2020-04-20
69
Сочинения и учение. О собственных сочинениях Л. сведений крайне мало. Теофраст и зависимая от него доксография автором соч. «Большой мирострой» (Μέγας διάκοσμος) считали Л., а не Демокрита (DK68 А 33). Аэтий сообщает о соч. «Об уме» (Περί νου), в котором Л. рассуждал о том, что ничто не возникает просто так (μάτην), но все происходит обоснованно и по необходимости (ек λόγου те καϊ υττ^ ανάγκης).
Элейская философия, и особенно парадоксы Зенона, - наиболее очевидная точка отсчета для формулирования основ атомизма: если величина делима до бесконечности и движение невозможно, то для создания натурфилософской теории, согласованной с чувственными данными и не отрицающей природного движения, необходимо постулировать предел деления как условие возможности движения. В атомизме Левкиппа-Демокрита таким пределом стал телесный атом, неделимый вследствие своей малости (мнение, приписываемое «приверженцам Левкиппа», Galen. Elem. Hipp. I, 418, 16-18 Kühn). Допущение пустоты также потребовалось для объяснения движения: пустота существует как место, где движутся атомы. Атомы и пустота остаются вечными и неизменными, изменчивым оказывается чувственный телесный мир, образованный комбинациями атомарных сочетаний. Атомы непрерывно движутся, из них благодаря вихрю возник космос, который не вечен, но будет разрушен, после чего образуется новый. В мире ничего не происходит случайно, но причину каждого явления можно обнаружить, обратившись к исследованию атомарных состояний и сцеплений. Наша земля, по Л., имеет «форму барабана» (τυμπανοβι,δή), А 26 = Aët. Ill 12). Чувственные тела для нас обладают качествами благодаря особенностям строения атомов, которые отличаются формой, величиной, порядком и положением. Возможно, учение о восприятии как отпечатке в душе чувственного образа-пленки, отлетающей от воспринимаемого тела, также было намечено Л., но основная масса свидетельств о нем связывает его имя с самыми основами атомистической физики — учением об атомах, пустоте, движении. Помимо этого Л. считал душу состоящей из горячих атомов, семя называл «кусочком души», а сон объяснял как отделение мельчайших горячих атомов души, превышающее их поступление извне, а избыточное отделение является причиной смерти (А 35 = Aët. V 25, 3). Никаких высказываний этического характера традиция Л. не приписывала.
ЛИКОФРОН 449
Фрагм.: DK Π, 70-71; Taylor С. С. W. The Atomists: Leucippus and Democritus. Fragments. A Text and Translation with Commentary. Tornt, 1999; Маковелъский A. O. Древнегреческие атомисты. Баку, 1946, с. 199-208.
Лит.: Bailey С. The Greek Atomists and Epicurus. Oxf., 1928 (repr. N. Y., 1964); Barnes J. Reason and Necessity in Leucippus, - Benakis L. G. (ed.). Proceedings of the 1st International Congress on Democritus. Vol. 1. Xanthi, 1984, p. 141-158. См. общ. лит. к ст. Атомисты, Демокрит.
М. А. СОЛОПОВА
ЛИКЕИ (το Λύκβίον), философская школа Аристотеля, основанная им в Афинах в 334 до н. э. См. Перипатетическая школа.
ЛИКОН (Λύκων) из Троады (ок. 300-225 до н. э.), др.-греч. философ-перипатетик, возглавлял Ликей на протяжении 44 лет (после Стратона из Лампсака, согласно его завещанию). Был скорее ритором, нежели философом: отличался «выразительностью и пышностью слога» (D. L. V 66), однако «в письменном слоге был недостоин сам себя» и сочинений никаких не оставил. Занимался политикой: «подавал афинянам советы, которые были им весьма полезны», а также гимнастикой, чем и запомнился современникам. Во времена Л. Перипатетическая школа как научное учреждение находилась в состоянии полного упадка.
Фрагм. и свидетельства: Werli, Die Schule VI. Lykon und Ariston von Keos. 1969; Lyco of Troas. The Sources. Text and Translation. Ed. by. P. Stork, W. W. Fortenbaugh, J. M. van Ophuijsen, T. Dorandi, - Fortenbaugh W. W., White S. (edd.). Lyco of Troas and Hieronymus of Rhodes. Text, Translation and Discussion. N. Bruns.; L., 2004, p. 1-78.
