Правовой экзистенциализм

В XX столетии заметно усилился интерес к использованию экзистенциализма в философии права, особенно в концепциях естественного права. Философы-экзистенциалисты полагают, что в мире существуют только отдельные, конкретные личности с независимым от внешнего мира автономным сознанием, конфликтующим с безликой обыденностью жизни. Сознание человека свободно, его воля предопределяет жизненный путь.

Наш выбор и определяет нашу суть, суть бытия отдельной личности. Смысл жизни – только в сфере свободы. Признание единственно подлинной действительности бытия человеческой личности является характерным для всех экзистенциалистских доктрин. Существенные черты данной теории впитали в себя многие подходы к праву. Рассмотрим основные концепции экзистенциального направления в естественно-правовом мышлении.

Специфика экзистенциальных естественно-правовых воззрений состоит, во-первых, в отрицании классических представлений о естественном праве. Экзистенциальные поиски «истинного права» связаны с пониманием права как правоотношений. Провозглашается конкретность, антинормативность, беспрерывное развитие «настоящего» права как индивидуальных правовых решений, перманентно возникающих в социальной жизни. При этом игнорируется принципиальное различие между «истинным решением законодателя и обыкновенного гражданина», ибо ценность решения первого не в том, что устанавливаются «мёртвые» абстрактные нормы, а в том, что оно принято под воздействием структур общего бытия сознания, благодаря чему нормы потом «оживают» в судебно-административных решениях.

Во-вторых, экзистенциальное естественное право отличается и от неокантианского «естественного права с изменяющимся содержанием». Последнее мыслит естественное право как идею, формальный принцип, а не как конкретные содержательные определения справедливости. Наоборот, экзистенциалисты провозглашают все общие принципы фикцией и связывают понятие действительного права с конкретными содержательными определениями. По этой причине характерным для экзистенциализма является поиск правового решения в конкретной ситуации, в конкретном деле – это не толкование нормы, не извлечение из неё идеала, а прежде всего поиск решения в содержании самого дела, в жизненной ситуации.

Исследователи экзистенциалистских естественно-правовых взглядов отмечают определённую противоречивость между психологизмом философского экзистенциализма и естественно-правовым типом правопонимания. Утверждение Мартина Хайдеггера о первичности эмоционально-практически-деятельного отношения человека к миру более соответствует к бихевиоризму в праве. Преодолеть этот психологизм стремились представители экзистенциальной философии права, однако ценой отхода от ортодоксального экзистенциализма в сторону неокантианства и неогегельянства.

Например, Макс Мюллер (1906 – 1994) эклектически объединил представления Карла Ясперса (1883 – 1969) об экзистенциальной свободе с гегельянским толкованием права как прогресса свободы. В соответствии с «философией существования» К. Ясперса М. Мюллер отождествлял «существование» (экзистенцию, внутренний и непознанный уровень бытия человека и духа) и свободу: экзистенция – это свободная самореализация человека, который осознает свою сущность – свободу. Отстаивание своей экзистенции – гарантия человека на право, реализуемое в социальном общении.

Правила взаимоотношений, права и обязанность с самого начала пребывают в экзистенции. Иными словами, действительное общение у М. Мюллера вытекает из экзистенции, предусматривающей начальное бытие-в-мире. Реализация бытия-в-мире в свободных решениях и является выражением естественного права.

М. Мюллер выделяет три основных момента в понимании естественного права:

1) придание позитивному праву (норме, закону) свободного решения, благодаря чему «мёртвая» норма «оживает» в случае совпадения с содержанием решения;

2) обусловленность «истинности» решения «существованием» (первично-правовыми структурами бытия-в-сознании);

3) подход к историческому бытию права как к одноразовому решению в неповторимой индивидуальной ситуации.

По поводу истинности принятого решения размышляет и Эрих Фехнер (1903 – 1991). По его убеждению, принятие истинного решения связано с «извлечением бытия из его скрытности». При этом каждый раз происходит становление нового содержания естественного права; существует ли в «сокрытости бытия» уже готовое естественное право – этот вопрос должен оставаться нерешённым.

Истинность же принятого решения обнаруживается во время следующего его осуществления в сфере «эмпирического» бытия. Отсюда – риск принятия неправильного решения. Тем не менее, только таким путём можно «натолкнуться» на «естественное право со становящимся содержанием». По своему происхождению оно субъективно, но объективно по своим целям.

Эволюция экзистенциального толкования естественного права рассматривается в философии права уже упоминавшегося Вернера Майхофера. В его трудах заметна тенденция к поиску общезначимых масштабов права. Вначале он пытался связать иррациональный субъективизм индивидуального бытия со сферой бытия социального, внедрив новую категорию «бытие-в-качестве». Последнее мыслилось В. Майхоферу в качестве основы истинного решения, ибо оно обладает элементами экзистенциального «самобытия» в эмпирическом «со-бытии» социального мира.

«Бытие-в-качестве» выступает опосредующим звеном между экзистенцией и сферой реализации права. При этом типовая роль человека в социальной жизни определяется не внешними условиями, а внутренними предпочтениями субъекта. Здесь В. Майхофер делает решительный шаг от ортодоксального экзистенциализма к неокантианству, а именно: правовое решение как истинное в конце концов определяется бытием-в-сознании, хотя непосредственно оно извлекается субъектом из своего бытия-в-качестве, субъектом, который осознает свою типовую роль в конкретной ситуации вследствие своей разумности.

Разумность субъективного решения – это уже не проекция дорефлективных структур бытия-в-праве. Критерием правильности действий человека в бытии-в-качестве В. Майхофер называет «конкретное естественное право», или природу вещей, то есть выведение из разума максимы поведения в конкретной ситуации, – не что иное, как конкретные требования на основе категорического императива.

Тем не менее такого рода субъективистское обоснование естественного права не вполне удовлетворяло В. Майхофера. В работе «Естественное право как право экзистенции» (1963) он уже противопоставляет разумность экзистенциалистски порождённого решения и реализацию этого решения в эмпирическом бытии: структура мира антагонистична, благо одного закономерно оборачивается злом для другого. В связи с этим проблема естественного права — это не столько вопрос рациональности происхождения истинного права, сколько вопрос создания в мире разумного порядка межличностных отношений.