Глава 5. Синдром госпитализма

Имея в виду табл. 6, можно определить синдром госпитализма как результат того, что универсальные биологически обусловленные эмоциональные реакции не получают естественного развития в связи с отсутствием или неполноценностью необходимых для этого обучающих воздействий со стороны окружающей ребенка раннего возраста социальной среды.

Работникам учреждений для детей раннего возраста хорошо известно, как легко они «заражаются» эмоцией окружающих. Стоит одному заплакать, как плач раздается уже из всех кроваток - только лишь воспитатель наклонится к одному ребенку и, ласково разговаривая с ним, вызовет у него радостный возглас, как уже все дети заулыбались и, повизгивая, тянут ручонки к взрослому. Такое «стадное» поведение основывается на системе отношений между звуковыми и, шире, двигательно-вегетативными поведенческими комплексами и их зонной мотивационно-активационной семантикой, которая в свою очередь является всего лишь психическим выражением непрерывно протекающих функциональных состояний организма.

Эти системные отношения объясняют универсальность эмоционального «заражения» — поведения, характерного не только для детей, но и для животных. Так, жизнерадостный предрассветный крик самого чуткого к физическим и химическим факторам наступающего утра петуха подхватывают все другие петухи; яростный лай собаки, первой учуявшей чужака, воспроизводят все другие соседские собаки; тоскливый вой голодного волка подхватывают все члены волчьей стаи и т. д.

Чем моложе ребенок и чем, следовательно, меньше отмеченные системные отношения опосредованы у него иерархически организованным опытом личности, тем способность к эмоциональному «заражению» у него резче. Это и обосновывает давно найденное педагогической практикой правило: проводя коррекционную работу с детьми, имеющими различные аномалии коммуникативно-познавательного развития, необходимо облекать ее в эмоциональные формы и, чем моложе дети, тем делать это последовательнее и строже.

«Заражаясь» эмоциями матери или другого взрослого, ребенок изменяет свои собственные функциональные состояния во всем многообразии их физиологических параметров. Эту зависимость и должен осознать дефектолог, будь он врачом, воспитателем или педагогом специального профиля. «Недостаточное внимание нервно-психическому развитию детей, в частности развитию у них положительных эмоций, отрицательно влияет на физическое развитие ребенка и может быть одной из причин гипотрофии».

Возраст от 2 до 6—7 мес. нередко относят к числу критических. В это время происходит так называемая первичная социализация ребенка, смысл которой, по-видимому, имеет отношение к интенсивно формирующемуся в это время психофизиологическому единству матери с ее ребенком. Именно поэтому материнские эмоции нужны малышу с самых первых дней его жизни. Отрыв ребенка от матери в возрасте до 6—7 мес, пока их психофизиологическое единство еще только формируется, переносится сравнительно легко; он быстро привыкает к новой обстановке и к новым людям. Разлука же с матерью или с замещающими ее лицами в возрасте с 6—7 мес. и до 3 лет приводит к тяжелейшим расстройствам развития, получившим название синдрома госпитализма.

Излагаемые в настоящей книге представления помогают пониманию давно известных фактов из истории детских приютов и больниц. В обзоре В.В.Антонова сообщается, что в начале века в американских детских больницах умирало практически 100% поступивших детей в возрасте до года. Причину этого сначала искали в питании, потом в инфекциях, но никакие мероприятия не улучшали положения: дети были апатичны, чрезвычайно восприимчивы к респираторным инфекциям, мало ели и спали, почти не улыбались и в конце концов умирали. Лишь когда в одной из детских больниц открыли доступ матерям к своим детям, психическое состояние детей резко улучшилось, несмотря на повышение вероятности инфекционных заболеваний; смертность снизилась до среднего по стране уровня. Автор приводит данные одной работы, в которой было проанализировано положение в двух детских приютах. В одном, хотя дети жили там постоянно, матери свободно посещали детей, ласкали их и кормили. В другом приюте дети совершенно не общались с матерями. В первом приюте резких отклонений от нормального развития у детей не было, и там за 2 года не умер ни один ребенок; во втором приюте отклонения от нормального развития были резко выражены, а смертность достигала 37%.

