Русская смекалка претив немецкого расчета

В центре сожженного еще в 1941 году села стояла церковь с высокой колокольней и облезлым куполом когда-то голубого цвета. В церковь попал снаряд и расколол ее пополам, как ножом, сверху вниз. Одна половина осталась стоять, а другая лежала, нисколько не разрушившись, а абсолютно целая. Казалось, пришел бы какой-то великан, поставил бы упавшую половину к стоящей - и церковь вновь была бы целой. Вот такая была старинная кладка, на века.

Вдруг в небе появился наш самолет «У-2» (на фронте его звали «ПО-2»), а немцы презрительно величали «Русс-Фанера». На них обычно летали штабные офицеры связи да наши летчицы-девчонки, и называли их «ночными бомбардировщиками», от которых, между прочим, нам частенько перепадало. Работа у них была филигранная. Между немцами и нами частенько бывало лишь 300-400 метров нейтралки, да и работали они часто не вывешивая «фонарей», а в полной темноте, с выключенными моторами и без бортовых огней. Бывало, врежут по нам, а мы уж терпим, а что делать? Они почему-то базировались всегда неподалеку от нас и даже иногда бывали у нас на передке и изучали конфигурацию немецкой обороны. Не сбивать же своих отчаянных девчонок! Мы понимали, они ведь не специально врезали по нам. Они, говорят, всей эскадрильей плакали, если это случалось, а командование давало им втык за каждую ошибку.

В этот момент из-под солнца вывернулся немецкий «Мессер» и пошел в атаку на наш «У-2». Но наш летчик его почуял, хоть он и атаковал из-под солнца, сделал разворот и обогнул колокольню церкви. Весь бурьян от воздушного потока летел в разные стороны вместе с пылью и землей. «Мессершмит» обстрелял нашего из пулемета и промазал. А наш не стрелял. «Мессер» прицепился к нашему самолету, как банный лист к одному месту. Разворачивался - и снова атаковал, а наш, как волчок, крутился вокруг колокольни на очень низкой высоте, чуть не по земле и скрывался в тучах поднятой пыли.

Деваться было некуда. У нашего скорость 300 километров в час, зато классная маневренность, а у «Мессера» - 700 километров и большая инерция, плохо управляемая. Но немца зациклило. Наконец наш летчик решил, что немец созрел и сделал хитрый маневр, как бы подставил себя против колокольни, а не спрятался за нее, как раньше. Немец пошел в очередную атаку, наш увернулся за колокольню, а немец врезался в колокольню. Взрыв, полетели кирпичи и уже больше не стояла половина церкви, а была просто груда кирпичей, которые потом оставшиеся жители брали на трубы и печи. А наш ас, летчик, настоящий виртуоз, помахал нам крылышками и не спеша потарахтел дальше по своим делам. А мы все орали «Ура»! Мы все чувствовали, как наш летчик своим хладнокровием и профессионализмом довел до бешенства немецкого летчика, заставил его потерять чувство опасности и привел его к гибели. Кроме того, не только люди, но и в данном случае, церковь своей половинкой воевала за Родину. Этот случай врезался мне в память на всю оставшуюся жизнь. Все было, как вчера, и всплывает из прошлого при словах «город Карачев, Курская дуга».

В селе из остатков домов и печек мы соорудили себе баню, с удовольствием с вениками из свежей березы, помылись первый раз за два месяца. Выдали нам новое чистое обмундирование. Батальон немного пополнился ребятами, пришед­шими из госпиталей, уже воевавшими на различных фронтах. Мы почувствовали, что нас готовят к какой- то новой серьезной операции. И не ошиблись. Это было форсирование реки Десна, захват железно­дорожного разъезда в тылу у немцев, в 62 километрах за линией фронта, блокирование реки Десна и железной дороги Брянск-Рославль в районе разъезда Девочкино.

И снова работа до седьмого пота и гибель дорогих сердцу товарищей по духу и оружию, которые стали каждому из нас братьями. И все это во имя спасения Родины. Дорогая цена Победы.