Я прошел с боями 1200 километров по Брянской, Калужской, Смоленской областям России и Могилевской области Белоруссии. Самые тяжелые операции были на реке Десна в районе железной дороги Брянск - Смоленск возле разъездов Девочкино и Рековичи и на реке Сожь. Реки в том районе глубокие с довольно сильным течением. Если Десну форсировали в июле, то Сожь - в октябре. К Сожи шли по непроходимым болотам трое суток, но город Кричев взяли. Обмундирование превратилось в грязные лохмотья, обувь распалась. На Десне немцы атаковали нас по 10-11 раз за день, пытаясь освободить от нас железную дорогу и реку Десну для катеров. Мы сидели у них, как кость в горле. С утра - «юн- керсы», затем - танки с пехотой. Стволы наших пушек не успевали остывать, поэтому огонь вели не все сразу, а по очереди.
Здесь мне пришлось в час ночи в логу, ведущему от штаба батальона к передовой восьмой роты, принять бой одному со вторым номером и станковым пулеметом «максим». Самое трудное было решить, кто идет по логу: немцы или наши. Сектор обстрела по фронту был метров 20, а в глубину - 300 метров. Я стрелял с вертикальным качанием, то ' есть в первые ряды, середину и последние. Немцев из лога не выпустил. Утром на месте ночного боя насчитали более семидесяти трупов. Меня за этот бой наградили медалью «За отвагу». Это стало возможным благодаря ночным стрельбам еще в училище, где я занимал всегда призовые места. И в дальнейшем я мысленно не раз благодарил наших учителей - офицеров Черкасского пехотного училища за то, что они нас научили результативно воевать в любых условиях и верить в свое оружие. Мой второй номер наградили медалью «За боевые заслуги».
|
|
Наш батальон первым вошел на территорию Белоруссии, и мы получили телеграмму от И.В. Сталина, где он благодарил нас и поздравлял с началом освобождения Белоруссии.
В первом белорусском городе Хотимск, который мы взяли, был молочный завод. В его подвале на леднике стояли бидоны со сметаной. Мы, десять человек, взяли себе по бидону и стали есть. Наелись «бегом», так как наверху шел бой, и вдруг один спрашивает: «А сметана-то не отравлена?» Мы все сникли, но делать нечего: выскочили из ледника и сразу же вступили в бой прямо во дворё молзавода. Оказалось, что сметана хорошая.
Следующим городом был железнодорожный узел Климовичи. Моему подразделению (девять человек) досталась центральная улица, а на ней самое большое трехэтажное здание, по-моему, сельскохозяйственного техникума. Здание контролировало перекресток, и его надо было обязательно взять, чтобы не терять людей в бессмысленных атаках. Ужами проползли по развалинам соседних разрушенных домов к первому этажу, и, по отработанной методике, вначале - гранату в окно, за гранатой - мгновенно сам. И огонь из автомата по всем углам комнаты. Так брали коридор и лестницу на второй этаж. Эти действия заняли три минуты. В таких случаях все решает скорость, напор и прицельный огонь. Заняли второй этаж, атаковали лестницу со второго на третий этаж. Немцы ее взорвали противотанковой миной. Пока мы теряли время с третьим этажом, немцы снова захватили первый этаж и подожгли бочки с соляркой, которые там были. Пришлось бежать в угловой класс и прыгать с подоконника на водосточную трубу (благо, она оказалась крепкой), по ней спускаться на землю и снова вышибать немцев с первого этажа. В этом бою мы не потеряли ни одного человека, а немцы прыгали с третьего этажа и разбивались. А в январе 1944 года меня привезли в Климовичи и положили в ту же угловую комнату сельскохозяйственного техникума, где на стене остался след от моего автомата. Там я пролежал сутки и на санлетучке был отправлен в Москву. В Климовичах госпиталь только еще начал формироваться. Стены были покрыты льдом, крысы бегали, как кошки, большущие. Нары были сколочены из свежеспиленных мороженых сосен. В санбате и полевом палаточном госпитале было куда комфортабельнее, хотя сестры носили ампулы на теле, чтобы не замерзли, под полушубком. Холода стояли жуткие. Шинель часто стояла колом - вечером намочит, к утру замерзнет. С начала учебы в училище и до ранения не приходилось спать под крышей, кроме как в обороне в землянке. Но это бывало нечасто, так как мы все время наступали, двигались вперед или перемещались по фронту. И что удивительно, никто не болел простудными заболеваниями. Но я все время хотел спать. Однажды проспал артподготовку (ночью я ходил в штаб полка со строевой запиской комбата и докладной запиской комиссара батальона). Пришел в батальон с пакетом в два часа и знал, что в пять утра наступление. Попросил ребят разбудить меня, когда начнется артподготовка, а сам завалился в окопчик, закрылся плащ-палаткой и мгновенно уснул. Проснулся полузасыпанный песком со стенок окопчика, солнце стояло в зените, батальона не было. Бой шел километрах в десяти. Вот это да!
