Начальные механизмы языковой номинации

В структуре звуковых комплексов спонтанного гуления глас-ноподобные тембры не имеют какой бы то ни было социально регламентированной формы. В процессе звукоподражательного гуления они приобретают черты наиболее выделенных в материнской речи гласных ударных слогов. Теперь, осваивая во взаимодействии со взрослым индикативную или номинативную функцию слов и используя имеющиеся у него разнообразные типы псевдослов (с сегментом восходящей звучности, выделенным длительностью в начале, середине или в конце псевдослова), ребенок осваивает в своих подражательных усилиях типичные для русского языка гласные звуки.

Преимущественно эту линию развития представляют, по-видимому, те дети второго года жизни, которых И.А.Сикорский характеризовал как детей с бойкой речью. Речь их кажется бойкой, по мнению автора, в силу того, что общение словами начинается у них с отработки точной ритмической структуры слов. При этом звуковой состав ритмических структур остается очень приблизительным. По выражению И.А.Сикорского, ребенок произносит «скелет» нужного слова по слоговому составу, по ударению и по голосовому оттенку (т. е. тембру), например: «титиТЙ» (кирпичи), «тиТЙти» (бисквиты), «ниНЙка» (взглянй-ка), «дадаДАд» (лимонад), «акаЗА» (стрекоза) и т. п. Автор подчеркивает, что такие слова ребенка обильны гласными; его язык не выдерживает двух или трех согласных сразу, т. е. в основе его слов лежат псевдослова, построенные из сегментов восходящей звучности. В современной литературе аналогичные наблюдения представлены А. К- Марковой: «нидаДА» (никогда); «таДЙди, лиДИди» (четыре); «ПАтити» (ландыши); «бадыДАна» (обезьяна); «татаТУля», «патаТУля» (температура); «питиТЕт» (велосипед); «дадиДЙня» (занавеска); «панюНЮню» (половину) и пр. у ребенка 2 лет.

Исследования А.Н.Гвоздева показали, что первоначальный словарь ребенка состоит из слов-корней. Русский язык располагает, по данным Гриббла, 1250 корнями, из которых лишь 130 корней двусложны, а все остальные односложны и 1125 из односложных корней имеют форму закрытого слога. Так как, согласно взглядам современной фонетики, конечный согласный в словах структуры СГС имеет редуцированный гласный призвук (СГСГ), то, за небольшим исключением, все слова-корни, с которых начинается освоение словаря родного языка, относятся по существу к распространеннейшим хореическим псевдословам типа «мама». Языковое опосредование этих псевдослов и превращение их в слова-корни начинается с преобразования сегментов восходящей звучности, отличающихся сравнительно высокой субъективной ценностью и потому стоящих под ударением, в слоги СГ, описываемые определенными признаками слогового контраста.

Так, по-видимому, начинается языковое развитие тех детей второго года жизни, которых И А.Сикорский характеризовал как беспомощных в речевом отношении. Эти дети второй группы пренебрегают ритмикой речи и сосредоточивают свои усилия на правильном произнесении ударного слога, репрезентирующего в ней то или иное слово-корень. Автор излагает весь процесс следующим образом. Первые из употребляемых для обозначения

слов слоги состоят из согласного и гласного звуков или только из гласного, причем вначале они неясны и неотчетливы. Первыми из согласных появляются губные л и б, потом уже язычные согласные. Правильная артикуляция звуков достигается постепенно, в процессе тренировки своего произнесения под контролем слуха. Так, один и тот же звук с вначале произносится на месте целой группы звуков (з, ш, ж); затем там, где должен быть ш, ребенок начинает произносить звук с все с большим «смягчением», и постепенно артикуляция становится типичной для звука ш. Наиболее трудны звуки, требующие сложной координации различных движений: ш, ж, р, л, иногда з. Стечения согласных в словах на начальном этапе развития речи несвойственны и этой второй группе детей.

