2020-08-05
541
Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей — это самостоятельная часть судебного разбирательства, в которой каждая из участвующих сторон в своем выступлении подводит итог судебного следствия и обсуждает вопросы, относящиеся к компетенции присяжных заседателей и председательствующего судьи.
Выступление адвоката в прениях сторон является итогом всей его предыдущей деятельности по защите подсудимого. Если обвинительная речь является процессуальным средством реализации на этапе прений сторон функции поддержания государственного обвинения, основное направление которого связано с несением бремени доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого (ч. 2 ст. 14 УПК), то защитительная речь, представляет собой процессуальное средство реализации функции защиты. В процессе прений сторон основное направление защиты связано с приведением доводов в защиту подсудимого. Защитительные доводы адвоката имеют оправдательную направленность.
При разработке и приведении в защитительной речи доводов в защиту подсудимого адвокат должен учитывать, что функция защиты, в отличие от функции поддержания государственного обвинения, носит односторонний характер.
Чем более квалифицированно адвокат при выступлении с защитительной речью выполнит свою функцию защиты, связанную с освещением только обстоятельств, полностью или частично оправдывающих подсудимого, или смягчающих его ответственность, тем более рельефно, глубоко и всесторонне будут исследованы обстоятельства дела и оправдательные доказательства.
Защищая подсудимого, отстаивая его невиновность или меньшую степень ответственности, адвокат своей защитительной речью помогает присяжным заседателям и председательствующему судье правильно оценить исследованные в суде доказательства и обстоятельства дела, что способствует правильному и справедливому разрешению дела с учетом доводов не только обвинения, но и защиты.
О значении для правосудия освещения обстоятельств дела с позиции не только обвинения, но и защиты очень хорошо сказал известный московский адвокат В. Л. Россельс: "Судья с помощью прокурора и защитника воспринимает обстоятельства дела подобно человеку, смотрящему в стереоскоп обоими глазами, из которых каждый видит предмет со своей "позиции", вследствие чего предмет этот виден не только в его плоскостном изображении, но и как бы рельефно, пространственно и в глубину".
Присяжные заседатели и председательствующий судья только тогда обретают способность правильно воспринимать и осмысливать исследованные в ходе судебного следствия обстоятельства и доказательства, когда в процессе прений сторон искусной обвинительной речи прокурора противостоит не менее искусная защитительная речь.
По делам, рассматриваемым в суде с участием присяжных заседателей, качественная или некачественная судебная речь адвоката влияет на соотношение сил в состязательном процессе и может существенно усилить или ослабить позицию защиты, впечатление от благоприятных или неблагоприятных для защиты результатов судебного следствия. Не случайно у Р. Гарриса некачественная судебная речь ассоциируется с различными проявлениями абсурдного, ненадежного поведения: "Плохая речь подточит самое прочное дело. Это все равно что нарядить миллионера в тряпки. Плохой оратор — это моряк, который при самом отплытии уже выкидывает сигнал бедствия; многие пожалеют о нем, но никто не пойдет к нему на помощь... плохая речь может погубить самое верное дело, как кутила может промотать огромное состояние, тогда как хорошая речь придает и ненадежному делу действительные или кажущиеся преимущества. В речах заурядных адвокатов совсем не бывает искусства, но при умелом пользовании им против того, кто им пользоваться не умеет и при равенстве прочих условий, едва ли можно сомневаться в исходе процесса"[2].
Следовательно, успешная, надежная деятельность защитника в суде присяжных в одинаковой степени зависит как от умения искусно вести судебное следствие, так и от умения выступать с искусной, качественной судебной речью на этапе прений сторон.
Основная цель участия защитника в прениях сторон заключается в том, чтобы при помощи таких процессуальных средств, как судебная речь и реплика, убедить присяжных заседателей и председательствующего судью в правильности и справедливости своей окончательной позиции, сложившейся по результатам судебного следствия.
Эффективность участия адвоката в прениях сторон в суде с участием присяжных заседателей зависит прежде всего от его умения выбрать и согласовать со своим подзащитным правильную позицию и тактически грамотно реализовать ее на данном этапе судопроизводства с учетом результатов судебного следствия и процессуального порядка прений сторон.
Эффективное участие адвоката на данном этапе судопроизводства с участием присяжных заседателей зависит от знания им рассмотренных ниже процессуальных и тактико-психологических основ участия защитника в прениях сторон в суде с участием присяжных заседателей.
В соответствии с ч. 1 ст. 336 УПК после окончания судебного следствия суд с участием присяжных заседателей переходит к выслушиванию прений сторон, которые проводятся по общим правилам, установленным ст. 292 УПК. В прениях сторон участники судебного разбирательства на основе данных судебного следствия обосновывают свою позицию по делу с учетом выполняемой ими уголовно-процессуальной функции.
Прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника.
В прениях сторон могут также участвовать потерпевший и его представитель. Гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон (ч. 2 ст. 292 УПК).
Последовательность выступлений участников прений сторон (в тех случаях, когда в деле принимают участие несколько защитников или несколько обвинителей) устанавливается судом. При этом первым во всех случаях выступает обвинитель, а последним — подсудимый и его защитник. Гражданский ответчик и его представитель выступают в прениях сторон после гражданского истца и его представителя (ч. Зет. 292 УПК).
По делам о групповых преступлениях, по которым несколько лиц обвиняются в совершении одного или нескольких преступлений, успех защиты во многом зависит от выбора правильной последовательности выступлений адвокатов. В УПК этот вопрос не регламентирован. Между тем по таким делам между защитниками иногда возникает спор о том, в каком порядке они будут выступать в прениях сторон — кто раньше, кто позже.
Представляется, что последовательность выступлений защитников должна определяться председательствующим судьей с учетом согласованного мнения всех участвующих в процессе адвокатов в зависимости оттого, какая защита складывается — солидарная или коллизионная.
При солидарной защите, когда подсудимые и их адвокаты отстаивают общую защиту, например ставят вопросы об уменьшении размера ущерба и (или) о переквалификации действий каждого из подсудимых на другую часть этой же статьи УК либо на другую статью, целесообразно, чтобы первым выступил наиболее подготовленный адвокат. При этом он после освещения общих вопросов переходит к защите своего подзащитного. Если в процессе участвуют более двух защитников, из тактических соображений в целях обеспечения наиболее эффективного воздействия на присяжных целесообразно, чтобы наиболее подготовленные адвокаты выступали первым и последним.
Совершенно другой должен быть подход к определению порядка (очередности) выступления защитников при возникновении коллизионной защиты, когда обвиняемые полностью отрицают свою виновность, а другие признают свою вину, изобличают своими показаниями себя и остальных обвиняемых и таким образом работают не только на свою позицию защиты, но и на укрепление позиции обвинения в отношении остальных обвиняемых, отрицающих свою виновность.
В подобных случаях адвокатам последних для ведения эффективной защиты необходимо знать не только доводы обвинения, изложенные в речи государственного обвинителя, но и доводы адвокатов, защищающих подсудимых, которые изобличают своими показаниями остальных подсудимых. Поэтому адвокаты подсудимых, признающих свою вину и изобличающих остальных подсудимых, должны выступать с речью раньше, чем адвокаты обвиняемых, которые отрицают свою виновность.
Суд не вправе ограничивать продолжительность прений сторон, однако может прервать выступления, если они касаются указанных выше обстоятельств, и разъяснить присяжным, что они не должны учитывать данные обстоятельства при вынесении вердикта (ч. 5 ст. 292, ч. 3 ст. 337 УПК).
По делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, закон разделяет судебную процедуру прений сторон на два этапа: до вынесения вердикта присяжными (ст. 336 УПК) и после вынесения вердикта (ч. 4 ст. 347 УПК).
На первом этапе прения сторон в соответствии с ч. 2 ст. 336 УПК проводятся лишь в пределах вопросов, предусмотренных ч. 1—4 ст. 339 УПК и подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей. Если участник прений сторон упоминает о таких обстоятельствах, председательствующий останавливает его и разъясняет присяжным заседателям, что указанные обстоятельства не должны быть приняты ими во внимание при вынесении вердикта (ч. 2 ст. 336 УПК).
Стороны не вправе ссылаться в обоснование своей позиции на доказательства, которые в установленном порядке признаны недопустимыми или не исследовались в судебном заседании. Судья по собственной инициативе или по ходатайству одной из сторон прерывает такие выступления и разъясняет присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные обстоятельства при вынесении вердикта (ч. 3 ст. 336, ч. 4 ст. 292 УПК).
После произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще раз с репликой (ч. 6 ст. 292, ч. 1 ст. 337 УПК).
Реплика — слово латинского происхождения, означает ответ, возражение, замечание одного собеседника на слова другого. Следует помнить, что реплика не есть ни повторение, ни продолжение основной речи. Она имеет вполне самостоятельное значение и должна быть только ответом на речь другой стороны. В процессуальном смысле означает ответ, возражение одной стороны на доводы и соображения другой стороны, изложенные в прениях на судебном процессе.
Итак, реплика — это тоже речь, но речь особого рода, в которой одна сторона отвечает на речь другой стороны, т.е. вступает с ней в полемику.
Полемика — это борьба принципиально противоположных мнений по тому или иному вопросу, публичный спор с целью защитить, отстоять свою точку зрения и опровергнуть мнение оппонента. С точки зрения логики, полемика — столкновение, логическая борьба несовместимых утверждений, взглядов, позиций[3].
