2020-06-08
239
Академик В.В. Бартольд обнаружил закономерность: «легенды о Хызре появляются там, где присутствуют суфии. Говоря о Хызре дервиши сообщают, что истории о нем порой далеки от правды, потому, что говорить о нем не разрешается никому. Приходит он только тогда, когда в нем нуждаются. С Хызром может встретится любой человек, но какую пользу он извлечет зависит насколько чисты его намерения».
В отличие от салафитов и захиритов[798], шииты, исмаилиты, суфии и некоторые другие мусульманские течения не ограничились экзотерическим аспектом Корана, хотя и принимают его.Опираясь на духовное толкование (тавил) считают, что Коран — это не только откровение, но и тайна, сравнимая с душой, дающей жизнь телу. Их подход заключается в понимании, что события в писании имеют сокрытые глубины, поэтому смотрят за пределы буквальных интерпретаций. В суре Семейство Имрана (3:7): «Он – Тот, Кто ниспослал тебе Писание, в котором есть ясно изложенные аяты, составляющие мать Писания, а также другие аяты, являющиеся иносказательными. А обладающие основательными знаниями говорят: «Мы уверовали в него. Все это – от нашего Господа», дается предупреждение, Коран содержит как «ясно изложенные аяты» - захир так и «являющиеся иносказательными» - батын, и не исключает возможность постижения этих знаний человеком, «обладающим основательными знаниями» и «обладающим разумом».
Суфии в богознании различают «пророчество» (нубувва) пророков и «святость» (вилайат) суфийских муршидов (шейхов, пиров), полагают, что пророчеству способствует откровение (вахй[799]), а святости – вдохновение (илхам). Они верят в возможность непосредственного общения с Богом для получения откровения, которого были удостоены пророки, и Хадр в этом плане символ доступа к божественной тайне (гайб), пример получения освещения непосредственно от Бога, без человеческого посредничества. Он обладатель мудрости (хикма) и вдохновения, дарующий святость и способный совершать чудодейственные поступки, скрытый и постоянно присутствующий инициатор тех, кто ходит мистическим путем, он, который может привести к бессмертию, нарушая связь с материальным миром.
Диалог Мусы и Хадра (18:66): «Могу ли я последовать за тобой, чтобы ты научил меня о прямом пути (рушду), тому, чему ты обучен?» - напоминает традицию бесед шейха и мюрида в момент посвящения, где рушд - «правильное наставничество» или тарика, а слово «муршид», производное от того же корня РШД, означает «наставник».
Как утверждает ас-Саррадж[800], суфии использовали этот отрывок в качестве аргумента в пользу концепции превосходства откровения над пророчеством. Легко заметить, как Хадр постепенно становится прототипом наставника.[801] Но Хадр для суфиев не имя собственное, а атрибут (сыфат), качество, присуще пророку, отсюда и форма обращения Хидр Наби и Хидр Айлас.
Посредством медитации и изнурительных практик в аскетическом уединении (хальва), суфии достигают состояния Боговдохновения, становятся открытой дверью для Присутствия и получения знания трансцендентного. О прогрессе мюрида при прохождении суфийских стадий и стоянок наставник судит толкуя его сны и видения в период 40 дневного поста, предшествующего посвящению, очевидно заимствованного у христиан в подражание 40-дневному посту пророка Илии (3 Цар. 19: 8), пророка Моисея (Исх. 34: 28), а также Иисуса Христа (Мф. 4: 1–2; Мк. 1: 12–13; Лк. 4: 1–2), перед полученим каждым из них откровения.
Время поста дает возможность с помощью молитвы и воздержания изменить себя, осознать превосходство духовного над материальным, испытать свою веру и волю, очиститься телесно и духовно.
Огромное значение в суфизме придается появлению Хадра в видениях в часы бодрствования и во время сна, которые становится весомым аргументом, позволяющим избранному обосновать свое право на мистический Путь.
Приход Хадра обязательно сопровождается зеленым - соединением голубого и желтого тонов, в символике которых суфийский мастер Идрис Шах находит следующую аналогию – «солнце в небе» или «крупица золота в море». Зеленный (хадар) - соединяет холодный синий свет интеллекта - «икан»[802] (истинную уверенность) с эмоциональной теплотой желтого - «иман»[803] (вероубеждение), раскрывает сущность, сокрытую в теле или уме, производит обновления жизни и воскрешение.
Представители многих суфийских орденов, в их числе Накшбандия, Мухаммедия, Идрисия и другие утверждают, что ведут свое происхождения от аль-Хадра, или считают его центральной фигурой в цепи духовной приемственности, восходящей к пророку Мухаммеду. Так, основатель ордена Хадирийа, Абд аль-Азиз аль-Даббаг утверждал, что свой вирд[804] и барака вилайа[805] он получил непосредственно от источника святости - Хадра в 1713 г. у гробницы Али ибн аль-Хирзахима в Фесе (Марокко).
Замечательный писатель, этнограф, курдовед Ордихане Джалил в комментариях к переводу курдской версии суфийской легенды об Ибрахиме Адхаме писал: «Суфизм (суфийская литература, жития суфиев) был широко распространен в среде курдов. На курдской почве он проявил исключительную жизнеспособность, нашел поддержку, обрёл последователей и, прочно укоренившись в учении езидизма, сохранил практическую значимость вплоть до наших дней».
Сегодня наука располагает неопровержимыми фактами, что святой покровитель езидов Шехади[806], в бытность свою, являлся основателем тариката аль-Адавия, и непосредственного отношения к езидизму не имеет, поскольку община сложилась горадо позднее. Все сохранившиеся трактаты[807] и касыды принадлежащие его перу написаны на арабском языке. Среди его 40 избранных учеников представители разных народов и вероисповеданий. Он пришел в Лалыш по зову сердца, чтобы посвятить оставшуюся жизнь новому учению - пути к Абсолютной Реальности. Цель этого пути – Бог, побуждающей силой является не страх перед неотвратимой карой, а любовь к Творцу, средством - целеустремленное сосредоточение и внутренняя уравновешенность при любых обстоятельствах.
Шейх Ади прожил долгую жизнь, посвятив ее служению исламским ценностям, следуя тарикатскому пути. Захоронен святой со всеми подобающими почестями в отдельном зале храмового комплекса Лалыш. На его надгробной плите начертаны коранические аяты (тронный аят, ayat al-qursi - 2:255).[808] И относиться к Шехади следует, как к реальной исторической личности, которая стараниями своего тариката окружена более высоким, чем человек, духовным блеском и величием. «Qewli bi Elif» - «кавл об Алифе»[809] заканчивается стихами, восхваляющими Аллаха и главу святых Шехади:
13.Subhane ji te Subbani Хвала тебе, единственному, достохвальному
Nebiya qedem hilani Пророки исчезли
Serweri ewliya nav bi dani. Глава святых занял их место.
14.Serweri ewliya dahir bu Глава святых появился
Şixadi bin Musafir bu. Это был шейх Ади ибн Мусафир.
Mêra li bi Ellah u Ekber bu. Перед ним почтеннейшие (мужья) говорят:
«Только Аллах есть Наивеличайший»
Em di kimin, Xudiyi temame. [810] Мы не совершенны, Бог совершенство.
Кавл «Шехади и Почтеннейшие (мужья)»[811] сохранил много интересной информации, расширяющих наши представления о деятельности Ади ибн Мусафира. Стихи:
Şêxadî xwedanê keremê, Шейх Ади - чудотворец,
Dahir bû li erebe li ecemê. Появился среди арабов и инородцев.
Dahir bû li biyit fare, Родился он в Бейт-Фаре,
Qesid kir, hate hekar e, Направился и пришел в Хаккари,
Lalişê mêr lê cema dibûne. В Лалыше вокруг него люд (почтеннейшие) собрался.
Şêxadî ji Şamî hate, Шейх Ади пришел из Шама,
Bi Şerqiya kir xebate, На Востоке совершал деяния,
подтверждают историческую справку о его житии.
Слава о святом чудотворце распространилась далеко за пределы Арабистана в земли Аджамов
Xebere li nav ecema, И среди не арабов прошло известие
Dahir bû şêxekî bi kerema, Появился шейх обладатель чудес
Li Lalişê mirîd lê dibûn cema. И в Лалыше вокруг него собираются ученики
Справка: термин «аджам» упоминается в кавле в трех стихах, а вот о езидах - ни строки. Под этнонимом «аджам» - в Коране подразумеваются все народы, не относящиеся арабами, а в хадисах под этим словом понимаются преимущественно иранцы. Курды под аджамами знают зороастрийцев.
Чтобы убедиться в караматах Шехади его посещают Абу аль-Вафа[812]
Seyid abul wefa deng hiltînî: Саид Абу аль-Вафа повышает тон:
«Kibarê deyinin da em biçin miskînî [813] ». «Оставим высокомерие, чтобы следовать бедности».
Seyida Еbul Wefa dibêje wan serwera: Саид Абул Вафа говорит знатокам вероучения (всадникам):
«Me gelek şêx dîtin li hemû dera, «Мы многих шейхов видели повсюду,
Pedşa ewê ruh diîne ber bera». Повелитель тот, кто душу приближает к морю [814] ».
и основатель одного из первых суфийских орденов - тариката Рифаия, Ахмад ибн ар-Рифаи (ум. 1182)
Seyid Ehmed hat li cenga. Саид Ахмад настроен воинственно.
Xidir hiltêne denga [Словно] Хидр поднял свой праведный голос:
Go: «Ciyê mêra sa eta tenga!» Для почтеннейших (мужей) здесь место тесновато
Извесно, что Ахмад ибн ар-Рифаи всего однажды покинул родной Батаих в 1160 году, чтобы совершить паломничество. Не исключено, по пути следования, он и сопровождающие его паломники, посетили в Лалыше шейха Ади.
В стихе
Hatin şêxêt k’eremdare, Явились шейхи чудотворцы
Bor şêre, qamiçiyê wan marе, Коней им заменяют львы, плети у них - змеи
использован характерный для суфийской литературы аллегорический оборот. Что же касается выражения «плети у них - змеи», Ибн Батутта[815] в своих путевых заметках о рифаитах приводит следующую характеристику: «они бывают невосприимчивы к огню, могут входить в него и глотать его. Рифаиты также могли жевать стекла и играть со змеями»[816].
«Ew bûn şêxê ji îtqatê, Они были шейхами истинной веры,
Hatibûn ba Şêxadî hikiyatê». Пришли к Шейху Ади за беседой».
Go: «Şêxadî qutibê [817] zemên em li qatê». Сказали: «Шейх Ади – Полюс Времени, и мы ниже него.
Приблизительно в X веке в суфизме устанавливаются представления о невидимой духовной иерархии аулийа, где «кутб» - ранг, глава суфийского братства, «мастер».
Только признав за шейхом Ади столь высокий суфийский уровень святости, можно раскрыть идею двух чудес, приписываемых ему. Описание первого чуда приведено в данном кавле:
Seyid Ehmed deng dike bi şîne: Саид Ахмад воскликнул с сожалением:
«Hêja me avek divêye? «Сейчас нам необходима вода?
Ji pêşa da em pê bigirin destan û nivêje!» Чтобы совешить омовение и молитву»
Şêxadî bi nadere, Шейх Ади полный достоинства,
Wekaz dabû ye bere, Ударил посохом о скалу,
Deng li avê dikire, Повелел воде,
Gotê: «Der be ya zimzim were!» Сказал «Появись от Земзема [818] и разлейся».
Почему Шехади для омовения не пробил родник с обычной водой, или не предложил воду из святого источника «Кания Спи»? Почему именно Земзем?
Ответ становится очевидным, если вспомнить о другом его чуде - переносе из Мекки в Лалыш священного для мусульман холма Арафат. Легенда гласит, это было сделано с целью, чтобы наделить это место самой большой духовной силой на Земле.[819]
По утверждению Хариса ибн Усамы с иснад, восходящим к Анасу, святой Хизр и святой Ильяс каждый год совершают большое и малое паломничество (хадж и умра), пьют по глотку воды из священного источника Земзем, которого им хватает до следующего года. По свидетельству Ибн Аббаса, каждый день Арафа (во время Хаджа) Хадр и Ильяс встречаются на горе Арафат, а в Мине бреют друг другу головы. После этого они обмениваются волосами, читают дуа и расходятся. Сказано, что Хадр и Ильяс будут живы до тех пор, пока Коран будет на этом свете.
Несомненно, Шехади знал эти хадисы. Значит, чудеса были сотворены, чтобы место встречи Хидр Наби и Хидр Айласа перенести из Мекки на священые земли Лалыша и тем самым заручиться покровительствомбессмертных святых.
Праздник в честь Хидр Наби и Хидр Айласа по календарю следует строго за праздником «Чле Зевестане» - зимней сороковницей, которому предшествует 40-дневный пост (Члахана). После изнурительных практик и постов, в уединении и затворничестве, послушники (мюриды) получали инициацию с правом ношения харки и возвращались в семьи, там их торжественно встречали родные и близкие. Веселье и народные гуляния со времененем вылились в самостоятельный праздник.
Известно, что сам Шехади регулярно уединялся и постился дважды в год - в зимнюю и летнюю («Чла Хавине») сороковницу. Сегодня эту традицию поддерживают представители высшего духовенства при храме Лалыш, и каждый может присоединиться к ним. «Чле Хавине», как Новый Год по езидскому исчислению, провозглашен государственным праздником, и в связи с этим 20 апреля объявлено в Иракском Курдистане выходным днем.
* * *
Езиды убеждены, что браки заключаются на небесах, и от судьбы не уйти. Это проиллюстрировано в курдской легенде об Ибрахиме Адхаме, когда Ахдам, ученик Шехади, принявший из его рук священную харку, отпровляется к правителю Хорасана просить руки его дочери, не имея представления о ней, лишь следуя полученному откровению. Добившись с помощью святого Хидр Наби руки принцессы, так же таинственно покидает молодую супругу и возвращается в свою обитель.
Обращаясь к истокам праздника в честь Хидр Наби и Хидр Айласа, доктор Халил Дженди Рашов и доктор Ханна Омархали отмечают: «Этот езидский праздник посвящен двум Святым, которые известны: первый Хидр Наби – как покровитель влюбленных и исполнитель желаний, второй – Хидр Айлас, заступник больных, путников и узников.
Хидр Наби и Хидр Айлас два символа святости присуствуют в религиях многих народов Востока»[820] (пер. автора).
Д. П.: «В езидском представлении Хидр и Айлас (иногда искаженная форма Хрдайлаз, Хрднаби) – двое святых, всадников на белом коне (siyarê hespêd boz). Первый является исполнителем желаний и покровителем влюблённых, а второй - покровителем путешествующих по морю»[821].
М. М.: «Совершать священные функции защиты и помощи Ангел Хыдыр Наби, полномочен именно на земной тверди! Он покровительствует влюбленным и воссоединяет любящие сердца. При его содействии исполняется ниспосланная милость, в достижении заветной мечты. Абсолютно неважно, это касается бракосочетания юношей и девушек, или же вообще - достижения любой мечты или желания праведного.
Второй брат Ангел Хыдыр Айлаз, совершает священные функции защиты и помощи, на водном пространстве. Он помогает странствующим и страждущим, на водной стихии. И так же неважно, это будет океан, море, озеро или же река, он помогает достижению праведного и заветного желания именно на водной стихии! Например - удачного приплытия корабля, в порт назначения!»[822]
Ученные, священнослужитель и мирянин единодушны во мнении, что Хидр Наби выступает в роли покровителя влюбленных, опуская (или сознательно умалчивая) немаловажную деталь - кто эти влюбленные, которым благоволят святые, ведь браки по любви в езидизме нонсенс – практически не возможны:
· согласно канону о трех неискупляемых грехах (sê herf) ни один езид не может позволить себе жениться (или выйти замуж) вне своей религиозной общины;
· в самой общине на представительнице (представителе) другой касты;
· до недавнего времени было распространено заключение брачного договора между родителями новорожденных (в люльке - «Бешкертма», отметина в деревце);
· обмен сестрами – жин-ба-жин (jin ba jin);
· родственные браки (между двоюродными братьями и сестрами);
· учитывая, что замуж выдавали в 12-14 летнем возрасте и ранее, девушка (точнее девочка) впервые могла увидеть жениха только прилюдно, и во время смотрин, личное общение до свадьбы расценивалось как грех и прямое оскорбление семьи, пресекалось суровым наказанием, вплоть до битья камнями.
О какой любви тогда следует молить Святого?
В кавле «Шехади и мужья», стих 39:
Wê dibêje: «Xidir neqîbe, Он говорит: «Хидр — управитель,
P’adşayê min yê hebîbe, Повелитель (Бог) - мой возлюбленный,
Согласно суфийской эзотерики, того, кто встал на мистический путь, но еще не прошел инициацию, называют ашиком (aşiq - любящий, влюбленный), поскольку любви достоин только Бог, а проводник – Хидр Наби. В Qewlê Afirandina kinyatê[823] - кавле «Сотворение основ (патрономии *)» есть такие стихи:
8 Aşiqa [824] ew mîr dî û kir nase Ашики этого правителя узрели и признали
Ji hev vavartin muhbet û kase Отделили друг от друга любовь и чаши (кубки)
Kire riknê çendî esase Установили (сотворили) опоры многим основам
16 Bi qudretê maliq westa bû sunete Властью (всевышнего) установился суннизм,
Û bir ji ber P’adşê xwe îcazete, [825] И получил разрешение от Повелителя своего
Gotê: e’zîzê min, me hizret muhbete Сказал: Возлюбленный мой, наше желание любовь
26 Aşiqa we jê xeber da Ашики вы ему слово дали
Şaxekî dî jê ber da Оду о нем сложить,
K’ire riknê çendî e’rda Распространить основы на многих землях
Таким образом, речь шла не о мирской, плотской любви, а о приобретении через Хидр Наби возвышающей, духовной любви к своему Создателю – Богу.
* * *
Почитание «покровителя путешествующих по морю»? Не странно ли, если территотия Курдистана не имеет выход к морю, а история не помнит ни одного имени езида–морехода! О каком путешествии по морям мог помышлять кочевник-скотовод?
В езидской молитве «Dua Toke» - о священной рубашке, символе веры говорится:
1 Toke [826] u meftule [827] , Священная рубашка,
Xelatekî meqbule, Дар принятый (приятный),
Bi sere me qebule. С благодарностью.
2 Şêxadî xefure, Шихади Всепрощающий,
Melek Şêxîsin mişure, Владыка Шихсн – Прославленный,
Şêşims nure. Шешамс – Сиятельный
3 Xwedê nur eґla (edla) nure, Бог всепроникающий свет
Xidir Îlyas xewase bahrê kure, Хидр Илиас божий избранник моря глубокого,
Şehda min, heq Свидетельство мое истинно
bi navê Siltan Êzîd u Tawisî Melek qebule. именем Властителя Езида и Тауси Малаком заверено
В молитве кХидр Ильясу обращаются: «Xidir Îlyas xewase bahrê kure», - «Хидр Ильяс наилучший [знаток] моря глубокого». Аналогично шииты величают своего первого имама Али – «бескрайний океан знаний». Мистики в символике «море» видят не водную стихию, а безграничные просторы и необъятность эзотерических знаний. Поэтому, Хидр Наби и Хидр Айлас не в прямом смысле спасатели на воде, а бессмертные святые покровители, наделенные способностью совершать чудеса для укрепления веры, избранны Богом для передачи откровения и разъяснения истинного Пути.
* * *
Какие желания можно испросить у Хидр Наби? Землепашец - богатый урожай, скотовод - приумножение поголовья, воин - победу над врагом. Для ашика желание через «фана» - растворение личности в Сущности (Бога) через единение с Ним, достичь «бака» - вечное существование в Боге.
Учитывая изложенные факты можно заключить, что имена святых Хидр Наби и Хидр Айлас пришли в езидскую религиозную практику из суфизма (езиды категорически отвергают Коран). Но это, ни в коем случае не противоречит факту присутствия в ранних езидских верованиях прототипов их образов.
В кавле о Пир Шарафе[828] есть такое напутствие:
28 Hûn xebîr bin, Станьте знающими
Ez dişêm bidim van raze Я в понедельник удовлетворю эти желания
Şeref deng diket ji esas e Глас Шарафа проникал в основы
Fehimê min zar qeyas e Разум мой с языком сравним
Tu xidirî anî liyas e Ты уравнялся с Хидром или Айласом
29 Xidiro ya xidirî Истинный Хидр, властью Хидра
Pir himeta qadirî Много печешься о предопределении
li hemû cewabay hazirî Все просьбы готов исполнить
Заключение
Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить, и дай мне мудрость отличить одно от другого.
Кристоф Фридрих Ойтингер
Вот и закончилась эта книга. Какие же выводы мы должны сделать из всего изложенного?
1. Следуя поставленной цели, в данной работе мы стремились представить по возможности более полную картину проблематики возможных древнеиранских, аккадо-вавилонских и суфийских влияний на генезис езидизма. В результате работы было подтверждено наличие проблемного поля в исследовании возможных зерванистских и суфийских влияний, которыми сами адепты езиды склонны пренебрегать.
2. Для проведения такого рода исследования был предпринят особый комплексный методологический подход в рамках компаративистской методологии[829]. Этот подход был обусловлен в первую очередь отсутствием каких-либо текстовых источников или свидетельств, в которых факт как зерванистского, так и суфийского влияния был бы непосредственно зафиксирован. В ходе работы была доказана обоснованность, применимость и продемонстрирована результативность предложенной методологии.
3. В рамках решения задачи обоснования возможных суфийских влияний на философскую составляющую езидской культуры был проведён анализ социокультурного фона взаимодействий между езидизмом и суфийской традицией, дано историческое обоснование возможных суфийских влияний. Этот анализ позволил представитьобширный научный материал, демонстрирующий параллелизм обеих традиций, что позволяет констатировать наличие суфийских влияний на древнюю езидскую культуру и является дополнительным аргументом в пользу возможных взаимодействий и заимствований.
В ходе исследования сделаны выводы:
1. Зерван и Ходе — единый образ Бога, включающий в себя всё, непознаваемый, непонятный до конца никому, первичный, изначальный и вечный. В него входит и наша Вселенная, якобы созданная Спента-Майнью = Тавусии Малаком, и бесконечное множество других миров. Мы и сами, как частицы Зервана-Ходе, несём в себе его эманации.
Бог проявляется через то, что ничем не ограничить, силу и действие чего не отменить и чему нечего противопоставить — через Заман (Время) и неизбежность, предрешённость — Бахт (Судьбу). Виды времени можно свести к двум: замкнутое время, существующее от начала мира до его конца, — Карана, — и время бесконечное, не подлежащее никаким видимым законам, — Акарана. Во времени Акарана каждая его точка содержит в себе и прошлое, и настоящее, и будущее. Это время Вечности.
Главной чертой езидского мировоззрения является признание существования двух миров: mēnōg[830] (меног) — духовного (букв. «мысленного», мира идей) — и gētīg[831] (гетиг) — земного (телесного, физического...). Там же, где есть зло, в частности, в нашем материальном мире — gētīg (гетиг), действует время Карана. Время Зерван-Акарана в нашей Вселенной проявляется в высшем невоплощённом мире Идей — меног, где нет форм и пределов, — царстве божьем, обители светлых сил. В Акарана мы пребываем между смертью и новым рождением.
2. О реформе шейха Ади ибн Мусафира как таковой можно говорить с большой долей условности, поскольку канонический езидизм является явным инновационным течением на фоне традиционной «народной» религии, и сомнительно, чтобы такого рода цельное, глубокое и новаторское учение было продумано, создано и распространено за период жизни одного человека. Целомудренное житие, подвижничество в распространении «религии любви» к Творцу ещё при жизни придали личности Ади ибн Мусафира ареол святости, и с годами его личность обрастала всевозможными легендами и мифами. Стараниями тариката Адавия, курдские племенные группы были объединены в религиозную общину, для которой образ святого стал культовым и был возвеличен до уровня божества.
3. Вследствие многовековой замкнутости, когда часть курдов-курманджей была объединена (или, соответственно, отъединена) этнорелигиозным учением, отличным от суфизма, принятого подавляющим большинством курдов, у них на почве религиозной поляризации произошло этническое межевание. Сформировались специфические черты, связанные с их материальной и духовной культурой и особенностями их коллективной психики, проявляющейся, в частности, в чертах характера, специфике ценностных ориентаций, вкусов и норм поведения.
Возникло конфессионально-общинное сознание, которое всё ещё превалирует над общеэтническим, определяя позицию общины в целом и каждого из её членов: «мы — не идентичны курдскому народу, мы — особенные, отдельные от него». С этим связано и особое самоназвание: «мы — езиды». До сих пор значительная часть приверженцев религии убеждена в своей национальной принадлежности к езидизму, отождествляя религию с национальностью. И это многовековое выкристаллизовывание езидской идентичности привело к тому, что неотделимой составляющей самосознания езидов стала чёткая сепаратизированность от суфизма в религиозном плане и от курдов — в этническом. Даже свой говор (диалект курманджи) курды-езиды называют «эздики», подчёркивая свою обособленность.
4. Особенности, связанные с религиозными представлениями и культом, ритуалами, обычаями, традицией, которые стали своеобразными этническими чертами, этнологи квалифицируют как этноконфессиональную общность, то есть общность, возникающую при тесном сопряжении этнических и религиозных признаков. В политологии ей дано определение «синдром «малых народов» — несоответствие реальности и представления о себе.
Отличительный признак «малого народа» во всех исторических ситуациях — его особенное отношение к остальным народам как к существам другой, низшей природы. Считается, что он вызван причинами чисто психологическими и инстинктом самосохранения малого этноса, поскольку небольшому народу так легко раствориться в большом!
Ощущение «осаждённого города» у них не врождённое, а приобретённое: столетиями то, что езиды, зажатые окружением, будь то арабы, тюрки или свои соплеменники курды, когда им доставалось со всех сторон, и их никогда не воспринимали всерьёз и в расчёт, вызывало у общины естественное сопротивление. Для адептов езидизма характерна прочная, практически не поддающаяся эрозии самоидентификация со своей общиной, строгая эндогамия и закрытость для прозелитов.
Ввиду консервативности мышления, специфического религиозного комплекса, езиды оказались чрезвычайно устойчивы к ассимиляции и за многие столетия сохранили свою идентичность. Езид остаётся езидом и в Иракском Курдистане, и в Турции, и в Закавказье, и в Европе, то есть в любом окружении и в любом государстве.
Истории известно много тому примеров. Так, друзы, будучи по происхождению, языку, многим элементам культуры частью ближневосточного арабского мира, в силу их конфессиональной специфики, являются особой общностью внутри этого мира со своей особенной позицией по всем вопросам. Аналогично езидам, община друзов закрыта для прозелитов; это замкнутая и строго эндогамная группа (браки заключаются только между единоверцами). Ещё пример: на севере Ливана проживают марониты, часть египетских арабов — это копты; на юге Ирака — мандеи. В составе русских — это старообрядцы и молокане; среди татар Волго-Уральского региона — кряшены (крещёные татары); в Грузии — аджарцы и ингилойцы (мусульмане), и т. д.
Сегодня езиды переживают новый подъём этносознания, как факт — закрепившийся этнонимический тандем — «курды-езиды», который позволяет определить наиболее распространённое мнение о своих этнических корнях происхождения и подчеркнуть свою языковую и религиозную самобытность по отношению с корнем своего этнического происхождения — курдами. И это — шаг к единению нации!
*
Хотелось бы надеяться, что читатели не жалеют о времени, потраченном на прочтение книги, и восприняли это не как руководство к действию, а как информацию к размышлению. У неё, конечно же, есть и достоинства, и недостатки. О достоинствах говорить не будем. Остановимся на тех недостатках, которые могут отметить читатели. Несмотря на большую проделанную работу, исходный материал слишком обширный и разнородный, поэтому не удалось свести все имена и названия к единой системе и избежать повторов, за что приношу свои извинения.
Некоторые решат, что ничего нового и интересного они из книги не почерпнули. Можно только порадоваться их эрудиции, ведь информации здесь довольно-таки много.
Кого-то, возможно, разочарует, что здесь, опять же, говорится о религии, а не о теософии. Многие почему-то ждут от древних учений как раз каких-то альтернатив известным религиям.
Одним покажется, что рассмотрены далеко не все жизненно важные вопросы, выбор тем обсуждения не очень оправдан, можно было бы поговорить ещё и о других не менее интересных проблемах. Но нельзя же всю работу по формированию собственного мировоззрения перекладывать на авторов книг. Важно понять ключевые принципы, а дальше надо думать самостоятельно, решать свои частные проблемы на основе прочитанного. К тому же, меньше всего данная книга претендует на то, чтобы её растаскивали на цитаты, чтобы в ней искали окончательные ответы на все вопросы. Здесь даны только несколько разъяснений важнейших положений древнеарийского учения и исламского мистицизма, некие основополагающие принципы, которые не меняются никогда, такие как морально-этическое учение, монотеизм. Конечно, можно было бы рассмотреть ещё немало тем, но предоставим читателям возможность подумать самим.
Кому-то может показаться, что книга чрезмерно назидательная, диктующая всем, что есть истина, как надо и как не надо поступать. Каждый сам должен решить для себя, следовать ли позиции автора или нет. Если заранее пренебрегать любым иным мнением, как это веками продолжалось в истории езидизма, то зачем вообще что-то читать? Наверное, такие последователи религии и сами всё прекрасно знают без всяких книг и всегда сумеют принять правильное решение. А может, им всего лишь так кажется? Вообще же, учиться никогда не поздно. К тому же, здесь при изложении основ религии даётся синтез исторического, философского и социологического рассмотрения объекта. Если же эти представления кажутся вам неприемлемыми, постарайтесь забыть то, о чём здесь написано, и живите так, как вы считаете нужным. Это ваш выбор!
Некоторые читатели сочтут, что всё, изложенное здесь, слишком голословно и бездоказательно. Но пусть они в таком случае припомнят, сколько из того, в чём они абсолютно уверены, было им в своё время кем-то убедительно доказано, а не было принято ими просто на веру, или сами попробуют хоть что-нибудь неопровержимо доказать тому, кто заранее уверен в обратном. А те, кто не поверил изложенному здесь, пусть утешаются тем, что они узнали ещё об одном существующем мировоззрении, причём — имеющем историческую подоплёку. Такое знание им, конечно, никак не помешает.
Надеюсь, будут и те, кому книга понравится, кто найдёт в ней то, что давно и безуспешно искал в других источниках. Пусть таких людей будет больше. Можно им посоветовать не останавливаться на поверхностном знакомстве с учением и попробовать начать жить по езидским (авестийским, зерваниским) законам или согласно предписаниям духовенства (тариката), хотя это и непросто в наших условиях. Право же, феномен езидизма настолько уникален, что про него вполне можно сказать: «Если бы его не существовало, его следовало бы выдумать». Но выдумывать, к счастью, уже ничего не надо. Да и довольно трудно представить себе, чтобы такое можно было действительно выдумать.
Свои корни нужно знать, но к ним невозможно вернуться, потому что с тех далёких времён прошло уже много тысяч лет, выросло прекрасное дерево и принесло свои плоды, и только невежественные люди, не желающие идти путём духовного развития, вместо того, чтобы вкушать плоды этого дерева, предлагают рыться в его корнях. Святые понятия высоко парят на своих лёгких крыльях, а человек должен дотягиваться до них, самозабвенно прикасаясь своей мыслью, не присваивая, не приземляя их.
Обращаясь к езидам, хочу верить, что книга даёт достаточно информации, чтобы понять, как сложилась наша этническая религия, осознать наше настоящее на основе понимания прошлого и строить будущее нации на основе взаимного уважения и справедливости. Ибо «все мы курды, и под единым Богом ходим»!
СОДЕРЖАНИЕ
Введение.................................................................................. стр. 3
Часть I. Общие сведения о езидах...................................... стр. 10
Часть II. Идентификация езидов....................................... стр. 14