|
|
Ноги в руки, и бегом на шум боя. К вечеру догнал своих ребят и доложил комбату о прибытии, он сказал. «Я думал, что тебя убили. Если б не знал, что ты спишь в любой обстановке, не поверил бы, что тебя не смогли разбудить четыре батареи артиллеристов».
Мне было очень совестно, будто я уклонился от боя. Хотя мне и поверили, но чувство вины осталось.
Эпизодов было много и страшных, и смешных - и всегда это была тяжелая работа, где все решает навык, смелость, расчет и точный выстрел, терпение, выносливость и спокойный уверенный тон поведения, готовность оказать помощь товарищу даже ценой своей жизни. И, конечно, огромная жажда Победы.
«Мы сурового времени дети»
22 июня 1941 года. И вновь в памяти война, неумолимая, жестокая, полная крови, слез, соленого пота, сломанных судеб людских и подвигов. Горе почти в каждой семье, за редким исключением. Более 5 тысяч артинцев не вернулись с поля битвы за свои деревни и села, за реку Уфу, за запрудный бор, за родные и знакомые до мелочей поля и леса, за свои бесконечно дорогие семьи.
Каждый фронтовик и труженик тыла знает, что война — это прежде всего тяжелейший труд с полной отдачей как духовных, так и физических сил, и не только на фронте, но и в тылу—тех, кто остался. А кто остался в тылу? Это в основном женщины — матери и жены, сестры, подростки и дети фронтовиков и рабочих трудового фронта на режимных предприятиях, да бронированные мужчины — специалисты для производства оружия, хлеба, продуктов питания и всего того, без чего фронт не может жить. В одночасье рухнула мирная жизнь в Артях с ее патриархальным укладом, когда редкая женщина в поселке работала на производстве. Семью обеспечивал один работающий мужчина, а женщина работала по дому и воспитывала детей.
|
|
Война поставила к станкам и посадила на трактора женщин и подростков. Вот одна из девичьих судеб, на которой война поставила свою печать.
Юлия Петровна Ухова (в девушках Валявина) в 1941 году осталась
без отца, который умер от болезни в ноябре 1941 года. В семье у неработающей матери 7 детей. Юля была пятым ребенком, и ей было 11 лет.
Мать, как и сотни артянок, пошла на замену мужчин, ушедших на фронт, работать. Дети работали в домашнем хозяйстве. С целью облегчения жизни этой семьи, попавшей в трудное материальное положение, тетя Юлии — Суслина Александра Михайловна взяла ее к себе в семью, где было уже 3 детей, а муж Григорий Андреевич был на фронте. Юлия в 12 лет поступила в Режевское училище № 26, которое открылось на базе Артинского механического завода и закончила его в 14 лет по специальности слесарь-наладчик оборудования одной из операций игольного производства и приступила к работе. Было страшно начинать самостоятельно работать, тем более—по наладке станков. Здесь, как и принято на Руси, снова попадает хороший, добрый человек—мастер игольного производства Дарья Михайловна Емельянова, которая отнеслась к ней по-матерински и помогла стать ей специалистом и вселила ей уверенность в себя.
А дома в семье Суслиных в 1942 году с фронта по ранению вернулся глава семейства лейтенант Григорий Андреевич Суслин. Он остался очень доволен Юлией за ее смекалку, стремление помочь по дому — работать в домашнем хозяйстве в свободное от работы время. Григорий Андреевич начал работать агентом заготконторы.