В процессе полемики между участниками прений сторон в суде удачная реплика но своему убеждающему воздействию может даже превосходить основную речь. Как отмечал Л. Е. Владимиров, "в репликах стороны, избавившись от разных украшений, свойственных первым речам, вступают в настоящий бой доказательствами и аргументами. Часто в репликах силы сторон развертываются с особой энергией, и нередко реплики играют более важную роль, чем первые речи"[4].
В состязательном уголовном судопроизводстве с участием присяжных заседателей удачное использование адвокатом и его подзащитным реплики дает защите огромные тактические преимущества в связи с тем, что право последней реплики принадлежит защитнику и подсудимому (ч. 1 ст. 337 УПК).
Выступление адвоката-защитника с репликой представляет собой его замечания и возражения на выступления государственного обвинителя и (или) других участников прений сторон. Защитник должен обязательно указать, на выступление какого участника прений сторон он намерен ответить в реплике.
С репликами по поводу сказанного в речах сначала выступают участники прений со стороны обвинения. Обычно первым с репликой выступает государственный обвинитель. Чаще всего выступление прокурора с репликой представляет собой его замечания и возражения по поводу сказанного в защитительной речи адвоката.
В суде с участием присяжных заседателей защитник обычно реализует свое право на реплику, когда прокурор или другой участник процесса со стороны обвинения в своей реплике:
- — ссылается на не исследованные в судебном заседании доказательства;
- — искажает фактические обстоятельства дела;
- — неверно изложил позицию и доводы защиты;
- — позволяет себе грубое, нетактичное высказывание в отношении участников судебного разбирательства, ущемляющее их честь (общественную репутацию) и личное достоинство.
При наличии подобных фактических оснований защитник обязан использовать свое право на реплику. Отказ от нее в подобных ситуациях означал бы согласие защитника с репликой процессуального противника, а отсутствие реакции на его неэтичное поведение может создать у присяжных впечатление пассивности, беспринципности, слабоволия защитника. Это грозит подрыву позиции защиты.
Если поводом для реплики послужили спорные, необоснованные положения в реплике прокурора или другого участника процесса, защитнику в начале своего выступления с репликой целесообразно выделить и дословно процитировать указанные положения, чтобы противная сторона не могла упрекнуть прокурора в искажении ее реплики. После этого следует критически проанализировать спорные и необоснованные положения реплики процессуального противника, разъяснить суду их ошибочность и неправомерность. Анализ несостоятельных аргументов процессуального противника должен быть проведен глубоко, всесторонне и убедительно.
Действенность выступления адвоката с репликой зависит не только от ее содержания, но и от способности защитника к импровизации, формы его выступления с репликой, внушительной, корректной, рассудительной, спокойной, остроумной и уверенной манеры произнесения реплики, располагающей к себе слушателей.
Действенность реплики особенно возрастает, если она произносится сразу же в ответ на выступление процессуального противника в виде удачной импровизации.
Выступая в качестве представителя страхового общества по делу обвинявшегося в умышленном поджоге Овсянникова, В. Д. Спасович в ответ на упрек защитника Овсянникова, что он строит свои выводы на одних косвенных уликах, на чертах и черточках, ответил: "Н-да! Черты и черточки! Но ведь из них складываются очертания, а из очертаний — буквы, а из букв — слоги, а из слогов возникает слово, и это слово — поджог!".
Полемика сторон в форме реплики только тогда помогает суду разобраться в обстоятельствах дела, принять правильное и справедливое решение, когда она касается вопросов, имеющих важное значение для дела, и ведется принципиально и достойно.
Выступая с репликой, адвокат обязан быть сдержанным, тактичным. Полемика в речи и реплике защитника ни в коем случае не должна перерастать в личные выпады против государственного обвинителя или гражданского истца, в мелочные придирки, и тем более в подтасовку фактов и слов.
Недопустимо использовать некорректные приемы ведения полемики. Л. Е. Владимиров в пособии для адвокатов "Advocatus mailes" писал: "Будьте постоянно и неуклонно несправедливы к своему противнику... Рвите речь противника в клочки и клочки эти с хохотом бросайте на ветер... будьте беспощадны и придирайтесь к слову, описке, ошибке в слове... Это ведь не умственный диспут, а потасовка словами и доводами"[5].
С учетом сказанного о процессуальном порядке прений сторон, все многообразие видов выступлений адвоката с судебной речью может быть сведено к двум ее разновидностям: выступлению с защитительной речью и выступлению с репликой.
Каждому из этих видов выступлений присущи определенные композиционно-стилистические особенности. С учетом этих особенностей адвокатская наука и практика выработала определенные требования к выступлению адвоката с защитительной речью и репликой.
