Манипуляция коэффициентом конвертации при реорганизации

Не всегда действия мажоритария нарушают какую-то норму закона. Такие действия могут полностью соответствовать закону, но фактически приводить к "размыванию" доли миноритария без предоставления ему возможности каким-либо образом повлиять на этот процесс. Многие схемы "размывания" долей миноритариев в уставном капитале основаны именно на недобросовестном использовании мажоритарием пробелов в законе. Подобные схемы характерны именно для АО, поскольку в ООО большинство ключевых решений требует единогласия.

Ситуация манипуляции коэффициентом конвертации при реорганизации, которая приводит к размыванию доли миноритарных акционеров, наглядно продемонстрирована в судебном деле N А03-11490/2011, по которому было вынесено Постановление Президиума ВАС РФ от 6 ноября 2012 г. N 8838/12 об отказе в удовлетворении заявления о пересмотре дела в порядке надзора. Все три инстанции до Президиума ВАС РФ также не усмотрели оснований для удовлетворения иска, что в целом отражает крайне формальный подход российских судов к защите прав и законных интересов миноритариев.

Согласно фабуле дела, миноритарный акционер ОАО (далее - истец) обратился в арбитражный суд с иском к ОАО о признании недействительными решений общего собрания акционеров этого общества о реорганизации в форме присоединения к нему ЗАО, об утверждении договора о присоединении, о внесении изменений в устав ОАО, об увеличении уставного капитала ОАО путем дополнительного выпуска акций.

По мнению истца, коэффициент конвертации (1:1) в договоре о присоединении был определен произвольно, на основе номинальной, а не рыночной цены акций реорганизуемых обществ, что привело к "размыванию" пакета акций истца с 5,14 до 0,03%, снижению стоимости акций истца, утрате им существовавших возможностей по управлению ОАО и прав на получение дивидендов и ликвидационной стоимости. Неравноценность проведенной конвертации истец обосновывал ссылкой на отчет об оценке, согласно которому рыночная стоимость одной акции ОАО составляет 91 700 руб., тогда как рыночная стоимость одной акции ЗАО была равна номинальной стоимости и составляла 1 руб.

Однако суды не согласились с позицией истца, указав, что оспариваемые решения приняты в соответствии с действующим законодательством; права истца на участие в принятии оспариваемых решений не нарушены, поскольку истец участвовал в голосовании и проголосовал против, однако его голосование не могло повлиять на результат; причинение убытков истцу и ОАО оспариваемыми решениями не доказано.

Кроме того, суды пришли к выводу о том, что действующее законодательство не устанавливает обязательных требований для расчета коэффициента конвертации акций и не предписывает производить расчет этого коэффициента по рыночной стоимости акций; в основе определения коэффициента конвертации лежит принцип свободы договора, условия договора присоединения стороны вправе определять по своему усмотрению.

Суды также посчитали, что истец в данном случае должен не оспаривать решение общего собрания акционеров, а требовать выкупа принадлежащих ему акций на основании ст. 75 Закона об АО.

Формально-юридически решение судов кажется верным, поскольку закон действительно не регулирует вопрос о том, как должен определяться коэффициент конвертации, а потому в данном случае отсутствует формальное нарушение закона, необходимое для оспаривания решения общего собрания (п. 7 ст. 49 Закона об АО). Однако очевидно, что здесь имеет место нарушение законных интересов миноритарных акционеров, поскольку уменьшение доли участия акционера с 5,14 до 0,03% приводит к тому, что миноритарный акционер превращается в микроминоритария, лишаясь и без того довольно ограниченных прав участия в корпоративном управлении.

В рассмотренном деле была реализована классическая схема по размыванию доли миноритарных акционеров посредством манипуляции с коэффициентом конвертации, однако если на практике такая манипуляция обычно происходит за счет проведения некорректной оценки рыночной стоимости реорганизуемых обществ (некоторое занижение рыночной стоимости общества, к которому присоединяется другое общество, и завышение стоимости присоединяемого общества), то в данном случае имело место совершенно откровенное злоупотребление: коэффициент конвертации рассчитывался не по рыночной, а по номинальной цене, т.е. в отрыве от каких-либо экономических показателей реорганизуемых компаний.

К сожалению, суды не учли того, что помимо свободы договора в основе определения коэффициента конвертации должны лежать также принципы справедливости и добросовестности. Английские или американские судьи в данной ситуации скорее всего применили бы эти принципы при вынесении решения, даже несмотря на отсутствие в законе прямой нормы, требующей учитывать рыночную стоимость компании. Российским же судам выходить за рамки буквального толкования нормы закона всегда гораздо сложнее.

Кроме того, возникает вопрос о том, насколько реализуемым в данном случае становится право выкупа, предусмотренное ст. 75 Закона об АО.

В п. 5 ст. 76 Закона об АО установлено ограничение, согласно которому общая сумма средств, направляемых на выкуп акций, не может превышать 10% стоимости чистых активов общества на дату принятия решения, которое повлекло возникновение у акционеров права требовать выкупа обществом принадлежащих им акций. В случае превышения установленного порога акции у миноритарных акционеров выкупаются пропорционально и они остаются акционерами нового реорганизованного общества, но с "размытой" частью невыкупленной доли.