Наиболее тяжелые и стойкие нарушения психики развивались у приютских детей, лишенных матерей, во второй половине первого года жизни, однако и отсутствие контакта с матерью на втором и третьем году жизни также оказывало серьезное патогенное влияние. Даже если потом детей усыновляли и они, живя в семьях, пользовались любовью и вниманием приемных родителей, их способность к нормальным взаимоотношениям с другими оказывалась весьма ограниченной. Для них были характерны агрессивность, жестокость, раздражительность и импульсивность. Игры их были лишены эмоциональности, их отличали неразборчивость в выборе друзей и поверхностность в отношениях с ними. Им не хватало целеустремленности, а многие их действия носили инфантильный характер.

Синдром госпитализма и его последствия были промоделированы М. Харлоу и его соавторами на макаках-резусах. Детеныши обезьян, лишенные в детстве взаимодействия с их матерями, были апатичны, целыми днями сидели в одной позе или стереотипно повторяли какое-либо одно движение. Временами они впадали в приступы самоистязания или яростной агрессии к живым и неживым объектам. Вырастая, они плохо контактировали с особями своего вида. Самки, воспитанные без матерей, сами не обнаруживали материнского поведения, были равнодушны или агрессивны к своим детенышам, иногда замучивали их до смерти.

Таким образом, по-видимому, можно утверждать, что в течение критического периода первичной социализации ребенка над биологическими ценностями организма надстраиваются вторая шкала — субъективные ценности личности.

«Заражая» младенца эмоциями мажорной зоны, мать стимулирует его интерес к внешнему миру, а поскольку удовлетворение этого интереса сопряжено с тратами физиологических ресурсов, то она стимулирует в определенном направлении и обменные процессы, и дифференциацию тканей в организме своего младенца. Наоборот, «заражая» младенца эмоциями минорной зоны, мы подавляем не только его интерес к внешнему миру, но и определенные биологические процессы его организма. Не лучше, когда окружающие ребенка взрослые «заражают» его эмоциями зоны качественно неспецифичных аффектов. Эти энергоемкие эмоции истощают нервную систему ребенка и могут привести к нейросоматическим расстройствам. Незаинтересованное выполнение взрослым режимных моментов, его равнодушное, безразличное отношение к маленькому ребенку исключает возможность вообще какого бы то ни было эмоционального «заражения». С таким взрослым у ребенка не возникает потребности общения, а потому не развивается познавательный опыт и не формируются необходимые коммуникативно-познавательные средства. Возникает угроза тяжелой задержки психического развития, в патогенезе которой имеют значение расстройства системного взаимодействия ребенка со взрослым с неизбежным вследствие этого дефицитом необходимых ему экстероцептивных ощущений. А согласно исследованиям Н.М.Щелованова, организация мозговой коры идет неправильно или задерживается, при отсутствии или дефиците внешних раздражений.

В результате недостатка экстероцептивных сенсорных комплексов интероцептивные афферентные потоки продолжают оставаться ведущими, как это было и до рождения ребенка; именно эти потоки становятся объектом предметных опосредовании, что может стать поводом психопатизации формирующейся личности по инравертированному типу. Для такой личности первоначальные субъективные ценности окажутся связанными с впечатлениями не от внешней, а от внутренней среды организма. Эта точка зрения находит подтверждение в опыте педагогов и психологов. Так, М.И.Лисина пишет, что при тяжелом дефиците общения дети вплоть до трех лет остаются как бы «функционально интровертированными»; чтобы вывести младенца из нормальной только для новорожденных погруженности во внутренние ощущения и переключить его на внешний мир, нужно вызвать у него интерес к взрослому. Интерес же к взрослому, любознательность к внешнему миру и коммуникативно-познавательная активность вызываются и поддерживаются, как мы видели, исходящими от взрослого «заражающими» эмоциями прежде всего мажорного типа.

Такое, несомненно, патологическое или аномальное развитие личности малыша обусловливается всего лишь его педагогической, а точнее сказать, воспитательской запущенностью. Поэтому можно еще раз повторить, что для младенческого возраста эмоциональное общение ребенка со взрослым не роскошь, а первейшая необходимость, условие формирования его психики по человечески социальному типу. «Темп и последовательность в формировании у ребенка первого года различных умений зависят главным образом от условий воспитания и от того, на что направлены воздействия воспитывающих его людей». Лишение младенца эмоционального внимания взрослого ведет в этом раннем возрасте не только к дефициту неких навыков и знаний, как при педагогической запущенности детей школьного возраста, но, прежде всего к аномальному развитию личности ребенка.

Тембры материнской речи являются для ребенка важнейшими компонентами познавательного образа его матери. В связи с этим позволительно предположить, что способ бессознательно происходящей зонной систематизации ребенком таких тембров аналогичен способу систематизации его первоначального познавательного опыта вообще. Можно думать, что первоначальный познавательный опыт ребенка систематизируется, как и тембры эмоционально-выразительных реакций: вокализаций, смеха и плача, сегментов меняющейся звучности и т. д., соответственно четырем субъективно-ценностным зонам. Обеспечение ребенку раннего возраста материнского ухода позволяет с наибольшей уверенностью предполагать, что в его первоначальном познавательном опыте будут доминировать образы мажорного типа, что составляет одну из предпосылок развития познавательного интереса к внешнему миру и коммуникативной активности.

Профилактикой синдрома госпитализма у детей раннего возраста, воспитывающихся в домах ребенка, служит вся атмосфера детского учреждения в форме эмоциональной любовной заботы о малышах. Первейшей задачей всех членов коллектива, будь то воспитатели, врачи, няни, санитарки, является формирование у ребенка познавательного интереса к окружающему и потребности в эмоциональном взаимодействии со взрослым. Эмоциональная экстравертированность, жизнерадостность, речевая раскованность — это те качества всех членов коллектива, которые в значительной степени обеспечат нормальное физическое и психическое развитие детей.

Убирая помещение, купая, одевая или осматривая ребенка, взрослые не должны молчать или игнорировать обращенные на них взоры малышей, наоборот, они должны привлекать их внимание к своим действиям, к своей речи и постоянно ласково стимулировать их к подражанию. При этом все члены персонала должны помнить, что ребенок может подражать тому, что в общей форме он уже сам может делать, поэтому они должны быть знакомы с нормативами раннего развития. Нужно творчески разнообразить убранство помещений, избегая стереотипной расстановки кроваток, однообразного расположения игрушек и картинок на стенах, унылого однообразия в своей собственной одежде, прическе и т. п. В частности, не годятся для таких учреждений белые халаты обслуживающего персонала. Напротив, разнообразные яркие платья, цветастые косынки и передники, вызывая на себя ориентировочные реакции детей, будут стимулировать их познавательные интересы и коммуникативную активность.

Следует заметить, однако, что, так как ориентировочная коммуникативно-познавательная активность предполагает угасание оборонительной активности, то одним из условий нормального физического и психического развития детей становится так же устранение из их окружения всего того, что может пугать и устрашать: резких звуков (хлопанье дверьми, грохотание посудой и ведрами, перебранка персонала, громкая музыка); резких зрительных впечатлений (мощные, не защищенные абажуром источники света, внезапные движения в поле зрения ребенка); резких запахов, грубых обращений, шлепков и т. п.

Каждый случай госпитализма — это обвинение в невежестве, бездушии и формализме воспитывавших ребенка взрослых.