M. A. СОЛОПОВА
ЛИКОФРОН (Λυκόφρων) (1-я пол. 4 в. до н. э.), греческий софист; предположение, что Л. был учеником Горгия, основывается на том, что цитаты из его сочинений Аристотель приводит наряду с примерами из Горгия и его ученика Алкидаманта как примеры «холодного» стиля, т. е. отталкивающего слушателей, порицая Л. за злоупотребление высокопарными композитами и редкими словами (DK83, fr. 5). Немногочисленные сведения о Л. целиком восходят к Аристотелю, который определенно не симпатизирует ему. Одно из его положений является, по Аристотелю (fr. 2 DK), применением к отдельным вещам учения элеатов о том, что реальность в целом представляет собой единство в радикальном смысле, т. е. исключает множество: Л., чтобы избежать противоречия, которое будто бы возникает при утверждениях типа «Сократ есть белый» - одна и та же вещь одновременно оказывается и одним и многим, - отказался от употребления глагола «быть» (согласно Фемистию, Themist. In Phys. 6, 26-30), он упразднил «быть» в значении связки и ограничил его употребление утверждениями, означающими существование: «Сократ есть» в значении «Сократ существует», ср. Ross, Physics, p. 469 ad loc). Это предложение несовместимо с онтологией элеатов и не связано, скорее всего, вообще с какими-либо онтологическими воззрениями, но относится к логическим парадоксам и языковым экспериментам, типичным для софистов. К той же сфере относятся, по-видимому, и определение обладания знанием (επιστήμη), fr. 1, как соединения (συνουσία) «познания» (έττίστασθαι,) и «души», которое Аристотель приво-
450 ЛИКОФРОН
дит в качестве примера ошибочных с логической точки зрения дефиниций (Met. #6, 1045Ь9-11 = DK83, fr. 1, ср: Met. Z 12, Ross, Metaphysics, II, p. 206), а также уловка Л., основанная на омонимии (произнесение похвалы созвездию Лиры вместо похвалы музыкальному инструменту, предложенному в качестве предмета импровизации, fr. 6).
Два других высказывания характеризуют Л. как приверженца либерального крыла софистики. Аристотель, полемизируя с учениями, которые ограничивают цели государства защитой имущества граждан от посягательств извне и изнутри, упоминает положение Л.: «государство... должно заботиться о добродетели. В противном случае сообщество граждан превратится в военный союз... а закон сделается соглашением и, как сказал софист Л., гарантом (βγγυτης) справедливости в отношениях друг с другом, но не будет способен делать граждан добродетельными и справедливыми» (Pol. Ill, 9, 1280Ь6—12 = fr. 3). Согласно этому указанию, Л. был сторонником воззрения, что законы и государство должны лишь защищать граждан от посягательств на их жизнь и собственность (позиция, которую Поппер называет «протекционизмом»), являясь, т. обр., предшественником современных либеральных теорий. Аристотель, очевидно, упоминает Л. лишь из-за его удачной формулировки сути критикуемого воззрения (в том, что Л. назван как приверженец учения о договоре, не может быть, однако, сомнений: слово έγγυτής, «гарант», «поручитель», подразумевает сравнение с соглашением, причем закон сравнивается с третьей стороной, следящей лишь за его исполнением, по отношению к которой у договаривающихся сторон нет специфических обязательств). Нет оснований считать, что Л. первым сформулировал учение об общественном договоре в либеральном духе, как предполагал Поппер: уже Антифонт не только называет установленные законы соглашениями (DK87 В 44 fr. А, col. I-II), но и требует их соответствия «протекционистскому» принципу «не обижать другого и не испытывать вреда самому» (В 44 fr. С).
Сопоставляя аристократическое происхождение с другими благами, Л. сказал о нем: «достоинство знатности неочевидно, она лишь слывет заслуживающей почтения» (согласно пояснению Аристотеля, это подразумевает, что знатность предпочитают незнатности только ввиду ее репутации, а поистине незнатные ничем не отличаются от знатных, 83, 6): одно из самых радикальных отрицаний преимуществ знатного происхождения, косвенно подтверждающее его высокий престиж в современном Л. обществе.
