Тема V. Добро и зло, грех и закон. Грехопадение. Начало истории

Господи, Боже наш, Ты сотворил мир, сотворил жизнь, сотворил человека, и все это было хорошо — «добро зело», так что Ты достоин хвалы и благодарения за этот акт Любви и божественной Свободы. Но мы видим, Господи, как теперь много зла в этом мире, как много несправедливости, страданий, болезней беспричинных, безвинных, и мы ищем ответа на вопросы об этом мире, о его судьбе, как и о своей судьбе. Мы печалимся, когда приходится отступать под ударами несправедливости и зла. Наше сердце тоскует и ноет, когда мы видим торжество зла над добром, когда мы видим, как воздыхает человек, принося свое страдание как невинную жертву пред Тобою. Господи, утешь же наше сердце, помоги и нам найти путь добра, путь справедливости и мира, путь победы над злом и грехом внутри нас и вокруг нас. Благослови нас, Господи, в нашем желании соблюдать волю Твою, заповеди Твои, писаные и неписаные. Помоги нам во всем любить Тебя и Твою правду, чтобы прославлялось в нас и через нас Твое святое имя во веки веков! Аминь.

 

КОГДА человек смотрит в себя, на свою жизнь и вокруг себя, то ему очень важно найти отношение между тем, что является его внутренней нормой жизни, и тем, что объективно, независимо от него существует. Эта тема посвящена как раз возникающим здесь соответствиям и несоответствиям, их сути и происхождению.

 

Всякий человек может обнаружить, что ныне в мире и людях не всё «хорошо весьма». И вот, когда мы сталкиваемся с тем, что не хорошо, мы невольно задаем вопрос: «А подлинно ли то, что говорил Бог?» Или даже более того: «А есть ли Он, этот совершенный Бог Творец, в Которого нам только и можно и нужно верить?» Так, начав задавать подобные вопросы, человек обычно долго не успокаивается. Ему хочется знать, откуда в мире зло и в людях грех, откуда бедствия, жестокость, войны, невинные и детские страдания, болезни и смерть. Откуда везде следы смешения добра и зла, красоты и безобразия, созидающего развития и разрушающего хаоса? Откуда в человеке, в обществе и в мире рас-падение и раз-деление?

Однако человек может пойти и дальше и задаться еще целым рядом вопросов. Например, откуда в нем существует само это совестливое понятие о противоположном злу и греху добре, о добродетели, о справедливости и правде как этическом и духовном законе? И откуда у него самого есть стремление к очищению от скверны зла и греха, которые тяготят и сковывают его? Далее, откуда в нем желание бороться со злом и освободиться от греха? Если есть в человеке чувство чуждости ему зла и греха, то откуда в нем это чувство?

 

На эти вопросы о зле, в котором «мир лежит» (1 Ин 5:19), и о грехе, заразившем всех так, что «нет человека, который не грешил бы» (3 Цар 8:46), дает ответ библейский рассказ о грехопадении Адама и его жены, содержащийся в 3-й главе книги Бытия. Но в Библии имеется повествование и о последствиях зародившегося через человека зла и греха, и о путях освобождения мира от них: в Ветхом завете – начиная с 4-й главы книги Бытия и особенно в 31-м и 50-м псалмах, а в Новом – прежде всего в Четвероевангелии и в посланиях святых апостолов Иоанна Богослова и Павла.

Рассказ Библии о «грехопадении» – это, конечно же, рассказ о великой духовной тайне. И поскольку здесь речь идет о духовном, то мы не должны удивляться, что этот рассказ изложен на языке мифа, в чем и состоит его особая трудность для понимания.

Прежде чем приступить к изъяснению 3-й главы книги Бытия, разбирая каждое ее слово, каждое выражение, мы должны подумать о предпосылках (но не более) явления зла и греха в мире и в человеке. А такие предпосылки существовали, потому что человек был сотворен по образу Божьему, и значит, он был носителем свободного духа, т. е. свободы веры и любви.

Вот эта свобода и должна была раскрыться в процессе человеческого богоуподобления, ибо, как мы уже говорили, человек, получив образ Божий, был также призван и к богоуподоблению. А свобода есть свобода, так что на пути к «древу Жизни» в творчестве и познании, присущем человеку с самого начала, была заложена возможность нарушения Божьей заповеди человеку и союза любви между ним и Богом.

Впрочем, предпосылки для падения человека существовали не только «сверху», со стороны духа человеческого, но и «снизу», от плоти человеческой и от мира. Ведь в теле и душе человека, как и в мире, изначала «хаос шевелился», как писал Ф.И.Тютчев, т.е. «тьма над бездною» первозданного, еще не завершенного творением и несовершенного мира – «неба и земли». Тварный мир – не Бог, и поэтому его несовершенство и незавершенность оставались. Они могли быть преодолены только через богоуподобление, заданное человеку.

Все предпосылки «сверху», от духа, и «снизу», от мира и плоти, и в том числе от свободной души, т.е. от человеческой свободы воли и разумного выбора, не актуализировались до тех пор, пока человек был в духовном единстве с Богом и пока над бездной мира, «над водою», «носился» Дух Божий. Однако человек, имевший свое свободное духовное начало, будучи заместителем Бога в тварном мире, мог злоупотребить этим даром и, поддавшись голосу хаоса в своей плоти и мире, отклониться от Отца и тем самым оторвать от Него и мир, владыкой которого он был. Для этого достаточно было лишь поверить в себя как в самостоятельный дух, отличный от Бога, или, что то же, поверить в себя, как в бога, знающего «добро и зло», т.е. «всё» в этом мире.

 

Теперь займемся изъяснением 3-й главы книги Бытия.

Ст. 1. «Змей был самым хитрым из всех зверей, созданных Господом Богом. Он спросил у женщины: Правда, что Бог не разрешает вам есть никаких плодов в этом саду?»

Первое слово – «змей». В этой главе это ключевое слово. Что оно означает? Змей – это целостный и емкий мифологический образ, несущий в себе ряд очень важных ассоциаций (достаточно понятных человеку того времени, хотя их без особого труда может воспринять и современный человек). Змей ассоциировался, во-первых, с драконом восточной мифологии. Практически во всех крупных восточных мифологических системах – космогонических и вообще говорящих «о началах» – есть образ змея, дракона; во всех, даже самых отдаленных от Средиземноморья. Во-вторых, он ассоциировался с чудовищем – олицетворением зла в восточной символике, т. е. с символом потенциальных и реальных богоборческих сил «тьмы» и стихии «воды», неорганизованности и хаоса. Третья ассоциация – с космическими трансцендентальными демоническими силами, которые могли стать выше человека и через это поработить его. И наконец, последняя ассоциация – с символом язычества вообще, но особенно «языческих богов плодородия, культ которых столь часто соблазнял израильтян» (Мень А., прот. Как читать Библию). Не случайно же сказано, что «змей был самым хитрым из всех зверей», именно по ассоциации с богами плодородия.

Итак, по Библии, «змей» тварен, он «был самым хитрым из всех зверей, созданных Господом Богом». Поэтому он не есть нечто абсолютное или самостоятельное. Это исключает для христиан дуализм в божественной сфере, т. е. представление о двуначалии или иной двойственности в божественном мире, как это было, например, в манихействе, зороастризме и т.д., где признается доброе начало – как добрый бог и злое – как бог злой. Церковь всегда очень серьезно предостерегала людей от этого дуализма. И именно сейчас, как ни странно, среди простого народа мы очень часто встречаемся с тем же дуализмом: есть добро и зло, есть Бог и есть дьявол, они борются как бы на равных началах. Но как только мы подумаем, что эти начала равны, разрушится самая важная основа нашей веры, связанная с единобожием, именно та основа, которая позволяет нам верить в победу Божью во Христе.

Далее, сказано, что змей был «был самым хитрым из всех зверей». Значит, сам он – как зверь. Звериность «змея» утверждает «равноангельскую» (или демоническую) его природу, т. е. его безличность (точнее, безличностность) и производность от мира в целом.

