с необходимостью выполнять существующие договоренности. Усложнение межгосударственных связей в решении вопросов безопасности требует от каждого из государств уделять внимание процессу имплементации норм международного права в национальное законодательство.

В дальнейшем совершенствовании нуждается система норм, регламентирующих правовое положение гражданского населения и гражданских объектов в условиях вооруженного конфликта как международного, так и немеждународного характера. Автор данного исследования согласен с заключением профессора И.И. Лукашука о том, что наметилась тенденция к повышению уровня защиты прав человека[282]. Тем не менее по-прежнему актуальной является проблема уголовного преследования лиц, совершивших военные преступления в ходе вооруженных конфликтов. При этом особое значение приобретают международное уголовное право, деятельность международных уголовных судов. Без универсального международного права глобальная система международных отношений функционировать не может[283].

Выводом из изложенного в рамках настоящего исследования может быть тезис о том, что в современном мире влияние международного права на решение проблем защиты жертв вооруженной борьбы и урегулирования внутренних вооруженных конфликтов в целом будет возрастать. Это будет стимулировать развитие международного гуманитарного права с учетом новых требований, возникающих в результате применения его норм. Необходимы дальнейшие усилия по кодификации и прогрессивному развитию норм международного права, применяемого в условиях немеждународных конфликтов, особенно в случаях их интернационализации, что стало наиболее часто встречающимся явлением в конце XX - начале XXI в. Дальнейшая работа по систематизации и имплементации норм права вооруженных конфликтов немеждународного характера позволит не только избежать человеческих жертв, но явится фактором, способствующим недопущению возникновения очагов напряженности между народами в мире.

В числе важнейших методов решения проблем внутренних вооруженных конфликтов следует назвать консолидацию усилий государств регионов, а также мирового сообщества в целом, направленных на недопущение разрастания конфликта, которое может вызвать опасность возникновения угрозы миру и международной безопасности в глобальном масштабе.

 

[1] Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. СПб., 1898. Т. 1. С. 189 - 190.

[2] См.: Pictet J. Le droit humanitaire et la protection des victims de la guerre. Leiden, 1973. P. 11; Idem. Les dimension internationals du droit humanitaire. P., 1986. P. 13 - 16.

[3] См.: Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. М., 1999. С. 135.

[4] Послание Президента России Владимира Путина Федеральному Собранию РФ от 01 декабря 2016 г. // СПС "КонсультантПлюс".

[5] См.: Лукашук И.И. Международное право. 2-е изд. М., 2001. С. 287.

[6] См.: SIPRI Yearbook, 1998. Oxford, 1998. P. 40 - 52.

[7] См.: Егоров С.А. Актуальные проблемы права вооруженных конфликтов: Учеб. пособие. М., 2000. С. 107.

[8] См.: Лукашук И.И. Международное право. С. 32.

[9] См.: БМД. 2006. N 1. С. 22.

[10] Санкт-Петербургская конференция 1868 г., Брюссельская конференция 1874 г., Гаагские конференции 1899 г. и 1907 г. - вехи важнейших международно-правовых инициатив России.

[11] См. подробнее: Дюнан А. Воспоминание о битве при Сольферино. М., 1994. С. 12.

[12] См.: Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. С. 139.

[13] См.: Комментарий к Дополнительному протоколу к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемуся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) (далее - Комментарий к Дополнительному протоколу II). М., 1998. С. 20.

[14] Там же. С. 23.

[15] Обе Женевские конвенции 1929 г. ввели важное правило: если одна из воюющих сторон не является участницей Конвенции 1929 г., участвующие в ней государства тем не менее остаются связанными ею в своих взаимоотношениях.

[16] Гражданская война в Испании была наиболее крупным вооруженным конфликтом в преддверии Второй мировой войны. Численность вооруженных сил с обеих сторон достигала 2 млн. человек. Вследствие бомбардировок и обстрелов населенных пунктов, массовых расстрелов мирных жителей общие потери достигли 1 млн. человек. См.: Локальные войны и конфликты. История и современность. М., 1981. С. 72.

[17] См.: Audema M. Le droit humanitare international peut-il suivre l, evolution des conflits modernes // Defence nationale. 1974. Vol. 30. Juil.

[18] См.: Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. С. 147.

[19] Там же.

[20] См.: Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. С. 145.

[21] См.: Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. С. 145.

[22] См. подробнее: Комментарий к Дополнительному протоколу II. С. 27.

[23] См. подробнее: Бори Ф. Возникновение и развитие международного гуманитарного права. М., 1995. С. 23.

[24] См.: Комментарий к Дополнительному протоколу II. С. 30.

[25] Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей ООН на 23-й сессии 24 сентября - 21 декабря 1968 г. Нью-Йорк, 1969. С. 66.

[26] См.: Док. ООН: A/7720, A/8052, A/8370, A/9215 (Т. 1, 2), A/8669, A/10195, и др.

[