2020-06-29
103
Не только нам, современным людям, но и современникам раскола было не совсем понятно, как это на основе незначительных обрядовых различий пролилось столько крови.
«Неужели оттого, что одни крестились двумя перстами, чтили старопечатные книги, осьмоконечный крест и пели сугубую аллилуйю, а закон других предписывал трехперстное знамение, служение по исправленным Патриархом Никоном книгам, почитание четырехконечного креста и тройную аллилуйю – неужели от этого 10 миллионов народа отпали от прочей массы русского населения, чуждаются ее, избегают общения с нею? …Нет, не эти отступления раскололи русский народ на две половины». [518]
Причина раскола была гораздо глубже. За внешней незначительностью обрядовых разногласий скрывается глубокая ересь, включая отрицание Триединства Бога, отрицание Святой Троицы.[519]
Не исключено, что корни раскола в России XVII века – в европейских событиях XIV века, связанных с реформацией римской церкви. По меньшей мере, схема в том и другом случае одна: на первом этапе - критика официальной церкви, борьба за нравственность священнослужителей, а затем - кровь и гражданские междоусобицы.
Реформация в Европе тоже начиналась с выступлений отдельных идеологов исправления нравов в римской церкви, а закончилось гигантским расколом всего католического мира и крушением ряда европейских монархий.
Английский богослов Джон Виклеф выступил со своими реформаторскими предложениями во второй половине XIV в. Он отвергал епископскую степень, Священное Предание; таинство елеосвящения не признавал необходимым; устную исповедь считал насилием совести и потому предлагал довольствоваться внутренним раскаянием человека перед Богом; учение о действительном присутствии Христа в Евхаристии отвергал, допуская только Его духовное присутствие. [520]
Уроки истории европейской и нашей учат, что итогом «борьбы за нравственность» священнослужителей являются, как правило, ужасающие последствия, как в Европе, так и в нашей стране. Так, результаты европейской Реформации были поистине катастрофическими. Почти два века длились междоусобные и межнациональные войны; в Англии реформаторы устроили кровавую революцию и отрубили голову королю Карлу I. С невероятной скоростью происходило дробление когда-то единого христианского населения на толки и секты. Часть наиболее непримиримых религиозных диссидентов эмигрировала в Северную Америку, где послужила основанием для нарождающейся американской нации.
На почве Реформации процвело так называемое «просвещение». Оно охватило сначала Францию, затем перекинулось в другие страны. Вскоре Реформация отозвалась далеким от своего начала гигантским взрывом – кровавой Французской революцией. За ней последовала череда не столь «великих», но не менее ужасных деяний.[521]
Обстоятельства, предшествующие русскому расколу, удивительно напоминают далекие события западной Реформации: все те же действующие лица, все те же механизмы и приемы решения задач, все та же идеологическая поддержка провозглашаемых реформ.[522]
«Влияние протестантства на русский раскол было усмотрено преосвященным Игнатием воронежским».[523]
И поводы те же: «злоупотребления господствующей церкви», ревность о «древнем благочестии», проповедь близкой кончины мира и утверждение, что папа (патриарх) – «антихрист». При этом движущей силой антицерковного и антигосударственного движения явилась все та же ересь жидовствующих, как главная разрушительная идеология тайных богоборческих сил.
Основанием для появления еретического двуперстия в России середины XVII в. явились ереси, искажающие православное учение о Святой Троице и Боговоплощении. Лжеучения новых ересиархов основывались на древних ересях манихеев, ариан и несториан и являлись новым проявлением ереси жидовствующих.
Ереси распространились раньше XVII века: «Покровителями ереси жидовствующих в Москве были сильные мира сего: один из них, архимандрит Симонова монастыря Зосима, был сделан митрополитом московским. Но были и более сильные покровители: между ними называли великую княгиню Елену, сноху Ивана III».[524]
Ересиархами, исповедующими вышеуказанные лжеучения до раскола, явились старцы Капитон, Антоний (Подольский), а также протопоп Аввакум.