Фрагм.: DK II, 307-308; I sofisti: Testimonialize е frammenti. Fase. II. Ed. M. Untersteiner. Fir., 19612,p. 150-155.
Источники: Aristotle s Metaphysics. A Revised Text with Introduction and Commentary by W. D. Ross. Vol. II. Oxf., 19532; Aristotle s Physics. A Revised Text with Introduction and Commentary by W. D. Ross. Oxf., 1936;
Лит.: NidermeyerH. Aristoteles und. der Begriff des Nomos bei Lykophron, - Festschrift P. Koschau. Bd. III. Weimar, 1939, S. 140-171; Popper K. The Open Society and Its Enemies. Vol. I. (1945). L., 19665 (рус. пер.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М, 1992); Guthrie, HistGrPhilos III, 1969, p. 139-140; 313-314; Hofmann H. Lykophron der Sophist 10), - RE, Suppl. XIV, 1974, Sp. 265-272; Mulgan R. G. Lycophron and Greek Theories of Social Contract, - JHI 40, 1979, p. 121-128; Guthrie W. К. С Reply to R. G. Mulgan, - Ibid., p. 128; Untersteiner M. Les Sophistes. T. 2. P., 1993, p. 198-200; Берлинский А. Л. Античные учения о возникновении языка. СПб., 2006, с. 206-220.
А. Л. БЕРЛИНСКИЙ
ЛОГОС 451
ЛОГОС (греч. λόγος - речь, слово, высказывание, понятие, основание, мера), понятие античной философии и христианского богословия, где оно обозначает разумный принцип, управляющий миром, и Бога-Сына, второе лицо Троицы.
Как философское понятие появляется у Гераклита, хотя толкование его остается в высшей степени спорным, вплоть до отрицания за логосом какого-либо смысла, кроме общеупотребительного (слово, высказывание). Из тех немногих фрагментов, где говорится о логосе, мы узнаем, что люди не понимают вечносущий всеобщий логос, по которому все свершается (DK22 В 1, В 2, В 72), что он служит мерой превращения стихий (В 31), что логос души бесконечно глубок и сам себя увеличивает (В 45, В 115), что, внимая логосу, надо признать все единым (В 50). Однако анализ контекстов позволяет интерпретатору существенно расширить область значения «логоса». Можно отметить намеренную парадоксальность термина: если архаическая мифология знает повествования о богах, которые произносят творящее слово, то у Гераклита слово первичнее бога или само есть бог; античная культура ценит слово, несущее смысл, но Гераклит выбирает для обозначения высшего разума не слово-содержание (эпос, мютос, рема, лек-сис, онома), а «логос» - слово-форму, слово-число, слово-речь, которое, видимо, было лишено сакральных коннотаций. Слово - это то, что произносят, слышат и понимают, тогда как логоса никто не понимает и, в сущности, никто не говорит. В то же время Слово предполагает, в отличие от Разума, вещественный и субъективный субстрат. Полисемия слова, его способность менять значение в разных контекстах позволяет ему, в отличие от однозначного рационального понятия, совмещать противоположности. Можно также предположить, что термин «логос» акцентирует не столько слово с его морфологией, сколько предложение с его синтаксисом как аналог структурного расчленения бытия, с одной стороны, и организации мышления -с другой. Т. обр., Слово - в сравнении с Разумом, Законом, Числом, Бытием, Апейроном, Стихией - оказывается более концентрированным выражением таких функций досократовского правящего начала (архе), как власть (одновременно безличная и божественная) меры и закона, сохранение единства и порядка во взаимопревращении стихий, вовлечение человека в процесс преображения хаоса в космос.
