Круг чтения вятчан на рубеже XIX – XX века

В формировании воззрений провинциальной интеллигенции огромную роль играло чтение. Условия приобщения к книгам у молодежи этого периода стали шире, чем у их предшественников. В Вятке и уездных городах появилось много библиотек (в том числе и в учебных заведениях), книги имелись в домах купечества, чиновников, интеллигенции.

Много читали реалист Николай Анисимов (в будущем миссионер о. Нестор), другой реалист, а затем ученик городского училища Александр Гриневский, будущий автор “Алых парусов”, а в с. Сернур будущий поэт Николай Заболоцкий. Но не следует преувеличивать начитанность вятчан. Один из мемуаристов вспоминал: “Посещение библиотек читателями было незначительное… Большинство населения мало читало и почти не интересовалось литературными новинками”. Но в интеллигентных семьях имелись свои библиотеки художественной и научной литературы.

В знакомстве с литературой давали себя знать “знамения времени”. Гимназисты читали “нелегальные книжки”, передавали их рабочим. Существовал повышенный интерес к произведениям М. Горького, на вечеринках декламировались “Песня о Соколе”, “Песня о Буревестнике”.

Книгоиздательство

Большие развитие получила книгоиздательская деятельность Вятского земства. К ней привлекались местные художники и вятчане, которые переселились в Москву и Петербург. В 1902 г. земство приступило к изданию многотомного собрания сочинений Н. В. Гоголя с иллюстрациями В. М. и А. М. Васнецовых, Н. Н. Хохрякова, А. А. Рылова. Сборник стихотворений Тараса Шевченко “Кобзарь” Т. Г. Шевченко перевел высланный из Харькова за участие в социал-демократической пропаганде С. П. Дремцов.

Успехи Вятского книгоиздательского товарищества за 1903 и 1904 гг. были впечатляющи – было издано 26 книг (190 371 экз.) стоимостью 10 246 руб. 49 коп. Со временем из-за конфликтов с местным начальством “Товарищество” перебралось в Петербург.

Впечатляют его учебные издания. На обложках книг, посвященных географии, печатались картины из жизни эскимосов, малайцев, китайцев, негров, австралийских аборигенов, индейцев.

Интеллигенция занималась книгоиздательством и распространением книг для народа. В 1899 г. к юбилею А.С. Пушкина земцы затратили 3 000 руб. для покупки иллюстрированных произведений поэта, чтобы раздавать их детям, закончившим курс в земских школах. В “пушкинском” 1899 году для народа было роздано 11 000 экз. сочинений Пушкина (по 33 коп. за каждое московское издание) и кроме того 17 958 экземпляров других книг в 147 названиях. За пять лет было бесплатно роздано более 120 тыс. экземпляров на 18 000 руб.

Важным делом интеллигенции еще с середины XIX в. стал выпуск “Календарей и памятных книжек Вятской губернии”. В 1910-х гг. попытка подобного издания предпринималась в уезде священником о. Я.Ф. Мултановским. Вышло три “Котельничских календаря-альманаха” на 1912, 1913 и 1914 гг. Составитель выражал надежду на то, чтобы каждый уездный город “имел бы свою памятную книжку-справочник”. Примечательно оживление в предреволюционные годы просветительской деятельности интеллигенции в уездах.

Газетные дела

На рубеже XIX – XX века оживилось газетное дело. “Вятская газета” отражала сельскохозяйственную и кустарно-промышленную тематику, занималась просвещением крестьянства. У ее истоков стоял председатель Вятской губернской земской управы А. П. Батуев.

“Вятская газета” освещала острые проблемы крестьянской жизни. Авторами 143-х корреспонденций и 14-ти очерков в одном лишь 1903 году были сами крестьяне. В газете поднимались вопросы о народном образовании, о круге чтения крестьян, о здравоохранении. На ее страницах помещались произведения Пушкина, Лермонтова, Салтыкова-Щедрина, Льва Толстого, Короленко, М. Горького, Диккенса, Гейне.

Газету читали в семейном кругу грамотные крестьяне. Кроме того устраивались общие чтения при любых скоплениях людей. Внимание к газете усилилось в годы войны с Японией. Много места на ее страницах уделялось сообщениям с мест военных действий, помещались письма вятчан с войны, суждения о войне.

