Решение Северо-Кавказского ЦИКа

У нас нет текста постановления, принятого 12 июля 1925 г. по докладу Симона Такоева на Большом Президиуме Северо-Кавказского ЦИКа. Однако можно с уверенностью утверждать, что оно вопреки воле Генерального секретаря ЦК партии Сталина было против присоединения объединенной Осетии к Грузии. Не исключено было, что такое решение краевого ЦИКа было принято не без участия самого Такоева и его соратников. Это хорошо видно из письма первого секретаря Закавказского крайкома РКП(б) Орджоникидзе, направленного Сталину 9 сентября 1925 г. Обращаясь к своему адресату по-домашнему — «Дорогой Coco», Орджоникидзе с нескрываемым раздражением сообщал: «Сегодня приехал ко мне Такоев и показал решение крайкома Сев-каза (Северо-Кавказского крайкома — М.Б.), в котором говорится, что решение их отменяется» (Орджоникидзе имел в виду отмену решения, ранее принятого Сталиным совместно с осетинской делегацией во главе с Такоевым. — М.Б.). Ключевым в письме Орджоникидзе было сообщение Сталину о том, что осетинские руководители «согласны на объединение, но при условии вхождения объединенной Осетии в РСФСР». Для Орджоникидзе становилось понятным, кто сыграл главную роль в принятии решения против присоединения Осетии к Грузии. Он не скрывал своего возмущения. «Более никчемного и неосуществимого решения, — писал секретарь Орджоникидзе, — трудно придумать». Понятно, что «неосуществимость» решения Северо-Кавказского ЦИКа и руководства Осетии с точки зрения Орджоникидзе основывалась на принципе — «Кто в доме хозяин?» В связи с этим стоит уточнить еще одну важную деталь: идея присоединения объединенной Осетии, Ингушетии и Сунженского округа к Грузии, как уверял Сталин Микояна, принадлежала только «лично» генеральному секретарю ЦК. На самом деле, похоже, что это был сговор Сталина с Орджоникидзе. Факт о сговоре проясняется из письма Орджоникидзе к Сталину: «Я Такоеву, — писал Орджоникидзе, — говорил о нашем разговоре (т.е. разговоре по поводу присоединения объединенной Осетии к Грузии — М.Б.) и здесь же подчеркивает, что Такоев «это понимает, хотя и не рад такой постановке вопроса». Симон Такоев, еще недавно призывавший к объединению Осетии и вхождению в Грузию, позже настолько стал упорствовать, что у Орджоникидзе ничего не оставалось, как предложить ему «съездить к Сталину».

«Шутки» или «интриги»?

Просматривая документы по национальному вопросу в СССР, относящиеся к 20 гг., хорошо заметно, как в сфере самой сложной области, какой являлись национальные взаимоотношения, завязывались политические интриги, естественно связанные не с урегулированием межнациональных противоречий, а скорее с их обострением; на фоне этих противоречий легче было двигаться от демократической системы власти к режиму партийной диктатуры.

В этом отношении любопытно, что наряду с проблемой присоединения всей Осетии к Грузии вновь остро встал также вопрос о Мегрелии. Орджоникидзе, побывавший в этом районе Кавказа, сообщал Сталину о крайне сложной обстановке, сложившейся в Мегрелии в связи с политической кампанией «автономиза-ции». События в Мегрелии, добивавшейся выхода из состава Грузии, вызвали всплеск грузинского национализма. Эта ситуация была создана благодаря банальной политической интриге Сталина, накануне обещавшего мингрельским коммунистам автономию для Мегрелии. Орджоникидзе не без упрека писал Сталину: «Это результат твоих разговоров с Бахтадзе и Картвелиш-вили». Отвечая на это, Сталин оправдывался, — «шутки о Мегрелии приняты всерьез легковерными товарищами» и добавил: «... можешь заявить от меня, что я не высказывался и не намерен высказываться в пользу автономии Мегрелии».