double arrow

Скорость, напор и прицельный огонь

Я прошел с боями 1200 километров по Брянской, Калужской, Смоленской областям России и Могилевской области Белоруссии. Самые тяжелые операции были на реке Десна в районе железной дороги Брянск - Смоленск возле разъездов Девочкино и Рековичи и на реке Сожь. Реки в том районе глубокие с довольно сильным течением. Если Десну форсировали в июле, то Сожь - в октябре. К Сожи шли по непроходимым болотам трое суток, но город Кричев взяли. Обмундирование превратилось в грязные лохмотья, обувь распалась. На Десне немцы атаковали нас по 10-11 раз за день, пытаясь освободить от нас железную дорогу и реку Десну для катеров. Мы сидели у них, как кость в горле. С утра - «юн- керсы», затем - танки с пехотой. Стволы наших пушек не успевали остывать, поэтому огонь вели не все сразу, а по очереди.

Здесь мне пришлось в час ночи в логу, ведущему от штаба батальона к передовой восьмой роты, принять бой одному со вторым номером и станковым пулеметом «максим». Самое трудное было решить, кто идет по логу: немцы или наши. Сектор обстрела по фронту был метров 20, а в глубину - 300 метров. Я стрелял с вертикальным качанием, то ' есть в первые ряды, середину и последние. Немцев из лога не выпустил. Утром на месте ночного боя насчитали более семидесяти трупов. Меня за этот бой наградили медалью «За отвагу». Это стало возможным благодаря ночным стрельбам еще в училище, где я занимал всегда призовые места. И в дальнейшем я мысленно не раз благодарил наших учителей - офицеров Черкасского пехотного училища за то, что они нас научили результативно воевать в любых условиях и верить в свое оружие. Мой второй номер наградили медалью «За боевые заслуги».

Наш батальон первым вошел на территорию Белоруссии, и мы получили телеграмму от И.В. Сталина, где он благодарил нас и поздравлял с началом освобождения Белоруссии.

В первом белорусском городе Хотимск, который мы взяли, был молочный завод. В его подвале на леднике стояли бидоны со сметаной. Мы, десять человек, взяли себе по бидону и стали есть. Наелись «бегом», так как наверху шел бой, и вдруг один спрашивает: «А сметана-то не отравлена?» Мы все сникли, но делать нечего: выскочили из ледника и сразу же вступили в бой прямо во дворё молзавода. Оказалось, что сметана хорошая.

Следующим городом был железнодорожный узел Климовичи. Моему подразделению (девять человек) досталась центральная улица, а на ней самое большое трехэтажное здание, по-моему, сельскохозяйственного техникума. Здание контролировало перекресток, и его надо было обязательно взять, чтобы не терять людей в бессмысленных атаках. Ужами проползли по развалинам соседних разрушенных домов к первому этажу, и, по отработанной методике, вначале - гранату в окно, за гранатой - мгновенно сам. И огонь из автомата по всем углам комнаты. Так брали коридор и лестницу на второй этаж. Эти действия заняли три минуты. В таких случаях все решает скорость, напор и прицельный огонь. Заняли второй этаж, атаковали лестницу со второго на третий этаж. Немцы ее взорвали противотанковой миной. Пока мы теряли время с третьим этажом, немцы снова захватили первый этаж и подожгли бочки с соляркой, которые там были. Пришлось бежать в угловой класс и прыгать с подоконника на водосточную трубу (благо, она оказалась крепкой), по ней спускаться на землю и снова вышибать немцев с первого этажа. В этом бою мы не потеряли ни одного человека, а немцы прыгали с третьего этажа и разбивались. А в январе 1944 года меня привезли в Климовичи и положили в ту же угловую комнату сельскохозяйственного техникума, где на стене остался след от моего автомата. Там я пролежал сутки и на санлетучке был отправлен в Москву. В Климовичах госпиталь только еще начал формироваться. Стены были покрыты льдом, крысы бегали, как кошки, большущие. Нары были сколочены из свежеспиленных мороженых сосен. В санбате и полевом палаточном госпитале было куда комфортабельнее, хотя сестры носили ампулы на теле, чтобы не замерзли, под полушубком. Холода стояли жуткие. Шинель часто стояла колом - вечером намочит, к утру замерзнет. С начала учебы в училище и до ранения не приходилось спать под крышей, кроме как в обороне в землянке. Но это бывало нечасто, так как мы все время наступали, двигались вперед или перемещались по фронту. И что удивительно, никто не болел простудными заболеваниями. Но я все время хотел спать. Однажды проспал артподготовку (ночью я ходил в штаб полка со строевой запиской комбата и докладной запиской комиссара батальона). Пришел в батальон с пакетом в два часа и знал, что в пять утра наступление. Попросил ребят разбудить меня, когда начнется артподготовка, а сам завалился в окопчик, закрылся плащ-палаткой и мгновенно уснул. Проснулся полузасыпанный песком со стенок окопчика, солнце стояло в зените, батальона не было. Бой шел километрах в десяти. Вот это да!

