Статья 14. Законность

До тех пор, пока теория выдерживает самые строгие проверки, какие мы можем предложить, она признается; если она их не выдерживает, она отвергается. Однако теория ни в каком смысле не выводится из эмпирических свидетельств. Не существует ни психологической, ни логической индукции. Из эмпирических свидетельств может быть выведена только ложность теории, и этот вывод является чисто дедуктивным.

Карл Поппер

1. Важной сферой применения принципа законности является иерархия нормативных актов, когда нормативный акт, имеющий более низкую юридическую силу, должен соответствовать нормативному акту, имеющему более высокую юридическую силу. Или в случаях проверки соответствия ненормативных актов, решений и действий (бездействия) регулирующих институтов требованиям закона.

Однако для защиты основных прав и свобод человека данный принцип теряет свое значение в силу недостаточно эффективной реализации концепции разделения властей и влияния правительства в регулировании в сфере экономики. Слишком широкие полномочия правительства и бланкетный характер норм закона иногда приводят к произвольному регулированию, которое можно оспорить только в рамках конституционного контроля, так как формально такие положения актов правительства не противоречат нормам закона. Оспаривание нормативного акта правительства в обычных судах в таких случаях возможно на основе несоответствия общим положениям закона, а это доказать значительно труднее в силу множественности толкования норм общего характера, поэтому вероятность положительного результата исхода дела снижается. Добиться этого поможет методология принципа соразмерности, в частности, выяснение целей закона. Этим приемом часто пользуется Высший Арбитражный Суд РФ: для защиты интересов пользователей биологических ресурсов*(135), владельцев автотранспортных средств при обязательном страховании их ответственности, интересов кредиторов и должника при банкротстве и во многих других случаях.

2. Несмотря на большое количество споров, где используется данный принцип, у него отсутствует собственная методологическая база, кроме упомянутой иерархии нормативных актов, что больше относится к структуре правовой системы, а не к содержанию нормы права. Умаление его значения видно на примере Постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 8-П*(136) по вопросу об исполнении судебных актов по искам к Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов государственной власти, и по взысканию средств по денежным обязательствам получателей средств федерального бюджета, подлежащим исполнению за счет средств федерального бюджета. В указанном постановлении Конституционный Суд признал, что Правительство РФ, включив в правила, утвержденные Постановлением от 9 сентября 2002 г. N 666*(137), положения, регламентирующие вопросы, относящиеся к исключительной прерогативе федерального законодателя, превысило пределы полномочий, предоставленных ему Конституцией РФ и федеральными законами, чем нарушило Конституцию РФ, ее ст. 10, 19, 45 (ч. 1), 46 (ч. 1), 55 (ч. 3), 114 (п. "е" ч. 1) и 115 (ч. 1).

Однако несоответствие постановления Правительства РФ требованиям закона, очевидно, не является важным мотивом для признания неконституционными оспариваемых положений законов о федеральном бюджете. Поэтому Конституционный Суд РФ пытается найти более весомые "существенные" аргументы. И находит их, делая вывод о том, что Правительство РФ - вопреки нормам федеральных законов о федеральном бюджете на 2003, 2004 и 2005 гг. и ст. 429 ГПК РФ - возложило непосредственно на взыскателя обязанность направлять в Министерство финансов РФ заверенную в установленном порядке копию судебного акта, для исполнения которого выдан исполнительный лист, допустило возможность возврата исполнительного листа взыскателю без исполнения по чисто формальным основаниям; кроме того, оно не предусмотрело механизм ответственности за несвоевременное или ненадлежащее исполнение Министерством финансов РФ возложенной на него публичной функции. Тем самым Правительство РФ создало легальную возможность как для блокирования исполнения судебных решений, так и для исполнения их с нарушением установленных сроков.

Данные выводы не основаны на аргументах, высказанных в мотивировочной части указанного постановления. Одним из таких выводов явилось вменение в обязанность суда по просьбе взыскателя направлять исполнительные листы в Министерство Финансов РФ. Суд не обосновал, чем передача исполнительного документа взыскателем в Министерство финансов РФ ухудшает положение взыскателя по сравнению с направлением документа судебному приставу-исполнителю, и как при этом ограничиваются меры судебного контроля Постановлением Правительства РФ N 666. Чтобы это утверждение не было голословным, приведу логику обоснования решения Конституционным Судом РФ, которую может оценить и сам читатель:

1. Государство, руководствуясь указанными конституционными положениями, может возложить исполнение требований судебных актов на различные органы и организации, исходя из того, что вне зависимости от избранного варианта положение взыскателя в сфере исполнительного производства не должно ухудшаться, несмотря на то, что ответчиком является публичная власть. Иными словами, законодатель обязан вводить в правовое регулирование нормы, направленные на недопущение ситуации, при которой отсутствие денежных средств у государства могло бы воспрепятствовать ему выполнить свое обязательство.

2. Взыскателю должна быть гарантирована действительная возможность получить то, что ему причитается по судебному решению, в разумный срок, а также эффективный, а не формальный судебный контроль за исполнением судебного решения уполномоченными органами, предполагающий, в частности, обеспечение заинтересованным лицам права на обжалование решений и действий (бездействия) органов государственной власти и их должностных лиц, приводящих к затягиванию исполнения судебного решения или его неисполнению.

3. Нормы закона не могут рассматриваться как безусловно обязывающие взыскателя предпринимать меры по взысканию самостоятельно, - они не исключают участие суда в производстве по исполнению таких судебных решений. В соответствии с положениями части третьей ст. 1, части второй ст. 13, ст. 203, 204, 208, 210, 212, 213 и раздела VII "Производство, связанное с исполнением судебных постановлений и постановлений иных органов" ГПК РФ суд является самостоятельным непосредственным участником производства по исполнению судебных решений независимо от того, в связи с каким делом они были вынесены и участвуют ли в соответствующем производстве судебные приставы-исполнители; он осуществляет контроль за исполнением судебных решений, располагает широким кругом иных полномочий, в частности по определению порядка и срока исполнения судебного решения, обеспечению его исполнения, отсрочке и рассрочке исполнения судебного решения, индексации присужденных денежных сумм. Согласно части первой ст. 428 ГПК РФ исполнительный лист выдается судом взыскателю после вступления судебного постановления в законную силу, за исключением случаев немедленного исполнения, если исполнительный лист выдается немедленно после принятия судебного постановления; исполнительный лист выдается взыскателю или по его просьбе направляется судом для исполнения. Это в полной мере соотносится с конституционным предназначением суда как органа правосудия, обеспечивающего верховенство права и защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе в процессе исполнения судебного решения как неотъемлемой стадии судопроизводства (ч. 1 ст. 1; ст. 2 и 18; ч. 1 ст. 45; ч. 1 ст. 46; ст. 118 Конституции РФ).

В результате положения Постановления Правительства N 666 были перенесены в специальную главу Бюджетного кодекса, но ситуация с взысканием средств из бюджета принципиально не изменилась.