43. Особенности деятельности защитника в ходе особого производства
судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным ему
обвинением.
Особый порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, введенный в отечественное уголовное судопроизводство Уголовно-процессуальным кодексом РФ в 2001 г. и действующий до сегодняшнего дня, завоевал свое право на существование и в настоящее время широко применяется.
Подавляющим большинством юристов-практиков он воспринимается положительно: следственно-прокурорскими работниками - как гарантирующий подтверждение в суде позиции обвинения, адвокатами - как расширяющий набор средств защиты, судьями - как позволяющий рассмотреть дело в максимально короткие сроки и обеспечивающий практически стопроцентную устойчивость приговора.
Однако среди представителей уголовно-процессуальной теории такое более или менее единое отношение к данной форме судопроизводства отсутствует. Немалое число видных процессуалистов относится к нему скептически, а то и резко отрицательно <1>. Во многом, конечно, это объясняется стереотипом правосознания многих сторонников гуманистической ориентации в российском уголовном судопроизводстве: и сейчас еще жива память о тех временах, когда "особая" форма судопроизводства связывалась исключительно со сталинским Особым судебным присутствием, т.е. с квазисудебной процедурой, которая неминуемо означала для обвиняемого ускоренное и упрощенное судилище с предрешенным приговором, лишенным даже того минимума куцых гарантий его прав, который предоставлял ему советский уголовный процесс при рассмотрении дела в общем порядке. Это во многом объясняет однозначно отрицательную реакцию признанных авторитетов отечественной процессуальной науки (В.М. Савицкий <2>, М.С. Строгович <3>) на предложения ввести в наше законодательство что-то подобное институту суммарного производства в уголовном процессе зарубежных стран.
--------------------------------
<1> См., например: Петрухин И.Л. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России // Государство и право. 2002. N 5. С. 17 - 29; Стецовский Ю.И. Проблемы юридической помощи и уголовно-процессуальный закон. М.: Европейский университет Justo, 2006. С. 85 - 90.
<2> Савицкий В.М. Презумпция невиновности. М.: Норма, 1997. С. 89 - 91.
<3> Проблемы судебной этики. М.: Наука, 1974. С. 78 - 83.
Негативное отношение к институту особого порядка судебного разбирательства подпитывается и другой, не умозрительной, но вполне реальной причиной: многими юристами-практиками (судьями, прокурорами и, увы, порой адвокатами) он воспринимается как освобождающий от серьезного участия в рассмотрении дела путем постановки последнего на судебный "конвейер" с абсолютно предсказуемым финалом в виде обвинительного приговора. Данная практика получила и свое теоретическое обоснование, согласно которому участие адвоката-защитника при рассмотрении дела в данной форме судопроизводства носит сугубо формальный характер и сводится к консультации в порядке части 4 ст. 316 УПК РФ <4>.
--------------------------------
<4> См., например: Зинатуллин З.З., Егорова Т.З., Зинатуллин Т.З. Уголовно-процессуальное доказывание: концептуальные основы. Ижевск: Детектив-Информ, 2002. С. 189, 190.
С данной позицией не позволяет согласиться и личный адвокатский опыт авторов, и предпринятый ими комплексный анализ института особого порядка судебного разбирательства, суть которого - достигаемое согласованной волей заинтересованных участников уголовного процесса сокращение предмета судебного спора в обмен на предоставление подсудимому уголовно-правовых и уголовно-процессуальных льгот <5>. Наличие же предмета спора, пусть и редуцированного, предполагает процессуальное противоборство сторон и, соответственно, специфическую тактику защиты.
--------------------------------
<5> Подробнее об этом см.: Белоковыльский М.С., Гуртовенко Э.С., Дмитрошкин А.Н. Некоторые вопросы, возникающие в деятельности суда и сторон при рассмотрении уголовного дела в особом порядке // Российский судья. 2009. N 3. С. 25 - 29.
То же самое относится и к вопросам этики адвоката-защитника. Сравнивая этическую проблематику, порождаемую осуществлением профессиональной защиты при рассмотрении уголовного дела в особом порядке по сравнению с общим порядком судебного разбирательства, необходимо отметить следующее.
1. Как в общем, так и в особом порядке судебного разбирательства существует общий пласт этических вопросов (к примеру, проблема доверия в отношениях адвоката и доверителя, проблема несогласия между доверителем и адвокатом в способах и формах защиты и проч.). Данные вопросы не являются предметом настоящего исследования.