Ноги в руки, и бегом на шум боя. К вечеру догнал своих ребят и доложил комбату о прибытии, он сказал. «Я думал, что тебя убили. Если б не знал, что ты спишь в любой обстановке, не поверил бы, что тебя не смогли разбудить четыре батареи артиллеристов».

Мне было очень совестно, будто я уклонился от боя. Хотя мне и поверили, но чувство вины осталось.

Эпизодов было много и страшных, и смешных - и всегда это была тяжелая работа, где все решает навык, смелость, расчет и точный выстрел, терпение, выносливость и спокойный уверенный тон поведения, готовность оказать помощь товарищу даже ценой своей жизни. И, конечно, огромная жажда Победы.

 

«Мы сурового времени дети»

 

22 июня 1941 года. И вновь в памяти война, неумолимая, жестокая, полная крови, слез, соленого пота, сломанных судеб люд­ских и подвигов. Горе почти в каждой семье, за редким исключением. Более 5 тысяч артинцев не вернулись с поля битвы за свои деревни и села, за реку Уфу, за запрудный бор, за родные и зна­комые до мелочей поля и леса, за свои бесконечно дорогие семьи.

Каждый фронтовик и труженик тыла знает, что война — это прежде всего тя­желейший труд с полной отдачей как духовных, так и физических сил, и не только на фронте, но и в тылу—тех, кто остался. А кто остался в тылу? Это в ос­новном женщины — матери и жены, сестры, подростки и дети фронтовиков и рабочих трудового фронта на режим­ных предприятиях, да бронированные мужчины — специалисты для производ­ства оружия, хлеба, продуктов питания и всего того, без чего фронт не может жить. В одночасье рухнула мирная жизнь в Артях с ее патриархальным ук­ладом, когда редкая женщина в посел­ке работала на производстве. Семью обеспечивал один работающий мужчи­на, а женщина работала по дому и воспитывала детей.

Война поставила к станкам и посадила на трактора женщин и подростков. Вот одна из девичьих судеб, на которой война поставила свою печать.

Юлия Петровна Ухова (в девушках Валявина) в 1941 году осталась
без отца, который умер от болезни в ноябре 1941 года. В семье у неработающей матери 7 детей. Юля была пятым ребенком, и ей было 11 лет.
Мать, как и сотни артянок, пошла на замену мужчин, ушедших на фронт, работать. Дети работали в домашнем хозяйстве. С целью облегчения жизни этой семьи, попавшей в трудное мате­риальное положение, тетя Юлии — Суслина Александра Михайловна взяла ее к себе в семью, где было уже 3 детей, а муж Григорий Андреевич был на фронте. Юлия в 12 лет поступила в Режевское училище № 26, которое откры­лось на базе Артинского механическо­го завода и закончила его в 14 лет по специальности слесарь-наладчик обору­дования одной из операций игольного производства и приступила к работе. Было страшно начинать самостоятельно работать, тем более—по наладке станков. Здесь, как и принято на Руси, снова по­падает хороший, добрый человек—мас­тер игольного производства Дарья Михайловна Емельянова, которая отнес­лась к ней по-матерински и помогла стать ей специалистом и вселила ей уверенность в себя.

А дома в семье Суслиных в 1942 году с фронта по ранению вернулся глава семейства лейтенант Григорий Андре­евич Суслин. Он остался очень дово­лен Юлией за ее смекалку, стремление помочь по дому — работать в домаш­нем хозяйстве в свободное от работы время. Григорий Андреевич начал рабо­тать агентом заготконторы.