Истец в данном деле как раз ссылался на то, что размер чистых активов ОАО "Мельник", установленный в его бухгалтерской отчетности, не позволит этому обществу выкупить все акции компании по стоимости их выкупа, определенной ОАО. Скорее всего бухгалтерская отчетность в данном случае не отражала рыночную стоимость компании, что довольно часто встречается на практике.

Однако суд указал, что доводы истца о невозможности защиты своих прав с использованием механизма выкупа акций носят предположительный характер, поскольку соответствующее требование истцом не заявлялось. Тем не менее вне зависимости от заявления о выкупе суд мог расчетным путем установить, возможно ли было в данной ситуации защитить нарушенный интерес миноритарного акционера с помощью ст. 75 Закона об АО. Невозможность надлежащей защиты законных интересов миноритарных участников на основании указанной нормы должна была быть принята во внимание судом при вынесении решения об отказе в удовлетворении иска.

Несмотря на разницу в фабуле дел, любопытно сравнить позицию суда по рассмотренному выше делу с позицией Президиума ВАС РФ, выраженной в Постановлении от 14 марта 2006 г. N 12591/05 <1>.

--------------------------------

<1> См. подробнее: Цепов Г.В. Общие принципы акционерного законодательства и защита прав акционеров: Комментарий Постановления Президиума ВАС РФ от 14 марта 2006 г. N 12591/05 // Закон. 2006. N 7. С. 49 - 55.

 

В данном деле суд на основе принципов права пресек злоупотребление мажоритарного участника, которое заключалось в увеличении его доли за счет дробления принадлежащих ему привилегированных акций, а затем их конвертации в голосующие акции. Суд указал следующее: "...приобретение одними акционерами по отношению к акционерному обществу большего объема права (большего количества голосов), чем это удостоверено принадлежащими им акциями, без предоставления обществу определенного имущественного эквивалента в виде вклада в его уставный капитал или без пропорционального увеличения количества голосов по остальным акциям общества, принадлежащим другим акционерам, противоречит указанным нормам Закона об акционерных обществах и принципам акционерного общества, а также нарушает права этих акционеров". Вывод абсолютно правильный, причем основан он не на конкретной норме закона, а на основополагающих принципах права.

Однако такие постановления в российской судебной практике, к сожалению, единичны, а проблема обхода закона и использования пробелов корпоративного законодательства для ущемления интересов миноритариев требует системного решения.

2) Увеличение уставного капитала, приводящее к "размыванию" доли миноритария.

Нормы Закона об АО предусматривают защиту интересов миноритария только в том случае, если он имеет финансовую возможность приобрести дополнительные акции в количестве, позволяющем ему сохранить принадлежащую ему долю в уставном капитале общества. Однако если эмиссия проводится в довольно крупном размере и в неожиданный для миноритария момент (возможно, намеренно с целью существенного уменьшения доли участника), то он может просто не иметь средств для выкупа необходимой доли. Если миноритарий не способен выкупить причитающуюся ему часть акций или понимает, что их стоимость завышена и не хочет впустую тратить деньги, то он оказывается в заведомо невыгодном положении.

Заблокировать принятие решения об увеличении уставного капитала посредством дополнительного выпуска акций миноритарный акционер не в состоянии, поскольку для принятия такого решения достаточно простого большинства голосов акционеров, участвующих в общем собрании акционеров (п. 2 ст. 49 Закона об АО). Доля такого акционера "размывается", объем прав в большинстве случаев также сокращается, и в дальнейшем он уже претендует на меньшую часть прибыли компании при выплате дивидендов и меньшую ликвидационную квоту. Все это может сделать невыгодным дальнейшее пребывание миноритария в числе участников общества и создать угрозу его притеснения со стороны мажоритария.

На этот случай законодатель не предусмотрел специального способа защиты экономических интересов миноритарного акционера или по крайней мере снижения для него уровня негативных последствий. Российские суды не видят здесь ущемления или ограничения прав и законных интересов миноритария, поскольку он имел возможность сохранить свою долю в уставном капитале общества неизменной, но не воспользовался ею.

Так, например, в Постановлении ФАС Московского округа от 1 августа 2003 г. N КГ-А40/5238-03 указано: "То обстоятельство, что акционер в силу материальных или иных затруднений не воспользовался преимущественным правом приобретения дополнительно размещаемых акций, свидетельствует о его ограниченных возможностях, но не об ограничении его прав.

Ограниченные возможности и ограничение прав - не равнозначные понятия".

В ст. 75 (абз. 3 п. 1) Закона об АО содержится норма, которая могла бы в данном случае защитить интересы миноритарного акционера, если бы подход российского суда не был слишком формальным либо если бы сама норма была сформулирована несколько иначе. Согласно данной норме акционер, который голосовал против принятия решения или не принимал участия в голосовании по вопросу внесения изменений и дополнений в устав общества или утверждения устава общества в новой редакции, ограничивающих его права, вправе требовать у общества выкупа принадлежащих ему акций. По результатам дополнительной эмиссии в любом случае в устав должны вноситься изменения, касающиеся размера уставного капитала общества. В рамках рассматриваемого дела данные изменения засвидетельствовали бы уменьшение доли участия истца в уставном капитале АО, что повлекло бы ограничение его прав как акционера общества. Однако суд не установил в данной ситуации ограничения прав и отказал истцу в иске.