В 1894 г. тираж газеты составил 6 000 экземпляров, причем 4 500 из них расходились бесплатно, в 1905 г. соответственно 9 000 и 8 100. Газета обрела известность далеко за пределами губернии. В 1899 г. Комиссия Императорского Вольного Экономического Общества присудила Вятскому губернскому земству Большую золотую медаль “за просветительскую и энергичную деятельность по изданию в 1894-1899 гг. “Вятской газеты”, и за широкое ее распространение среди народа”. Но в конце мая 1907 г. под давлением губернской администрации газета прекратила существование.

Огромное значение имели газеты Н. А. Чарушина “Вятская жизнь”, “Вятский край”, “Вятская речь”. Их читали интеллигенты, рабочие, крестьяне. Газеты Чарушина подвергались нападкам губернской администрации, на них накладывались штрафы, редакторов заключали под арест, конфисковывали номера газет с наиболее острыми публикациями.

В противовес либерально-демократическому направлению “Вятской газеты” и чарушинским изданиям в 1905 г. стал выходить “Вятский вестник” – консервативное приложение к “Вятским губернским ведомостям”, составившему ее неофициальную часть. Он вступал в полемику с газетами Н.А. Чарушина, к примеру, не брезгуя такими приемами: “Красная тряпка, которая болтается на знамени редакции этой газеты, окончательно затуманила головы ее юных сотрудников”

Редакторами “Вятского вестника” были люди умеренных взглядов. В 1905-1909 гг. выходило от 276 до 283-х номеров в год. Газетапомещала много сведений о жизни и быте крестьян, о нуждах народного образования, например, очерк “Из жизни народной школы Кайского края”.

В 1910 г. “Вятский вестник” уступил место “Голосу Вятки”. С 1905 по 1917 гг. “Вятские губернские ведомости” имели невыразительный облик казенной газеты с очень маленьким отделом неофициальной части почти без исторических, краеведческих, литературных материалов.

Правые силы в Вятке выпускали газету “Северное слово” и иллюстрированное “Приложение” к ней, где публиковалась ценная информация об общественно-культурной жизни губернии, но с определенным идеологическим акцентом. Политические пристрастия “Приложения” не вызывали сомнения: на одной из карикатур мужик цепом бьет либералов. Иногда карикатуры “Северного слова” поражали бестактностью, но их цензура пропускала. Карикатуры же в “Вятской речи” ею часто задерживались, вроде такой: корыто с надписью “Северное слово”, куда полицейский чин сыплет корм, рядом в ожидании кормежки свинья.

В то же время “Северное слово” беспокоилось за состояние народной нравственности, чрезмерным распространением питейных заведений в губернском городе, опубликовав их расположение на плане: “Наглядный план г. Вятки с обозначением мест продажи крепких напитков”. Их более сотни – пивные лавки, казенные винные лавки, ренсковые погреба, трактирные заведения. Мотивация такого плана – предостережение от спаивания народа. Помещались карикатуры на темы плохой благоустроенности губернского города. “Вятские городские порядки или невольный тореадор у городского театра”. Крупный рогатый скот приходилось изгонять иногда даже из центра города, коров выгоняли вечером из Александровского сада, где начинались танцы.

Библиотеки

Огромное значение для формирования настроений провинциальной интеллигенции имели библиотеки в губернских и уездных городах. Однако время выдвигало определенные трудности. В конце 1890-х гг. Вятская публичная библиотека выглядела не так как в предыдущие десятилетия. Сократилось пополнение ее газетами и журналами. В 1901 г. в Вятке действовали библиотеки – публичная, епархиальная, городская Пушкинская, попечительства о народной трезвости; в Орлове городская, в Яранске – городская, в Уржуме – три городских, земская, общества трезвости. Аналогичная картина была и в других уездных городах.

Некоторые библиотеки поддерживались энтузиазмом любителей книг. Рост числа сельских библиотек на рубеже ХIХ – ХХ вв., благодаря деятельности уездной интеллигенции способствовал проникновению книг в крестьянскую среду. Устраивались “пятирублевые” библиотеки (на каждую предполагалось ассигновать по 5 рублей, но в реалии номинальная стоимость их равнялась 13 р. 75 коп.).

Многие деятели науки и культуры ощущали связь с Вятским краем, даже в том случае, если оттуда родом были не они сами, а их родители. В начале 1900-х годов географ и этнограф Д.Н. Анучин создал библиотеку для крестьян на родине отца в Нолинском уезде. Ей было присвоено имя ученого. В 1914 г. на средства Ф.И. Шаляпина открылась библиотека в его родных местах.

