Субъективно-ценностные предпосылки начального языкового развития

Звуковые комплексы различной интенсивности в процессе их дальнейших языковых опосредовании становятся компонентами актуального членения (АЧ) предложений: их темой и ремой. Понятие «тема» близко к понятиям «логический субъект суждения», «операционные условия предметного действия», «нечто известное и потому субъективно малоценное для личности»; а понятие «рема» близко к понятиям «логический предикат суждения», «цель предметного действия», «нечто новое и потому субъективно высокоценное для личности».

В коммуникативно-познавательном же развитии ребенка отчетливо прослеживается всегда большая степень вербализации субъективно-ценностных компонентов психологической ситуации и относящихся к ней сегментов высказываний, чем субъективно менее ценных. Проследим эту закономерность на примере еще внеязыковых эмоционально-выразительных обращений ребенка ко взрослому, которые появляются в его обиходе со второй половины первого года жизни.

Вербальные (а точнее, вокализованные) компоненты таких обращений возникают вначале лишь при некотором затруднении «объясниться», т.е. в ситуации повышенной субъективной ценности. Так, ребенок весь устремляется к нужному ему предмету, хватает его рукой, тянет ко рту. Если предмет по разным причинам (скользкий, тяжелый) выпадает из руки, то лишь тогда ребенок поворачивается ко взрослому, смотрит на него, начинает хныкать и, наконец, просительно интонирует «ааа» или «ыыы»1. Тот, к кому обращается ребенок, может понять смысл таких детских обращений-вокализаций, только имея в виду поведение его в целом и ценностную структуру всей коммуникативной ситуации.

Степень вербализации субъективно-ценностных компонентов высказываний постепенно увеличивается. На месте вокализаций появляются сегменты меняющейся звучности, а потом и псевдослова. Независимо от того, какая эмоционально-выразительная единица используется ребенком, она всегда реализует то, что А.Н.Гвоздев обозначает термином «слово-предложение»2. Материалы настоящего пособия демонстрируют, что усматривать в таких детских высказываниях языковые единицы, хотя бы и самые элементарные (слово-предложение), преждевременно. Эмоционально-выразительные высказывания детей раннего возраста изначально не являются, а постепенно становятся словами-предложениями в процессе коммуникативно-познавательного поведения, начиная с конца первого года жизни.

В свое время Л.С.Выготский подчеркнул, что слова ребенка совпадают со словами взрослого в их предметной отнесенности, т.е. они указывают на одни и те же предметы, относятся к одному и тому же кругу явлений, но они не совпадают в своем значении. «Такое совпадение в предметной отнесенности и несовпадение в значении слова, которые мы открыли как главнейшую особенность детского комплексного мышления, составляют... не исключение, но правило в развитии языка». «Нам думается, что различение значения слова и отношения его к тому или иному предмету, различение значения и названия в слове дает в наши руки ключ к правильному анализу развития детского мышления на его ранних ступенях».

Проведенное нами нейропсихопаралингвистическое исследование звуковых реакций детей раннего возраста дает основание говорить о том, что в этом возрасте «слова» ребенка еще не совпадают со словами взрослого даже в их предметной отнесенности, они лишь имеют одну и ту же зонно построенную субъективную ценность, на базе чего формируется в наглядной предметной ситуации индикативная или номинативная функция слова. Соответственно эмоционально-выразительные вокализации, сегменты меняющейся звучности и псевдослова превращаются в «слова-предложения», обладающие уже элементарной языковой функцией предметного соотнесения.

С учетом сделанной поправки упомянем, что в детских словах-предложениях раннего периода доминируют номинативные предложения следующего типа:

Эрик (1 г. 9 мес. 13 дн.), идя по дорожке парка, обращает внимание воспитательницы на все окружающее: «Дядя-дядя, тпр-тпр, ав-ав», а показывая на цветы, говорит: «А-а».

Зоя (1 г. 10 мес. 26 дн.) перечисляет все, что видит в окно, говоря: «Динь-динь, тетя, дядя».

В этих высказываниях детей находят внешнее выражение результаты или предикаты познавательных актов, обобщающих коммуникативными средствами разных типов предметно-образные и предметно-действенные впечатления.

Так же как вокализация детских целевых обращений ко взрослому, так и данные предикативные слова-предложения являются зародышевыми рематическими структурами по отношению к еще полностью экстралингвистическим темам сообщения.

Около двух лет, по наблюдению А.Н.Гвоздева, кроме номинативных предложений, появляются безличные и неопределенно-личные (тоже однословные) предложения («пахн'ит», «упала», «л'уба», «тар'ат» (предложение отворить дверь); «гл'идй-ка литайут сако (высоко) и т. д.). Примеры показывают, что и эти предложения являются предикатами суждений, построенных на обобщении полисенсорных предметных образов, или зародышевыми ремами высказываний.

