2020-04-07
102
--------------------------------
<1> Определение ВАС РФ от 28 июня 2010 N ВАС-8458/10.
В связи со сказанным следует вспомнить, что в российской цивилистике право на коммерческое обозначение иногда предлагается понимать как "право на вывеску" (к слову, именно вывеска упоминается, например, в ст. L713-6 Кодекса интеллектуальной собственности Франции). Такая трактовка основывается в том числе и на работах отечественных дореволюционных правоведов. Так, разграничивая фирменное наименование и коммерческое обозначение (в его сегодняшнем понимании), Г.Ф. Шершеневич писал: "Соединение фирмы и вывески есть случайность, хотя и нередкая. Но они могут быть и разъединены: вывеска "Музыкальный магазин", очевидно, не есть фирма. При одной фирме может быть несколько вывесок, но не наоборот. Пароходное предприятие "Самолет" имеет столько вывесок, сколько пароходов, потому что название каждого парохода есть вывеска, а каждый пароход есть отдельное торговое заведение" <1>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права (по изданию 1914 г.). М.: СПАРК, 1994. С. 76.
Понимание коммерческого обозначения как "вывески" характерно и для современных зарубежных правопорядков: в законодательстве некоторых стран закреплены положения именно о "вывеске". Поэтому, как подчеркивает В.И. Еременко, необходимо учитывать различия в названиях понятия "коммерческое обозначение": "В законодательстве и судебной практике государств с развитым правопорядком коммерческое обозначение известно под различными названиями: например вывеска (в Испании, Италии, Португалии, Франции), вымышленное или официальное наименование (в США), вторичный символ (в Финляндии, Швеции)" <1>.
--------------------------------
<1> Еременко В.И. Об интеллектуальной собственности в Гражданском кодексе РФ // Законодательство и экономика. 2002. N 5; СПС "КонсультантПлюс".
В развитие сказанного хотелось бы заметить, что не только и даже не столько отсутствие в ГК РФ дефиниции понятия "коммерческое обозначение", отмечаемое многими юристами, является причиной трудно складывающейся судебной практики по делам о защите исключительных прав на коммерческие обозначения. Таких причин много, но основная проблема - в недостаточной продуманности правового регулирования, закрепленного в § 4 гл. 76 ГК РФ, свидетельствующего о недопонимании сути института коммерческого обозначения (что подтверждает и отсутствие подробных и ясных разъяснений к разработанному нормативному материалу <1>). В итоге это выливается в то, что судьи при рассмотрении дел данной категории занимаются исследованием вопросов, которые вовсе не способствуют вынесению обоснованных судебных решений, формированию правильной судебной практики.
--------------------------------
<1> Кстати, претензии к нормам § 4 гл. 76 ГК РФ можно предъявить и с точки зрения семантики, и с точки зрения правил русского языка, нарушение которых не позволяет уяснить смысл заложенных в нормах требований. Например, из п. 2 ст. 1538 ГК РФ следует, что коммерческое обозначение признается таковым, если оно "обладает достаточными различительными признаками и его употребление, является известным в пределах определенной территории".
Например, апелляционный суд при рассмотрении конкретного дела для целей решения вопроса о возникновении исключительных прав на коммерческое обозначение, в частности, исследует вопросы наличия у сторон предприятия как имущественного комплекса, производит семантический анализ слова "INTERIOR", не принимая во внимание то, что в качестве коммерческого обозначения заявлен, по сути, незарегистрированный товарный знак "в виде графического изображения окна на желто-синем фоне и словесное обозначение "Компания INTERIOR" <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13 августа 2010 г. N 16АП-1420/2009 (2) по делу N А22-218/2009. Оставлено без изменения Постановлением ФАС Северо-Кавказского округа от 29 ноября 2010 г. по делу N А22-218/2009/12-10, а затем Определением ВАС РФ от 24 марта 2011 г. N ВАС-2793/11 отказано в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора.
Между тем в развитых правопорядках, в государствах, где коммерческое обозначение не требует регистрации, появление исключительных прав на коммерческое обозначение связывают с его публичным использованием, обусловливая установление защиты этих прав только теми случаями, когда правообладатель может продемонстрировать, что бизнес и его название стали неразделимы в общественном сознании. Иными словами, название бизнеса компании или предпринимателя становится коммерческим обозначением только тогда, когда оно используется так продолжительно и эффективно, что потребитель связывает данный бизнес только с этой компанией или этим предпринимателем. То название бизнеса, которое используется эпизодически или нерегулярно, не может рассматриваться в качестве коммерческого обозначения.