Близкий гераклитовским мотивам фрагмент о логосе находим у Эпихарма (DK23 В 57), где говорится о том, что логос правит (κυβαρνα) людьми и спасает их, но расчет (λογισμός) человека происходит от божьего логоса. Однако в дальнейшей истории античной философии вплоть до стоиков логос не отягощен никакой метафизической нагрузкой. Зато фиксируется его значение как рассуждения, аргумента, дискурсивного познания. Платон определяет научное знание (эпистеме) как правдивое мнение (док-са) с логическим отчетом и разъяснением («дать логос» значило по-гречески «дать отчет» - см. Phaed. 76b, Theaet. 20led). Логос мыслится в этой связи как способность давать качественные различения (ср. Theaet. 208с). В составе диалектического метода Платона (см. Resp. 534b; Soph. 253de; Polit. 262b—e) логос осуществляет роль инструмента различения и определения видов через дихотомическое рассечение рода (диэреза). Для Платона характерно также сопоставление логоса и мифа как двух способов выражения истины. Аристотель чаще всегда употребляет термин «логос» в смысле
452 ЛОГОС
«определения» или «разумности вообще». Иногда имеется в виду разумность моральная (ορθός λόγος, см. Ε. Ν. II, 1103b; VI, 1144b), иногда - математическая пропорция (Met. 991b), иногда - силлогизм (An. Pr. 124b 18) или доказательство (Met. 990b 12-18).
Стоицизм, опираясь на Гераклита, восстанавливает онтологический смысл логоса, который понимается как мировая разумно-творческая эфирно-огненная субстанция, Зевс и судьба. Характерна принципиальная нераз-личенность в стоическом огненном логосе смыслового принципа и вещественного субстрата. В той мере, в какой логос пронизывает каждую часть природы своей организующей силой, он описывается стоиками как множество смысловых семян (λόγοι σπερματικοί), прорастающих в мире. В логике стоики различают логос внутренний (мышление) и внешний, произнесенный (речь).
В эллинистическую эпоху понятие «логос» привлекает внимание религиозной мысли Средиземноморья, стремившейся к синкретическому соединению греческой и восточной (также знавшей концепт творящего слова Бога) традиций. Самым значительным результатом этих экспериментов было учение Филона Александрийского. Логос трактуется Филоном сразу в нескольких планах. Вслед за стоиками он признает различение внутренней речи (λόγος €νδίάθ€τος) и внешней (προφορικός), которая одновременно равна и неравна внутренней (V. Mos. II, 137). Аналогичным образом Бог содержит в себе свой внутренний логос как разум и замысел мира, но также излучает логос вовне, творя и одушевляя им мир, что согласуется с образом библейского Бога, который творит мир словом. Как первая эманация Бога логос объединяет собой весь мир идей, которые служат образцами творения (Opif. 5, 20). В сотворенном мире логос, присутствует как внутренняя оживляющая сила и судьба (Mut. nom. 23, 135). Кроме того, логос может пониматься Филоном как посредник между «первым Богом» - творцом и «третьим богом» - тварной природой. Поэтому он именуется «вторым богом», «первосвященником», «единородным Сыном Божьим». Таким же образом логос присутствует и в индивидуальной душе, будучи ее внутренней силой и внешним руководителем-посредником, возвращающим душу к Богу. Учение Филона оказало большое воздействие на христианское богословие и, видимо, отразилось в учении Евангелия от Иоанна о Логосе.
Позднегреческая философия (средний платонизм, неопифагореизм, неоплатонизм) также развивает учение о логосе, новую версию которого мы находим, например, у Плотина. В его доктрине логос есть способ существования высших онтологических ипостасей на низших уровнях: Ум - это логос Единого, душа - логос Ума (Епп. V 1, 6.2-11; VI 4, 11.15-17). Логос, по Плотину, является также силой мировой Души, через которую Душа, подражая эйдосам, творит чувственный космос и управляет им (III 8, 3).