Это очень важно. Мы иногда этого не осознаем в силу того, что плохо различаем такие вещи. Обычному читателю ничего не говорит упоминание о «звериности», хотя те, кто интересовался хоть какой-то мистической литературой, знают, что здесь, как и во многих иных случаях, «звериность» соответствует «ангельской» природе. Не случайно у нас «водятся» на небе Большая Медведица, Малая Медведица, всякие Скорпионы, Раки и т. д. Вот это нужно иметь в виду, потому что такой же смысловой оттенок дан змею и в Библии – через упоминание о том, что он «был самым хитрым из всех зверей».

Хитрость «змея» – это символ его изощренности и негрубой искусительности. Ведь настоящее искушение всегда «гибко», тонко и серьезно, и оно реально искушает, т. е. испытывает единство с Богом и верность искушаемого Ему.

Итак, уже в 1-м стихе говорится, что искушение началось, как бы заговорило в жене от лица «змея». Именно в ней самой, а не извне. Искушение началось одновременно и «сверху», от свободы духа человеческого в ней, и «снизу», от вожделения ее плоти.

Но почему можно считать, что оно началось не извне? Тем, кто знает иконопись, это легко понять. В иконописи есть принцип: если что-то изображается на фоне, допустим, какого-то здания, это, как правило, означает, что все изображенное происходит внутри него. Так и здесь: искушение идет не извне, хотя изобразительные средства библейского языка говорят как бы об обратном, иначе бы оно по сути означало снятие духовной ответственности с искусившегося и падшего человека. Ведь противостать Богу и заповеди Божьей могло только сообразное Богу единое, живое, духовное, личное (личностное) и свободное существо, а таковым во всем мире был только человек.

Искушая, «змей» вопрошал: «Подлинно ли то, что сказал Бог?» Это вариант вопроса «что есть Истина?», который часто служит лазейкой для отрицания всякой живой Истины. В вопросе «змея» было заложено искушение в виде искажения Божьей заповеди. В нем уже содержался и яд клеветы на Бога. Не случайно слово «сатана» означает «противник», «противоречащий», т.е. «клеветник», «клевещущий», а «дьявол» – «разделяющий».

Но что это было за искажение? «Правда, что Бог не разрешает вам есть никаких плодов в этом саду?» – говорит «змей». Но разве Бог говорил что-нибудь подобное? Не говорил и сказать не мог. Да и задавая вопрос, а подлинно ли сказал что-то Бог или не подлинно, «змей» уже одним этим провоцирует человека стать на ложный путь, ведущий к дихотомии (двойственности) «добра и зла».

Ст. 2-3. «Нам можно есть плоды, – ответила женщина. – Вот только про дерево, которое стоит посреди сада, Бог сказал, чтобы мы его плодов не ели и даже не прикасались к ним, а то умрем!»

Искушение развивается. Жена отступает от Божьей правды, не умея различить в сердце, «посреди сада» «древо Жизни» от его темного двойника – от связанного со смертью и потому запрещенного для человека «древа познания добра и зла». Она и «змею» отвечает, что Бог запретил им вкушать лишь плоды от древа «посреди сада». Но «посреди сада» было «древо Жизни», а разве запрещено было вкушать его плоды? Нет, напротив, запрещение касалось только плодов «древа познания», а не «древа Жизни», в чем и заключается принципиальная разница.

Ст. 4-5. «Не умрете, – сказал змей. – Просто Бог знает, что когда вы съедите их, то прозреете и сами станете как боги – познавшими добро и зло!»

Здесь «змей» подрывает доверие и веру в Бога, совершая еще одну подмену. Он говорит: «Не умрете», тем самым делая Бога лжецом и вступая с Ним в пререкания. Но о какой смерти говорит «змей»? Если Бог в Своей заповеди говорит о смерти духа человеческого, отпадающего от Него через приобщение к плодам «познания добра и зла», что означало приобщение к самому злу и греху, то «змей» говорит о смерти плотской, о физическом умирании.

И правда, «змей» нигде внешне как будто бы не лжет. Ведь человек, отступив от Бога, как известно, сразу физически может не умереть. В нем лишь начинает господствовать «закон смерти», а физически человек может еще существовать. Да и знать «добро и зло» в определенном смысле действительно значит «быть как Бог» (или, что здесь тождественно, как «Боги», по-еврейски «Элохим»). Но для человека это еще означает, что он, став как Бог и минуя Творца, захочет пользоваться самочинной властью над миром. Да, Бог может знать «добро и зло», не познавая его, т. е. не приобщаясь к ним, но человек этого не может, ибо он сам «от земли», т.е. из того же тварного и «удобопреклонного ко злу» мира.

Почему искушение началось с женщины? Ранее мы утверждали, что в духовном отношении мужчина и женщина равны. Может быть, женщина все же более низменна по своему происхождению, если она первой поддается такому искушению? Происхождение «первого» и «второго» человека духовно, пред лицом Божьим, было равным, потому что как Адама, так и его жену сотворил Бог. Но хотя по-Божески они были равны, по-человечески они равны не были, ведь «снизу», по плоти, а точнее, по своему человечеству, женщина была ближе к «земле». В отличие от Адама она духовно происходила не просто от Бога, а от Бога и Адама. Эта разница между мужчиной и женщиной здесь и сыграла свою роковую роль. Женщина, которая была создана помощницей Адама, сама начала искушаться и «помогать» в этом уже ему.

Ст. 6. «Женщина увидела, что плоды этого дерева хороши, приятны взору и сулят знание. Она сорвала плод и съела. И мужу она дала плод – муж ел вместе с ней».

Так в жене «бессеменно» было оплодотворено зло и с ее помощью родился в мир «первоначальный» (первородный) грех. И тут же стали сбываться слова Господа Бога о смерти, ведь, как говорит апостол Иаков, «похоть рождает грех, а грех – смерть» (Иак 1:15).

Но перед этим жена увидела духовное «древо познания» подобным «всякому дереву от земли». Как мы уже говорили, в раю были как бы простые деревья (ведь «рай», «сад», и есть цветущий, как сад, мир), но «древо познания» и «древо Жизни посреди него» были духовными, невидимыми деревьями. А жена «увидела» древо познания подобным всяким древам и поэтому, как сказано, «приятным взору и вожделенным». Так духовное она стала рассматривать лишь плотскими очами и при этом «вожделенно». А вожделение и есть похоть, та самая похоть, о которой говорит апостол Иаков, похоть, которая, зачавши, «рождает грех», которая и есть жажда обладания и познания своим духом и своей силой «добра и зла» мира сего.

Так похоть привела к «вкушению» от запретного плода и ко греху, а грех как вырвавшаяся вовне и воплотившаяся разрушительная духовная сила зла к его неизбежному плоду, к смерти, т. е. к торжеству хаоса над Духом Божьим и к рас-падению, распаду духовного единства человека с Богом.

Ст. 7. «Они прозрели, увидели свою наготу и сделали себе набедренные повязки из листьев смоковницы».

Плотскими очами увидели теперь Адам и его жена свой новый объект познания – мир сей, мир уже падший, а вместе с тем и отдельно самих себя в этом мире.

Но тут «прозрели» они совсем не духовную тайну «добра и зла», а только то, что «наги»... Познание наготы другого – это знак отчуждения друг от друга. С этим видением был связан и первый стыд. Но этот стыд был еще добрым чувством, предохранявшим от злоупотребления собою и ближним, ибо сам стыд есть чувство неловкости от приблизившегося или сотворенного греха.

Кроме стыда, Адам и его жена почувствовали еще и приближение страха. В них возникло желание загладить соделанное. Но они уже ничего не могли поделать, кроме как сшить «смоковные листья» и ими опоясаться, прикрывая, так сказать, «фиговыми листьями» свой срам и наготу, которые им открылись.

Ст. 8. «Повеял ветер – они услышали, как по саду идет Господь Бог, и спрятались за деревьями».