Наименование места происхождения товаров (далее - НМПТ) обычно характеризуют как "один из самых малочисленных с точки зрения количества зарегистрированных объектов и малоисследованных в научной среде объектов интеллектуальной собственности" <1>.
--------------------------------
<1> Еременко В.И. О правовой охране наименований мест происхождения товаров в России // Законодательство и экономика. 2012. N 5; СПС "КонсультантПлюс".
Согласно п. 1 ст. 1516 ГК РФ для получения правовой охраны НМПТ должно:
1) представлять собой или включать в себя в качестве составляющей наименование географического объекта (наименование страны, городского или сельского поселения, местности и иных географических объектов) либо производные от таких наименований. Причем это может быть наименование современное или историческое, официальное или неофициальное, полное или сокращенное;
2) использоваться в отношении товара, особые свойства которого определяются характерными для данного географического объекта природными условиями (т.е. почвенными, климатическими и подобными свойствами) и (или) людскими факторами (к которым относят культурные традиции, характерные для данной местности, а также профессиональные навыки местных умельцев);
3) стать известным именно в отношении этого товара (в качестве примеров НМПТ обычно называют тульский пряник, оренбургский платок, вологодское масло).
В литературе подчеркивается, что НМПТ - это обозначение, которое служит для выделения не производителя или продавца, а именно определенных видов товаров, которые обладают особыми свойствами <1>. При этом особенностями, выделяющими сами НМПТ из числа иных объектов интеллектуальной собственности, признаются: во-первых, запрет на отчуждение прав на НМПТ (что в целом нехарактерно для объектов интеллектуальной собственности); во-вторых, допустимость предоставления прав на одно НМПТ нескольким самостоятельным (не связанным между собой) производителям, осуществляющим деятельность на одной территории; в-третьих, постоянно существующая возможность изменения круга правообладателей НМПТ - один производитель приобретает право на это обозначение, начав выпуск продукции с соответствующими свойствами, другой - утрачивает, например, в связи с отсутствием у выпускаемого товара таких свойств.
--------------------------------
<1> См., например: Анисимова М.Л., Шелепина Е.А. Пробелы в правовом регулировании права на наименование места происхождения товара // Правовые проблемы права интеллектуальной собственности: материалы круглого стола (Вологда, 30 октября 2009 г.). Вологда, 2011. С. 6 - 15. Примечательно, что, например, на Кубе допускалась возможность использовать НМПТ и в отношении услуг, которая впоследствии была отменена (Gaceta official de la Republica de Cuba, La Habana, viernes 22 de febrero 2002. N 11. P. 333 - 339 (приводится по: Еременко В.И. О правовой охране наименований мест происхождения товаров в России // Законодательство и экономика. 2012. N 5 (СПС "КонсультантПлюс").
В исследованиях, посвященных НМПТ, обычно отмечается терминологическая неопределенность, исторически сложившаяся в связи с употреблением терминов "указание происхождения", "географические указания", "наименование места происхождения". Это объясняется следующим.
В ст. 1 Парижской конвенции упоминаются два объекта промышленной собственности - "указания происхождения или наименования места происхождения" (англ. indications of source or appellations of origin), но не даются разъяснения, что следует понимать под ними (первые были включены в текст Конвенции в 1911 г., а вторые - в 1925 г.). В.И. Еременко, отметив, что некорректность перевода на русский язык терминов, используемых в международных соглашениях, "не такое уж безобидное явление, поскольку иногда это приводит к ошибочным, в том числе теоретическим, выводам" <1>, подчеркивает: "...указания происхождения и наименования мест происхождения товара - это различные, вполне самостоятельные объекты промышленной собственности, хотя и очень близкие по своему содержанию" <2>.
--------------------------------
<1> Еременко В.И. О правовой охране наименований мест происхождения товаров в России // Законодательство и экономика. 2012. N 5; СПС "КонсультантПлюс".
<2> Там же.