Евангелие от Иоанна (Ин. 1:1) дает учение о логосе (Слове) как Единородном Сыне Бога-Отца, выраженное словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Έν àpxfj ην ό λόγος, και ό λόγος ην προς τον θβόν, και θεός ην ό λόγος). В Апокалипсисе (Откр. 19:13) имя «Слово Божие» (ό λογός του веоО) носит Иисус, творящий Страшный суд. В отличие от логоса эллинистической философии, который был эманацией абсолюта и превращенной формой его пребывания в низших мирах, логос христианской философии, отождествленный в Евангелии со вторым лицом Троицы,
ЛОНГИН 453
Иисусом Христом, есть, во-первых, прямое присутствие Бога в мире и, во-вторых, нераздельное (хотя и неслиянное) единство с человеческой природой («И Слово стало плотию» (Kai 6 λόγος σαρξ έγενβτο (Ин. 1:14). В то же время философские импликации понятия «логос», накопленные Античностью (логос как сила, связующая множество в единство, осмысляющая и одухотворяющая вещество, опосредующая душевное и духовное), вбираются богословской мыслью и экзегезой, получая новые толкования в зависимости от культурно-исторического контекста: напр., апологеты (Игнатий Антиохийский, Юстин Мученик, Афинагор, Татиан) ищут точки соприкосновения четвертого Евангелия с учениями Стой и среднего платонизма, александрийское богословие (Ориген, Климент) обосновывает онтологическую связь Бога и человека; Кирилл Александрийский разворачивает христологический аспект логоса; схоластика 13 в. (Бонавентура, Фома Аквинский) создает теологию Слова как обширный синтез богословских и собственно философских аспектов учения о логосе (см., напр., у Фомы концепцию личностного бытия логоса в Summa Theol. Ill, 2-6); немецкая мистика 13-14 вв. (Мейстер Экхарт и др.) выдвигает учение о вечном рождении логоса в душе верующего, раннее лютеранство, акцентирующее роль текста Писания и проповеди, опирается на теологию Слова в своей антикатолической полемике и диалектике веры, знания и свободы. Т. обр., не только богословие, но и христианская философия постоянно обращалась к этому учению, видя в нем возможность согласовать истины умозрения и Откровения.
Лит.: Heinze M. Die Lehre vom Logos in der griechischen Philosophie. Oldenburg, 1872 (ND. 1961); Aall A. Der Logos: Geschichte seiner Entwicklung in der griechischen Philosophie und christlische Literatur. Bd. 1-2. Lpz., 1896-1899 (ND. 1968); Parain B. Essai sur le logos platonicien. P., 1942; Cross R. C. Logos and forms in Plato, - Mind 63, 1954, p. 433-450; Kelber W. Die Logoslehre von Heraklit bis Origenes. Stuttg., 1958; Boeder E. Der frühgriechische Wortgebrauch von Logos und Aletheia, - ArchBegr 4, 1959, S. 82-112; Ricken F. Die Logoslehre des Eusebios von Cäsarea und der Mittelpiatonismus, - Th&Ph XLII, 1967, S. 341-358; Kahn C. Stoic logic and Stoic Logos, - Symp. Stoische Logik, am IMai 1968 in St.Louis, Miss. 1969, p. 158-172; Fruchte! E. Weltentwurf und Logos. Zur Metaphysik Plotins. Fr./M., 1970; Bühner J.-A. Logos, - HWPh, Bd. 5, 1980, col. 491-502; BouyerL. Das Wort ist der Sohn. Einsiedeln, 1976; Kelber W. Die Logoslehre. Von Heraclit bis Origenes. Stuttg., 1976; Kahn Ch. The Art and Thought of Heraclitus. Camb., 1979; Fattal M. (ed.). Logos et langage chez Plotin et avant Plotin. P., 2003; Mypemoe M. Д. Учение о логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим историческим развитием идеи логоса в греческой философии и иудейской теософии. М., 1885; Он же. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М., 1885; Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории. Философско-эстетическое исследование. M., 19062 (перепеч.: Сочинения. М., 1994); Васильева Т. В. Беседа о логосе в платоновском «Теэтете», - Платон и его эпоха. М., 1979, с. 278-300.
А. Л. ДОБРОХОТОВ
ЛОНГИН (Cassius Longinus, Λογγΐνος) (210-273 н. э.), глава платоновской кафедры в Афинах (Академии) ок. 250-267. Потомок ритора Фронтона. Много путешествовал; вероятно, в Александрии учился у Аммония (Саккаса) и Оригена (соответственно учителя и соученика Плотина), а также изучал философию в Афинах. Учившийся у Л. Порфирий обязан ему своей разносторонней ученостью. В 267/68 отправился по приглашению царицы
454 ЛУКИАН
Зенобии (Зейнаб) в Пальмиру, где был придворным преподавателем философии; после поражения Зенобии, которую Л. поддерживал в ее стремлении к политической автономии, был казнен имп. Аврелианом.