Только теперь вспомнили они о Боге и почувствовали Его живое присутствие. Они «услышали, как по саду идет Господь Бог», но Его Самого уже не увидели, потому что глаза их были открыты теперь совсем на другое. Проявившееся присутствие Божье вместо хвалы и радости вызвало у них еще больший страх, и они «спрятались за деревьями» от слишком еще близкого к ним Господа Бога, лица Которого нельзя было увидеть плотскими очами и не умереть... А как раз духовные их очи закрылись. Поэтому и возник страх, страх вполне обоснованный.

Ст. 9. «Где ты? – позвал человека Господь Бог».

Трагедия разрыва человека с Богом – трагедия взаимная. Сам Господь Бог уже не видит Адама и жену его. Он, подобно слепцу или отцу, потерявшему своего единственного сына, взывает к Адаму и говорит: «Где ты?»

Ст. 10. «Тот ответил: Я услышал, как Ты идешь по саду. Я испугался, что я голый, и спрятался».

Так Адам свидетельствует о своей наготе и страхе перед голосом Божьим, ставшим теперь внешним по отношению к нему. Он сам уже свидетельствует о заполонившем его ужасе бездны и древнего хаоса (древние язычники сознавали этот ужас, называя его terror antiquum). Адам свидетельствует об этом ужасе, ожившем в нем и через него получившем в мире новую силу, силу зла, и потому новую в мире власть.

Ст. 11. «Кто сказал тебе, что ты голый? – спросил Господь Бог. – Ты ел плоды дерева, с которого Я запретил тебе есть?»

Бог как бы «не верит Своим ушам». Он еще верит не столько Адаму, сколько в Адама, в его невинность, и поэтому суд Свой начинает со слов: «Кто сказал тебе это?» Но было уже поздно.

Ст. 12. «Человек ответил: Женщина, которую Ты мне дал, – она дала мне эти плоды, и я ел».

В ответе Адама – яд плодов греха. Он как бы говорит: «Я почти не виноват. Это все жена и Ты, Который мне ее дал».

Здесь явно, что Адам не понимает своей личной вины и ответственности, не чувствует их, более того, еще и осуждает других – и жену, и даже Бога. Тут явно и само- оправдание Адама без какого-либо покаяния пред Богом.

Ст. 13. «Зачем ты это сделала? – спросил Господь Бог у женщины. Та ответила: Змей меня обманул, и я ела».

Печальный, скорбный вопрос Божий к жене: «Зачем ты это сделала?» Но в ответ слышится и та же самая ссылка на «объективную причину» – змея, и то же самооправдание без какого-либо покаяния пред Богом и мужем.

Ст. 14-15. «И Господь Бог сказал змею: Ты проклят за то, что сделал: изгой среди зверей и скота, ты будешь ползать на брюхе и пылью питаться всю жизнь. Тебя и женщину Я сделаю врагами, и дети ваши – враги друг другу: сын ее голову тебе разбивает, а ты жалишь его в пяту».

Таков приговор высшего Суда. Таковы немедленные последствия грехопадения. Каждый, через пострадавшего от него, получил то, что заслужил, в меру своей личной вины. «Змей» был наказан сам собою, ему самому свойственным проклятьем – униженностью и окончательной оторванностью от Бога, а также бесперспективной борьбою с «семенем» пострадавшей от него жены. Женщина будет наказана господством над нею пострадавшего от нее мужа, муж – восстанием против него пострадавшего от него мира, особенно земли, а проклятая за Адама его земля – возвращением в нее смертельно искусившегося человека.

Так началась эпоха человеческой истории, неотделимая от борьбы и вражды, в особенности между «семенем жены» и «семенем змея», т.е. в конечном счете между Христом и антихристом. «Сын жены» будет «разбивать голову змея» как основу хаоса и зла мира сего, а змеиное «семя» «будет жалить его в пяту». «В пяту» – т.е. в плоть. По отношению ко Христу это значит – умертвив ее на Кресте. Не случайно этот текст издревле считается первым мессианским пророчеством в Ветхом завете.

Ст. 16. «Женщине Господь Бог сказал: Мучительной я сделаю беременность твою, в муках будешь рожать детей. Мужа своего ты будешь вожделеть: муж будет господином твоим».

Вместо свободного отклика на творческий призыв Божий «плодитесь и размножайтесь» жена теперь будет нести в себе и с собою скорбную необходимость продолжения рода. Тем самым от нее отнимается тот мир, тот покой святости, в котором «нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но (есть) жизнь бесконечная», будущая, вечная.

Ст. 17-19. «А человеку Господь Бог сказал: Послушав женщину, ты съел плод, который Я запретил тебе есть! Ныне проклята из-за тебя земля: в муках будешь ее плоды добывать. Колючие кусты она тебе произрастит, полевою травою питаться будешь и в поте лица добывать свой хлеб. И вернешься ты в землю, из которой был взят, потому что ты пыль и вновь станешь пылью».

Проклятье «земли», т. е. мира, заключается в зараженности ее злом. Человек же стал слишком от нее зависим, быв порабощен «вещественным началам мира». Уже в Ветхом завете говорится о них как о «немощных вещественных началах». Но как видим, эти немощные начала оказываются сильнее человека, что всегда и есть следствие греха, результат грехопадения.

Отсюда «мука» человека, отсюда явление ему «колючих кустов», отсюда необходимость буквально рабского труда «в поте лица» до самой смерти человека, ставшей проклятьем для земли, ибо ее ожидавшееся преображение через человека становится невозможным, поскольку человек возвращается уже не к Богу вместе со всем миром, а в землю, всего лишь как прах.

Итак, человек пал, да так пал, что подняться сам уже не мог. Ему и миру теперь требовалось новое, творческое и спасительное вмешательство Бога, что и произошло во Христе и через Христа.

Ст. 20. «Человек – Адам – дал имя жене своей Ева, ибо она стала праматерью всех живущих».

Таким образом, Адаму ничего не остается, как констатировать происшедшее как факт. Жена здесь им названа Ева (др.-евр. Хавва), т. е. «жизнь», но жизнь уже не в божественно-духовном, а более в телесно-плотском и биологическом смысле этого слова.

Ст. 21. «Господь Бог сделал одежду из кож и одел человека и его жену».

Бог также констатирует происшедшее как факт и, заботясь о продолжении человеческого рода, дает им временную внешнюю защиту от одиночества, холода и старости – покров плоти, «одежду из кож».

Ст. 22-23. «И сказал Господь Бог: Человек стал как один из Нас – познавшим добро и зло! Не сорвал бы он еще и плод дерева жизни, чтобы, съев его, стать бессмертным! И Господь Бог изгнал человека из Эдемского сада – пусть возделывает землю, из которой был взят».

Так завершается Божий Суд. И завершается он новым «советом» Божьим в Себе: человек остается смертным, но заповедь о его вечной Жизни от него не отнимается. Меняются только пути, средства ее достижения.

Так человек был удален из рая, «сердце» которого – Жизнь вечная, «древо Жизни». Удален он был в «мир сей», т. е. в землю проклятую и потому как бы худшую той, из которой он прежде был взят, чтобы теперь «возделывать» не рай, а ее.

Ст. 24. «Изгнал человека, а у Эдемского сада, на востоке, поставил стражу – херувимов и огненный меч, во все стороны разящий, чтобы они охраняли дорогу к дереву жизни».

Рай после грехопадения становится «не от мира сего», поэтому его «до времени» надо «охранять» особой божественной силой. Такой силой ангельского происхождения является «херувим». Его «огненный меч, во все стороны разящий» – символ полной и всесторонней закрытости для человека прямого пути назад.

После «изгнания из рая» к «древу Жизни» остается один, но кружной путь, который все же – путь вперед и вверх, per aspera ad astra, как говорили в древности, т. е. «через тернии к звездам». И даже выше, чем к звездам: через Христа, Солнце правды, к Новому Иерусалиму, к новому раю и новому «древу посреди него» – духовному «Источнику воды живой», где будут пребывать Новый Адам – Агнец Божий и новая Жена Его – Церковь, где «чистая река воды Жизни», где «новое имя» у каждого и «все новое». Тогда будут «блаженны те, которые соблюдают заповеди (Божьи и Агнца), чтобы иметь им право на древо Жизни и войти в город воротами» (Откр 22:14).