Указание происхождения подпадает под правовую охрану Мадридского соглашения о пресечении ложных или вводящих в заблуждение указаний происхождения на товарах (1891), в котором Россия не участвует. В этом Соглашении используется выражение "указания происхождения на товарах" (англ. indications of source on goods), под которым понимается предоставление информации о месте производства товара (причем не только в отношении географического происхождения), его изготовителе и продавце, способе изготовления (например, вручную), материале, из которого изготовлена продукция, и т.п. <1>. При этом В.И. Еременко пишет о том, что указание происхождения "в отличие от наименования места происхождения товара может быть не только словесным, но и изобразительным, т.е. представлять собой рисунок, не сопровождаемый текстом (например, изображение Эйфелевой башни)" <2>.
--------------------------------
<1> См. об этом, например: Шахназаров Б.А. Отдельные терминологические вопросы международно-правового регулирования средств индивидуализации // Актуальные проблемы российского права. 2016. N 6 (67). С. 197.
<2> Еременко В.И. О правовой охране наименований мест происхождения товаров в России // Законодательство и экономика. 2012. N 5; СПС "КонсультантПлюс".
Наименование места происхождения, вернее, его определение, можно было обнаружить в Лиссабонском соглашении об охране наименований мест происхождения и их международной регистрации (1958), в котором Россия не участвует, а также в Типовом законе для развивающихся стран о наименованиях мест происхождения и указаниях происхождения. Под наименованием места происхождения понимается "географическое наименование страны, района или местности, служащее для обозначения продукта, который происходит из данной страны, района или местности и качество и особенности которого обусловлены исключительно или главным образом географической средой, включая природные и человеческие факторы" (ст. 2 Лиссабонского соглашения в редакции 1979 г.). Данное определение стало основой для определения НМПТ, содержащегося в п. 1 ст. 1516 ГК РФ.
Географические указания (англ. geographical indications) появились в Соглашении ТРИПС (1994), в ст. 22 которого они определены как "обозначения, которые идентифицируют товар как происходящий с территории члена или региона или местности на этой территории, где определенное качество, репутация или другие характеристики товара в значительной степени связываются с его географическим происхождением". То есть при определении географических указаний был сделан "акцент на связи качества, репутации и иных характеристик товара в значительной степени с местом его географического происхождения" <1>. Э.А. Шахназарова специально подчеркивает, что "географическое указание занимает промежуточное положение между указанием происхождения, которое не гарантирует качество товара, являясь простым обозначением местопребывания производителя или торговца, и НМПТ, качество которого уникально благодаря природным и (или) людским факторам, присущим тому или иному географическому объекту" <2>.
--------------------------------
<1> Шахназаров Б.А. Указ. соч. С. 198.
<2> См., например: Шахназарова Э.А. Особенности международно-правовой охраны наименований мест происхождения товаров и географических указаний в свете принятия Женевского акта Лиссабонского соглашения 20 мая 2015 г. // Журнал российского права. 2016. N 11. С. 175.
Вместе с тем специалисты обращают внимание на то, что термин "географические указания" стал вытеснять термин "указание происхождения". В частности, В.И. Еременко по этому поводу пишет: "Так, в первоначальной редакции Кодекса интеллектуальной собственности Франции 1992 г. в статье L.721-1 предусматривалась правовая охрана наименований мест происхождения товаров. В настоящее время указанная статья, равно как и статьи L.722-1 - L.722-8, относятся к географическим указаниям, включающим в себя наименование места происхождения товара, определенное в статье L.115-1 Кодекса прав потребителя Франции, охраняемые наименования мест происхождения товара и охраняемые географические указания, предусмотренные Регламентами ЕС об охране географических указаний и наименований мест происхождения сельскохозяйственных продуктов и продуктов питания, и другие разновидности географических указаний и наименований. Согласно информации Национального института места происхождения и качества (Institut national de I'origine et de la qualit - IN AO) <1> конкретный перечень упомянутых выше обозначений следующий: контролируемое наименование места происхождения (французское обозначение); охраняемое наименование места происхождения (обозначение ЕС); охраняемое географическое указание (обозначение ЕС); гарантированная традиционная продукция (specialit traditionnelle garantie - обозначение ЕС, удостоверяющее традиционный состав продукта или традиционный способ его приготовления); красная этикетка (французское обозначение, удостоверяющее высшее качество сельскохозяйственного продукта); биологическое земледелие (французское обозначение, удостоверяющее качество окружающей среды)" <2>.