«Сначала всех раскольников называли в Москве «Капитонами», от чернеца Капитона, распространявшего раскол, но скоро увидели, что Капитон был лишь один из многих, что раскол проник всюду».[525]
Вот что рассказывает о Капитоне митрополит тобольский Игнатий: Вначале чернец Капитон даже в великие праздники перестал употреблять в пищу сыр, рыбу, масло. Даже на Святую Пасху вместо красных яиц он ел демонстративно луковицу. Затем он вообразил себя великим подвижником и постником, перестал обращаться к священникам, поклоняться иконам, по его мнению, неверно написанным. А уж когда он прочел Кириллову книгу, то стал креститься двоеперстно (как пишет митрополит Игнатий- «от того арменского сложения») и других этому учить.[526]
На начальном этапе, в первое десятилетие после Смуты, группой потомков новгородских еретиков, проникших в Печатный двор, осуществлялось издание книг еретического характера. Печатались они с рукописных еретических книг, тайно распространяемых в Московском царстве, а также с печатных образцов, привезенных из Литвы и других зарубежных стран.[527] Часть из них носила ярко выраженный апокалипсический характер, как, например, «Кириллова книга» или «Книга о вере», и была направлена на возбуждение психоза, связанного с близкой кончиной мира. Существуют сведения и о том, что Капитон учил людей еретическому двуперстию и другим ересям «от слушания чтения «Кирилловой книги», «Книги о вере», «Катехизиса Зизания», издаваемых Печатным двором.[528] Это написал не некий новый исследователь, и не недавно, а выдающийся церковный историк митрополит Макарий (Булгаков), на трудах которого учились многие поколения священнослужителей. А как получилось, что на такие важные доводы не обратили внимания - Господь ведает….
Как показано в одном из основных исследований истории раскола Н.И. Субботина, самое большое распространение получила порча церковных книг, пропаганда двоеперстия в печатных изданиях второй четверти XVII века.[529]
«Важнейшая старообрядческая особенность- учение о двоеперстии, в первый раз была внесена в Псалтырь, которую начали печатать 11 сентября 1612 года».[530]
В сочинении XVII в., направленном против ереси Капитона, говорится, что Капитон явился основателем «новой ереси», которую он распространял, «выйдя из лесов», среди крестьян «простых в разуме», представляя себя «посланником вышнего Бога». Главное обвинение против капитоновского учения заключалось в том, что оно отрицало триединство Божества - Троицы. Как известно, отрицание догмата триединого Бога составляло наиболее характерную черту лжеучения новгородско-московских еретиков XV –XVI в. в.
О возрождении ереси жидовской в раскольническом движении XVII в. свидетельствуют многие источники, в том числе старообрядческие.
Так из летописных источников явствует, что в Вологду был сослан по делу патриарха Никона поп Сысой, новгородец. В доносе на него царю Алексею Михайловичу указывается: «Тот поп Сысой богохульныя и жидовския речи говорил на Спаса нашего, Исуса Христа въслух многим людям…».[531]
Другой ересеучитель, Аввакум, очень известный вождь старообрядчества, учил, что Единосущная и Нераздельная Троица имеет «три равныя существа или естества»: «Зри, Игнатий, соловянин, и веруй трисущную Троицу. Несекомую секи по равенству, не бойся, едино существо на три существа тожде и естества», писал этот раскольничий «священномученик» соловецкому старцу Игнатию.[532]
Он учил, что «воплотивыйся от Духа Святаго и Марии Девы Единородный Сын Божий был Сыном Божиим не по существу, а лишь по благодати».
Таких же еретических воззрений придерживались и другие столпы старообрядчества, например, Лазарь. Характерны прения о вере между дьяконом Федором, Аввакумом и Лазарем. Протопоп Аввакум говорил об этом:
«Увы мне, грешному! Ей, слезами достойно есть!» и далее он сокрушается о том, что его духовный сын Федор, «молодой щенок», отрицает его толкования о Святой Троице и схождение Христа во ад трактует якобы ложно. За это протопоп его проклинает. А что же говорит об этих прениях сам Федор?