Об этом – о новом рае и новом человеке – говорит нам Апокалипсис, последняя книга Библии. Так первые страницы Библии полностью соединяются и сочетаются со страницами самыми последними, с двумя последними главами Нового завета, с 21-й и 22-й главами Откровения Иоаннова.

 

Главы 4-11. Закончив разговор о грехопадении, поговорим теперь о том, как развивалась жизнь падшего человечества «от Адама до Абрама».

Если современный человек, то существо и тот род, который ученые называют Homo sapiens sapiens, или кроманьонец, появился на земле примерно 40-50 тыс. лет тому назад, то события, исторически нам известные как события времен Авраама, произошли около 4 тыс. лет назад. Что же было между этими датами?

Наука нам говорит, что около 30 тыс. лет назад возникли различного вида магические культы и соответствующие им искусства. Их следы до сих пор можно видеть в пещерах и на скалах в разных местах земли. Наскальные рисунки довольно хорошо сохранились. Далее, уже примерно 10-12 тыс. лет существуют города и городской культ и культура. А около 6 тыс. лет назад в мире произошли события, позже осознанные в Библии как «всемирный потоп», т.е. как великий потоп. Прототип «вавилонской башни» также, как известно, был открыт учеными. Это было вавилонское культовое сооружение, башня, храм – зиккур а т – в честь обожествленных астрально-космических стихий мира сего.

В Библии весь этот период истории человечества описан очень кратко. Ему посвящены лишь несколько глав – оставшаяся часть так называемого «пролога» книги Бытия (4-11 гл.). Конкретнее – это рассказ о потомках Адама и Евы: Авеле и Каине и других, о «всемирном потопе» и Ное с сыновьями, о строительстве вавилонской башни (так называемом «вавилонском столпотворении») и его последствиях.

После «изгнания из рая» основные события в жизни мира разворачиваются вполне закономерно, и в этом главный смысл повествования «пролога». Каковы же эти события и закономерности?

Прежде всего, в геометрической прогрессии в мире растет зло и грех, сея новые грех и зло и принося соответствующие плоды. Так, в 4:1-16 говорится о зависти Каина к более свободному духом Авелю, брату его. Каин слышит голос Божий, предостерегающий его от греха, как бы голос совести, но уже не может поступить по совести. Он убивает брата, за что уже «земля» проклинает Каина, не желая носить его. Возникает кровная месть «всемеро», а со времен Ламеха, одного из каинитов, т. е. потомков Каина, – «семьдесят раз всемеро». Так начинается «борьба всех против всех».

В 6:1-4 говорится о том, что «сыны Божий» стали посещать (т. е. брать в жены) дочерей человеческих. Это довольно трудное, но важное место. В нем речь идет о том, что люди начали пренебрегать Духом Божьим вследствие оформления их «брачного» (религиозного) союза с «сынами Божьими», с космическими, ангельскими иерархиями, т. е. о начале сознательного языческого поклонения астральным, солярным, лунарным, хтоническим и т. п. силам как верховным, божественным и владычествующим. Так появляется магия и волхвование (колдовство), делается следующий шаг в сторону от Бога.

В результате уже в 6:5 и далее говорится о новом излиянии силы зла в мир – о «всемирном потопе», призванном истребить всех с лица земли. «Потоп» есть символ того, что «вне Бога жизнь людей [и мира] обречена на гибель» (Мень А., прот. Как читать Библию).

Но когда в лице Ноя с послепотопным человечеством Богом уже был заключен первый исторический (и второй после завета с Адамом в раю) Завет, сын Ноя Хам воистину «нахамил», тут же нарушив его. Он нарушил единственную и самую естественную заповедь этого Завета – о почитании родителей, за что и был проклят собственным отцом.

Далее в прологе Бытия говорится о «вавилонском столпотворении», которое важно для нас не только как исторический факт, но и как новый символ извращения человеком своих путей. Так, в 11:1-9 сказано о попытке строительства «города и башни до небес». Это символ мощной богоборческой цивилизации, построенной на языческой лжи, человеческой гордости и социальном насилии. Ясно, что эта попытка изначала была обречена на крушение. История показывает, что подобные попытки никогда не прекращались, хотя известно, что они всегда приносили только разделение, разложение, распад, страх и рассеяние.

Но в прологе Библии есть и другого рода свидетельства. Нет-нет, да и являются иные образы, говорящие о том, что была и другая линия развития истории человечества – линия обращения, или возвращения к Богу, не позволявшая человечеству совсем погрязнуть в грехе и вымереть.

Здесь вспоминается образ убитого братом Авеля, а потом и Сифа, данного Адаму и Еве вместо него, Еноса, сына Сифова, при котором люди «начали призывать имя Господа» (4:26). Даже среди каинитов упоминаются отец скотоводов Иавал, музыкантов – Иувал и кузнецов-ремесленников – Тувалкаин, поскольку они были способны создавать произведения искусства, носящие пусть часто смешанный, но все же духовный и творческий характер. Еще обращает на себя внимание образ Еноха, того таинственного персонажа Библии, о котором трогательно, просто и кратко сказано, что «жизнь его шла с Богом. И не стало Еноха: Бог взял его к Себе» (5:24). Потом – и самого Ноя, который «был угоден Господу» (6:8).

Вместе с Ноем возникают образы спасительного ковчега и голубя с масличным листом – символом милости Божьей. Тут же описано и первое в истории человечества жертвоприношение в благодарность Богу за дар спасения от потопа. Это умилостивление и благодарение привело к благословению Богом Ноя и сыновей его, подобному благословению первочеловечества до грехопадения (8:20-9:1). В связи с Ноем мы и читаем о заключении первого в истории «радужного» завета милосердия Божьего, который потом будет дополняться в рамках эпохи Ветхого завета другими: сначала с Авраамом, Исааком и Иаковом будет заключен завет веры, потом с Моисеем – завет дел закона и с царем Давидом – завет надежды (о чем подробнее – в следующей, VI теме), пока, наконец, со Христом не будет заключен Новый завет любви, мира и свободы.

Теперь попытаемся осмыслить сказанное в целом и дать некоторые определения.

Всё библейское откровение о грехопадении дает представление о единстве и различии первозданного мира Божьего и мира сего, объясняя нам, почему наш опыт жизни в этом мире не соответствует тому образу мира, который называется первозданным Божьим творением. Мы существуем в обоих этих мирах, но между ними нет и никогда не будет полного мира.

Далее, понятие о грехопадении ведет к понятию о грехе и зле мира сего, которое столь же фундаментально, как и понятие об Откровении Божьем и Богопознании или о божественном Писании и Предании. Зло и грех, никогда этого не забудем, родились «не в низинах материи, а на вершинах духа» (Н.А. Бердяев). Многие века люди, читавшие Библию, этого не знали и всячески пытались лишь во плоти увидеть основы греха и зла, прямо сводя их чуть ли не к плодам одних узко плотских отношений.

Но это неверно. Зло и грех духовны, они не рациональны, по отношению друг к другу они являются как бы «двумя сторонами одной медали», так же как Писание и Предание или Богооткровение и Богопознание. При этом сами зло и грех друг другу не тождественны, как и противоположные им добро и правда.

Поясним немного подробнее. Наверное, легко ответить на вопрос: что противостоит злу, что находится как бы на другом полюсе? Конечно, добро. Несколько труднее с понятием греха. Что противостоит греху? Правда. Именно она и все то, что правильно, справедливо и праведно. Не следует об этом забывать.