2. Ряд этических вопросов, характерных для защиты в общем порядке, снимаются, перестают быть актуальными при осуществлении профессиональной защиты в особом порядке (к примеру, проблема защиты в случае, когда доверитель признается в своей вине адвокату и не признает ее перед судом (так называемый казус Курвуазье <6>), этичность или неэтичность "открытой альтернативы" и "скрытой альтернативы" в позиции адвоката-защитника <7>). Указанная группа вопросов также не актуальна для раскрытия избранной нами темы.
--------------------------------
<6> См.: Владимиров Л.Е. Advocatus miles // Адвокат-воин: принципы и техника уголовной защиты / Сост. А.В. Поляков. М.: Статус, 2007. С. 7 - 276; Полянский Н.Н. Правда и ложь в уголовной защите. М.: Правовая защита, 1927. С. 80 - 82.
<7> См.: Алексеев Н.С., Макарова З.В. Ораторское искусство в суде. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989. С. 151 - 156; Бойков А.Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам. М.: Юридическая литература, 1978. С. 114; Гольдинер В.Д. Защитительная речь. М.: Юридическая литература, 1970. С. 9; Синайский Э. Адвокат должен защищать // Социалистическая законность. 1966. N 11. С. 64, 65.
3. И наконец, ряд специфических этических вопросов деятельности адвоката-защитника возникает лишь при рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства и характерен только для него. Выявление и анализ именно этой проблематики и являются целью данной работы.
Авторами настоящей статьи предпринята попытка представить рекомендации по тактике и этике защиты обвиняемого при рассмотрении дела в особом порядке, которые, как мы надеемся, будут полезны юристам, специализирующимся в области уголовного процесса, в первую очередь представителям адвокатского сообщества.
Рекомендация первая. Адвокат, особенно опытный, после ознакомления с материалами уголовного дела, как правило, видит его судебную перспективу. При сильной доказательственной базе обвинения и при отсутствии каких-либо убедительных доказательств невиновности или меньшей виновности рассмотрение дела в особом порядке представляется наиболее целесообразным. Однако далеко не всегда данную позицию с защитником разделяет его доверитель. Как поступать защитнику в этом случае? Некоторые авторы, в том числе американские, указывают на то, что защитник, уверенный в том, что шансы на оправдание ничтожны, а на осуждение - практически стопроцентны и, следовательно, выгоднее пойти на сделку с правосудием, влекущую ускоренное рассмотрение дела, должен убедить своего клиента дать на это согласие; при этом адвокату необходимо найти золотую середину между воздействием на обвиняемого и его просвещением (between pressure and education) <8>. Но каковы характер и степень такого допустимого воздействия?
--------------------------------
<8> Glick, Henry R. Courts. Politics and Justice. 2-ed. New York: Mc Graw: Hill Publ. Co., 1988. XIV. P. 182.
Системный анализ главы 40 УПК РФ, где отсутствует упоминание о законных представителях обвиняемого, позволяет сделать вывод, что обвиняемый - лицо совершеннолетнее и не страдающее психическими расстройствами. Если современная уголовно-процессуальная доктрина рассматривает его как равноправного субъекта публичных отношений с государством, возникающих в ходе разрешения уголовного дела, то в еще большей степени как партнерские, но не как патерналистские должны быть отношения "адвокат-защитник - обвиняемый". Давление на него в виде немотивированного требования "поступать, как велит адвокат" унижает его человеческое достоинство, порождает сомнения в том, что адвокат действует в его интересах, нарушает доверительность отношений. Воздействовать на своего доверителя адвокат может лишь методом рационального убеждения, анализируя обстоятельства дела, собранные сторонами доказательства, подлежащие применению нормы уголовного законодательства, соответствующую судебную практику. Иначе говоря и перефразируя процитированное выше, адвокат должен воздействовать, просвещая доверителя. Но в конечном итоге выбор за подзащитным.
Тем более недопустимо с этической точки зрения убеждать ходатайствовать о рассмотрении дела в особом порядке обвиняемого, не признающего свою вину.
Рекомендация вторая. Рассмотрение дела в особом порядке (неважно, участвует в деле адвокат на основании договора или по назначению) - не цель, к которой надо склонить доверителя, а результат оптимального выбора среди всех возможных разумных позиций защиты по данному делу. Она оправданна, если защитник (и его доверитель) пришли к выводу о доказанности предъявленного обвинения и правильности его квалификации, которые невозможно поколебать всеми не запрещенными законом средствами защиты. Поэтому не следует, даже если против этого не возражает доверитель, заявлять еще до окончания предварительного расследования о согласии защиты на рассмотрение дела в особом порядке. Во-первых, поступив подобным образом, мы так или иначе свяжем себя обещанием, о поспешности и ошибочности которого нам, возможно, придется пожалеть к концу следствия (дознания). Во-вторых, окрыленный нашим обещанием, следователь (дознаватель) еще меньше, чем обычно, будет склонен к объективному, полному, всестороннему расследованию дела (к чему его обязывает Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 46, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан"). Поэтому сообщать о своем согласии на рассмотрение дела в особом порядке следует заявлять после ознакомления с материалами дела в рамках выполнения требований части 4 ст. 217 УПК РФ, т.е. именно тогда, когда оно предусмотрено законом.
