Исходное состояние вопроса

В любом разговоре об «информационной науке», прежде всего, приходится помнить об основной дилемме, неизбежной в беседах такого рода. С одной стороны, в теории информации, как, казалось бы, единственном научном варианте представлении информации, сделано почти все, считается, что это классическая теория с многолетним стажем, развитая трудами выдающихся ученых с именами, известными всем со школы.

С другой стороны, задавать вопрос об определении информации на любом, сколько-нибудь серьезном научном семинаре – действие, до известной степени «неприличное». Диапазон ответов огромен – от холодного предложения познакомиться с теорией информации, до кулуарного «этого никто не знает». Примерно такие же ответы авторы получали и в ответ на вопрос о гарантиях математики в области, например, механических расчетов. От «я сам даю такие гарантии» на уровне ряда более или менее известных университетских профессоров, до полного отсутствия каких-либо гарантий – на уровне известных собственных заявлений выдающихся математиков, например, Эйнштейна [10].

Необходимо указать еще и на ряд недомолвок и противоречий, вытекающих из самого факта существования этой дилеммы. Полагая в основу изучения нечто не вполне определенное, можно получить и вполне неопределенные предметы изучения для ряда сопряженных наук, что и произошло, к примеру, со всеми направлениями, связанными с так называемыми интеллектуальными системами.

Введение понятия информатики оказалось даже не паллиативом в решении вопроса терминологической сущности информации, но не более чем фактом отделения от информации того, что фактически приходилось называть информацией, однако не могло быть к ней отнесено, ибо требовало неколичественного ее понимания. Но и очень вежливое, можно сказать дипломатическое самоопределение в шестидесятых годах XX века информатики, ее некоторое дистанцирование от информации, попытка сближения с Computer Science не привело к сколько-нибудь существенному прояснению ситуации.

Ряд академических работ определяет круг интересов информатики (вроде бы науки об информации) вне теории информации и, без определения последней, вычисляет «степень информированности общества» на уровне практически публицистического понимания информации, типа «раз информация, два информация». Распространение информатики как предмета школьного изучения ведет скорее к дезинформации, чем к информированию школьников относительно этого предмета (обратите внимание на вынужденную тавтологию нашего языка, проистекающую от первичной неопределенности термина), ибо, в конечном счете, сводит предмет к изучению компьютеров и программирования. И «заграница нам не поможет», ибо там давно вместо информатики исповедуют computer science, что просто не требует определения информации.