В то время, в 1942-43 годах, (малоиз­вестный факт) в поселке и населенных пунктах района собирали живых собак любой породы для работы на фронте, для использования их в качестве сани­таров и подрывников танков. Этим в том числе и занимался Григорий Андре­евич. Собирал собак и держал их до отправления в г. Красноуфимск у себя дома во дворе, в стайках и под наве­сом скапливалось иногда до 50 штук собак. Привязи были матерчатые, и со­баки их часто ночью перегрызали и на­чинали свару и могли поранить друг друга. Григорий Андреевич будил Юлию и просил ее поймать отвязав­шихся собак (сам не мог ловить, был ранен в бедро и горло). Почему Юлию? Никого из семьи собаки так не слуша­лись, как Юлию. Видимо, собаки каким- то чутьем чувствовали в Юлии волевого, доброго, хорошего, сочувствующего им человека и без особого упорства дава­ли себя привязывать. Иногда, разнимая дерущихся собак, попадало и Юлии, но не часто. Именно тогда Григорий Андре­евич объявил и в шутку, и всерьез: «Юлия, присваиваю тебе звание соба­чьего лейтенанта». Так Юлия работала на нужды фронта и с собаками с 12 лет, и на производстве с 14 лет, Это суровое время воспитало Юлию как трудолюбивого, обязательного челове­ка, не боящегося трудностей, способно­го принимать волевые решения. Потом пришла любовь, семья, дети, и она са­ма стала хозяйкой дома.

Сегодня Юлия Петровна пенсионер, бабушка и прабабушка. Отработала на АМЗ 41 год. 11 лет в игольном произ­водстве и 30 лет в серпном, без про­гулов, опозданий на работу и каких-ли­бо претензий администрации. «Мне не стыдно посмотреть в глаза любому че­ловеку, я горжусь своей жизнью и ра­ботой». Она и сегодня общительна, доброжелательна, трудолюбива, уважа­ема семьей и соседями. В июле ей 70. Пожелаем ей крепкого здоровья и доб­рых людей на жизненном пути, на ко­торых ей всегда везло.

 

 

Воспоминания после поздравления

 

В конце августа нынеш­него года я получил от прези­дента Д.Медведева поздрав­ление с 65-летием Курской битвы. И все ещё ныне живущие участники Курской битвы. А те наши однополчане (среди артян их была далеко не одна сотня), которые погибли в жесточайших боях, и израненные, вернув­шиеся домой и умершие дома, не получили таких поздрав­лений.

Но сегодня живут их родные, жены, дети и внуки, и поэтому я привожу это поздрав­ление полностью, ибо в победе на «огненной дуге» их доля оплачена самым дорогим – их жизнью. Пусть родные им люди помнят о них и гордятся ими. А поздравление Президента не только мое, оно наше общее, всех бойцов Курской битвы - живых и мертвых.

«Уважаемый Виктор Михайлович! Примите самые сердечные поздравления с 65-летием Курской битвы! В историческом сражении на «огненной дуге» ярко проявились самоотверженность и отвага советских солдат и офицеров, мастерство полководцев и превосходство нашей военной техники   Разгром гитлеровских полчищ на Курской дуге внес корен­ной перелом в ходе Великой Отечественной воины, открыл дорогу на Берлин.

В Вашу честь прогре­мели залпы первого победо­носного салюта в Москве. Время не властно над па­мятью, и подвиг поколения победителей вечно будет жить в наших сердцах, в сердцах наших детей и внуков, слу­жить ярким примером геро­изма и беззаветной любви к Родине! Здоровья Вам, благополучия и всего самого доброго!

Президент Российской Федерации Д. Медведев».

Чем мне запомнился конец Курской битвы? Был самый конец жаркого августа 1943 года. Только что отгремела почти двухмесячная самая жестокая и кровопролитная битва. Очистился воздух от пыли и дыма, поднятого десятками и сотнями тысяч взорванных снарядов, бомб, мин, и пока­залось солнце не в виде бледного блюдечка, а в полной своей красе. Наступила относи­тельная тишина после почти беспрерывного рыка войны «уу-уу-уу», когда в этом рынке не слышно отдельных выстрелов и даже залпов артиллерийский батарей, а только сплошной качающийся рев. Перестала осыпаться земля стенок тран­шей от постоянного сотрясения почвы. Повеяло приятным запахом лесов и лугов после зловонного сероводородного запаха неубранных разлагаю­щихся на жаре в 30-35 градусов трупов погибших в боях людей и лошадей.

И у нас, оставшихся в живых, было чувство удивления и тихой радости, как будто мы попали совсем в другой мир, от которого уже отвыкли. И не верили сами себе, что живы. Все были настолько измотаны марш-бросками, боями, штурмовкой высоток, что устали бояться чего-либо, и принимали состояние боя как совершенно нормальную жизнь. И вдруг тишина. Фронтовики знают, что такая тишина воспринимается всегда как грозящая опасность, и не могут ни спокойно есть, ни спать. Если немцы стреляют по «передку» (передней линии обороны), значит, все в полном порядке, можно и вздремнуть вполглаза.

И тут приказ комбата: рыть землянки-блиндажи, строить баню, штаб батальона.

