Анатомия библейского исторического повествования (рассказа)

Толкуя исторические книги Ветхого Завета, мы не можем не считаться с формой повествования, которую избрал (-и) автор (-ы). Как ни странно, этот раздел Ветхого Завета читается гораздо легче, чем, например, книга Левит с ее бесконечными предписаниями, именно из-за того, что изложение фактов представлено не в виде сухой статистики, а в виде серии рассказов, благодаря которым читатель становится живым участником событий, может понять, что переживали главные действующие лица. Именно поэтому библейские истории и персонажи и по сей день захватывают сердца и умы различных категорий читателей. Чтобы понять историческое повествование, мало - просто читать его. Необходимо знать, как оно устроено. Библейские авторы для передачи исторических фактов избрали форму рассказа. Для рассказа как такового присущи следующие базовые составляющие: (а) фабула (интрига), (б) персонажи, (в) обрамление (художественное оформление). Однако это еще не всё: нам следует учитывать личность рассказчика (автора), аудиторию (читателей/слушателей) и точку зрения, с которой подается рассказ.

Рассмотрим кратко каждый элемент.

Любое повествование (рассказ) обычно имеет фабулу, персонажей и обрамление как неотъемлемые строительные блоки.

(Файл 18)

А. Фабула. Упрощенно говоря, фабула – последовательно развивающееся действие. А всякое действие стремится к разрешению (развязке). Таким образом, любая фабула строится на конфликте и его разрешении. Обычно истории достигают некоего «пика», где и происходит развязка. Если смотреть на библейское повествование обобщенно, то усматривается продолжающийся конфликт между добром и злом, послушанием и непокорностью, Богом и силами зла. На более приземленном уровне – это конфликты людских характеров, систем ценностей, народов, Бога и человека.  Нередко фабула предполагает наслоение одного конфликта на другой[18].

Б. Персонажи. Фабула рассказа безжизненна без действующих лиц. Отличительной чертой всех библейских персонажей является реалистичность (а иначе и не может быть, ведь в Писание повествует о жизни реальных людей) и многогранность. Уникальность Писания в том, что его герои изображены без прикрас, совершенно открыто. Ни один из главных героев Ветхого Завета (Самсон, Самуил, Давид и др.) не представлен только с лучшей стороны: автор всегда выводит на свет их самые потаенные и не всегда кристально чистые мысли, мотивы и поступки. От этого герои Библии становятся близкими каждому из нас, ведь мы чувствуем, как в них и через них бьёт жизнь, во многих их мыслях и поступках мы узнаем себя, их человечность поистине подкупает. Другими словами, внутренний мир героя наиболее различим именно в повествовании.

Перед читателем он (внутренний мир героя) чаще всего раскрывается через диалоги (в том числе внутренний диалог героя с самим собой). Но бывает так, что один и тот же герой в разных историях выступает в разных «ипостасях». Иногда, как полноценный, законченный образ, иногда же раскрываются лишь некоторые стороны его характера или поступков. Так, в истории о престолонаследовании Соломона (3Цар. 1-2) Вирсавия – полноценный, живой образ, тогда как в повествовании о прелюбодеянии царя Давида, упомянутая вскользь, она – всего лишь часть рассказа о грехе «мужа по сердцу Божьему», и даже не «плоский» образ! Поэтому читателю исторических книг важно видеть авторский замысел в том, как построен и развивается библейский рассказ, какие герои выводятся на передний план, а какие остаются на задворках передаваемого в тексте действия (а не наоборот, как иногда делают некоторые).

В. Обрамление (художественное оформление). Обрамление рассказа – своеобразная сцена (или контекст), на которой разыгрывается действие. Обрамление бывает нескольких типов: пространственное (географическое расположение)[19], временное [20], социально-ориентированное [21], историческое[22].

(Слайд 19)

Категории, рассмотренные ранее, имеют отношение, прежде всего, к устройству рассказа как такового (анатомия рассказа) и являются каркасом для передачи любого действия. Почему это важно? Потому что библейские авторы избрали рассказ своей излюбленной литературной формой для исторического повествования! То же, о чем пойдет речь сейчас, имеет отношение к внешним факторам, с которыми неизбежно сталкивается каждый внимательный читатель или экзегет.

Автор. Для среднестатистического читателя автор – тот человек, который написал произведение. Однако экзегеты и литературные критики выделяют в тексте автора, подразумеваемого автора и рассказчика.