Переинтерпретируем тот же самый процесс в свете современных представлений о признаках слогового контраста. Слог СГ — минимальная произносительная единица речи — служит, по этому автору, условием существования в ней аллофонов гласных и согласных фонем. Различия согласного и гласного звуков в слоге СГ называются контрастом. Любой слог может быть охарактеризован числом реализующихся в нем контрастов. Известны следующие слоговые контрасты (в терминах акустических характеристик):

1. Контраст по громкости — от минимума на глухом взрывном согласном к максимуму на гласном; ослабление контраста происходит как за счет увеличения громкости согласного (наиболее громкие — сонанты), так и за счет уменьшения громкости гласного (наименее громкие — и, ы, у).

2. Контраст по формантной структуре — от полного ее отсутствия на глухом взрывном к четкой формантной структуре гласного. Контраст этот ослабляется за счет появления формант в согласных (максимально «формантные» — сонанты) и за счет ослабления некоторых формант в гласных.

3. Контраст по длительности — от мгновенного шума взрывных к длительному звучанию гласных. Контраст исчезает в слогах с любыми другими согласными.

4. Контраст по участию голосовых связок — от глухого согласного к гласному. Контраст исчезает в слогах со звонкими согласными.

5. Контраст по месту образования, связанный с начальной и конечной частотой второй форманты гласного. Максимальный контраст — в А-слогах с мягкими согласными, минимальный — в И-слогах. Контраст ослабляется по мере сближения места образования согласного и гласного. При этом ослабление контраста максимально в заударных слогах: слоги с сонантами или звонкими щелевыми согласными часто бывает невозможно разделить на 2 элемента, соответствующие согласному и гласному, в результате полного исчезновения контраста между этими элементами».

В русском языке возможны 175 слогов типа СГ и 21 слог, образующийся конечным согласным перед абсолютной паузой. Как указывалось уже выше, в таком положении характеристики согласных свидетельствуют о появлении отдельного слога. Число безударных слогов типа СГ меньше за счет того, что не все гласные встречаются в безударном положении. Таким образом, несомненно, что семиотические возможности слога СГ, описываемого признаками слогового контраста, значительно богаче, чем лепетного сегмента восходящей звучности, на основе которого такой слог формируется и через, посредство которого он реализуется субъектом в звуковом потоке речи.

Теперь вернемся к описанию И.А.Сикорским процесса освоения звуковой формы слов-корней детьми второй группы. Судя по этому описанию, первоначально осваивается максимально контрастный и коррелирующий с субъективно наиболее ценным сегментом восходящей звучности слог ПА: самая яркая из всех возможных дуга восходящей звучности дифференцируется согласно пяти признакам слогового контраста.

Процесс постепенной дифференциации дуги восходящей звучности по нарастающему числу признаков слогового контраста намечается И.А.Сикорским на материале слогов с начальным щелевым согласным. Тот же процесс фактически упоминается, хотя и не получает должного толкования, в работе А.К.Марковой.

Поскольку теория слоговых контрастов была разработана всего немногим больше 10 лет тому назад, а лепетные сегменты восходящей звучности как эмоционально-выразительная основа их формирования впервые излагается в настоящем пособии, то систематического исследования преобразования таких лепетных сегментов у детей второго года в слоги СГ, обладающие разным числом признаков слогового контраста, пока еще нет. Тем не менее, используя наблюдения И.А.Сикорского и А.К.Марковой, представим себе в общих чертах дальнейший ход языкового опосредования эмоционально-выразительных псевдослов.

Как бы ни начался этот процесс — с дифференциации ритмической структуры звукового облика слова или с дифференциации признаков слогового контраста в его ударном сегменте восходящей звучности, начало этого процесса всегда связано с преобразованием, прежде всего выделенного сегмента в слове взрослых (его предударно-ударной части у детей первой группы и его ударного начального слога у детей второй группы). При этом интересно, что уточнение ритмической организации слов-корней у детей первой группы часто проходит, по данным И.А.Сикорского, через некоторую промежуточную стадию, во время которой ребенок вводит в слово, чтобы избежать трудных для него стечений

согласных, гласные и, таким образом, увеличивает число слогов слова взрослых. Так, знаменательное слово с отрицательной частицей не знаю произносится сначала «ненаю», затем «незанаю» или «незинаю», только потом не знаю. То же самое в наблюдениях А.К.Марковой: деньги — «дёники», жилки — «дйлики», дятлы — «дядили». С современной точки зрения очевидно, что в этих наблюдениях было отмечено, как дети представляют вначале каждый согласный слова взрослого в виде синкретичного сегмента восходящей звучности. Лишь потом, когда эти сегменты превратятся в слоги СГ, становится возможной редукция вокального компонента одного из них.