В то время, в 1942-43 годах, (малоизвестный факт) в поселке и населенных пунктах района собирали живых собак любой породы для работы на фронте, для использования их в качестве санитаров и подрывников танков. Этим в том числе и занимался Григорий Андреевич. Собирал собак и держал их до отправления в г. Красноуфимск у себя дома во дворе, в стайках и под навесом скапливалось иногда до 50 штук собак. Привязи были матерчатые, и собаки их часто ночью перегрызали и начинали свару и могли поранить друг друга. Григорий Андреевич будил Юлию и просил ее поймать отвязавшихся собак (сам не мог ловить, был ранен в бедро и горло). Почему Юлию? Никого из семьи собаки так не слушались, как Юлию. Видимо, собаки каким- то чутьем чувствовали в Юлии волевого, доброго, хорошего, сочувствующего им человека и без особого упорства давали себя привязывать. Иногда, разнимая дерущихся собак, попадало и Юлии, но не часто. Именно тогда Григорий Андреевич объявил и в шутку, и всерьез: «Юлия, присваиваю тебе звание собачьего лейтенанта». Так Юлия работала на нужды фронта и с собаками с 12 лет, и на производстве с 14 лет, Это суровое время воспитало Юлию как трудолюбивого, обязательного человека, не боящегося трудностей, способного принимать волевые решения. Потом пришла любовь, семья, дети, и она сама стала хозяйкой дома.
|
|
Сегодня Юлия Петровна пенсионер, бабушка и прабабушка. Отработала на АМЗ 41 год. 11 лет в игольном производстве и 30 лет в серпном, без прогулов, опозданий на работу и каких-либо претензий администрации. «Мне не стыдно посмотреть в глаза любому человеку, я горжусь своей жизнью и работой». Она и сегодня общительна, доброжелательна, трудолюбива, уважаема семьей и соседями. В июле ей 70. Пожелаем ей крепкого здоровья и добрых людей на жизненном пути, на которых ей всегда везло.
Воспоминания после поздравления
В конце августа нынешнего года я получил от президента Д.Медведева поздравление с 65-летием Курской битвы. И все ещё ныне живущие участники Курской битвы. А те наши однополчане (среди артян их была далеко не одна сотня), которые погибли в жесточайших боях, и израненные, вернувшиеся домой и умершие дома, не получили таких поздравлений.
Но сегодня живут их родные, жены, дети и внуки, и поэтому я привожу это поздравление полностью, ибо в победе на «огненной дуге» их доля оплачена самым дорогим – их жизнью. Пусть родные им люди помнят о них и гордятся ими. А поздравление Президента не только мое, оно наше общее, всех бойцов Курской битвы - живых и мертвых.
«Уважаемый Виктор Михайлович! Примите самые сердечные поздравления с 65-летием Курской битвы! В историческом сражении на «огненной дуге» ярко проявились самоотверженность и отвага советских солдат и офицеров, мастерство полководцев и превосходство нашей военной техники Разгром гитлеровских полчищ на Курской дуге внес коренной перелом в ходе Великой Отечественной воины, открыл дорогу на Берлин.
В Вашу честь прогремели залпы первого победоносного салюта в Москве. Время не властно над памятью, и подвиг поколения победителей вечно будет жить в наших сердцах, в сердцах наших детей и внуков, служить ярким примером героизма и беззаветной любви к Родине! Здоровья Вам, благополучия и всего самого доброго!
Президент Российской Федерации Д. Медведев».
Чем мне запомнился конец Курской битвы? Был самый конец жаркого августа 1943 года. Только что отгремела почти двухмесячная самая жестокая и кровопролитная битва. Очистился воздух от пыли и дыма, поднятого десятками и сотнями тысяч взорванных снарядов, бомб, мин, и показалось солнце не в виде бледного блюдечка, а в полной своей красе. Наступила относительная тишина после почти беспрерывного рыка войны «уу-уу-уу», когда в этом рынке не слышно отдельных выстрелов и даже залпов артиллерийский батарей, а только сплошной качающийся рев. Перестала осыпаться земля стенок траншей от постоянного сотрясения почвы. Повеяло приятным запахом лесов и лугов после зловонного сероводородного запаха неубранных разлагающихся на жаре в 30-35 градусов трупов погибших в боях людей и лошадей.
И у нас, оставшихся в живых, было чувство удивления и тихой радости, как будто мы попали совсем в другой мир, от которого уже отвыкли. И не верили сами себе, что живы. Все были настолько измотаны марш-бросками, боями, штурмовкой высоток, что устали бояться чего-либо, и принимали состояние боя как совершенно нормальную жизнь. И вдруг тишина. Фронтовики знают, что такая тишина воспринимается всегда как грозящая опасность, и не могут ни спокойно есть, ни спать. Если немцы стреляют по «передку» (передней линии обороны), значит, все в полном порядке, можно и вздремнуть вполглаза.