Суд чрезвычайно ограничительно подошел к толкованию указанной нормы, понимая под ограничением прав принятие неправомерных решений, противоречащих закону и уставу общества, имеющих целью ограничить права <1>. С подобным ограничительным толкованием сложно согласиться, поскольку в таком случае теряется смысл данной нормы - создание эффективного механизма для выхода несогласного акционера из общества с имущественной компенсацией его доли в уставном капитале.

--------------------------------

<1> Постановление ФАС Московского округа от 1 августа 2003 г. N КГ-А40/5238-03.

 

Такой подход суда вызывает возражения и у видных теоретиков российского корпоративного права, считающих, что ограничение права нельзя увязывать с его нарушением: "Процедура принятия решений этим органом (общим собранием. - Т.Б.), предусматривающая подчинение меньшинства воле большинства (а этот демократический принцип положен в основу управления акционерным обществом), не исключает принятия в некоторых случаях решений, не отвечающих интересам акционеров, голосовавших против них, но вынужденных подчиниться большинству. Говорить о незаконности подобных решений, нарушении ими прав акционеров, оказавшихся в меньшинстве, нет оснований. Но для таких случаев Закон предусматривает и на практике применяются иные механизмы защиты законных интересов лиц, не поддержавших решение.

Именно этой цели служит ст. 75 Закона об акционерных обществах, указывающая на несколько ситуаций, в которых интересы акционеров могут наиболее существенно пострадать, в связи с чем они наделяются правом требовать от общества выкупа имеющихся у них акций и таким образом выходить из него на приемлемых для них условиях" <1>.

--------------------------------

<1> Шапкина Г. Защита прав и законных интересов акционеров при эмиссии дополнительных акций // Хозяйство и право. 2005. N 3. С. 79 - 80.

 

Таким образом, по мнению Г. Шапкиной, рассматриваемое дело решено судом неправильно, поскольку факт ограничения отдельных прав истца в результате проведенной эмиссии и последующего внесения изменений в устав очевиден. Принадлежащий истцу пакет акций стал составлять менее 10% (изменился с 18,53 до 4,01%), в связи с чем акционер лишился права на созыв внеочередного общего собрания акционеров и права на заявление требования о проведении в обществе аудиторской проверки, а следовательно, изменились его положение и роль в обществе. Столь значительное снижение удельного веса принадлежащего ему пакета акций могло повлечь и падение их совокупной стоимости на рынке ценных бумаг. Исходя из изложенного ст. 75 Закона об АО должна была быть применена <1>.

--------------------------------

<1> Шапкина Г. Указ. соч. С. 80 - 81.

 

Ранее положение о праве акционеров, голосовавших против или не принимавших участия в голосовании при решении вопроса об увеличении уставного капитала посредством закрытой подписки акций и ценных бумаг, конвертируемых в акции, требовать выкупа их акций содержалось в Законе о защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг <1>, но в дальнейшем оно по какой-то причине было исключено.

--------------------------------

<1> Федеральный закон от 5 марта 1999 г. N 46-ФЗ "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг" (в ред. от 27 декабря 2000 г.) // СЗ РФ. 1999. N 10. Ст. 1163.

 

Примечательно, что данная проблема отсутствует применительно к ООО, поскольку там право требовать выкупа предоставляется участнику в случае принятия общим собранием решения об увеличении уставного капитала за счет внесения дополнительных вкладов участниками общества вне зависимости от каких-либо дополнительных факторов - ограничения прав участников или внесения изменений в устав (п. 2 ст. 23 Закона об ООО). Такая разница в подходах, учитывая, что большинство российских АО представляют собой непубличные общества, не вполне понятна. Вместе с тем практика показывает, что именно существенное и неожиданное для миноритариев увеличение уставного капитала, в результате которого происходит уменьшение их долей, является первым шагом для дальнейших злоупотреблений со стороны мажоритария.

Разные подходы в отношении ООО и АО существовали ранее и в части порядка увеличения уставного капитала общества. Так, некоторое время назад в ООО нельзя было увеличить уставный капитал общества посредством внесения дополнительных вкладов участниками общества без согласия на это всех его участников, поскольку любой участник мог заблокировать данное решение фактическим невнесением своего вклада, и в этом случае увеличение уставного капитала признавалось несостоявшимся <1>. С принятием Федерального закона от 30 декабря 2008 г. N 312-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <2> данный подход был скорректирован, в связи с чем проблема резкого и неожиданного увеличения уставного капитала по решению мажоритарного участника общества стала актуальной не только для АО, но и для ООО.

--------------------------------

<1> См. подробнее об этой проблеме Постановление КС РФ от 21 февраля 2014 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 19 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью "Фирма Рейтинг" // СЗ РФ. 2014. N 9. Ст. 951.

<2> СЗ РФ. 2009. N 1. Ст. 20.