Интересно делаемое А.Н.Гвоздевым вскользь замечание о том, что в этом же возрасте в детских предложениях, построенных по схеме подлежащее + сказуемое, подвергается внутренней дифференциации состав сказуемого (вернее, предиката мысли.— Е. В.), т. е. опять-таки субъективно наиболее ценный сегмент высказывания, тогда как состав подлежащего (субъекта мысли.— Е. В.) остается слабо расчлененным. С этим интересно сопоставить наблюдения Б. А. Серебренникова о том, что значительную роль в создании звуковых оболочек слов в разных языках мира играет звукоподражание, причем звукоподражательные глаголы (т. е. то, в чем чаще находит словесное выражение предикат мысли) встречаются значительно чаще, чем имена существительные.

Важнейшим стимулом в речевом развитии является, как известно, общение ребенка со взрослым. В этом общении исключительно важны вопросительные обращения к ребенку. Вопрос «оказывается сильнейшим двигателем, помогающим ребенку ориентироваться в сложной обстановке окружающего, уяснить сложную для него систему отношений между окружающими людьми и предметами».

На вопрос воспитательницы «Почему плачешь?» Зоя (1 год 8 мес. 10 дн.) отвечает о своем состоянии: «Бо-бо», но тут же указывает на место падения, добавляя: «Ипай, ипай» (упала). Следовательно, вопросы взрослого направляют движение детской речи-мысли, способствуют отбору необходимых предметно-образных впечатлений, а потом и вербальных следов памяти. В силу этого вопросительные высказывания взрослых и детские ответы к ним представляют собой функционально единое целое: с точки зрения теории актуального членения вопросы относятся к тематическим, а ответы — к рематическим элементам в каждой такой функциональной единице диалоговой речи. Лаконичная однословность ответов-рем находит свое объяснение, таким образом, не только в несовершенстве языковых средств, которыми располагает ребенок, но и в том, что соответствующие вопросы взрослых конкретизируют их смысл.

Подводя итог всему сказанному, нетрудно видеть принципиальную близость концепции Л.С.Выготского о зоне ближайшего развития и теории современной функциональной лингвистики об актуальном членении высказывания, хотя в первой из них разбираются закономерности коммуникативно-познавательного развития вообще, а во второй — закономерности отдельных коммуникативно-познавательных актов. Для диагноста-дефектолога чрезвычайно существенно, что, анализируя форму единичных коммуникативно-познавательных актов как нормального, так и аномального ребенка, можно делать выводы о его актуальном и потенциальном языковом развитии. Форма сегментов высказывания умеренной субъективной ценности демонстрирует уже освоенные ребенком языковые операции, тогда как форма сегментов высказывания сравнительно высокой субъективной ценности, напротив, характеризует те языковые операции, которые еще находятся в зоне его ближайшего развития и которыми он еще только начинает овладевать (самостоятельно или с помощью взрослого). Разберем это важнейшее диагностическое положение на конкретном материале.

Обратим внимание, прежде всего на тот факт, что, освоив эмоционально-выразительные вокализации и сегменты восходящей звучности в течение второй и третьей четвертей первого

года жизни, русские дети приступают к их языковому опосредованию значительно позже. Как известно, первые слова с устойчивой, не меняющейся в различных эмоциональных ситуациях формой входящих в них гласных и слогов СГ появляются у ребенка в четвертой четверти первого года, т. е. уже в периоде лепетных псевдослов. Другими словами, пока у ребенка не появятся мотивирующие ощущения и образы, источником которых служат предметная ситуация и входящие в нее объекты, и пока ребенок не освоит ценностную структуру звуковых компонентов этих образов, функциональное преобразование эмоционально-выразительных вокализаций и сегментов восходящей звучности в гласные и в слоги СГ произойти не может. Только теперь появляются условия для условнорефлекторной выработки ассоциативных связей между звуковой формой слова и чувственно данной вещью. Предметная отнесенность слова, а не его эмоциональное значение в речи взрослого человека начинает приобретать ведущий интерес в коммуникативно-познавательном поведении ребенка, в соответствии с чем вокализации и сегменты восходящей звучности начинают дифференцироваться в гласные родного языка и слоги СГ.

Этот своеобразный момент развития детей раннего возраста, еще сравнительно очень малоизученный, иллюстрирует, как нам кажется, следующие наблюдения.

