IV. Теория насилия (окончание)

1. Чтобы доказать, что человек для подчинения себе природы должен был предварительно поработить другого человека, г-н Дюринг превращает «природу» в «земельную собственность» – неизвестно чью –, которую он обращает в собственность крупного землевладельца, который, разумеется, не может обрабатывать свою землю без помощи порабощенных людей.

Во-первых, «господство над природой» и «хозяйственное использование земельной собственности» – отнюдь не одно и то же. Господство над природой осуществляется в крупной промышленности в неизмеримо большем масштабе, чем в земледелии (погода).

Во-вторых, мы находим в начале истории всех культурных народов не «крупного землевладельца», а родовые и сельские общины с общим землевладением:

1. На всем Востоке, где земельным собственником является община или государство, в языке отсутствует даже самое слово «помещик». Только турки впервые ввели в завоеванных ими странах нечто вроде помещичьего феодализма.

2. В средние века во всей Европе преобладает крестьянское земледелие.

3. В Северной Америке значительнейшая часть земельной площади была приведена в культурное состояние трудом свободных крестьян, тогда как крупные помещики Юга со своими рабами истощили землю.

4. За исключением тропических и субтропических колоний, где климат не позволяет заниматься земледельческим трудом, крупный землевладелец, подчиняющий природу своему господству, оказывается чистейшим плодом фантазии.

2. Объяснение для отношений господства и порабощения. Они возникли двояким путем.

Какими люди первоначально выделились из животного царства, такими они и вступили в историю: еще как полуживотные, еще дикие, беспомощные перед силами природы, не осознавшие еще своих собственных сил; поэтому они были бедны, как животные, и не намного выше их по своей производительности.

Здесь господствует известное равенство уровня жизни, а для глав семей – также своего рода равенство общественного положения.

В каждой такой общине существуют с самого начала известные общие интересы, охрану которых приходится возлагать на отдельных лиц, хотя и под надзором всего общества. Они облечены, понятно, известными полномочиями и представляют собой зачатки государственной власти.

Постепенно производительные силы растут; увеличение плотности населения создает в одних случаях общность, в других – столкновение интересов между отдельными общинами; группировка общин в более крупное целое вызывает опять-таки новое разделение труда и учреждение органов для охраны общих интересов и для отпора противодействующим.

3. Первоначальный слуга общества постепенно превращался в господина над ним. Эти органы становятся вскоре еще более самостоятельными, отчасти благодаря наследственности должностей, отчасти же благодаря растущей необходимости в такого рода органах, связанной с учащением конфликтов с другими группами.

И политическое господство оказывалось длительным лишь в том случае, когда оно эту свою общественную должностную функцию выполняло. Удачные примеры -  деспотии Персии и Индии, неудачные - англичане в Индии.

4. Происхождение рабства: Стихийно сложившееся разделение труда внутри земледельческой семьи давало на известной ступени благосостояния возможность присоединить к семье одну или несколько рабочих сил со стороны. Производство развилось уже настолько, что человеческая рабочая сила могла произвести теперь больше, чем требовалось для простого поддержания ее; средства для содержания большего количества рабочих сил имелись налицо, имелись также и средства для применения этих сил; рабочая сила приобрела стоимость.

Избыточные рабочие силы доставляла война. До того времени военнопленных попросту убивали, а еще съедали. Но теперь военнопленные приобрели известную стоимость; их начали поэтому оставлять в живых и стали пользоваться их трудом.

5. Без античного рабства не было бы и современного социализма. Только рабство сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и промышленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего мира. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современной Европы.

Введение рабства при тогдашних условиях было большим шагом вперед. Человек, бывший вначале зверем, нуждался для своего развития в варварских, почти зверских средствах, чтобы вырваться из варварского состояния.

Только там, где разложились древние общины, народы двинулись собственными силами вперед по пути развития, и их ближайший экономический прогресс состоял в дальнейшем развитии производства посредством рабского труда. Даже для самих рабов это было прогрессом: их оставляли в живых.