Автор комментариев к Гомеру, а также сочинения «Был ли Гомер философом». Сохранились фрагменты его учебника риторики. Занятия Л. Платоном также, по-видимому, сводились к толкованию его языка и стиля. Плотин сказал о нем: «Филолог, но никак не философ» (Porph. V. Plot. 14, 19-20); Порфирий называл его самым серьезным современным критиком (Ibid. 20, 1-2); Прокл сохранил ряд толкований Л. к введению «Тимея» (Procl. In Tim. I 14, 7-12; 322, 24 Diehl). Очевидно, от Л. Порфирий усвоил учение о том, что идеи (парадигмы) находятся вне ума. Получив от Амелия список сочинений Плотина, Л. не понял их; написал сочинение «Против Плотина и Амелия Гентилиана, О цели» (Porph. V. Plot. 20, 14-15), в предисловии к которому (воспроизведенному Порфирием в V. Plot. 20, 17-104) дает интересный очерк современного состояния философии. Остается спорным вопрос о принадлежности Л. сочинения «О возвышенном».
Фрагм.: 'Ρητορική τέχνη, - Spengel L. Rhetores Graeci. Bd. 1. Lpz., 18942, p. 179-207; Longin. Fragments. Art Rhétorique. Rufus. Art Rhétorique. Edd. M. Patillon, L. Brisson. P., 2001.
Лит.: Brisson L. Λογγΐνος - Longin, - Porphyre, Vie de Plotin. Vol. 1. P., 1982; Brisson L, Patillon M Longinus Platonicus Philosophus et Philologus, I. Longinus Philosophus, - ANRW II 36, 7, 1994, S. 5214-5299; Id. II. Longinus Philologus, - Ibid. II 34, 4, 1998, S. 3023-3108; Heath M. Caecilius, Longinus and Photius, - GRBS 39, 1998, p. 271-292; Idem. Longinus On Sublimity, - PCPS 45, 1999, p. 43-74; Männlein-Robert I. Longin. Philologe und Philosoph. Eine Interpretation der erhaltenen Zeugnisse. Münch., 2001.
Ю. А. ШИЧАЛИН
ЛУКИАН {Λουκιανός) из Самосаты в Сирии (ок. 120-180 н. э.), античный ритор, писатель, сатирик. Подражая литературному творчеству киников и старых комедиографов (напр., Аристофана), Л. сделал философов и их рассуждения главным предметом своих сочинений. Важным предшественником и образцом для Л. был Менипп, изобретатель жанра «мениппо-вой сатиры».
Родился в северной Сирии в г. Самосата, где родным языком большинства населения был арамейский. Об основных событиях его жизни мы можем судить почти исключительно по текстам его сочинений. По происхождению Л. не был греком, не был из богатой семьи, но все же получил хорошее греческое образование (ср. Luc. Bis accus. 12; 25-34, ср. тж. Somn. 11; 18), по-видимому, в Смирне или Эфесе, двух культурных центрах тогдашней Ионии. В возрасте примерно 22 лет он был выучен на «софиста» и согласно полученным навыкам начал путешествовать по разным концам империи (упоминаются Македония, Греция, Галлия, Рим и пр.), где выступал с декламациями и речами и зарабатывал этим на жизнь. Сочинять и записывать литературные диалоги начал в возрасте примерно 40 лет, когда разочаровался в прежних занятиях судебным и показательным красноречием и обратился к философии (ср.: Herrn. 13; Bis accus. 32; Nigr.). В поздний период (161-180) Л., предположительно, постоянно живет в Афинах. Общественный статус литератора Л. был весьма высок, о чем говорят такие факты: в 166 он находился в резиденции императора-соправителя Луция Вера, командующего войсками римлян в войне с парфянами, он адресует
ЛУКИАН 455
свои сочинения известным философам - платоникам Кронию и Сабину, эпикурейцу Цельсу («Александр, или Лжепророк»), ему покровительствует наместник Каппадокии. В 180 в правление имп. Коммода Л. занял должность в администрации префекта Египта.