У детей второй группы процесс языкового опосредования, начавшись с начального ударного слога в словах взрослых, имеющих структуру СГСГ, затем охватывает начальные безударные или неначальные ударные слоги слов иной ритмической структуры. В соответствии с этим слово молоко обозначается многими детьми «мо» или «ко» и лишь позже «моКО» и т. п.

Постепенно обе тенденции языкового опосредования псевдослов, как.бы конкурирующие у детей первой и второй групп, совмещаются. При этом бывает, что не сразу устанавливается стабильный порядок слогов в слове, что И.А.Сикорский иллюстрирует таким примером: «галавйт» («авали» — искаженное говорит). Пример понятен, если учесть, что слоги ла и ва, а также ей и ли имеют один и тот же набор признаков слогового контраста,

Становясь слогами русской речи, сегменты восходящей звучности утрачивают свои абсолютные ценностные характеристики (см. табл., с. 50). Их субъективная ценность становится производным такой целостной предметной ситуации или одного из ее компонентов. Показателен в этом отношении пример того, как уже упоминавшийся нами ребенок 1 года 4 мес. Сережа В. употреблял звукосочетание «Н'А»'. Он произносил этот синкретичный звуковой комплекс в самых разнообразных ситуациях: когда он что-нибудь давал, а равно и брал или когда он хотел, чтобы ему что-нибудь дали, а равно и у него что-нибудь взяли. И только в одном-единственном случае, связанном с мотивом высокой субъективной ценности, а именно с желанием пить (стояли очень жаркие и душные дни лета), мальчик, протягивая руку, требовательно произносил не «Н'А», а «Д'А» (дай). Это говорит о том, как высокая субъективная ценность прогнозируемого результата коммуникативного акта способствует шлифовке его формы, в данном случае употреблению односложного слова дай, признаки слогового контраста в начальном произносимом слоге да которого несколько отличаются от таковых в дифференцируемом тоже односложном слове на. Наблюдение подтверждает, что ситуация высокой субъективной ценности способствует языковой дифференциации синкретичных звуковых комплексов ребенка.

Патогенез двух выделенных А.Р.Лурия форм артикуляторной апраксии — кинетической и кинестетической — связан с распадом тех условнорефлекторных механизмов, которые формируются у детей второго года жизни и становление которых было описано \\ А. Сикорским у детей первой и второй групп. Можно подкрепить эту мысль материалами о том, как происходит языковое опосредование эмоционально-выразительных псевдослов и их составных частей у детей раннего возраста.

Кинестетическая артикуляторная апраксия у лиц с уже сложившейся речью представляет собой распад слоговых артикуля-торных обобщений типа СГ с растормаживанием вследствие этого единиц более элементарного функционального уровня — синкретичных сегментов восходящей звучности. Распад слоговых артикуляторных обобщений, или, иначе, артикуляторных признаков слогового контраста, естественно, ведет к тому, что согласный звук слога СГ теряет свою качественную определенность и слоги — производные одного и того же сегмента восходящей звучности начинают смешиваться. Больной повторно воспроизводит этот сегмент и под контролем слуха пытается придать ему необходимую артикуляторную форму (как говорил А.Р.Лурия, «поиск артикуляторного уклада»).

Кинетическая артикуляторная апраксия, также у лиц с уже сформированной речью, демонстрирует распад ритмических слоговых структур на отдельные слоги СГ (послоговая речь). Естественно,.что при этом возрастает вокализация соответствующих звуковых комплексов: ведь составные компоненты аффрикат (ц = т + с; ч' = т' + ш) и стечения согласных получают более или менее выраженные гласные призвуки. Больной, стремясь преодолеть послоговость речи, непроизвольно повышает субъективную ценность используемых им артикуляторных единиц, в связи с чем возникают характерные замены щелевых согласных звуков смычными, а звонких согласных звуков — глухими (см. табл. 1).