Зло есть внесенный в мир через человека дух жизни иной, находящейся в отрыве от Бога, а грех – сама эта иная жизнь во всех ее проявлениях. Зло есть дух противления Богу, а грех – основа и плод этого духа. Зло есть «лжеим е нный гносис» (1 Тим 6:20) или просто лжезнание – познание мира сего и всего, что в нем, т. е. его «добра и зла», по преданию человеческому (Мк 7:8), а грех – плод или остов такого познания. Зло более тяготеет к духовной объективности, а грех – к духовной субъективности, и в этом смысле, при всей их взаимодополнительности, зло и грех все же относительно самостоятельны, а иногда даже в мире сем противоположны.

Таким образом, зло – не просто отсутствие добра, как иногда думали под влиянием языческой философии даже великие святые отцы (хотя это тоже верно). Так же как и грех – не просто отсутствие правды (хотя верно и это). Грех есть неправда, а правда и есть безгрешность, непогрешимость. Зло есть дух греха и неправды, а добро – дух правды и гармонии. Говоря словами Священного писания, точнее, святого Иоанна Богослова, «грех есть беззаконие» (1 Ин 3:4), и тогда правда есть закон. Это значит, что закон Божий и есть правда Божия, закон Божий и есть воля Божия. Когда человек ищет волю Божью, то очень часто он не знает, чего ищет. А искать надо одного – правду Божью, и тогда будешь исполнять волю Божью. Иной воли Божьей не существует!

Вся ветхозаветная и новозаветная этика – это закон борьбы со злом и грехом, т.е. беззаконием, посредством добра и правды, т.е. тем же Божьим законом.

То, что в мире сем, раздвоенном и противоречивом, дуалистичном, называется правдой и грехом или добром и злом, может быть снято и возведено к высшему единству лишь во Христе и Святом Духе, в Церкви, через синтез, который называется Писанием и Преданием Церкви, которые и приводят нас к Богу Отцу через божественное Откровение и Богопознание в рамках Священной Истории.

Теперь вспомним, как в IV теме мы употребляли в трех смыслах понятия писания и предания. Мы различали Священное божественное Писание и Предание (с большой буквы), Священное церковное писание и предание (с малой, или «средней», буквы, в единственном числе) и церковные писания и предания (также с малой буквы, но во множественном числе).

Точно так же в трех смыслах можно употреблять и понятия зла и греха (беззакония), добра и правды (закона). Вот примеры того, насколько это различение бывает плодотворно, хотя оно и непросто, потому что у нас в этом деле может быть недостаточно навыка.

Так, грех против Бога может быть понят трояко. Первое – как первородный Грех (с большой буквы), т. е. как совокупный грех мира сего (вспомним: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя Грех мира»). Второе – как первородный грех (с малой, или «средней», буквы), т. е. как «первоначальный» грех, описанный в библейском откровении о грехопадении, грех, который имеется в виду в тексте Библии и о котором мы говорили, читая 3-ю главу Бытия. И наконец, третье – как грехи, т. е. как те или иные конкретные нарушения «правила добра» – доброты и красоты в истории.

Другой пример – правда Божья. Во-первых, это может быть Правда Божья (с большой буквы), т. е. единая Правда Ветхого и Нового Заветов. Во-вторых, это может быть правда Божья (с малой, или «средней», буквы), т. е. конкретно библейская правда (этика) Ветхого и Нового заветов. И в-третьих, это могут быть те или иные дела правды (с малой буквы, но во множественном числе) в рамках человеческой истории.

Следующий пример – зло. Во-первых, это Дух Зла (с большой буквы), т.е. «интегральное мировое Зло», называемое также Сатана, Лукавый, Беззаконник, Отец Лжи, Греха и Неправды. Во-вторых, это дух Зла (с малой, или «средней», буквы), т. е. «змей»-искуситель начального библейского откровения, противящийся Богу. И в-третьих, это те или иные исторические духи зла, т. е. злые духи, бесы, демоны падшего мира – человека, животных и космоса.

И наконец, добро. Во-первых, это может быть Дух Добра и Красоты (с большой буквы), являющийся абсолютным в мире сем. Во-вторых, это дух Добра (с малой, или «средней», буквы), изначально библейский. Могут быть и духи добра (с малой буквы, во множественном числе) – проявляющиеся в истории ангелы, добрые духи, те или иные светлые иерархии, чины, порядки и закономерности в человеческом, животном и космическом мире.

Таким образом мы можем использовать и объединить в этой теме все то, что уже знаем из предыдущих.

 

В чем же основные последствия для мира и человека откровения о добре и зле, грехе и правде?

Все попытки самоосвобождения человечества от зла и греха не удались, а таких попыток было много. Собственно, вся великая дохристианская культура есть набор свидетельств о той или иной человеческой попытке самоспасения или самоосвобождения. Так было и в ветхозаветном Израиле, когда пытались через закон или законные жертвы (культ) освободиться от Греха. Так было и в языческих учениях и практиках всех видов. Но наше спасение – во Христе, через посланного Им нам в залог Духа Святого, а через нас – освобождение и спасение всей твари, всего мира, как учил апостол Павел (см. Рим 8:21).

 

В заключение сделаем некоторые важные выводы.

Основной нравственный закон таков: зло всегда рождает только зло, а добро – только добро. «Не может дерево благородное приносить дурных плодов» (Мф 7:18). Мы должны это знать и понимать, как этот закон применять в жизни. Надо помнить, что невозможна так называемая «святая ложь», невозможны ложь или грех «во спасение», как невозможны доброе насилие или принуждение.

Когда мы стоим перед выбором добра или зла, греха или правды, мы всегда должны выбирать добро, а не зло, правду, а не грех. Но если мы встали перед другим выбором – из двух зол или из двух грехов, то, конечно, нужно выбрать меньшее зло и меньший грех. Однако при этом мы должны понимать, что все равно выбираем зло и грех и потому находимся в ловушке безблагодатного состояния, ибо в такую ситуацию может попасть только человек, от которого так или иначе отворачивает Свое лицо Бог.

Для того же, чтобы правильно выбирать добро, а не зло, правду, а не грех, наши духовные чувства должны иметь хороший «навык различения добра и зла», должны быть приучены к такому различению (Евр 5:14).

Итак, каждый «не будь побеждаем злом, но побеждай зло добром» (Рим 12:21). Злом же, даже относительно меньшим, победить зло в этом мире не удается и никогда не удастся. Окончательно зло мира сего побеждается духом любви, свободы и мира.

Конечно, само метаисторическое Небесное Царство в своей полноте снова, подобно раю, будет «по ту сторону добра и зла», как и мы в нем, поскольку действительно «наше жительство (т.е. общество и гражданство) – на Небесах» (Флп 3:20).

До Рождества Христова это было еще совсем невозможно, почему и связь человека с Богом осуществлялась только через «закон и пророков», выступавших против всякого зла и греха, и даже вообще против мира сего, как и против надежды на этот мир, но призывавших во всем надеяться лишь на Бога. Специально этой духовной эпохе закона, писаний и пророков будет посвящена следующая, VI тема.

Итак, действительно у нас нет проблемы теодицеи, а есть проблема антроподицеи, т. е. нет нужды оправдывать Бога, а есть нужда в оправдании человека. Если мы оправдаем человека, его существование, его судьбу в этом мире, тогда мы оправдаем и Бога и тем самым как бы докажем Его существование. А чтобы оправдать человека, нужно прежде всего решить вопрос добра и зла, греха и оправдания, т. е. высшей правды и справедливости. Тогда все остальное уже решается изнутри, ибо и Бог познается в сердце человека, не иначе.

 

Господи, Боже наш, благодарим Тебя за то, что Ты собрал нас сегодня, дал нам силы и дал разумение. Господи, просим Тебя, умножь Свою милость, избавь нас от грехов и всякого зла, чтобы мы никогда не были источниками зла, чтобы мы не были неразумными в этой жизни, дай нам Свою единую Премудрость — Закон Свой. Господи, Боже наш, объедини всех нас в духе любви, милосердия, покаяния, истины и делания правды в этой жизни, чтобы все знали, что верующие в Тебя могут творить дела правды, во славу Твою, и идти путем Истины! Аминь.