Даже не давая в ходе предварительного расследования признательных показаний, возможно заявить ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке. Чтобы выполнить обязательное условие для рассмотрения дела в таком порядке судебного разбирательства - "согласие с предъявленным обвинением" (ч. 1 ст. 314 УПК РФ), достаточно по окончании ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела заявить ходатайство о допросе обвиняемого, где и признать свою вину (в удовлетворении такого ходатайства следователь или дознаватель едва ли откажут). Возможно и просто сделать заявление о согласии с предъявленным обвинением. Повторим, что закон связывает рассмотрение дела в особом порядке с согласием обвиняемого с предъявленным обвинением, а не с дачей им признательных показаний.
Второй вариант более желателен, так как является своеобразной гарантией от изменения стороной обвинения своей позиции на стадии судебного разбирательства.
Рекомендация третья. Особый порядок судебного разбирательства в отечественном уголовном судопроизводстве рассматривается рядом авторов как разновидность "сделок об упрощении процедуры", существующих в странах общего права и с недавних пор воспринятых государствами романо-германской правовой системы (к которым принадлежит и Россия) <9>. Однако по сравнению с ними в российском уголовном процессе данный институт довольно слабо формализован, что не гарантирует в должной мере соблюдение прав и законных интересов обвиняемого. Так, в отечественном варианте сделки отсутствует письменная форма договора, заключаемого между обвинением и защитой по поводу вида, размера наказания, возможности применения статьи 73 УК РФ, которая связывала бы сторону обвинения независимо от того, кто конкретно из работников прокуратуры участвует в суде; судейское усмотрение ограничено в сторону ухудшения положения обвиняемого лишь предложенной государственным обвинителем квалификацией, но не предложенными видом, размером наказания и тем более возможностью предоставления отсрочки исполнения приговора или применения условного осуждения. Давая подобные обещания на этот предмет, прокурорские работники неизбежно выходят за рамки своих полномочий. Гарантировать они с точки зрения закона могут только одно - назначение судом наказания в рамках предъявленной квалификации, которое не будет превышать двух третей от максимального размера санкции, установленной уголовным законом за данное преступление, да и то лишь в том случае, если суд убедится в обоснованности предъявленного обвинения и подтвержденности его собранными по делу доказательствами (правда, примеров такого несогласия суда с обвинением авторы в своей практике не встречали).
--------------------------------
<9> См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб.: Питер, 2003. С. 662.
Данное обстоятельство адвокату необходимо недвусмысленно довести до своего подзащитного, ни в коей мере не становясь соучастником (вольным или невольным) возможного обмана своего доверителя, но, наоборот, предупреждая о возможности введения обвиняемого в заблуждение (сознательно или нет) со стороны прокурорско-следственных работников.
Если все же обвиняемый примет решение участвовать в этой сделке с обвинением, обещающим вынесение приговора с вполне определенным наказанием, следует рекомендовать, чтобы со стороны обвинения в этих переговорах участвовал соответствующий прокурор и его заместитель либо оба заместителя. Данная перестраховка отнюдь не является надуманной. В практике одного из наших коллег имел место случай, когда по обвинению по статье 228.1 УК РФ с заместителем прокуроров одного из районов было достигнуто устное соглашение, предложенное стороной обвинения, в соответствии с которым обвиняемый давал признательные показания, изобличающие оптовых наркоторговцев, за что обвиняемому было обещано назначение наказания с применением статьи 73 УК РФ. Обвиняемый, поставленный защитником в известность обо всех острых углах данной сделки, все же решил согласиться и пошел на условия обвинения. Ближе к началу процесса адвокат зашел в районную прокуратуру, чтобы напомнить заместителю прокурора о данном обещании, где с удивлением узнал, что данное лицо в прокуратуре больше не работает. Несмотря на то что следователь вместе с адвокатом обращался и к другому заместителю прокурора, ссылаясь на достигнутые договоренности, а также прокурору района, все оказалось бесполезным: они не считали связанными себя обещанием предшественника. В результате обвиняемый получил хотя и небольшой срок лишения свободы, ниже низшего предела, но реальный. Тем не менее, поскольку адвокат заранее предупредил своего подзащитного и о такой (казавшейся тогда чисто гипотетической) возможности неисполнения стороной обвинения своих договоренностей, никаких претензий со стороны осужденного к нему не было.
