Б) Святой Иоанн Дамаскин

Преподобный Иоанн Дамаскин[116] жил приблизительно на столетие позднее, чем Максим Исповедник. Он родился примерно через полвека после завоевания арабами его родного г. Дамаска (634 г.), который вскоре стал центром исламского мира, ибо здесь обосновался арабский халифат — теократическое правительство мусульман (661г.). Рождённый и воспитанный в исламской среде, Иоанн прекрасно разбирался во всех тонкостях новой религии, чему, безусловно, способствовало то, что он и его отец, благодаря своей исключительной образованности, занимали высокие должности при дворе Дамасского халифа. Церковное Предание сохранило нам свидетельство о знаменательном событии в «Житии» преподобного — предстательстве за него Пресвятой Богородицы и чуде от Её иконы, получившей впоследствии название «Троеручица». Как повествует «Житие», Иоанн Дамаскин, будучи защитником святых икон, стал жертвой интриг византийской дипломатии, сочинившей от его имени подложное письмо к императору Византии Льву III Исавру[117] с предложением напасть на Дамаск. Халиф счёл подлинной подпись Иоанна и в гневе распорядился отсечь правую руку, которая, как он полагал, расписалась под изменническим посланием. Но Царица Небесная, перед иконой Которой молился Святой, услышала невинного страдальца и чудесным образом восстановила ему руку, приживив её на прежнее место. В знак благодарности Иоанн изготовил серебряное изображение руки и прикрепил его к иконе Богоматери, которая с тех пор стала именоваться «Троеручицей». Сия чудотворная икона находится ныне в святогорском монастыре Хиландар[118], куда она была принесена святым Саввой Сербским[119], который некоторое время подвизался в палестинской обители святого Саввы Освященного[120]. Именно здесь провёл оставшиеся годы своей жизни и достиг святости преподобный Иоанн Дамаскин.

Итак, сей великий Святой, прекрасно разбиравшийся в исламе, с тревогой наблюдал не только за его политическими и военными победами, но и за распространением идей ислама, которые, несомненно, оказали влияние и на иконоборцев, заимствовавших у иудеев и мусульман аргументы против почитания святых икон. В своей книге «О ересях» Дамаскин причисляет ислам к одной из последних ересей, появившихся после царствования Ираклия. Наименование ислама ересью объясняется, по всей видимости, множеством элементов, заимствованных им у иудаизма и христианства. Впрочем, в начале соответствующей главы он именуется и религией. Этой религии Святой даёт весьма жёсткую характеристику, указывая, что она вводит людей в заблуждение и является предтечей антихриста: «Есть ещё и доныне имеющая силу и вводящая народ в заблуждение религия измаилитов, предтеча антихристова»[121].

Рассмотрим кратко другие высказывания Преподобного, прямодушно, не колеблясь, как явствует из текста, излагавшего своё мнение в дискуссии с мусульманами, и мы увидим, что межрелигиозные диалоги, в которые вступали Святые, не имеют ничего общего с современными синкретическими диалогами, организуемыми адептами богохульной и сатанинской всерелигии сатаны. Иоанн Дамаскин указывает на различные наименования магометан — агаряне, измаилиты и сарацины, — а также на их языческое прошлое, длившееся до времён Ираклия. «От его же времени и доселе у них появился лжепророк, называемый Мамедом (Магометом)[122], который распускал молву, что ему ниспослано с неба писание». В своих «смехотворных сочинениях» он упоминает и Христа, Которого считает пророком и рабом Божиим, и Его Матерь — Марию, однако при этом отрицает Его распятие, утверждая, что иудеи «распяли тень Его». «Сам же Христос, — говорит Магомет, — не был распят и не умер. Ибо Бог взял Его к Себе на небо, потому что любил Его».