Сережа В. 1 года 4 мес. Физическое развитие ребенка соответствует его возрасту. Он ловко лазает по диванам, креслам, хорошо ходит и выполняет предметные действия с игрушками. В покое, когда ребенок накормлен, он, играя, начинает лепетать и произносить звуковые комплексы типа позднего мелодического лепета. Наблюдение за ребенком в процессе выполнения им режимных моментов, игры и взаимодействия со взрослыми делает очевидным, что источником мотивирующих его поведение образов являются предметные ситуации, отдельные предметы и различные соотношения компонентов коммуникативно-познавательных ситуаций. Таким образом, согласно нормативам табл. 2 психическое развитие мальчика соответствует его возрасту.

Когда Сережа видит какой-либо падающий или уже упавший предмет, он произносит независимо от эмоционального значения предметной ситуации (упал стакан и разлился его чай, что вызвало недовольный возглас матери; упал на ровном месте сам Сережа, и все засмеялись; Сережа повторно уронил игрушку и его бабушка спокойно ее подняла и т. п.) «уПА» или «БАх». Следовательно, тембры вокальных и шумовых компонентов этих звуковых комплексов имеют не эмоционально-выразительное, а уже элементарное языковое (индикативное) значение, в силу чего следует их квалифицировать уже не как сегменты меняющейся звучности, а как простейшие ритмические структуры слов.

В ситуации, когда кто-нибудь смотрит в приоткрытую дверь или находится рядом за тем или иным экраном (шкафом в комнате или висящей на веревке простыней во дворе) или когда ребенок сам куда-нибудь заглядывает, он всегда, независимо от эмоционального значения указанных предметных ситуаций, произносит «куКУ»- Следовательно, и в данном случае сегменты «ку» следует отнести к числу слогов СГ двуслоговой ритмической структуры, служащей функции индикации или номинации определенной предметной ситуации.

Любая ситуация с собакой фиксируется речевой реакцией «авв-ABB», а с кошкой — улыбкой и поглаживающими движениями руки в сопровождении звуков «ЙССС». Последний из этих двух примеров особенно интересен: здесь целый эмоционально-выразительный комплекс, состоящий не только из звуков, но и из определенных движений руки, приобрел номинативную функцию и стал соотноситься с кошкой в любой эмоциональной ситуации — и тогда, когда она ласкается и мурлычет, и тогда, когда просто идет по двору, и тогда, когда отказывается играть с Сережей и показывает когти.

Все другие свои высказывания мальчик тоже сопровождает выразительными мимикой и жестами, но они в отличие от примера с кошкой изменяются от случая к случаю в зависимости от природы предметных ситуаций. Так, все транспортные средства — настоящие и игрушечные, а также и все игрушки вообще обозначаются звуковым комплексом «биБЙ» и нередко сопровождаются жестом, показывающим их размеры. Этот же звуковой комплекс употребляется во всех ситуациях, когда что-то, имеющее отношение к машинам, механизмам, просто вещам из металла, а также их изображениям, начинает перемещаться, но в этом случае он сопровождается соответствующими движениями руки и взора.

Если Сережу попросить, то он может вслед за матерью назвать еще несколько предметных объектов, но уже в менее определенной звуковой форме. Так, бабушку он называет то «БАбаба», то «БАба-баба», даже тогда, когда повторяет за матерью слово «баба», что показывает несовершенство необходимых тормозных импульсов при воспроизведении звукового комплекса, а возможно, несовершенство и его звукового образа, когда последовательность нескольких сегментов восходящей звучности воспринимается только лишь как синкретичная нисходящая дуга звучности.

В случае падения игрушечной собаки Сережа может произнести или звуковой комплекс «уПа» или звуковой комплекс «авв-АВВ». В первом случае он просто сообщает взрослому, на которого смотрит, факт падения собаки. Во втором случае Сережа хочет, чтобы взрослый поднял и подал ему игрушку, к которой он тянется рукой и на которую указывает пальцем. Этот пример хорошо иллюстрирует положение о том, что в первую очередь подвергается вербализации субъективно наиболее ценный сегмент речи-мысли, ее предикат.

Таким образом, наблюдение дает яркие примеры того, как субъективные связи впечатлений постепенно заменяются, хотя и конкретно-фактическими, как их называл Л.С.Выготский, но еще случайными связями родства предметов по цвету, форме, соучастию в единой практической ситуации и пр. Таковы случайные связи паровоза, велосипеда, утюга и спичечной коробки, на которой изображен автомобиль, обусловленные тем фактом, что все они могут перемещаться неважно как: по рельсам, дороге, гладильной доске или плоскости пола; и неважно, посредством какой силы и с какой целью. Так как форма и содержание составляют диалектическое единство, то с изменением содержания звукового комплекса изменяется и его форма: вокализации приобретают все более дифференцированные черты русских гласных, а сегменты восходящей звучности — признаки слогового контраста. Такие преобразования при этом начинаются с субъективно наиболее ценных компонентов предметной ситуадии и с субъективно наиболее ценных сегментов высказывания.