Рекомендация четвертая. Принятое защитой решение о рассмотрении дела в особом порядке должно быть взвешенным настолько, чтобы уже не менять его в ходе рассмотрения дела. Практика показывает, что отказ подсудимого от рассмотрения дела в особом порядке, заявленный уже в ходе судебного разбирательства, крайне раздражает судей, настроенных на автоматическое вынесение приговора без исследования материалов дела и заслушивания свидетелей, что может негативно сказаться на виде и размере назначенного наказания. Повлиять на это могут и государственный (частный) обвинитель, и потерпевший, предложив более строгую, чем планировалось в рамках достигнутой договоренности, меру наказания в качестве своеобразной санкции за нарушение "обещания" рассматривать дело в общем порядке.
На данное обстоятельство также необходимо обратить внимание подзащитного.
Рекомендация пятая. Федеральный закон от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ ввел новое необходимое условие рассмотрения дела в особом порядке - согласие потерпевшего. Необходимо помнить, что если потерпевший откажется от рассмотрения дела в особом порядке, суд будет вынужден принять решение о рассмотрении дела в общем порядке. В силу части 4 ст. 316 УПК РФ потерпевший имеет полную возможность сделать это в ходе судебного разбирательства.
Данное обстоятельство послужило одной из причин законодательной инициативы Верховного Суда РФ <10>. Поэтому после принятия решения о рассмотрении дела в особом порядке необходимо убедиться в согласии потерпевшего на применение данной формы судопроизводства. Имеет смысл переговорить с потерпевшим, его представителем, принять меры по урегулированию вопроса о возмещении вреда, выяснить его позицию по вопросу назначения наказания.
--------------------------------
<10> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. N 56 "О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта Федерального закона "О внесении изменений в статьи 314 и 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации".
Необходимо держать своего подзащитного в курсе всех этих переговоров, устраняя возможность даже тени предположения о том, что защитник действует за его спиной.
При улаживании с потерпевшим вопроса о возмещении вреда стоит обратить внимание на следующие моменты:
- необходимо договориться о размере суммы, которую сможет выплатить подзащитный. Если же немедленное и полное удовлетворение материальных претензий потерпевшего становится затруднительным, можно предложить комбинированный вариант: часть суммы выплатить до начала судебного разбирательства, по поводу оставшейся части согласовать график периодических платежей, письменно оформив и подписав его;
- если договоренность о возмещении вреда достигнута, но потерпевший еще не заявил гражданский иск, представляется не противоречащим правилам адвокатской этики предложить ему помочь составить исковое заявление, разумеется, предварительно обсудив этот вопрос с подзащитным: в данном случае адвокат, по сути, помогает оформить согласованную волю сторон, имеющую целью в том числе и благоприятно воздействовать на характер и размер грозящего ему наказания.
Если по делу заявлен гражданский иск, то допустимо, опять же с ведома подзащитного, оказать потерпевшему помощь в его корректировке с учетом достигнутых договоренностей.
Согласовав позиции сторон по поводу возмещения вреда, после уточнения потерпевшим или уменьшения размера исковых требований в судебном заседании, после признания подсудимым иска стороне защиты целесообразно заявить ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела документа, подтверждающего факт передачи денег (как правило, расписки). В расписке следует подробно указать, какая сумма и в возмещение чего передается, т.е. принять меры к обеспечению относимости указанного документа в качестве доказательства.
Рекомендация шестая. Потерпевший как лицо, которому причинен вред, как правило, неравнодушно, эмоционально вовлеченно относится к изложению обстоятельств происшедшего. Между тем, несмотря на согласие с предъявленным обвинением, может возникнуть ситуация противоречия между версиями обвиняемого и потерпевшего: это касается ситуаций возможной противоправности или аморальности поведения потерпевшего, являющегося в силу пункта "з" ч. 1 ст. 61 УК РФ смягчающим обстоятельством.
Упоминание защиты об этом в суде в присутствии потерпевшего может вызвать негативную реакцию с его стороны вплоть до изменения позиции в вопросе о наказании. В этом случае эффект от подготовительной работы защитника в значительной степени уменьшится. Необходимо избежать данной ситуации, что возможно различными способами.
Первый состоит в том, чтобы заранее, как можно более тактично, избегая резких выражений, поставить потерпевшего в известность о том, что подсудимый и его защитник, не оспаривая обвинения, будут защищаться, обращая внимание суда в том числе на данное обстоятельство. При этом защитнику необходимо, насколько это возможно, "вывести из-под удара" своего доверителя, акцентировав внимание, что это будет делаться по его инициативе, исходя из требований профессионального долга адвоката.