Тема VI. Ветхий Завет Бога с людьми: четыpе Завета — с Ноем; Авpаамом, Исааком и Иаковом; Мо­и­сеем; Давидом. Закон как «детоводитель ко Христу». «Десять заповедей» как основной ветхозаветный закон в народе Его. Пророки и основные пророчества — «мессианские места» Священного писания Ветхого Завета

Господи, Боже наш, Ты никогда не оставляешь человека, Ты никогда не оставляешь никого из нас. Мы чувствуем Твое присутствие, Твою крепкую руку, которая выводит нас из ада преисподнего, из тьмы греха. Господи, Ты противостоишь всем нашим греховным помыслам и деяниям, Ты очищаешь сердце наше. Господи, Ты направляешь нас на путь правды, на путь Закона, на путь исполнения заповедей Твоих. Господи, Ты даешь нам веру, Ты даешь нам надежду, Ты ведешь нас к любви. Дай же нам, Господи, верно идти за Тобою во все дни жизни нашей, дай нам, Господи, всегда ставить на первое место то, что дано Тобой для совершенства жизни. Пусть этот путь приведет нас к полноте общения с Сыном Твоим единородным, Господом нашим Иисусом Христом. Пусть этот путь даст нам силу любви и благодати, чтобы сердце наше раскрылось в Тебе и осталось с Тобой. Да будет Твое святое имя благословенно во веки веков. Аминь.

 

ЗАВЕТ. Как часто мы употребляем это слово и как редко задумываемся над его смыслом и значением! Мы говорим: Новый Завет, Ветхий Завет – и обычно не понимаем всерьез того, что говорим. А слово «завет» значит «союз», или «клятвенный договор» (по-древнееврейски «бер и т»). Всякий «завет означает связь человека с Богом, связь, которая растет, крепнет, проходит ряд ступеней, чтобы завершиться в лице Сына Человеческого» (Мень А,, прот. Как читать Библию).

Возникает вопрос: как вообще возможен Завет между Богом и человеком? Как возможен между ними союз, договор, который предполагает равенство сторон? Не может же царь заключать договор с простым рабом! А может ли быть равенство между Богом и людьми, причем не только христианами – ведь и до начала истории христианства были такие заветы?

Но если мы вспомним, что человек, в силу его уникального единства с Богом, в силу его сообразности Богу, в некотором смысле равен Ему, сам являясь по призванию сыном Божьим и даже богом по благодати, по усыновлению, то мы поймем, почему в течение всей истории человечества человек жил в том или ином Завете с Богом, по крайней мере, мог, призван был жить в нем. Это выявляет силу, славу и высочайшее достоинство человека по его призванию.

Исходя из этого, всю Священную историю Ветхого и Нового Заветов можно представлять себе как противоречивую историю духовных эпох, связанных с тем или иным Заветом.

Да, эти эпохи нельзя выстроить по прямой линии. Но смена этих духовных эпох продолжается и сейчас в наших душах. И мы по своему реальному духовному состоянию часто находимся на уровне то одной, то другой эпохи, или того или иного Завета.

В Библии мы находим всего пять исторических заветов, не считая одного доисторического – завета с Адамом, а также одного метаисторического, постисторического – завета Бога Отца с Агнцем-Христом «во славе» и всею Его мистической Церковью (с большой буквы) в Царстве Небесном.

Первые четыре исторических завета вместе составляют Ветхий Завет. Пятый, последний исторический завет, есть Новый Завет, в котором мы с вами и живем или, во всяком случае, призваны жить.

Всякий завет с Богом для людей есть «завет жизни и мира». Он вечен, поскольку он от Бога. Значит, каждый последующий завет как бы «в снятом виде» содержит в себе все предыдущие. Поэтому в какой-то степени ко всем заветам можно отнести слова Божьи, сказанные еще Моисею: «Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, и вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Исх 19:5-6). И поэтому позже, в Новом завете, и апостол Петр в своем Первом послании, и автор Апокалипсиса возвращаются к этим словам из Ветхого завета как исполняющимся и даже уже исполнившимся и называют всех христиан «царями и священниками». «Вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой Свет» (1 Пет 2:9).

 

Теперь посмотрим внимательно, каковы эти заветы, эти главные вехи Священной истории человечества. Для этого вернемся немного назад и сначала вспомним о первом в истории «радужном» завете Божьем с праведным Ноем и всеми вышедшими с ним из спасительного ковчега, как сказано в Быт 9:8-11. Этот завет – завет милосердия и смирения Божьего. Он всегда воспоминается Богом и пред Богом как спасающий человека, находящегося в любом состоянии, всякого человека, от отчаяния и уныния.

Суть этого завета дана в Быт 8:21-22: «Господь сказал Себе: Впредь не буду Я насылать на землю проклятия из-за людей. Хотя их мысли с самой юности устремлены ко злу, Я не стану больше истреблять все живое. Не прекратятся, доколе стоит земля: сев и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь».

Зн а мением завета с Ноем была радуга – это ч у дное явление на фоне грозовых туч, которое восходит от земли к небу и снова нисходит на землю как знак милости и перемирия. Напомню, что историческим прообразом всего, связанного с Ноем, были события Великого потопа, произошедшие 6 тыс. лет тому назад (ок. IV тысячелетия до н. э.).

 

Второй завет, данный нам в откровении Священного писания Ветхого Завета, – это завет Божий с пр а отцем Авраамом, его сыном Исааком и внуком Иаковом, или Израилем. Рассказ о них приведен во всей остальной части книги Бытия – с гл. 12-й до конца. Исторически эти события приходятся на XIX-XVII вв. до н.э.

Второй завет, после завета милости Божьей к человеку, – это завет с первым и одним-единственным богоизбранным человеком Авраамом и далее с таким же первым и одним-единственным богоизбранным народом его потомков и наследников, в силу веры Авраама не только в одного, единого Бога, но и Самому этому Богу в разных, самых затруднительных обстоятельствах и условиях. Так Авраам стал «отцом всех верующих» на все века. Значит, он и наш отец. Все христиане называют себя детьми Авраама по вере.

Авраам был праведен и непорочен и ходил пред Богом. Но эта характеристика относилась и к Ною. Авраам же был не только таковым. Он был еще и первым человеком, которого можно было бы назвать Божьим святым, ибо он поверил Богу, сказавшему, что надо отделиться от родства своего и идти в некую землю Божью, и сделал так по своей вере. Ведь святой человек Божий – это и есть богоизбранный человек, тот, кого Бог Сам избрал; он верит не только в Бога, но и Богу, и живет по своей вере. Поэтому так мало святых даже среди «верующих». Люди часто бывают готовы поверить в Бога, значительно чаще, чем мы думаем, но поверить Богу и Его слову и делать все по своей вере, жить по своей вере, отдавая свое сердце Богу, – на это у людей обычно не хватает решимости, не хватает веры и сил

Итак, Авраам по вере идет в «землю обетованную», и там от него происходит «обетованный народ», наследующий его богоизбранность.

Суть завета с патриархами, т. е. с пр а отцами Авраамом, Исааком и Иаковом, содержится в словах Божьих: «Я буду твоим Богом и Богом твоих потомков» (Быт 17:7).

Знамением этого завета, его печатью стало обрезание всех лиц мужского пола из этого народа на восьмой день по рождении (Быт 17:11-14).

Что значит это знамение завета, эта печать, что такое это «обрезание»?

Сама по себе подобная операция часто производилась и поныне производится на Востоке. До сих пор она практикуется как особый ритуал у язычников. Обрезывались и египтяне, и другие народы, но тем не менее они не имели на себе знака завета с Богом. В чем же разница?

Дело в том, что обрезание в согласии с заветом Авраама стало знаком, во-первых, явленной мужеской силы, необходимой для исполнения обетования Божьего о потомке Авраама от свободной его жены Сарры и о его народе, и во-вторых – знаком посвящения человека единому Богу Авраамову, а не просто некоему божеству, как это было у других народов.