--------------------------------
<1> http://www.inao.gouvr.fr/public/home.php
<2> Еременко В.И. О правовой охране наименований мест происхождения товаров в России // Законодательство и экономика. 2012. N 5; СПС "КонсультантПлюс".
Важным является то, что до недавнего времени термин "географическое указание" использовался WIPO лишь в методических целях. На это обстоятельство специально обращает внимание Э.А. Шахназарова, указывая, что на его официальном сайте содержалось следующее разъяснение: "Географические указания и наименования мест происхождения - это обозначения, используемые на товарах, которые имеют определенное географическое происхождение и обладают свойствами, репутацией или характерными особенностями, обусловленными преимущественно этим местом происхождения. Чаще всего географическое указание включает название места происхождения товаров" <1>).
--------------------------------
<1> Шахназарова Э.А. Указ. соч. С. 176.
Но не так давно была обновлена редакция Лиссабонского соглашения об охране наименований мест происхождения и их международной регистрации, и в этой редакции (редакции Женевского акта 2015 г.) используются одновременно два понятия - "наименование места происхождения" (англ. appellations of origin) и "географическое указание" (англ. geographical indications). В связи с этим Б.А. Шахназаров подчеркивает: "Действительно, именно Женевский акт рассматриваемого документа предложил, на наш взгляд, комплексный, объединяющий положения различных международных договоров подход, предусмотрев охрану как собственно наименований мест происхождения товаров, так и географических указаний. В частности, ст. 2 Лиссабонского соглашения уже в названии была дополнена новым объектом: "Наименования мест происхождения и географические указания". Сопоставляя понятия, можно сделать вывод о том, что географическое указание, по сути, является разновидностью наименования места происхождения товара. Таким образом, можно сделать вывод о том, что разработчики Женевского акта Лиссабонского соглашения, по всей видимости, пошли по пути наименьшего сопротивления, разделив эти понятия и предусмотрев географические указания отдельно в качестве объекта охраны, чтобы объединить существующие международные режимы охраны как наименований мест происхождения, так и географических указаний" <1>.
--------------------------------
<1> Шахназаров Б.А. Указ. соч. С. 199 - 200.
Учитывая звучащие нынче предложения о введении в круг охраняемых ГК РФ объектов интеллектуальной собственности нового объекта - географических указаний, причем с сохранением НМПТ в качестве объекта интеллектуальной собственности, думается, разработчикам соответствующих изменений предстоит определиться, о каком же из упомянутых указаний должна идти речь.
Компьютерные программы как объекты авторского
и патентного права
Как известно, понятие "компьютерные программы", встречающееся в международных договорах и зарубежном законодательстве, в ГК РФ не используется - вместо этого употребляется выражение "программа для электронных вычислительных машин (программа для ЭВМ)". Думается, что в цифровую эпоху, время бурного развития различных технологий подобные архаизмы способны стать препятствием для формирования адекватного правового регулирования, затрудняя уяснение и эффективное применение содержащихся в Кодексе правовых норм.
В отличие от слова "computer", под которым с середины XX в. в английском языке понимается любая вычислительная машина - аналоговая, цифровая, электронная, гибридная и пр., аббревиатура "ЭВМ" <1>, появившаяся в СССР примерно в тот же период, строго говоря, предназначалась для обозначения не любой, а только электронной вычислительной машины. Вместе с тем в бытовом смысле оба эти слова использовались для обозначения одного и того же предмета, и к 1980-м гг. слово "компьютер" практически вытеснило в русском языке словосочетание "электронно-вычислительная машина". По этому поводу академик Е. Челышев заметил: "Нет никаких оснований возражать против многих современных заимствований. Разве лучше громоздкое "электронно-вычислительная машина" или даже краткое ЭВМ, чем компьютер? В нашу жизнь в последние годы входят новые явления, а с ними новые слова, в русском языке зачастую отсутствующие" <2>.
--------------------------------
<1> Вначале использовалась аббревиатура "ЭСМ" - электронная счетная машина.
<2> См. об этом: Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М.: Айрис-пресс, 2002. С. 103.