Литературная жизнь

Литературное творчество привлекало о. Н.Н. Блинова. Он автор пьес “Свет и во тьме светит” и “Мирон Петрович”. Отдельное издание первой пьесы с автографом имелось в яснополянской библиотеке Л.Н Толстого.

Пьесе “Свет и во тьме светит” предпослано посвящение: “Посвящается графу Льву Николаевичу Толстому”. Привлекательны действующие лица – крестьянин Роман, его жена Домна, на которой держится все семейство. Сюжет незамысловат. Брат Романа, человек завистливый и алчный, намерен отнять у Домны дом, поскольку ее муж при смерти. Когда Роман умер, возник слух, что его отравила Домна. Но на суде становится ясно, что она невиновна. “Власть тьмы” не может подавить этих людей. Схожа с сюжетом первой пьесы вторая – “Мирон Петрович”. В 2005 г. пьесу о. Н.Н. Блинова “Свет и во тьме светит” поставили при музее народного образования в г. Кирове.

Роман М. Е. Селенкиной “Лобановщина”, опубликованный в журнале “Вестник Европы” в 1890 году, это большое повествование о судьбе крестьянки Маланьи Бушуевой, ее муже и детях. В. Г. Короленко отозвался на рукопись романа: “В ней видно основательное знание описываемого быта, простота, хороший язык, питающийся местным говором как раз в меру… Читая, невольно привязываешься и к Маланье, и к Федору, и к Титу с женой. …но всего важнее то обстоятельство, что у вас нет слащавого народничества и “народнического мистицизма”… Маланья, Андрей, Федор, Абросимовна – живые люди, индивидуальности”.

Александр Грин воспринимается нами прежде всего как автор феерий вроде “Алых парусов”. Однако в его творчестве имеются и вятские мотивы, например рассказ “Телеграфист из Медянского бора”. Рассказ “Третий этаж” посвящен вооруженной стычке эсеров-боевиков с полицией и солдатами. Не есть ли это реакция на вооруженное выступление эсеровской дружины 18 декабря 1905 г. в Вятке, хотя подобные акции были по всей России. Произведения Грина печатала вятская демократическая пресса.

Вятская земля дала талантливых крестьянских поэтов.

Матвей Иванович Ожегов (1860-1934), уроженец деревни Михино Нолинского уезда вспоминал: “С 13 лет начал выдумывать свои песни в том же духе, в каком пелись тогда народные песни”. Ему пришлось трудиться на Урале и в Сибири. Стихотворения Ожегова выходили отдельными книжками. В них звучала тема тяжелой доли крестьянина-бедняка. Живя в Москве, поэт-самоучка бедствовал, он не имел даже средств для лечения своих детей. Стихи Ожегова стали народными песнями: “Потеряла я колечко…”, “Меж крутых бережков Волга-речка текла…”, “Чудный месяц плывет над рекою…”

Иван Григорьевич Зыков (1873-1920), уроженец д. Нижние Пленковы Орловского уезда с 18 лет работал матросом на речных пароходах. Участие в его творческой судьбе проявил Д. К. Зеленин. В Вятке у Зыкова вышли два стихотворных сборника. Его творчество берет истоки в фольклоре.

С Вятским краем связано творчество латышского поэта Яна Райниса (1865-1929). За участие в общественно-политическом движении в Латвии он был выслан в Слободской, где переводил на латышский язык Шекспира, Гете, Шиллера, Гейне, Горького. В ссылке Райнис писал стихи, вошедшие в сборник “Дальние отзвуки в синем вечере”

Некоторые из вятчан переписывались с Л. Н. Толстым. Выходец из крестьян Г. А. Комаровских по окончании городского училища в Орлове сдал экзамены при вятской гимназии, получив право преподавания в земской школе с. Чудиново Орловского уезда, где работал вместе с женой. Он еще в 1897 г. установил переписку с Л. Н. Толстым. В дневнике писателя имеется запись, (16 июля 1910 г): “…учитель из Вятки с женой. Тоже пишет. Но очень милый. Поговорил с ним”. Помимо Г. А. Комаровских по исследованиям Е. Д. Петряева, Л. Н. Толстой отвечал на письма вятчан: земца А. П. Батуева, железнодорожного служащего Н. Л. Озмидова, уездного агронома А. А. Новикова, семинариста А. И. Аполлова, шестерых крестьян.