Автор – реальный человек, написавший историю[23]. Подразумеваемый автор – проявление (отражение) этого автора – из плоти и крови – в тексте. Это значит, что у автора наверняка всегда есть больше сказать по теме, чем то, что в конечном итоге оказывается в тексте. Именно то высказанное, что мы имеем в тексте, и называют подразумеваемым автором. Толкуя текст, мы не в состоянии прочесть мысли в голове автора на момент написания данного текста или выяснить, что еще он мог бы сказать по данной теме. Но то, что мы можем и должны сделать – это сосредоточить свое внимание на написанном тексте и на том, что автор говорит в нем.

Рассказчик. В Писании рассказчик чаще всего – та же самая личность, что и подразумеваемый автор. Рассказчик может излагать историю от третьего (он/она/они) или от первого лица (я/мы).

Повествование от первого лица сужает перспективу рассказчика: он является очевидцем событий, а значит, ограничен временем, местом, пространством[24]. Например, в книге Неемии именно Неемия является одновременно и подразумеваемым автором, и рассказчиком, и главным персонажем.

Когда же события излагаются от третьего лица, у рассказчика появляется большая свобода: создается такое впечатление, что он присутствует везде и знает всё. Именно по этой причине в библейском повествовании мы, зачастую, не различаем человеческого рассказчика и Бога: божественный и человеческий взгляд как бы сливаются воедино. В большинстве библейских повествований рассказчик оказывается способным передать то, о чем думают персонажи. Например, после поражения амаликитян, царь Агаг, будучи в плену у израильтян, в какой-то момент подумал, что «смерть миновала» (1Цар. 15:32), после чего Самуил его и убивает. Или когда Илия бежит от репрессий Ахава с Иезавелью, то некто дословно записывает его разговор с глазу на глаз с ангелом Господним (3Цар. 19)!

Ситуация с аудиторией читателей/слушателей по большому счету обстоит так же, как и с автором[25].

(Слайд 20)

Понимание позиции (точка зрения), с которой подается рассказ, весьма важно при толковании. Итак, в повествовании можно выделить пять точек зрения, в соответствии с которыми подается материал.

(1) Психологическая перспектива. Всезнающий рассказчик в состоянии передать сокровенные мысли и чувства героев повествования. Благодаря рассказчику мы знаем, какая мысль пронеслась в голове остриженного Самсона, лишенного былой мощи: «Он пробудился от сна своего и сказал: пойду, как и прежде, и освобожусь» (Суд. 16:20). Всезнание рассказчика проявляется еще больше в следующем комментарии того же стиха: «А не знал, что Господь отступил от него» (16:20). Взгляд рассказчика на ситуацию отличается от взгляда Самсона, его знание ситуации гораздо обширнее.

(2) Идеологическая перспектива. Время от времени рассказчик вмешивается в развитие сюжета повествования, вставляя ремарки относительно какого-то действия или ситуации. Как пример, можно привести часто повторяющийся рефрен «в те дни не было царя у Израиля» во второй части книги Судей (Суд. 17:6, 18:1, 19:1, 21:25)[26]. Однако чаще всего отношение к происходящему передается через то, как представлены главные герои: о ком-то (или о чем-то) упоминается а подробно, а о ком-то – лишь вскользь.

(3) Пространственная перспектива. Такое ощущение, что рассказчик в Библии присутствует абсолютно везде: и с воинством Израиля (2Цар.11:1) и с Давидом во время искушения (11:2), и с Вирсавией в момент ритуала очищения (11:4)[27].

(4) Перспектива времени. События могут излагаться в строго хронологической последовательности, а могут быть и совсем мало привязаны к категории времени. Так, например, в эпизоде с Раав-блудницей и израильскими соглядатаями (И.Нав. 2:16-21) присутствует ретроспективный взгляд (взгляд назад: автор приводит разговор между ними, состоявшийся еще до того, как она спустила их со стены). Отсылку к будущему находим в Суд. 14:4 в повествовании о родителях Самсона: «Отец его и мать его не знали, что это от Господа, и что Он ищет случая отмстить Филистимлянам. А в то время Филистимляне господствовали над Израилем».

(5) Фразеология. Нередко рассказчик переключается на взгляд того или иного героя при помощи особых фраз (например, косвенная речь типа «а он думал…» (1Цар.1:13), т.н. слова-актуализаторы типа «вот/смотри» (1Цар. 19:16)).