Главное в завете с Авраамом и другими праотцами – это вера народа Божьего в своего единого Бога и верность Ему. Так он и воспоминается Богом и пред Богом – как завет, явивший всемогущество Божье и силу правой веры человека, готовой ради этого на любые жертвы. Пример такой жертвы представлен в библейском рассказе о том, как Авраам, по своей безграничной вере Богу, чуть не принес в жертву своего обетованного, обещанного Богом сына. Но Богу никогда не были угодны человеческие жертвы, Бог хотел лишь испытать Своего избранника, поистине ли он верит Ему и готов ли он поступить по своей вере.

Что же такое истинная, праведная жертва? Человек жертвует истинно не тогда, когда он просто отдает нечто, а когда он это отнимает от себя и отдает, когда он отдает Богу даже жизнь свою и все, что поддерживает эту жизнь. Отдать Богу жизнь или то, что ее существенно поддерживает, что является принципиально важным для поддержания жизни, – это и значит вверить свою жизнь Господу, жертвенно посвятить, предать ее Богу.

Это относится, конечно, и ко всем нам. Мы часто пытаемся получить какие-то внешние гарантии в этой жизни, но совсем не вверяем себя и свою жизнь Богу. Мы часто не идем на риск, боимся рисковать, как бы не верим в то, что Бог посетит нас, и покроет нас, и поистине сохранит нашу жизнь и всё, необходимое нам «днесь», т. е. сегодня.

Бог Авраама, Исаака и Иакова «не есть Бог мертвых, но живых», как говорится у евангелиста Матфея (22:32) и евангелиста Луки (20:37-38). Он же есть Бог Израилев, а Израиль (т.е. Иаков), так же как Авраам и Исаак, суть поручители этого завета, они – люди Божьи и даже те, кто олицетворяет весь «народ Божий».

Повествование о завете с праотцами завершается вторым в Библии значительным мессианским местом: в Быт 49:10 говорится о том, что «колено Иудино будет возвышено» над остальными коленами Израилевыми до тех пор, «пока не придет Примиритель», по силе уподобляемый льву. Этот «Примиритель», «Лев из колена Иудина» – явный намек на Христа, устанавливающего истинное богопочитание в Своем мессианском Народе и далее – в Своем Царстве.

 

Следующий, третий исторический завет – это завет праведных дел, дел по Закону Божьему. Он был заключен Богом со святым пророком Божьим Моисеем, который жил где-то в XIII в. до н. э. Это завет, данный для ограничения зла, завет, сильный против греха и в то же время связанный с новым Богоявлением и новым Богооткровением и Богопознанием. Вспомним, как «Моисей вошел во мрак, где Бог» (Исх 20:21).

Это Откровение явило и новое имя Бога, Который сказал Моисею, что Он «являлся Аврааму, Исааку и Иакову как Бог Всемогущий», а Моисею явился как Господь, точнее, Яхве (Иегова), т.е. как единый истинно Бытийствующий, Тот, Кто один истинно Существует, в полном смысле этого слова (Исх 6:2-3).

Именно с этих времен человек становится рабом одного только Бога, уже не рабом людей, или обстоятельств, или своих страстей. Люди и сейчас часто этого не понимают и думают, что быть рабом Божьим – это что-то унизительное. Нет, это шаг к освобождению от рабства миру сему, от рабства грехам, как и людям, и человеческим мнениям, и внешним обстоятельствам. И пусть это еще рабство, но на то он и Ветхий Завет. А в Новом Завете Господь Своих учеников называет уже не рабами, а друзьями.

 

Для завета с Моисеем характерны такие категории, как законное владычество, господство и, с другой стороны, полное послушание. Если Бог открывается как Владыка и Господь (как Господин), то Он законно требует безоговорочного послушания Своей воле, Своей Правде, Своему Закону. Так и воспоминается, согласно книге Исход (24:7), этот завет.

Именно с тех самых времен, со времен Моисея, послушание всегда возводится к Богу и возводит человека к Нему, и никогда – лишь к человеку, к его организациям, формам и обстоятельствам жизни, и тем более к его слишком человеческим наклонностям или страстям.

Итак, теперь в духовную жизнь людей особым образом входит качество послушания. Но это послушание всегда связано со службой, единым служением, которое, в свою очередь, связано с самой сутью Моисеева завета.

Суть же завета с Моисеем – в законе, регулирующем практические отношения верующего человека с Богом и ближним. Этот закон выражается в конкретных уставах и заповедях, данных для научения народа. Поэтому «проклят тот, кто не послушает слов завета сего», как говорит пророк Иеремия (11:3-5). «Господу, Богу вашему, последуйте, – говорится о том же во Второзаконии (13:4), – и Его бойтесь, заповеди Его соблюдайте, и гласа Его слушайте, и Ему служите, и к Нему прилепляйтесь», во избежание проклятия свыше. Это краткая формулировка цели завета с Моисеем.

Поэтому неудивительно, что в этом же завете для непослушных Бог открывает Себя как «Огонь поядающий» и как «Бог Ревнитель» (Исх 20:5; Втор 4:24, 6:15). Но для послушных Он – Бог верный, Который хранит завет (Втор 7:9).

В Моисеевом завете конкретизируются понятия греха и зла. По Моисею, зло есть преступление завета (Втор 17:2), а грех есть преступление закона заповедей. Если человек преступит закон, совершит грех или зло и оставит Господа, тогда Бог сокроет от него Лицо Свое (Втор 31:16-20), что приведет этого человека к смерти – огнем или врагом (Нав 7:15).

В Библии есть и основной «текст» завета, договора Божьего с Моисеем. Эти «Слова завета» в Библии называются «Десятисловием» (по-гречески «Дек а логом») или, что для нас более привычно, Десятью заповедями Моисеевыми. (Кроме Десяти заповедей, другие требования Господа концентрированно изложены еще в двух местах книги Второзаконие – 6:4-25 и 10:12-21.)

Теперь нам нужно задать себе вопрос: какая из заповедей Декалога характерна именно для завета с Моисеем? – Конечно, четвертая, стоящая на стыке двух частей: заповедей, относящихся к Богу и к ближнему. Это заповедь о «субботе», о субботнем «покое».

Слово «суббота» переводится с древнееврейского как «покой». «Суббота» и есть святой седмичный «покой» – ради Господа Бога и всего Его творения, служащий также для научения во святом законе Господнем.

Нам нетрудно понять столь важное значение заповеди о субботе. Коли Моисеев завет связан в первую очередь с законом, то этот закон надо было изучать и учить, а значит, по закону надо было выделить и время на это, надо было утвердить для народа время покоя от дел своих и от всякой иной суеты. Но, конечно, этот покой имеет значение и для Бога, и для существования всего Его творения. Так в эпоху Моисея был сделан еще один шаг в сторону ограничения в мире зла и греха.

Среди десяти заповедей, конечно, существуют и все главные заповеди прежних заветов: завета с Авраамом – о едином Боге (1-я), завета с Ноем – о почитании родителей (5-я). В этом проявляется то, что все последующие заветы «в снятом виде» содержат предыдущие.

Суббота стала и знамением завета с Моисеем (см. Исх 31:12-17), как обрезание – завета с Авраамом, а радуга – с Ноем.

Именно в это время появляются регулярные праздники и развивается жертвенный культ Ветхого Завета. Устанавливается, прежде всего, праздник Пасхи, связанный с важнейшим событием в жизни народа спасительным «исходом» из Египта. Вместе с тем в завет с Моисеем органично включается и законное священство, или «завет с Левием», т. е. с родом священников, согласно пророкам Малахии (2:4-8) и Неемии (13:29). Поэтому завет с Моисеем был не только «заветом мира», но и «заветом священства вечного» (см. Чис 25:12-13).

 

И наконец, четвертый исторический завет – также со святым пророком Божьим, но еще и царем, Давидом. Это завет надежды на Бога и Его спасение через Спасителя мира – Мессию (Христа).