Художественная жизнь

В начале ХХ века в Вятке жили талантливые художники – Н. Н. Хохряков, Н. Н. Румянцев, А. В. Исупов, А. И. Деньшин, художник-фотограф С. А. Лобовиков. В 1909 году они основали “Вятский художественный кружок”, который объединил художников, любителей искусства. Возникла идея создания в Вятке художественно-исторического музея. Участники художественного кружка обратились в городскую думу: “Вятская губерния богата историческим прошлым, щедро наделена народным творчеством, и такая сокровищница, как художественно исторический музей, явится лучшей школой для изучения нашей художественной старины как для нас, так особенно для будущих поколений”. Вятчане из художественной интеллигенции, перебравшиеся в столицы, не забывали “малую родину”. Поддержали создание музея, постоянно приезжавшие в Вятку Виктор и Аполлинарий Васнецовы. Из ликвидируемой картинной галереи московского мецената Морозова Вятка получила в дар картины братьев Васнецовых, А. Е. Архипова, К. А. Коровина, В. И. Сурикова, М. В. Нестерова. Их ценность определялась не ниже 8 тысяч рублей. Были и другие поступления. Первая экспозиция музея, занимавшая тогда всего одну комнату, открылась 5 декабря 1910 года. “Скромен наш музей по своим размерам, но богат по содержанию,– говорил С. А. Лобовиков. – Здесь найдут удовлетворение своим эстетическим требованиям десятки тысяч людей”.

Сам Сергей Александрвич Лобовиков, известный снимками из жизни вятских крестьян, которые публиковались во многих изданиях, стал почетным членом Русского фотографического общества, Лондонского фотографического салона, Дрезденского общества развития фотографии.

Театр

В Вятке в начале ХХ века возникло “Вятское товарищество любителей сценического искусства”. Вятчане видели на сцене пьесы А. М. Горького, А. П. Чехова, Н. А. Островского, Сухово-Кобылина. Приезжали известные артисты, и среди них Мамонт Дальский. Гастролировал в Вятке артист Малого театра, вятчанин Николай Падарин.

Кинематограф

Впервые кино вятчане увидели весной 1897 года в саду им. В.А. Жуковского (сад “Аполло”). Вместе с кинематографом привезли графофон (усовершенствованный фонограф). С 6 часов вечера там проходила демонстрация “движущихся туманных картин”. Несмотря на неясность некоторых картин, зависящих, видимо, от неправильной установки аппарата, они возбуждали большой интерес у зрителей. Через два года появилось в Вятке очередное новшество – театроскоп, “соединение кинематографа с фонографом”.

“Великий немой” произвел огромное впечатление на вятчан. Кинематографы с завлекательными названиями “Одеон”, “Модерн”, “Иллюзион”, ”Колизей”, “Прогресс” на заре ХХ века привлекали зрителей тем, что называют теперь “мыльными операми”, экранизациями классики, комедиями, “видовыми картинами” об экзотических странах. В 1910-х годах в Вятке демонстрировался даже кинофильм… о Фантомасе. Кино могли видеть и жители уездных городах, заводских поселков и сел. К 1914 году в губернии было уже 12 кинотеатров.

Вечера, концерты, общества

Земство поощряло народные воскресные чтения с волшебным фонарем и картинами, которые рассылались в уездные земские управы. При Вятской губернской земской управе существовала с 1897 г. мастерская для изготовления наглядных учебных пособий и школьной мебели, снабжавшей уездные земства образцами наглядных пособий. Здесь же работала “мастерская световых картин”. За зиму картины успевали обойти все намеченные пункты. Потом происходил обмен картинами в частях уезда.

Интеллигенция уделяла большое внимание проведению юбилеев. К юбилею Н. А. Некрасова предполагались постановки “живых картин”, использование “волшебных фонарей”, даже бенгальского огня. При этом рекомендовалось привлекать к вечерам не только учителей, но и вообще местную интеллигенцию. Правда, официальное Приложение к “Вятским губернским ведомостям” осторожно заметило: “Ведь Некрасов считается поэтом не особенно удобным для публичного чтения”. Несомненно, опасения вызывались возможностью для демократического круга интеллигенции прочесть строки вроде “Выдь на Волгу, чей стон раздается…” из “Размышлений у парадного подъезда”. Действительно, прецедент имелся. Еще летом 1897 г. в Уржум на педагогические курсы, одним из руководителей который был учитель А. А. Лучинин, съехалось до 150-ти учителей из уездов. Во время литературных чтений учителя исполняли строки Некрасова “Назови мне такую обитель, где бы русский мужик не стонал…” из этого же стихотворения.

Как в Вятке, так и по уездам интеллигенция уделяла внимание обществам и кружкам. В 1899 г. преподаватель П. Н. Славолюбов в зале общественного собрания сделал сообщение о лучах Рентгена. Сбор от проданных билетов поступил в пользу общества вспомоществования недостаточным ученикам гимназии. С 1900 гг. Вятке действовал кружок любителей естествознания. Свою цель он видел “в привлечении внимания публики”. Участник кружка Н. А. Лучинин в 1905 г. выступил с докладом “Мнимое банкротство положительных наук”, в котором заявлял: “Обвинение точно науки в бессилии совершенно напрасно… придет время, когда при помощи науки человек узнает решительно все”. Аудиторию волновали вопросы о человеке – “Что он знает?”, “Куда он идет?”. При увлечении части общества агностицизмом, непознаваемостью мира положения доклада оказывались ценными для слушателей. Тогда же вятчане прослушали доклад А. Н. Чемоданова “О теории эволюционизма”.

С успехом проходили выступления вятского уроженца, камчатского миссионера, иеромонаха Нестора о Камчатке, сопровождаемые демонстрацией световых картин с диапозитивов, изготовленных со снимков самого докладчика, и показом образцов домашней утвари “камчатских инородцев”. В перерыве трехчасового доклада 18 ноября 1911 г. в епархиальном училище между слушателями произвели сбор в пользу Камчатского Братства, давший около 170 рублей. Интересны были лекции посетившего Вятку в 1914 г. “алтайца” С. И. Гуркина “Алтай и алтайцы”, во время которой лектор не только демонстрировал свыше ста “световых картин”, но и изображал камлание.

Лекции в Вятке организовывали представители интеллигенции разных направлений. При этом сталкивались их взгляды. В 1913 г. состоялись лекции бывшего священника Г. С. Петрова “Литература и жизнь”, “Ценность жизни”, “Идейная пустота в современных литературных течениях”, посвященные творчеству Ф. М. Достоевского, Льва Толстого, Леонида Андреева, Ф. Сологуба, М. Горького. Говорил он о значении Белинского, Некрасова, Тургенева. Лекции вызвали негативную реакцию руководства гимназиями и реальным училищем. Молодежи запрещалось их посещать. Монархически настроенное “Северное слово” устаивало выпады против Г. С. Петрова. “Вятская речь” в свойственном ей фельетонном духе показывала позицию “Северного слова”, изображающего Петрова “блудным сыном”, говоря, из-за таких как он народ предпочитает слову Божию “развлечения, разглагольствования разных богоотступников, еретиков”. “Что можно ожидать от расстриженного пастыря”, – изображалась позиция его критиков. Примечательно, что Г. С. Петров кроме четырех выступлений в губернском городе выступил с двумя лекциями в уездном Котельниче. Там учащимся тоже запретили посещение лекций, не было на них и представителей духовенства, поскольку из Вятки сообщили, что духовные лица, бывшие там на лекциях “писателя-расстриги”, взяты под наблюдение.

С лекциями о Л. Толстом и Достоевском выступал в мужской гимназии преподаватель семинарии. Герои Толстого, по его словам, “люди земли, с их житейскими стремленьями, эгоисты, не нашедшие истинной веры на земле”, герои же Достоевского (князь Мышкин, Алеша Карамазов) – проникнуты христианским идеализмом, “тем духовным подъемом, который сближает с людьми, побеждает все злое на земле”. К сожалению, аудитория не соответствовала глубине анализа творчества этих писателей.

В лекционное дело бесцеремонно вмешивалась губернская администрация. В феврале 1914 г. она запретила чтение лекции А. Ф. Керенского “Вторая сессия Государственной Думы”, хотя в Перми и Екатеринбурге лекции Керенского состоялись.

Важным событием стало в марте 1904 г. создание в Вятке местного отдела Общества ревнителей Русского исторического просвещения в память императора Александра III. Сначала в Общество вступило 15 человек, потом их стало 99. “Главная цель Общества ясно изложена в его уставе… Умножение и распространение знаний по отечественной истории в духе созидательном, а не разрушительном…”

Увлечение “спортизмом”

Вятская земля славилась своими силачами. Василий Федорович Бабушкин (1878-1924), уроженец д. Заструги (ныне Вятскополянский р-н) был цирковым борцом и атлетом. Вырученные от выступлений деньги часто отдавал бедным людям. (Бабушкин героически проявил себя в русско-японской войне).