Между тем в современное российское законодательство об интеллектуальной собственности было введено именно устаревшее "советское" выражение "программа для вычислительных машин", которое предлагалось понимать как "совокупность данных и команд" <1>. При этом, вероятно, с целью "осовременивания" (актуализации) выражения "программы для ЭВМ" и сближения его с термином "компьютерные программы", в ст. 1261 ГК РФ к программам для ЭВМ отнесены операционные системы и программные комплексы.
--------------------------------
<1> Согласно ст. 1261 ГК РФ программа для ЭВМ - это представленная в объективной форме совокупность данных и команд, предназначенных для функционирования ЭВМ и других компьютерных устройств в целях получения определенного результата, включая подготовительные материалы, полученные в ходе разработки программы для ЭВМ, и порождаемые ею аудиовизуальные отображения. Причем программа для ЭВМ может быть выражена на любом языке и в любой форме, включая исходный текст и объектный код, охраняется так же, как и авторские права на произведения литературы.
Но операционная система - это не простая совокупность данных и команд, а совокупность нескольких самостоятельных объектов интеллектуальной собственности, охватывающая по меньшей мере несколько самостоятельных компьютерных программ и баз данных. Это приближает операционную систему к мультимедийному продукту, являющемуся сложным объектом интеллектуальной собственности, и не позволяет рассматривать операционную систему как единичный объект интеллектуальной собственности.
Не меньше вопросов вызывает и категория "программный комплекс", сущность которого в ГК РФ вовсе не раскрыта, а норм, специально посвященных программному комплексу, не содержится. Как и операционная система, программный комплекс является совокупностью объектов интеллектуальной собственности, а вовсе не единичной программой для ЭВМ <1>. При этом анализ российской юридической литературы позволяет сделать вывод о практически полном отсутствии каких-либо отечественных разработок в отношении этой разновидности объектов интеллектуальных прав, а встречающиеся пояснения обычно касаются содержания программного комплекса лишь с технической стороны и не прибавляют никакой ясности в аспекте юридическом. Например, в комментарии к ГК РФ при характеристике программных комплексов указывалось лишь то, что они состоят из "исполняемых модулей, динамических библиотек, системных динамических библиотек и файлов-настроек" <2>.
--------------------------------
<1> Подробнее об этом см.: Рожкова М.А. Программные комплексы и пакет программ: характеристика юридического содержания // Проблемы гражданского права и процесса: Сб. науч. статей / Гродн. гос. ун-т им. Я. Купалы. Гродно: ГрГУ, 2016. С. 272 - 277; Она же: Понятие программного комплекса и его отличие от пакета программ // Закон.ру. 2017. 13 авг. URL: https://zakon.ru/blog/2017/08/13/ponyatie_programmnogo_kompleksa_i_ego_otlichie_ot_paketa_programm.
<2> Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части четвертой / Под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2011. С. 211 (автор комментария - О.А. Рузакова). До этого процитированный фрагмент встречался в работе: Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В.В. Погуляева. М.: Юстицинформ, 2008 (автор комментария - Н.П. Корчагина); СПС "КонсультантПлюс". Причем помимо процитированного фрагмента также указывалось и на то, что программные комплексы условно делятся на общие и специального назначения (к последним отнесены так называемые автоматизированные банковские системы).
Далее надо обратить внимание на широко распространившееся среди отечественных юристов мнение, согласно которому программы для ЭВМ не могут получить патентно-правовую охрану, что основывается на прямом запрете для такой программы выступать изобретением или полезной моделью (п. 5 ст. 1350, п. 5 ст. 1351 ГК РФ). При этом в литературе указывается, что в некоторых зарубежных странах <1> и, в частности США, патентование компьютерных программ признается вполне допустимым: существует "особая разновидность патентов - "патенты на действия компьютера, реализованные посредством программы для ЭВМ, исключительное право на прием или принцип программирования" (иначе называемые "софтверными") <2>.
--------------------------------
<1> Например, А.А. Рыбянцев пишет о том, что патентными ведомствами США, Великобритании, ФРГ и некоторых других европейских стран успешно выдавались патенты, в названиях которых использовались такие понятия, как "алгоритм", "программа" (Рыбянцев А.А. Историко-правовой аспект поиска эффективных механизмов правовой охраны компьютерных программ // Актуальные проблемы права: теория и практика. 2015. N 31. С. 224). В.Н. Штенников и А.Ю. Зяблова описывают возможности патентования компьютерных программ в Сингапуре, Канаде, Германии, Японии (см.: Штенников В.Н., Зяблова А.Ю. Правовая охрана компьютерных программ: перспективы // Биржа интеллектуальной собственности. 2014. Т. 8. N 8. С. 15 - 18).