Сочинения. Сохранилось почти все написанное Л., в рукописях ему приписывают всего 85 произведений, однако для небольшой части из них атрибуция Л. сомнительна. Среди сочинений Л. преобладают диалоги (как платонические, так и кинические (менипповы)) - 36 из 73; есть также сатирические рассказы, диатрибы, лекции и критические заметки. Его тексты для истории философии интересны как свидетельства о некоторых популярных в его время философах (киниках Демонакте, Перегрине, «лжепророке» Александре из Абонотиха), а также как документы, фиксирующие особенности рецепции классической философской традиции в культурном пространстве Римской империи (ср. «Пир», пародия на классический жанр симпосия; «Распродажа жизней», своеобразный учебник-сатира по истории философии: у Зевса на Олимпе не хватает денег, и он выводит из Аида отцов греческой философии на рынок, где те сами отвечают покупателям, какая может быть польза от следования их учениям; «О выборе философии»; «Разговоры в царстве мертвых»; «Вновь ожившие, или Рыболов». Сюжет популярного «Икаромениппа» составляет полет Мениппа на небо к Зевсу, которому он рассказывает об ученом богословии, за что Зевс в гневе грозится погубить всех философов. Более всего Л. симпатизировал киникам, остальных же философов клеймил за то, что они любят не философию, а известность, доставляемую ею. Другая излюбленная тема Л. - сатирическая критика религии («Разговоры богов», «Собрание богов», «Прометей», «Об астрологии», «О сирийской богине»).
Произведения Л. были популярны в Античности преимущественно среди авторов, причастных второй софистике, представителем которой был он сам. Соч. Л. были известны Галену, современнику Л., который бранил его за передергиванья в обсуждении наследия Гераклита и литературный подлог; их читал Афиней, им подражал софист Алкифрон и другие софисты, создавшие тексты, вошедшие в позднейшие византийские рукописи как произведения Л. По замечанию Еенапия из Сард, автора «Жизнеописаний софистов», Л. «был серьезен в своем смехе». Позднее Л. был популярен у гуманистов эпохи Возрождения как образец остроумного и эрудированного критика; он стал одним из тех авторов, благодаря которым Европа узнала об античных киниках и скептиках.
Соч.: Luciani Opera. Recensuit brevique adnotatione critica instruxit M. D. Macleod. T. 1-4, Oxf., 1972-1987; Lucian. Greek text with engl. transi. Edd. A. M. Harmon, К. Kilburn, M. D. Macleod. Vol. 1-8. Camb. (Mass.), 1960-1972; Лукиан. Собрание сочинений в 2-х т. Под ред. и с комм. Б. Л. Богаевского. М.; Л., 1935; Лукиан Самосатскш. Сочинения. Под общ. ред. А. И. Зайцева. Т. 1-2. СПб., 2001.
Лит.: Helm R. Lucian und die Philosophenschulen, - NJKAlt 5, 1902, S. 188-213; 263-278; 351-369; Robinson С Lucian and his influence in Europe. L., 1979; Jones С. Р. Culture and Society in Lucian. Camb. (Mass), 1986; Goulet-Cazé M.-O. Le cynisme a l'époque impériale, -ANRWII, 36,4, 1990, p. 2720-2833; ClayD. Lucian of Samosata: Four Philosophical Lives (Nigrinus, Demonax, Peregrinus, Alexander Pseudomantis), - Ibid., 36, 5, 1992, p. 3406-3450; Nesselrath H.-G. Kaiserlicher Skeptizismus in platonischem Gewand: Lukians «Hermotimos», - Ibid., S. 3451-3482; Anderson G. Lucian: tradition versus reality, -Ibid., 34, 2, 1994, S. 1422-1447; Lucien de Samosate. Actes du colloque international de Lyon organisé au Centre d'études romaines et gal lo-romaines les 30 sept.-l oct. 1993. Éd. par
456 ЛУКРЕЦИЙ
A. Billaut. Textes rassemblés avec la coll. (TA. Buisson. Lyon; P., 1994; Зайцев А. И. Лукиан из Самосаты - древнегреческий интеллигент эпохи упадка, - Лукиан Самосатский. Сочинения в 2-х т. Т. 1, 2001, с. 1-16.
Библ.: MacleodM. £>., Baldwin В. Lucianic studies since 1930, - ANRW И, 34, 2, 1994, p. 1362-1421;