«Они убо, протопопъ Аввакумъ и попъ Лазарь, начали Троицу на трехъ престолъхъ иповъдовати, и трибожну, и трисущну глаголютъ; и въ трехъ лицахъ но три состава глаголетъ Лазарь; а Христа четверта Бога глаголютъ быти и на четвертомъ престоле съдяща, и самаго существа божественнаго не исповъдываютъ, но силу и благодать отъ сыновни ипостаси, излившуюся въ дъвицу, глаголютъ, а самое де существо сыновне и Духа святаго на землю никогда не сходитъ, но сила и благодать посылается. Духъ святъ не самъ же сходилъ въ пятидесятницу глаголютъ. Убо описуютъ они божество Святой Троицы, плотскимъ разумомъ. А во адъ схождете Христово съ плотию по востанию отъ гроба исповъдуетъ Аввакумъ, и восташе Христово отъ гроба не называетъ воскресениемъ, но востаниемъ токмо, а воскресъ-де, какъ изо ада вышелъ. А Лазарь глаголетъ едину душу бывшу во адт съ силою Божества и безъ плоти, до возста отъ гроба, и возстате Христово отъ гроба называетъ воскресениемъ,—Лазарь и Аввакуму противится въ томъ. И о преложении святыхъ даровъ оба они мудрствуютъ—с начала проскомидии совершенно тъло Христово и кровь. И основа церкви на Петръ апостодЪ глаголютъ, а не на ХристосЬ самомъ. Азъ же дияконъ Феодоръ всего ихъ мудрования не приемлю, но отметаю». [533]
Воскресение Спасителя отрицают, придумывают, что он не Сын Божий, основателем Церкви считают не Христа, а апостола Петра, мудрствуют о причастии- и какая церковь стала бы терпеть такое отступление от догматов!
Протопоп Аввакум был очень популярен.
«Это был человек железной воли и непреклонного, неуступчивого характера, фанатик в преследовании своих целей и отстаивании своих убеждений. В приходе, где он был священником, приходят музыканты с медведями. Аввакум считает такое скоморошество грехом. Без дальних околичностей он ломает маски и бубны, один медведь избит им, другой выпущен в поле». [534]
Видимо, в довольно невежественной среде авторитет протопопа Аввакума сыграл свою драматическую роль.
При этом, сыграло свою роль также и невероятное упрямство Аввакума, нежелание прислушиваться к аргументам Церкви.
Например, когда исследовали листы Никейского символа веры, где говорится: «рожденна, несотворенна», то ярость Аввакума перешла границы. Это место в течение времен было изменено на выражение: «рожденна, а не сотворенна». Это а, как лишнее, Никон вычеркнул. Аввакум кричал: «Что мне за дело до вашего греческого текста! Я привык говорить и верую в а». [535]
Ни смысла, ни идеи в таком упрямстве не было.
Напрасно современные старообрядцы утверждают, что еретическое толкование учения Святой Троицы протопопом Аввакумом ему лишь приписывается. Многие источники свидетельствуют об обратном.
«При всем своем рвении к старине Аввакум, выступая в роли законодателя раскола, сам создал еретическое учение, начав именно отрицать единосущность Троицы и утверждать, будто в ней три существа, как три лица. «Не спрятався, сидят три Царя Небесные»,- писал он по этому поводу.[536]
«И в этом случае, однако, создавая несомненно еретическое учение, Аввакум опирался на старину, ссылаясь в числе своих доказательств на одну из старых русских книг, где, благодаря допущенной опечатке, Троица названа «трисущной».[537] Цитируемый автор, по всей вероятности, старообрядец, таким образом пытается оправдать легендарного протопопа.
Ничуть не удивительно, что собор Московский 1666-1667 г.г. «отлучил от церковного общения как еретиков и раскольников» последователей протопопа Аввакума и его сторонников[538]. И дело не в двоеперстии, в не так уж и существенных обрядовых отличиях, а в их еретическом толковании.
На соборе 1666-1667 г.г. царь Алексей Михайлович с глубокой скорбью сказал:
«Насеял небесный Домовладыка плодовитую ниву нашей православной державы пшеницею чистого благочестия. Но завистливый враг в то время, как мы, поставленные стражами над ней, дремали, всеял куколь душевредный. Куколь этот – душепагубные ныне насеянные роасколы, которых тлдетворное прозябение тщится искоренить чистую пшеницу слова Божия истинной кафолической веры. Вот уже богохульное их плодоношение не только обносится по различным странам, городам и весям врученного нам от Бога царства, но и в самый сей город вомчалось и дошло до наших рук в свитках и коснулось наших ушей словестно. Многие скудоумные, заразившись сим душеубийственным злоплодием, как бы вне ума были, заблудились от церкви в новопрозябшие сонмища, отвергли крещение, грехов своих иереям Божьим не исповедали, тайнам животворящим не причащались, кратко сказать, весьма от церкви и от Бога отчуждились». [539]
Если вчитаться в эту довольно непростую речь, то очевидно, что речь идет о новых богохульных веяниях, а не о сохранении старины.