Царь Давид царствовал, скорее всего, с 1005 по 961 г. до н. э. Он был «помазанником Бога Иаковлева» (2 Цар 23:1), но, конечно, он еще не был совершенным Помазанником, таким как Иисус. «Помазанник» по-древнееврейски «Маш и ах», или «Мессия», а по-древнегречески «Христос».

Суть завета с Давидом заключалась в том, что упование его, т. е. надежда его, – в Боге, как и «спасение и хотение его» – у Бога и от Бога (см. 2 Цар 23:4-5).

Бог обещает Давиду дать светильник спасения в вечном царстве Сына, Отрока, Потомка из рода его, так что знамением завета с Давидом и являются его род и дом, и его всемирный царский престол, который должен устоять вовеки (Пс 131:11, 2 Цар 7:16,19).

Таким образом, будет необходим новый завет, который будет заключен с обновленным домом Израиля через Сына Давидова. Этот Новый Завет должен быть «заветом мира», написанным «во внутренностях» людей – в их «обрезанном» сердце, по выражению пророка Иеремии (31:31-34).

Пророки Ветхого Завета приближали эпоху Нового, но различать два Завета внутри единой эпохи Нового Завета они еще почти не могли. Для них исторический Новый Завет с Богочеловеком Христом (в котором мы ныне живем) и метаисторический Новый Завет с Богочеловечеством (Церковью) в явлении полноты Царства Христова, Божьего, сливались воедино. В реальности же исторический и метаисторический Новый Завет – это два завета.

Сейчас мы уже очень хорошо понимаем разницу между ними. Когда мы читаем пророков, то прекрасно различаем те части, которые относятся к нашей современной жизни, когда мы еще живем в мире сем, хоть и не от мира сего, и те мессианские места у пророков, которые говорят о грядущем метаисторическом Новом Завете и, очевидно, могут относиться прямо и непосредственно только к Небесному Царству, открывшемуся в Его полноте и силе. Но до Христа даже пророкам это было почти не видно.

Помогали царям и пророкам в приближении Нового Завета и учителя Израилевы, и священники Иерусалимского храма.

 

Завершив разговор о заветах, кратко поговорим теперь собственно о Законе и Пророках.

Что такое вообще закон? В узком смысле слова – это закон дел, действий и пожеланий, помышлений, по типу закона Моисея. В широком же смысле закон уже только условно может называться законом, в соответствии с заповедями каждого из семи заветов.

Можно сказать и более: все люди, в том числе и язычники, и неверующие, находятся под законом. Не нужно думать, что неверующие не знают и не имеют никакого закона. Но это закон, который апостол Павел (Рим 2:14-15) называет «законом совести»: не имея откровенного закона Божьего, «они сами себе закон», этот закон написан у них (язычников) в сердце, по нему они и судятся Богом. Они или исполняют его – и тогда «по природе законное делают», или нарушают его – и тогда «вне закона и погибнут».

Непоследовательность и частичность в исполнении закона Божьего – это всегда грех, ведущий прямо ко злу, даже при «благих намерениях». Человек часто в принципе все принимает, но в своей жизни остается непоследовательным, раздвоенным и частичным и поэтому от греха не освобождается. Как здесь не вспомнить слова Н.В. Гоголя, который часто видел именно такую непоследовательность и частичность в исполнении закона Божьего, и особенно закона Нового Завета. Он писал: «Грусть от того, что не видишь добра в добре» (из Записной книжки1846 г.).

«Законом познается грех» (Рим 3:20), поэтому всем нужно знать и исполнять закон Божий. Всем! Праведность нужна и христианам. Не случайно Господь говорит: «Не нарушить пришел Я (закон), но исполнить».

 

Закон Божий всегда имеет значение, потому что он всегда от Бога, а поэтому он всегда и добр, и свят, и духовен, по характеристике апостола Павла (см. Рим 7:12-16). Он дан против зла, безобразия, распада, хаоса и смерти в мире сем и, особенно, в падшем человеке. Он – закон Божьей правды и человеческой справедливости.

Но здесь мы начинаем встречаться и с некоторыми трудностями. Как говорит апостол Павел, «когда пришел закон, то грех ожил». Познать грех и означает его собою оживить. Любой закон в мире сем неразрывно связан с несвободой, формальной обязанностью, наказанием и даже человеческим мщением за его нарушение. И значит, он связан со злом и беззаконием (грехом).

Отсюда обычное недоразумение – обвинение «ветхозаветного Бога» в жестокости, ограниченности, монархизме и даже в несправедливости, т. е. грехе. Ему часто противопоставляют «новозаветного Бога» с новым духовным законом Любви и Свободы, который не от мира сего и поэтому уже не совсем закон, ибо Дух Божий не под законом – Он свободен.

Таким образом, ветхий закон связан для человека с неизбежным его неисполнением, что ставит человека под угрозу проклятия. «Законом никто не оправдывается пред Богом» (Гал 3:11), поскольку «закон (который сам по себе несовершенен, даже если он Божий) ничего не довел до совершенства» (Евр 7:19).

Однако закон дел не есть, как некоторые думают, некое антихристианское явление. Он есть явление лишь до- и предхристианское. Даже в христианстве, по словам апостола Павла, «мы не уничтожаем закон верою, но закон утверждаем» (Рим 3:31), потому что христианству нельзя быть беззаконным, как и христианину нельзя быть беззаконником, а закон дан именно затем, чтобы таковым человек не был. «До пришествия веры мы заключены были под стражею закона... (который) был для нас детоводителем (по-гречески «педагогом») ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал 3:23-24), т. е. полнотой духа и смысла от Бога.

Всем оглашаемым тоже пока еще требуется лишь «молоко, а не твердая пища». Они идут ко Христу под «детоводительством», с «педагогом», пока живут более под законом, который для них есть «детоводитель ко Христу». Но, конечно, они не могут и не должны буквально исполнять весь закон, данный через Моисея, и не только в его обрядовой части, но и в том, что отражает особенности нашей жизни, связанные с местом, временем и культурой. Однако будем помнить, что «навык в различении добра и зла», который заключается в том, чтобы различать закон и беззаконие, выбирать первое и быть праведным, – этот навык всем нам совершенно необходим.

По Евангелию, важнейшим в законе является «суд, милость и верность» (Мф 23:23) наряду, конечно, с двумя «наибольшими заповедями» о любви к Богу и ближнему. Но по Моисееву закону дел главным остается исполнение Десяти заповедей. Поговорим теперь подробнее о них.

Десять заповедей в Ветхом завете несколько различно изложены трижды: во-первых, в 20-й гл. Исхода (ст. 1-17), во-вторых, в 5-й гл. Второзакония (ст. 6-21) и, в-третьих, в 34-й гл. Исхода (ст. 11-26), где больше внимания уделено культовой стороне.

Хотя в 20-й гл. книги Исход дано не самое древнее изложение Декалога, возьмем за основу этот известный всем текст и рассмотрим подробнее, какой смысл имеет каждая из десяти заповедей. Все они только на первый взгляд кажутся общепонятными и доступными для всех, всегда и везде. На самом же деле все не совсем столь просто.

 

Первая заповедь. Ее можно было бы сформулировать в таком синтезированном виде: слушай, Израиль, народ Божий: твой Бог, открывшийся Аврааму, – один-единственный, Он – Спаситель твой и Освободитель, но Он же и Бог Ревнитель.

Вторая заповедь может быть понята так. Все боги других народов – совсем не боги, а их изображения – лишь идолы. Твой Бог неизобразим, ибо Он Сам – Творец всего мира, видимого и невидимого. Он запределен этому миру (свят миру) и без-виден, а поэтому и не-видим телесными очами. Только Ему, справедливо наказывающему ненавидящих Его, но еще более – милостивому к любящим Его, надлежит поклонение со служением: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи».

Тут, правда, нужна оговорка. Истинно так, поклонение со служением подобает и надлежит одному лишь Богу. Но тому, на ком (или на чем) лежит печать образа Божьего, – человеку, иконам Христа, Богоматери, святых, святым дарам таинств, мощам и т. д. – тоже надлежит поклонение, но только так называемое «почитательное по