И тут приказ комбата: рыть землянки-блиндажи, строить баню, штаб батальона.
Был у нас в батальоне старший лейтенант Захаров, командир пулеметной роты. Он был пограничником и от самой своей погранзаставы на восток, а сейчас в нашем батальоне обратно на запад ни разу не был ранен. За спины солдат не прятался, был он человеком легендарным. Тут во время нашего отдыха решил побриться. Сел у пенька, на пенек поставил бритвенный прибор. Вдруг откуда-то прилетела шальная мина и ударила в пень. Все принадлежности вдребезги, а мина соскользнула и воткнулась в землю между ног Захарова и не взорвалась, а только порвала брюки стабилизатором. Все стоящие рядом остолбенели от неожиданности. Захаров тихонько встал и сказал: «Бриться не буду, а то еще убьют». Через секунду у всех отлегло от сердца, и раздался гомерический хохот. Это была разрядка после пережитого страха: погибнуть вот так ни за что ни про что во время отдыха, а не в бою. Еще раньше с Захаровым был другой легендарный случай. Снаряд попал под накат в блиндаж и там взорвался. Все погибли, а Захарова взрывом выбросило вверх и повесило на сосну без единой царапины, если не считать контузии. Другой случай был на моих глазах. Захаров лег отдохнуть под березку. В это время немецкие «юнкерсы» сбросили остатки бомб как раз на наше расположение. Осколок бомбы срезал березку выше головы Захарова на полметра, а другой попал в полевую сумку, на которой лежала его голова, и превратил все документы и полевую карту в единый бесформенный ком, а у него ни одной царапины. Если в батальоне в боях погибали все офицеры, то всегда Захаров временно становился комбатом, но никогда не оставался на постоянное время и говорил: «Буду комбатом, обязательно убьют, а мне надо дойти до своей погранзаставы».
Когда я был тяжело ранен в декабре 1943 года, в батальоне оставалось 20 человек, и старший лейтенант Захаров снова стал замещать комбата. Это было возле деревни Добужа, Чаусского района Могилевской области в Белоруссии. Бои там были жесточайшие. Если в нашем батальоне осталось хоть 20 человек в строю с одним офицером, то в соседнем батальоне соседнего полка от этих боев остался в живых один человек. Это наш артинец Георгий Федорович Токарев, тоже участник Орловско-Курской битвы. Оба мы с ним у себя в батальонах были командирами ячейки управления боем. Нас капитально учили тактике боя в Черкасском пехотном училище. Все это сгодилось и на Курской дуге и дальше.
Вот такие воспоминания всколыхнуло во мне поздравление Президента. Спасибо, что еще о нас помнят через 65 лет в круговерти сегодняшней жизни.
«Из июля 2009 - в сентябрь 1943»
(«Беларусь помнит уральцев», «АВ» №59 за 24 июля 2009 г.)
17 фронтовиков нашего городского округа, воевавших за освобождение Белоруссии, Указом президента республики Лукашенко были награждены медалью «65 лет освобождения Белоруссии в годы Великой Отечественной войны». Медали вручали 20 июля 2009 года глава АГО А. Константинов и военком Д. Григорьев в торжественной обстановке - на совещании руководителей предприятий, учреждений и глав сельских администраций. Особое спасибо от фронтовиков Олегу Целикову, помощнику депутата Госдумы Н. Езерского, который конкретно занимался и договорами, и получением медалей.
Мне, например, эта медаль напомнила, как в сентябре 1943 года наш 3-й батальон 407 стрелкового полка, 108 стрелковой ордена Ленина Краснознаменной дивизии 65-й армии Второго Белорусского фронта под командованием К. Рокоссовского первым вступил на территорию Белоруссии и освободил первый белорусский городок - город Хотимск, получив поздравление и благодарственную телеграмму Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина.
Еще раз спасибо всем, принимавшим участие в этом награждении, за то, что не забыли нас в сутолоке сегодняшней жизни, хотя отдельные личности стараются, используя СМИ и другие формы, переврать ход и итоги Великой Отечественной войны, преследуя свои интересы. Но пока мы живы, и пока о нас помнят, мы не позволим оболгать миллионы погибших и нас, еще живых, отвоевавших свободу и независимость нашей Родины - Союза Советских Социалистических Республик. Мы всей душой за восстановление былого величия России и Белоруссии, и наше единое государство не на бумаге, а в конкретных делах.