Уроженец починка Салтыковский (ныне терр. Зуевского р-на) Григорий Ильич Кащеев (1873-1914) крестьянствовал, работал на станции Зуевка. Борцовскую карьеру начал в Слободском. Участвовал в чемпионатах в Москве, Одессе, Харькове, в Париже, где занял 4-е место (1-е взял знаменитейший борец Иван Поддубный). После 1910 года Кощеев вернулся в деревню, вел хозяйство. Скоропостижная кончина Гриши Косинского (так называли Кощеева земляки, ценившие его скромность, простоту, готовность помочь своей силой) породила слухи об умышленном отравлении вятского богатыря. Имя Гриши было овеяно легендами.

Увлечение физической культурой (как тогда иногда говорили “спортизмом”) не миновало учебные заведения. Гимназисты и реалисты участвовали в лыжных и конькобежных соревнованиях. “В гимнастическом зале с турником, брусьями, канатами и шестами реалисты выступали на праздниках “сокольской” гимнастики в специальных рубашках с трехцветными поясами, – вспоминал поэт Николай Заболоцкий, учившийся в Уржуме. – Эти мероприятия привлекали весь город”. Выпускник Вятского реального училища вспоминал об учителях гимнастики: “Это все был военный народ – офицеры разных рангов, фельдфебели. Некоторые из преподавателей были хорошие гимнасты, они сами показывали учащимся разные гимнастические трюки… Для летних занятий на дворе училища, а для зимних в особом высоком зале были сооружены приборы и приспособления – параллельные брусья, кобылы, канаты для лазания на руках… Зимой – каток. Он помещался посредине города в логу, так что был защищен от ветра. Каток был большой и поддерживался в хорошем состоянии. Пообедав, я почти ежедневно стремился туда… Когда катка еще не было, мы, как только подстывал лед, ходили кататься за город на какой-то пруд…”

Особенный интерес в 1910-х годах вызывал футбол. Играли на дворовых площадках, на любых ровных местах, устраивали самодельные ворота. Одно из мест для футбола находилось близ здания духовного училища (возле нынешнего телецентра). В финальном матче на первенство города в 1915 году встречались команды “Спорт-1” и “Конкордия-1”. В этом же году “аристократическая” молодежь создала свою команду “Глория”. Но сказывалась социальная дифференциация. “Глория” отказалась играть с футболистами из рабочей молодежи с кожевенных заводов.

Одним из организаторов футбола стал гимназист Авксентий Пуни (он увлекался также атлетикой, фигурным катанием). С товарищем В. Шубиным в 1914 году Пуни создал из учащейся молодежи общество “Спорт”. В 1916 году вятские футболисты приняли приглашение из Перми провести два товарищеских матча. “Судя по общему состоянию спорта в Перми и Вятке, – писала пермская газета, – нужно было ожидать, что пермские футболисты… одержат легкую победу… Однако результат матча неожиданно был сведен вничью при счете голов 1:1. Команда вятичей “Спорт”, помимо прекрасной сыгранности, блеснула перед пермской публикой великолепным темпом игры”. Газета отметила игру вратаря: “…игра А. Пуни в голу была превосходна. Мяч он ловил, что называется, мертвой хваткой. Его игра не раз вызывала дружные аплодисменты публики”. В этом матче играли А. Пуни (вратарь), С. Казаринов и В. Шубин (защита), А. Алеев, Д. Герасимов, Н. Цивирицын (полузащита), Н. Ушаков, Н. Казаринов, Г. Фруктов, Н. Сапожников, Н. Шубин (нападение). Второй матч в Перми у вятчан выиграла тогда команда завода “Иманто”, который из-за войны с Германией был эвакуирован из Риги в Пермь. С ним приехала и опытнейшая команда под тем же названием.

Аквсентий Цезаревич Пуни (1898-1985) стал крупным специалистом в псхологии спорта. Он участник Великой Отечественной войны. Его именем была названа кафедра психологии в ленинградском институте физкультуры им. П. Ф. Лесгафта. Отец зачинателя вятского футбола Цезарь Цезаревич Пуни был известен всей Вятке как врач-дантист, а дед – балетный композитор Цезарь Пуни, итальянец, приехал в середине XIX века в Петербург. Некоторые его произведения (“Дочь фараона”, “Эсмеральда”, “Конек-горбунок”) ставятся до сих пор.