Послоговая речь больных с кинетической артикуляторной ап-раксией убеждает в том, что стечения согласных нормативной русской речи представляют собой вторичное явление. По-видимому, процесс языкового опосредования псевдослов завершается тем, что под влиянием образцов речи взрослых степень их вокализации уменьшается. Как показали подсчеты С. М. Носикова, соотношение шумовых и вокальных элементов в составе лепетных псевдослов прогрессивно изменяется с уменьшением числа вокальных элементов. К полутора годам это соотношение достигает нормативной для русской речи величины, равной 1,37.

Падение степени вокализации псевдослов должно быть связано с развитием тормозных влияний на ранее сложившиеся автоматизмы. Редукция гласных открытых слогов СГ представляется следствием ускоренного темпа реализации некоторых сегментов артикуляторной программы целостной ритмической структуры слова: каждый следующий слог начинает артикулироваться до того, как кончится реализация предыдущего, в результате чего и получаются стечения согласных. Одновременно с падением вокализации псевдослов должно происходить и ограничение числа типов стечений согласных, возможных в русской речи.

Из двучленных сочетаний согласных нормативны в русской речи лишь 24. Сочетания же шумовых элементов в лепетных цепях могут быть очень вариативны. Из этого следует, что ребенок начала второго года, подражая эмоционально-выразительной речи взрослых, осваивает не только стечения согласных, но и характерные для родной речи типы таких стечений.

Опираясь на материалы работы Г.М.Богомазова, можно представить себе, что это за стечения. Он подразделил все двучленные стечения русских согласных на высокочастотные, характерные для начальных частей слова и начинающие морфему, которые он назвал удобными, и на относительно низкочастотные, характерные для конечных частей слова и встречающиеся на морфемных стыках, которые были названы неудобными. Удобные стечения согласных состоят из хорошо контрастных фонетических элементов, в силу чего они, по мнению автора, легко воспринимаются и непринужденно артикулируются. Неудобные стечения согласных трудны для восприятия и артикуляции, ибо их фонетические элементы малоконтрастны.

Анализ показывает, что удобные стечения согласных (взрывной П + дрожащий, взрывной или аффриката + гетерогенный сонант, щелевой + плавный), характерные для начальных частей слов взрослой речи, относятся, за одним исключением (щелевой + гоморганный взрывной или аффриката), к числу сегментов с восходящей дугой звучности, тогда как неудобные стечения согласных, характерные для конечных частей слов взрослой речи, более вариативны в этом отношении и относятся к числу сегментов с восходящей, нисходящей и неменяющейся дугой звучности (взрывной или аффриката -(- носовой, сонант + щелевой, сонант + сонант и пр.). Есть все основания думать, что такое распределение удобных и неудобных стечений согласных в словоформах взрослой речи является отголоском структурных особенностей детских псевдослов, восходящая звучность которых до ударного слога и нисходящая после него искажается грамматическими аффиксами, наиболее многообразными в заударной позиции слова взрослых.

Первые слова со стечениями согласных появились у ребенка, бывшего под наблюдением А.К.Марковой, в возрасте 1 г. и 3—4 мес: картина — «кантй», «тахтй». Этот пример демонстрирует, что, несмотря на неверный и неустойчивый состав согласных стечения, ребенок правильно воспроизводит его тип — во всех трех стечениях (нт, хт и исходном рт) имеет место нисходящая дуга I звучности.

Освоение звуковой формы слов взрослых с характерными 1 для них многочисленными стечениями согласных, направлен-I ность изменений звучности которых нередко, особенно в заударной позиции слова, противоречит направленности изменений звучности целостного звукового облика слова, наступает обычно уже в дошкольном возрасте. По сути дела это есть следствие преодоления последних остатков так называемого физиологического косноязычия. Само же явление физиологического косноязычия представляется нам как выражение процессов языкового опосредования эмоционально-выразительных вокализаций, сегментов восходящей звучности и целых псевдослов с преобразованием их в аллофоны гласных, слоги С Г., слоговые ритмические структуры и фонемные последовательности родной речи.