Был у нас в батальоне старший лейтенант Захаров, командир пулеметной роты. Он был пограничником и от самой своей погранзаставы на восток, а сейчас в нашем батальоне обратно на запад ни разу не был ранен. За спины солдат не прятался, был он человеком легендарным. Тут во время нашего отдыха решил побрить­ся. Сел у пенька, на пенек поставил бритвенный прибор. Вдруг откуда-то прилетела шальная мина и ударила в пень. Все принадлежности вдребезги, а мина соскользнула и воткну­лась в землю между ног Заха­рова и не взорвалась, а только порвала брюки стабилизатором. Все стоящие рядом остолбенели от неожиданности. Захаров тихонько встал и сказал: «Бриться не буду, а то еще убьют». Через секунду у всех отлегло от сердца, и раздался гомерический хохот. Это была разрядка после пережитого страха: погибнуть вот так ни за что ни про что во время отдыха, а не в бою. Еще раньше с Захаровым был другой леген­дарный случай. Снаряд попал под накат в блиндаж и там взорвался. Все погибли, а Захарова взрывом выбросило вверх и повесило на сосну без единой царапины, если не считать контузии. Другой случай был на моих глазах. Захаров лег отдохнуть под березку. В это время немецкие «юнкерсы» сбросили остатки бомб как раз на наше расположение. Оско­лок бомбы срезал березку выше головы Захарова на полметра, а другой попал в полевую сумку, на которой лежала его голова, и превратил все документы и полевую карту в единый бес­форменный ком, а у него ни одной царапины. Если в бата­льоне в боях погибали все офицеры, то всегда Захаров временно становился комбатом, но никогда не оставался на постоянное время и говорил: «Буду комбатом, обязательно убьют, а мне надо дойти до своей погранзаставы».

Когда я был тяжело ранен в декабре 1943 года, в батальоне оставалось 20 чело­век, и старший лейтенант Заха­ров снова стал замещать ком­бата. Это было возле деревни Добужа, Чаусского района Могилевской области в Бело­руссии. Бои там были жесточай­шие. Если в нашем батальоне осталось хоть 20 человек в строю с одним офицером, то в со­седнем батальоне соседнего полка от этих боев остался в живых один человек. Это наш артинец Георгий Федорович Токарев, тоже участник Орлов­ско-Курской битвы. Оба мы с ним у себя в батальонах были командирами ячейки управления боем. Нас капитально учили тактике боя в Черкасском пехот­ном училище. Все это сгодилось и на Курской дуге и дальше.

Вот такие воспоминания всколыхнуло во мне поздрав­ление Президента. Спасибо, что еще о нас помнят через 65 лет в круговерти сегодняшней жизни.

 

 

«Из июля 2009 - в сентябрь 1943»

(«Беларусь помнит уральцев», «АВ» №59 за 24 июля 2009 г.)

 

17 фронтовиков на­шего городского округа, вое­вавших за освобождение Бело­руссии, Указом президента республики Лукашенко были награждены медалью «65 лет освобождения Белоруссии в годы Великой Отечественной войны». Медали вручали 20 июля 2009 года глава АГО А. Константинов и военком Д. Григорьев в торжественной обстановке - на совещании руководителей предприятий, учреждений и глав сельских администраций. Особое спаси­бо от фронтовиков Олегу Целикову, помощнику депутата Госдумы Н. Езерского, который конкретно занимался и договорами, и получением медалей.

Мне, например, эта ме­даль напомнила, как в сентябре 1943 года наш 3-й батальон 407 стрелкового полка, 108 стрел­ковой ордена Ленина Красно­знаменной дивизии 65-й армии Второго Белорусского фронта под командованием К. Роко­ссовского первым вступил на территорию Белоруссии и осво­бодил первый белорусский городок - город Хотимск, полу­чив поздравление и благодар­ственную телеграмму Верхов­ного Главнокомандующего И.В. Сталина.

Еще раз спасибо всем, принимавшим участие в этом награждении, за то, что не забыли нас в сутолоке сегодняш­ней жизни, хотя отдельные личности стараются, используя СМИ и другие формы, пере­врать ход и итоги Великой Отечественной войны, пре­следуя свои интересы. Но пока мы живы, и пока о нас помнят, мы не позволим оболгать мил­лионы погибших и нас, еще живых, отвоевавших свободу и независимость нашей Родины - Союза Советских Социалисти­ческих Республик. Мы всей душой за восстановление было­го величия России и Белорус­сии, и наше единое государство не на бумаге, а в конкретных делах.




Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: