Человек и медведь в голоцене Северной Евразии (по археозоологическим данным)

1 2 3 4 5 6

НАРОДЫ СИБИРИ: ИСТОРИЯ И

КУЛЬТУРА. МЕДВЕДЬ В ДРЕВНИХ И

СОВРЕМЕННЫХ КУЛЬТУРАХ СИБИРИ

(âûáîðêà)

НОВОСИБИРСК

2000

©Институт археологии и этнографии СО РАН

Содержание

П.А. Косинцев Человек и медведь в голоцене Северной Евразии

(по археозоологическим данным)…………………………………..2

Т.Н. Троицкая Культ медведя в вехнем и среднем Приобье в первом

тысячилетии н.э. ………………………………………………………..……12

В.М. Кулемзин Культ медведя и шаманизм у обских угров………………..17

А.А. Люцидарская Медвежьи песни как феномен культуры сибирских

угров………………………………………………………………………….….22

Ф.Ф. Болонев, Е.Ф. Фурсова Культ медведя в верованиях крестьян

Сибири (следы прошлого в настоящем)………………….33

П.А. Косинцев

Человек и медведь в голоцене Северной Евразии (по археозоологическим данным)

Остатки медведей (род Ursus L., 1758) на территории Северной Евразии известны начиная с раннего плейтоцена [1, с. 249 - 254], и человек на протяжении всего времени заселения Восточной Европы и Северной Азии сталкивался с этими животными. Материалов, отражающих взаимодействие человека и медведя на протяжении плейстоцена, очень немного. Имеются немногочисленные данные о находках единичных костей медведей на некоторых стоянках эпохи палеолита. Неизмеримо больше материалов об этом взаимодействии для голоцена, что и обусловило хронологические рамки рассмотрения этой проблемы.

В Северной Евразии на протяжении голоцена и до современности обитает три вида медведей: бурый медведь - Ursus arctos L., белый медведь - Ursus maritimus Phipps и черный или гималайский медведь - Ursus thibetanus G. Cuvier. Ареал последнего вида лишь отчасти заходит в пределы рассматриваемого региона, и данных в интересующем нас аспекте о нем нет, поэтому он исключен из рассмотрения.

Характер взаимодействия между человеком и медведем определялся двумя факторами: относительной малочисленностью в природе и своеобразными биологией и внешним обликом медведей. Отсюда следует и та роль, которую играл медведь в экономической и духовной жизни древнего человека. С одной стороны, медведи накогда не имели существенного значения как объект промысла (за одним исключением), а с другой - играли важную роль в мифологических представлениях и культурах. Все это, прямо или косвенно, нашло отражение в археозоологических материалах.

Белый медведь - U. maritimus Phipps, 1774. Ареал циркумполярный и охватывает всю тундровую зону. Его контакты с человеком были ограниченными в силу дисперсности и малочисленности человеческих коллективов в Арктике. Слабая археологическая изученность этой зоны не позволяет сколько-нибудь подробно рассмотреть характер проявления и специфику этих контактов. Имеются буквально единичные данные о находках костей белого медведя на археологических памятниках. Уникальной не только для белого медведя, но и для всей рассматриваемой проблемы является мезолитическая стоянка (возраст по С¹⁴ около 8 тысяч лет) на острове Жохова (архипелаг Де-Лонга, Новосибирские острова). На ней кости белого медведя составляют половину всех костных остатков [2, с. 29 - 30; 3, с. 56 - 59]. Во всей Северной Евразии больше пока не известно ни одного человеческого коллектива, в питании которого медведь (белый или бурый) имел бы такое большое значение. Вызвано это, видимо, несколькими причинами: во-первых, относительно высокой численностью местной популяции медведей; во-вторых, в целом низкой абсолютной численностью всех промысловых видов в условиях высокой Арктики, что заставляло жителей стоянки активно охотиться на этого сильного и опасного зверя; в-третьих, эта стоянка, по всей видимости, принадлежала типичным континентальным, а не морским охотникам, которые владели приемами охоты на него.

О роли белого медведя в культах древнего населения тундровой зоны практически нет данных. Для этнографической современности известна его большая роль в жертвоприношениях ненцев [4, с. 53 - 54; 5, с. 135 - 136; 6, с. 36 - 39]. Так, об известном жертвеннике на самой северной оконечности Ямала Б.М. Житков в начале нашего века писал: “...нагромождена громадная куча, состоявшая сплошь из черепов белых медведей” [4, с. 53].

Бурый медведь - U. arctos L., 1758. В прошлом ареал этого вида охватывал полностью лесную, лесостепную, лесотундровую зоны и отчасти - степную зону [7, с. 292 - 294; 8, с. 416 - 425]. Наибольшую численность он имеет в лесной зоне [8, с. 437 - 438]. Таким образом, в древности его контакты с человеком были очень обширны по географии, и чаще всего сталкиваться с ним должны были жители лесной зоны. Основными формами взаимодействия бурого медведя и человека в прошлом были промысловая и культовая деятельность последнего.

Промысел. Имеющиеся в литературе данные по видовому составу костных остатков из раскопок поселений свидетельствуют, что охота на бурого медведя велась на протяжении всего голоцена по всему рассматриваемому региону: от рек Прут [9, с. 59 - 62] и Неман [10, с. 178] до Приморья [11, с. 344 - 348] и Камчатки [12, с. 41 - 43].

Бурый медведь не образует скоплений и относительно малочисленен в природе, поэтому добывать его возможно эпизодически, по 1 - 2 особи за одну охоту. Соответственно после утилизации туши костные остатки попадали в культурный слой небольшими порциями и при естественном захоронении распределены в слое дисперсно, не образуя скоплений. Скопления возможны при целенаправленном собирании человеком его костей в определенных местах. Такой характер распределения костей в культурном слое весьма затрудняет количественный анализ остатков медведя. В случае дисперсного распределения кости при раскопках находят в небольшом количестве, а если площадь раскопа небольшая, то их можно и вовсе не найти. В случае искусственной концентрации костей, раскоп может вскрыть такое скопление и тогда их доля среди всех остатков будет завышенной. Находки подобных скоплений, как и характер раздробленности костей, не всегда указываются при описании археозоологического материала, что еще более затрудняет анализ. По этим причинам приводимые ниже результаты имеют характер тенденций, а не четких закономерностей.

Для оценки роли медведя в жизни людей был проведен аналаз литературных и оригинальных данных о количестве его костных остатков на поселениях разных археологических культур и из разных регионов. В первой колонке таблицы 1 пронумерованы территории, если на них изучен ряд археологических культур и отдельные культуры. Во второй колонке - количество памятников, включенных в анализ; в третьей - абсолютное количество костей медведя; в четвертой - их доля от костей всех диких видов; в пятой - доля от костей диких хищных видов. Данные по Прибалтике взяты из работ К.Л. Паавера [13, с. 437 - 440] и В.И. Цалкина [14, с. 130 - 131]; по триполью, скифской, юхновской, дьяковской, роменской, борщевской культурам и Древней Руси - из работ В.И. Цалкина [10, с. 175 - 183; 14, с. 74 - 77; 15, с. 268 - 277; 16, с. 98 - 103]; по Киевской Руси - из работы Н.Г. Тимченко [17, с. 171 - 173]; по культурам Среднего Поволжья, Прикамья и Южного Приуралья - из сводки А.Г. Петренко [18, с. 149 - 169] и оригинальные данные; по культурам Западной Сибири - из работ Н.Г. Смирнова [19, с. 38 - 39], В.И. Молодина [20, с. 73, 153, 172] и оригинальные данные; по пещерным святилищам Урала - из работ И.Е. Кузьминой [21, с. 52 - 53], П.А. Косинцева и А.В. Бородина [22, с. 123] и оригинальные данные.

Таблица 1

Количество и доля остатков бурого медведя на археологических памятниках Северной Евразии

	Территория	n	Кол-во костей, экз.	Доля от диких, %	Доля от хищных, %
	культура		Min - M - Max	Min - M - Max	Min - M - Max
1.	Прибалтика
	мезолит	2	9 - 41.5 - 74	1.1 - 1.5 - 1.8	52.8 - 52.9 - 52.8
	неолит	14	1 - 74 - 613	0.4 - 3.6 - 15.6	7.7 - 50.2 - 100.0
	эпоха бронзы	10	1 - 29 - 168	0.04 - 1.9 - 8.6	12.5 - 36.6 - 95.0
	ранний железный век	8	1 - 6.8 - 38	0.4 - 2.7 - 11.6	25.0 - 69.8 - 100.0
	средневековье	23	1 - 7.4 - 2.6	0.4 - 7.5 - 100.0	3.8 - 45.6 - 100.0
2.	Триполье	14	1 - 6.1 - 41	0.1 - 1.8 - 5.6	13.0 - 36.4 - 100.0
3.	Скифская	11	1 - 8.3 - 41	1.5 - 10.0 - 20.0	4.0 - 57.5 - 100.0
4.	Юхновская	6	1 - 3.5 - 6	3.3 - 18.2 - 41.7	16.7 - 70.7 - 100.0
5.	Дьяковская	11	1 - 25.5 - 105	2.4 - 14.5 - 80.0	25.0 - 53.8 - 100.0
6.	Роменская и борщевская	5	3 - 14.2 - 37	1.9 - 3.3 - 7.0	37.5 - 60.5 - 81.8
7.	Древняя Русь	9	2 - 11.3 - 38	0.3 - 5.2 - 17.2	9.6 - 49.2 - 90.5
8.	Киевская Русь	6	1 - 17.0 - 85	0.4 - 4.7 - 14.3	25.0 - 44.2 - 80.0
9.	Нижняя Кама и Среднее Поволжье
	неолит - ранняя бронза	5	1 - 5.4 - 16	0.5 - 3.0 - 10.0	22.2 - 60.7 - 100.0
	поздняя бронза	6	1 - 4.7 - 14	0.9 - 20.0 - 58.8	45.2 - 88.1 - 100.0
	Ананьинская	9	1 - 19.6 - 82	1.2 - 22.2 - 72.6	7.4 - 56.0 - 100.0
	Волжская Булгария	5	1 - 2 - 3	2.8 - 35.8 - 100.0	8.3 - 75.0 - 100.0
10.	Верхнее Прикамье
	Ананьинская	7	1 - 69.1 - 411	2.8 - 6.8 - 14.6	23.6 - 43.0 - 79.2
	Гляденовская	4	3 - 6.5 - 11	8.5 - 25.4 - 56.3	100.0
	Позднее средневековье	10	1 - 8.5 - 43	0.3 - 10.3 - 78.6	3.8 - 55.5 - 100.0
11.	Южное Приуралье
	Средневековье	9	1 - 5.3 - 21	2.5 - 16.0 - 51.2	50.0 - 86.1 - 100.0
12.	Западная Сибирь
	лесостепь	13	1 - 7.3 - 34	0.1 - 8.1 - 25.0	4.6 - 57.7 - 100.0
	поздняя бронза
	Лесная зона
	Позднее средневековье
	Поселения	12	1 - 8.8 - 31	0.4 - 3.4 - 8.6	14.3 - 37.7 - 100.0
	Святилища	6	6 - 88.6 - 279	0.9 - 37.4 - 73.5	81.3 - 93.8 - 100.0
13.	Пещеры Урала	8	40 - 379.6 - 1210	16.4 - 48.4 - 79.2	34.9 - 81.4 - 97.9

Анализ данных таблицы 1 показывает, что количество костных остатков как абсолютно, так и относительно, очень сильно колеблется - в десятки и сотни раз. О том, что это вызвано не только разным объемом выборок, но и более глубокой причиной, свидетельствует почти одинаковый размах колебаний доли костей медведя от остатков всех диких видов и абсолютного количества костей. Такой причиной является эпизодичность, т.е. нестабильность добычи этого вида жителями каждого поселения, что связано с низкой численностью его в природе. О том, что анализируемые данные в целом отражают численность медведя в природе, говорит тот факт, что на поселениях, расположенных в лесной зоне, независимо от типа хозяйства и культурной принадлежности, среднее количество костей медведя больше (25 экземпляров), чем в лесостепной (7 экземпляров). На поселениях, принадлежащих культурам с присваивающим типом хозяйства, количество костей медведя колеблется от 5,4 до 74, в среднем около 29 экземпляров; их доля от остатков всех диких видов - от 1,5 до 3,6%, в среднем 2,8%; от диких хищных колеблется от 36,6 до 60,7, в среднем - 49,8%. На поселениях культур с производящим типом хозяйства количество костей изменяется от 2,0 до 25,5, в среднем 13 экземпляров; их доля от остатков всех диких видов изменяется от 1,8 до 35,8, в среднем 13,1%; среди диких хищных они составляют от 36,4 до 100,0, в среднем 61,8%. Среднее количество костей больше на первой группе поселений, что и не удивительно, т.к. все они находятся в лесной зоне. Необычно то, что относительная численность костей на них меньше, чем на поселениях второй группы. Это указывает на то, что кости медведя попадали в культурный слой поселений, имеющих производящий тип хозяйства, чаще, чем поселений с присваивающим типом хозяйства. Связано это может быть с двумя причинами. Первая - это относительно большая добыча медведей населением поселений с производящей экономикой. Большая часть этих поселений находится в лесостепной зоне (см. выше). Относительная же доля медведей выше, что позволяет говорить об избирательной охоте на медведя этого населения. Вторая причина может состоять в том, что население культур с присваивающим типом хозяйства использовали часть костей (или добытых особей) в культовых действиях, и они оказались захоронеными вне поселений. Вследствии этого доля костей медведя в материалах поселений могла оказаться заниженной. Определить, могла ли вторая причина существенновлиять на соотношение костей на поселениях, позволяют данные по культурам лесной зоны. Для Западной Сибири имеются данные по поселениям и святилищам культур с присваивающим типом хозяйства. На святилищах доля костей медведя от всех диких видов составляет 37,4%, а от хищных - 93,8%; на поселениях соответственно - 3,4 и 37,7% (табл. 1). Для культур с присваивающим типом хозяйства в Прибалтике неизвестны святилища с костями медведя, т.е. эта причина уменьшения доли костей, вероятно, отсутствовала. На поселениях этих культур доля костей медведя ои всех диких видов 2,8%, а от хищных - 45,2%. Эти показатели очень близки к показателям по поселениям лесной зоны Западной Сибири, чье население часть особей медведей оставляло на святилищах. Таким образом на поселениях культур с одинаковым типом хозяйства, находящихся в сходных природных условиях (лесная зона), доля костей медведя одинакова, несмотря на то, что одни совершали жнртвоприношения медведя, а другие нет. Это позволяет допустить, что жертвоприношения части особей на святилищах вне поселений существенно не сказывалось на соотношении костных остатков в поселенческих материалах.

На поселениях культур с присваивающим типом хозяйства Нижней Камы и Поволжья, для которых также неизвестны святилища с остатками медведя, доля его костей тоже очень низка (табл. 1). Это отражает в целом незначительную рольмедведя в питании этих групп населения, что согласуется с его низкой численностью в природе. На фоне этого рольмедведя в добыче (но не в питании) населения культур с призводящей экономикой относительно высокая (табл. 1), причиной чему, на наш взгляд, целенаправленная охота на медведя. Основу питания этого населения составляли домашние животные и в малой степени - дикие, поэтому такая избирательтность охоты объясняется, как мне кажется, не потребностью в мясе, а престижностью добычи этого зверя.

О характере утилизации добытого зверя свидетельствует сохранность и состав костных остатков. К сожалению, эти данные есть не во всех работах, но там, где они имеются, авторы указывают на раздробленность черепов и длинных трубчатых костей в материалах из поселений. Аналогичную сохранность имеют остатки медведя из поселений эпохи бронзы, раннего железного века и средневековья Приуралья и Западной Сибири. Это свидетельствует об использовании мяса медведя в пищу.

Культ медведя был широко распространен среди коренного населения лесной зоны, что нашло свое отражение и в археозоологических материалах. Наиболее ярко это проявилось в жертвенных комплексах, древних святилищах лесной зоны Северной Евразии. В Восточной Европе святилища с костями медведя известны начиная с раннего железного века. Это костища ананьинско-гляденевского времени в Верхнем Прикамье [23, с. 146 - 147]. Существовали костища и в более позднее, ломоватовское время. Остатки медведя найдены не на всех костищах, их количество невелико, и они сильно раздроблены [23, с. 148]. В средневековье основной ареал святилищ с костями медведя смещается к северу, в районы Северного Приуралья. Самым северным из них является Хэйбидя-Пэдарское жертвенное место в Большеземельской тундре, на котором найдены клыки и верхняя челюсть медведя [23, с. 26]. В южных районах лесной зоны значение медведя как жертвенного животного, видимо, уменьшается. Для средневековья этих районов известна одна находка такого рода - жертвенник на городище Шудьякар (верховья р. Камы), где найдена одна кость этого животного [25, с. 97].

Таблица 2

Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями: