Реорганизация ВХУТЕМАСа

Несмотря на различии методических принципов и приемов в методике пропедевтики, существовавшей во ВХУТЕМАСе, есть общие черты. Вот так их формулировал автор книги «Архитектурная пропедевтика» Д. Л. Мелодинский:

«1. Формализация (объективизация) композиционных закономерностей как антитеза творческому произволу и субъективизму в художественном процессе.

2. Композиционно-творческая направленность в освоении художественных принципов композиции.

3. Макетная (объемно-пространственная) форма решения композиционных задачи и ее представление.»

«В архитектурной пропедевтике обнаружилось две стороны. Одна ограничивала ее учебным смыслом как первичной базы композиционного мастерства в преодолении отживших академических традиций. Другая же не останавливалась на этом и пыталась активно вывести пропедевтику на уровень нового стиля, авангардных методов формообразования в представлениях рационализма и конструктивизма» — продолжает Д. Л. Мелодинский.Культурная ситуация в СССР отличалась довольно острой идеологической борьбой, в которой различные художественные группировки пытались захватить лидерство. В качестве иллюстрации данной ситуации можно процитировать докладную записку о реорганизации ВХУТЕИНа, написанную художниками-производственниками: «Докладная записка о положении Высших Художественно-Технических Мастерских».

«Идеологический и организационный развал Вхутемаса — совершившийся факт. Единственное в Советской России Высшее Художественное Училище влачит жалкое существование, оторванное от идеологических и практических заданий сегодняшнего дня и грядущей пролетарской культуры. Производственные факультеты пусты. Машины распродаются или сдаются в аренду. Штаты сокращаются. Зато пышным цветом распускаются всевозможные индивидуальные живописные и скульптурные мастерские второстепенных и третьестепенных художников-станковистов. Графический факультет, один из важнейших в ряду производственных, выделен особо и приравнен к факультетам «чистого» искусства, при чем главный упор на кустарные, ручные (т.-н. «творческие») отрасли — офорт, гравюра, а массовые, машинные, современные работы — в загоне. Основное отделение, где идет первоначальная подготовка учащейся молодежи, целиком в руках «чистовиков»-станковистов, от передвижников до сезанистов. Ни о каком производстве и речи нет. Никакими социальными заданиями и не пахнет. Ни плаката, ни карикатуры, ни социальной сатиры, ни бытового гротеска, — одна вневременная, внепространственная, внепартийная «чистая», «святая» живопись и скульптура, со своими пейзажами, натюрмортами и голыми натурщицами. Рабфак в таком же положении. Скудные средства, отпускаемые ВХУТЕМАСУ, целиком уходят на содержание этой паразитической «чистоты» и «святости» — на содержание громадного штата идеологически вредных и художественно отсталых «чистовиков», на оплату голой натуры, на отопление «натурных классов». Педагогический метод воскрешает, казалось бы, давно забытые времена Школы Живописи и Ваяния и Строгановки. Та же живопись, рисование и лепка; та же «компоновка» и «стилизация». Ново только «мистическое» истолкование художественных законов, практикуемое кучкой художников-мистиков со священником Флоренским во главе. Никаких практических заданий Вхутемас не выполняет. Никакого участия в художественной жизни страны не принимает. Нет связи ни с заводами, ни с хозяйственными органами, ни с полит-просветительными центрами, ни с издательствами, ни с какими другими социальными потребителями художественного труда. Вся установка на мещанский, квартирный спрос, на «картинки», на колечки, на вышивки гладью. Сведены на нет все завоевания пролетарской революции в области художественной идеологии, художественного труда и педагогики. Необходимы решительные, срочные меры.Необходимо:

1. Значительно сократить «чистую» половину Вхутемаса и расширить производственную.

2. Создать объединение индустриальных факультетов, включив в него и графический.

3. Реорганизовать графический факультет, выкинув из него всю «мистику» и кустарщину.

4. Поставить на живописном факультете преподавание социальных видов изобразительного искусства: плакат, карикатура, иллюстрация, бытовой гротеск, шарж, сатира.

5. Ввести в программу Рабфака и Основного Отделения обязательное преподавание основных производственных дисциплин.

6. Связать ВХУТЕМАС с центрами Государственного хозяйства и полит-просвещения.

7. Организовать в ВХУТЕМАСе планомерный прием заказов на выполнение практических художественных заданий.

8. Уравнять производственников с «чистовиками» в дипломных правах, дав им звание инженера-художника.

Мы, нижеподписавшиеся, члены «ИНХУКА», шесть лет борющиеся за создание основ пролетарской художественной культуры, обращаемся ко всем, кому небезразличны судьбы единственной в мире цитадели этой грядущей пролетарской художественной культуры, с предложением поддержать нас в нашей борьбе против ожившей в стенах ВХУТЕМАСа художественной реакции.

Председатель «ИНХУКА» О. М. Брик. Члены «ИНХУКА»: Родченко, Ант. Лавинский, Николай Тарабукин, Варв. Степанова, А. Веснин, А. Бабичев, Л. Попова, Г. Стенберг, В. Стенберг, К. Медунецкий».[26]

Одним из результатов такой борьбы стала реорганизация ВХУТЕМАСа. Появилась новая художественная структура: Высший государственный художественно-технический институт — ВХУТЕИН. Он учрежден в Москве в 1926–27 на базе ВХУТЕМАСа. Состоял из основного (общеобразовательного) отделения и факультетов: архитектурного, скульптурного, живописного, полиграфического, деревоотделочного, металлообрабатывающего и текстильного.Постановка общего и профессионального художественного образования во ВХУТЕИНе была значительно улучшена по сравнению с ВХУТЕМАСом. Но не смотря на усилия художников-производственников, в 1930 году на основе ВХУТЕИНа созданы Высший архитектурно-строительный институт (ВАСИ, ныне МАРХИ), Московский полиграфический институт, Художественный факультет Московского текстильного института.И уже во вновь созданных учебных заведениях проблема обучения композиции не являлась основной, т. к. концепция обучения в какой-то мере вернулась к середине ХIХ века.

Сложная историческая и социальная ситуация 30-х годов ХХ века не позволила развиваться заложенной в начале 20-х годов архитектурной и дизайнерской эстетике. В процессе обучения архитекторов и промышленных художников произошел возврат к прежним классическим формам, и идеи композиционной пропедевтики оказались не востребованными.

Возникла пауза почти на 30 лет.