Второй способ состоит в том, чтобы договориться с потерпевшим о рассмотрении дела в его отсутствие (на что нет запрета, так как в особом порядке необходимости его допроса в суде не имеется), заявив суду письменное ходатайство об этом и заранее поставив суд в известность. В данном ходатайстве целесообразно также отразить просьбу потерпевшего о приобщении документа, подтверждающего возмещение вреда (иначе в приобщении данного документа может быть отказано по причине его недопустимости) и предложения о мере наказания. Вполне уместно, если потерпевший согласен на это, отразить в данном документе сведения о раскаянии подсудимого, принесении им своих извинений, а также о том, что, по мнению потерпевшего, вред возмещен (начал возмещаться); что подсудимый встал на путь исправления; что, находясь на свободе, он будет продолжать свою трудовую деятельность и тем самым иметь возможность быстро и в срок исполнить свои обязательства по гражданскому иску и тому подобные сведения, подтверждающие наличие смягчающих наказание обстоятельств.
Стоит добавить, что помощь потерпевшему в оформлении такого рода ходатайства вполне допустима, поскольку она не противоречит действующему законодательству и нормам профессиональной этики адвоката и идет подзащитному лишь во благо.
В отсутствие же потерпевшего защита может беспрепятственно поднять вопрос об аморальном и противоправном поведении потерпевшего как о смягчающем наказание обстоятельстве.
Рекомендация седьмая. Поскольку при рассмотрении дела в особом порядке предмет доказывания в значительной мере совпадает с вопросом о мере наказания, следует приложить большие против обычных усилия в данном вопросе. Необходимо помнить, что Пленум Верховного Суда РФ в пункте 10 Постановления от 5 декабря 2006 г. N 60 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел" разъяснил, что исследование обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, и обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, возможно в том числе путем допроса свидетелей. Часть 4 ст. 271 УПК РФ обязывает суд допросить свидетеля, явившегося в суд по инициативе сторон. Хотя ни глава 40 УПК РФ, ни указанное Постановление Пленума прямо не говорят о возможности допроса специалиста в ходе судебного разбирательства при особом порядке принятия судебного решения, представляется, что из смысла пункта 10 Постановления, разъясняющего возможность исследования обстоятельств, входящих в предмет доказывания, "всеми предусмотренными уголовно-процессуальным законом способами", допрос специалиста возможен. Так же как и по отношению к свидетелям, в силу части 4 ст. 271 УПК РФ суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон.
Представляется, что защита может использовать показания и заключение специалиста, к примеру, для получения сведений, могущих повлиять на оценку доказательств, устанавливающих обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, например сведения о порядке производства наркологической судебной экспертизы, которые могут повлиять на оценку соответствующего заключения эксперта.
Необходимо помнить, что в рамках предмета судебного спора, существующего в особом порядке судебного разбирательства (в частности, все вопросы гражданского иска в той мере, в какой они не совпадают с неоспариваемым обвинением, а также все вопросы, связанные с наказанием), отсутствует запрет подвергать сомнению доказательства обвинения, в том числе посредством выявления нарушений закона при получении данных доказательств, приводящих к недопустимости последних.
Кроме того, следует подтвердить документальными доказательствами следующие обстоятельства: а) положительные черты личности обвиняемого (посредством характеристик, наградных удостоверений, почетных грамот, сведений об иных поощрениях, документов, свидетельствующих об участии в боевых действиях, и т.п.); б) состав семьи, наличие иждивенцев и иных лиц, которым подсудимый регулярно оказывал помощь (в том числе материальную), доказательства, подтверждающие необходимость в постоянном уходе за ними; в) трудоустройство (либо трудовая книжка, договор на выполнение работ; либо, если подзащитный не работал, обязательство работодателя трудоустроить данное лицо); г) неудовлетворительное состояние здоровья и отсутствие алкогольной, наркотической и токсической зависимости (если лицо страдает таковой зависимостью, имеет смысл представить документы, подтверждающие факт прохождения им соответствующего курса лечения).
Выявляя смягчающие наказание обстоятельства либо те, которые суд вправе признать смягчающими в силу части 2 ст. 61 УК РФ, а также подтверждающие их доказательства, и заявляя соответствующие ходатайства об их представлении, защитнику целесообразно ориентироваться и ссылаться на положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. N 20 "О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания" <11>, в особенности на пункт 2 данного Постановления.
--------------------------------
<11> Российская газета. 2009. 11 нояб. С. 20.
Тщательно подготовленная и правильно организованная защита обвиняемого при строгом соблюдении норм адвокатской этики гарантирует соблюдение его прав при рассмотрении дела в особом порядке судебного разбирательства и значительно увеличивает шансы на вынесение пусть обвинительного, но в целом благоприятного для подсудимого приговора.
44.Особенности участия защитника в суде присяжных. Особенности выступления защитника в судебных прениях перед присяжными заседателями.