<2> См., например: Кожевникова А.В. Особенности регулирования патентных отношений в США и РФ: компаративистское исследование // Вопросы российского и международного права. 2016. Т. 6. N 12А. С. 194.
Между тем не только в зарубежных странах <1>, но и в России на практике осуществляется патентование алгоритмов <2> (в качестве изобретений (способа)), а также интерфейса <3> (в качестве промышленного образца) <4>.
--------------------------------
<1> Сведения о выдаче первого патента на компьютерные программы разняться: по одним источникам это 1965 г., по другим - 1968 г.
<2> В качестве примера можно привести патент "Система и способ лечения содержимого сайта" "Лаборатория Касперского", патент "Система и способ определения режима работы светофоров на основе информации, получаемой с навигационных устройств" ООО "Яндекс".
<3> Обычно это патенты на шрифт, иконки и непосредственно интерфейс.
<4> См., например: Ревинский О.В. Компьютерное программное обеспечение в составе имущества фирмы // Имущественные отношения в РФ. 2010. N 2. С. 28 - 36.
Это объясняется следующим. Компьютерные программы предусматривают правовую охрану только в части исходного кода - как раз ему и предоставляется авторско-правовая охрана как произведению (наряду, например, со статьями, изображениями и иными результатами интеллектуальной деятельности, созданными с помощью компьютера). В то же время программное обеспечение (software) нуждается не в авторско-правовой (предусматривающей охрану формы произведения), а в патентной охране в качестве изобретения (когда охраняется сущность технического решения).
Патентоспособность software до сих пор вызывает серьезные дискуссии даже среди специалистов <1>. Кроме того, отказы в предоставлении правовой охраны программному обеспечению (в качестве изобретения) во многих случаях обусловлены также и злоупотреблениями разработчиков программного обеспечения, которые пытаются использовать патенты как способы давления друг на друга. В таких обстоятельствах, например, М. Гоетц, признаваемый пионером индустрии программного обеспечения и "отцом стороннего программного обеспечения" (он получил первый патент на software в 1968 г.), подчеркивает, что в последнее время суды все более и более негативно воспринимали патенты на software, что приводило к лишению программного обеспечения патентной защиты <2>. С учетом этого автор видит особенное значение известного дела Alice Corp. v. CLS Bank International <3>, в котором Верховный суд США положительно ответил на вопрос, может ли усматриваться изобретательский уровень за software, тем самым закончив многолетний спор о патентоспособности программного обеспечения <4>.
--------------------------------
<1> И это при высоком удельном весе изобретений в области software: как свидетельствуют статистические данные, в 2014 г. шесть из 10 изобретений относились именно к этой области.
<2> Martin Goetz. Why Alice v. CLS Bank is a Victory for Software Patents // http://www.ipwatchdog.com/2015/02/06/alice-v-cls-bank-is-a-victory-for-software-patents/id=54489.
<3> Постановление по данному делу было вынесено Верховным судом США 19 июня 2014 г. (http://www.supremecourt.gov/opinions/13pdf/13-298_7lh8.pdf).
<4> Данное дело, как отмечается в литературе, не только поможет разработчикам программного обеспечения эффективно защищать свои права, но и является доводом в пользу проведения патентной реформы.
С учетом сказанного, думается, раздел VII ГК РФ в части регламентации отношений по поводу программ для ЭВМ нуждается в соответствующих изменениях, с тем чтобы не вводить в заблуждение заинтересованных лиц, обычно не обладающих глубокими правовыми знаниями, и не возлагать на них дополнительные издержки, вынуждая нести дополнительные траты за "эксклюзивное патентование". Четкая формулировка правил патентования IT-решений (являющегося для многих создателей компьютерных программ более предпочтительным, нежели получение авторско-правовой охраны программ для ЭВМ) однозначно способствовала бы и развитию инноваций, обеспечивая возможность адекватной правовой охраны и защиты промышленной собственности.