«Вторым Арием» назвал протопопа Неронова[540] патриарх Макарий: «только тот был протопопом александрийским, а этот протопоп - московский».[541]
Двоеперстие стало проповедоваться и устно и письменно задолго до раскола. Так, в 1627 году две книги западнорусских богословов, напечатанные в Печатном дворе, были запрещены. Одна из напечатанных книг, «Катехизис» Лаврентия Зизания, содержащая еретические мудрования относительно церковных таинств и крестного знамения, а другая – «Учительное Евангелие» Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, также искаженная еретиками.[542]
Между тем при патриархе Иосифе люди, распоряжавшиеся печатанием книг, поместили это учение в нескольких книгах, именно: в предисловиях к Псалтири (1642) и следованной Псалтири (1642), издававшихся потом несколько раз, в «Книге Кирилловой» (гл. 14), в «Книге о вере» (гл. 9) и в малом Катехизисе.[543]
Через все эти книги, и особенно чрез Псалтирь, по которой обучалось молодое поколение, учение о двуперстии начало распространяться с необычайною быстротою, так что с наступлением 2-ой половины XVII в. одни только люди престарелые продолжали еще держаться древнего, троеперстного крестного знамения и не хотели принимать нового, двуперстного.
В то время Печатный двор был расположен на Никольском крестце, и подчинялся Большому Дворцовому приказу, который находился под контролем будущих вождей старообрядчества.
Когда при Патриархе Никоне старых справщиков отстранили от печатания книг, то это показалось им кровной обидой.
«Этими старыми справщиками были: царский духовник Стефан Вонифатьев, протопоп Казанского собора Иван Неронов, дьякон Благовещенского собора Федор, Юрьевский протопоп Аввакум, Муромский Логин, попы Лазарь, Никита, Даниил. Все это были люди религиозные, но не знали самого главного- греческого языка. Не удивительно, что они исправляли книги по собственному мудрованию и притом, полагаясь на свою начитанность…»[544]
Однако простым незнанием греческого языка никак не объяснить еретические переводы. Ведь русский язык справщики знали и не могли при своей «начитанности» не знать символа веры, ежедневно читаемого на службах.
Поэтому отрицание триединства Бога не корректно объяснить простым незнанием греческого языка.
Среди справщиков книг, бывших при патриархе Иосифе, появляются и новые лица: протопоп черниговского собора Михаил Стефанов Рогов, составитель «Книги Кирилловой»; менее известные: архимандрит Андрониевского монастыря Сильвестр, протопоп Александро- Невского собора Иоаким, старцы: Савватий, Евфимий и Матфей и светские лица: Мартемьянов, Захарий Афанасьев и Захарий Новиков. Некоторое из них будут осуждены за раскол и извергнуты из Церкви как нераскаявшиеся еретики.[545]
«К сожалению, – пишет митрополит Макарий, – эти справщики, может быть и лучшие грамотеи и начетчики своего времени, были недостаточно подготовлены к своему делу и при всем усердии исправлять книги наполнили их при печатании множеством ошибок, в которых и сами сознавались, прося себе прощения. Еще более прискорбно, что они, может быть и под давлением других, более сильных лиц, пользовавшихся доверием престарелого патриарха, привнесли в печатные книги несколько неправых мнений, послуживших в последствии поводом к расколу, каково особенно мнение о двуперстии для крестного знамения».
Это пишет выдающийся церковный историк митрополит Макарий (Булгаков)!
«Более сильные лица», о которых упоминает митрополит Макарий, – Вонифатьевский кружок, из числа которых вышли известные расколоучители, – протопопы Неронов и Аввакум.
Они намеренно вводили в книги искажения, противоречащие законам церкви. Так, в прологе, напечатанном при патриархе Иосифе, они настойчиво стараются доказать, что не обязательно ходить в церковь, можно молиться и дома «аще нам, грешным, Святое писание и муками претит, но Господь Бог милости своей ради, создания своего не погубит».[546]
Как сообщал келарь Троицкого монастыря Симон Азарьин, ученик преподобного Дионисия, архимандрита Троицкого, что в 1647 году царь повелел напечатать книгу о чудесах на гробнице преподобного Сергия Радонежского.
Работники печатного двора напечатали лишь часть из подлинных чудес, зато от себя прибавили множество лжи и вымысла.[547]