Но что толку в этом на первый взгляд почтительном отношении к личности Христа, если затем, согласно Корану, Он, беседуя с Богом после восшествия на небо, Сам отрекается от Своего божества и заявляет, что всё, написанное на сей счёт в Евангелии, есть ложь и заблуждение. Можно ли представить большую хулу на Христа и на Святое Евангелие? Можно ли после этого продолжать искать нечто положительное в исламе и в его пророке, как это делают современные апологеты лжепророков? Добрые слова о Христе, присутствующие в Коране, — это овечья шкура, скрывающая под собой волка, который приходит убить и погубить[123], о чём говорил Сам Господь: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные»[124]. Как не вспомнить здесь совет святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова различать и испытывать «духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире», и его указание на то, что критерием различения духов является признание божественности Христа и Его воплощения[125]. В другом месте он снова говорит: «...многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист»[126]. Апостол заповедует нам избегать всякого общения с теми, кто не признаёт божества Иисуса Христа: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его»[127]. Как бы ни старались вовлечённые в экуменическое движение клирики и богословы что-то изменить своими извращёнными и самоуверенными рассуждениями, ясность и простота Евангелия не оставляет места для других толкований и обличает пытающихся исказить истину. Принимающий тех, кто отвергает Христа, и общающийся с ними — сам отвергает Господа, «участвуя в злых делах их». Евангельское слово вот зеркало, в которое следовало бы заглянуть участникам межрелигиозных встреч и совещаний, чтобы увидеть своё подлинное лицо.

Вернувшись к преподобному Иоанну Дамаскину, процитируем взятый им из Корана диалог, якобы состоявшийся между Богом и Иисусом Христом (19, 29): «Иисус, Ты говорил, что "Я есмь Сын Божий и Бог?” И ответил, сказано, Иисус: "Будь милостив ко Мне, Господи! Ты знаешь, что Я не говорил, и Я не стыжусь быть Твоим рабом. Но грешные люди написали, что Я говорил это слово и солгали обо Мне и впали в заблуждение". И сказал Ему Бог: "Знаю, что Ты не говорил этого слова"«. Можем ли мы именовать Коран «святым» и ставить в один ряд со Святым Евангелием, если последнее «святой» Коран считает не богодухновенным Писанием, а сочинением «обманщиков» — «грешных людей», «впавших в заблуждение»? Если можем, тогда и камня на камене не остаётся от того, во что мы верим и чему следуем. Приведя данную цитату из Корана, Преподобный пишет: «И, пустословя в этой книге много других смехотворных вещей, Магомет хвастается, что она ниспослана ему от Бога».

В диалоге с мусульманами Иоанн Дамаскин указывает на то, что учение Магомета не может не вызывать сомнений и по причине отсутствия свидетелей, подтверждающих ниспослание сего учения от Бога, как это было с Моисеем на горе Синай или с Иисусом Христом, о Котором свидетельствовали пророки ещё до Его пришествия в мир. Ни один пророк ничего не говорил о Магомете. И хотя сам Магомет заповедует своим последователям ничего не делать и не принимать без свидетелей, его вера и писание их не имеют. «Передавший вам это писание, — говорит преподобный Иоанн мусульманам, — ниоткуда не имеет подтверждения, и не только нет никого, кто свидетельствовал бы о нем, но и сам он получил писание во сне».

Далее он останавливается на некоторых обвинениях, которые мусульмане выдвигают против христиан, и опровергает их. Затем подвергает критике их отношение к браку заповеданную им полигамию и поведение самого Магомета, который разлучал супругов, влюбляясь в чужих жён, и эту свою невоздержанность оправдывал якобы полученным от Бога повелением. Неумеренную похотливость в браке он возвёл в ранг закона, повелевая мужьям: «"Возделывай землю, которую Бог дал тебе, и обрабатывай её и делай то-то и так-то", чтобы не говорить, как тот, всего постыдного». В заключение Святой пишет о горькой участи, ожидающей мусульман в Вечности. Он предупреждает их, что вместо материальных благ и наслаждений их ожидает вечный ад. «Там мрак внешний и бесконечное наказание, огонь гудящий, червь неусыпающий и адские демоны».