Реализация японских культурных практик освоения пространства в их исторической динамике

 

Практические примеры воспроизведения теоретических аспектов четко видны в разных видах традиционной японской застройке: жилищах, садово-парковых комплексов, градостроительном искусстве, культовых сооружениях. Для начала стоит определить уникальные культурные практики освоения пространства, свойственные исключительно Японии. 

Главным принципом освоения пространства в Японии являлось единение с природой, истоками которого являются религиозные воззрения. Японцы стремятся стать частью мира, воплощая в своих постройках божественность природы. Так, большинство построек в традиционной японской культуре – деревянные. Дерево оставалось главным материалом по нескольким причинам, и основными были географические, природные и мировоззренческие. Другими материалами были бумага васи (和紙), которой обклеивали перегородки и двери в традиционном доме; тростник игуса, являющийся материалом для матов татами, устилавших полы в доме; глина и солома. Многие детали исполнялись из бамбука и разных видов дерева. Каменные сооружения строили реже из-за высокой стоимости материала, так что, в основном, этот материал использовали для храмовых построек, домов аристократов и императорских замков.

Кроме этого, японцы считали, что каждая вещь в доме населена духами, и тем самым и каждое помещение в свою очередь одухотворено. Каждый дух и божество нуждаются в ритуальном поклонении и почтении. Повседневная жизнь японцев наполнена ритуалами и обрядами, отсюда же исходят и культурные практики освоения пространства.

Другой принцип, повлиявший на становление исключительно японского пространства, – это сам образ жизни японцев. Им присуща естественность и легкость в действиях, простота и функциональность в предметном мире жилища. Красота находилась в эстетике, спокойствии и размеренности жизни. Исходя из этого, цветовая гамма традиционной архитектуры не имела широкого разнообразия – это все были натуральные цвета: серый, коричневый, синий и цвета, подобные им. Цветовая характеристика культовых сооружений, напротив, рассказывала о своей праздничности, ритуальности и божественности.

Следует обратить внимание на японскую дихотомическую пару «внутреннее – внешнее». В японском сознании очень четко по сей день отражается эта мысль, где под внутренним понимается семья, дом, свои вещи и свое окружение, в большем смысле – все японцы. Иероглиф 内 применяется ко всему, что располагается дома и считается «семьей». Под внешним – чужое, иноземное; иероглиф 外 используется во всех случаях взаимодействий с иностранцами, исключая только жителей Китая, Кореи и других близких к Японии стран, поскольку последние исторически входят во «внутреннее» окружение японцев. Это отразилось на дифференцировании пространства в доме: он мало разграничен внутри, но имеет строгие границы от внешнего мира. Японцы чувствуют себя некомфортно и незащищённо на открытой местности, однако внутри дома, где располагаются все близкие люди, прятаться нет необходимости. Очень показателен пример наказания ребенка, где самым страшным является не запирание в комнате, как в западной культуре, а выставление на улицу^[30]. Также обычай снимать обувь перед входом в жилое помещение являет собой пример перехода из внешнего мира во внутренний.

Важным концептом японского пространства является центр. В японском языке он переводится не только как центр, но и середина, сердце, душа. Записывается двумя иероглифами в зависимости от ситуации: 中 или 心. Однако в Японии центр представляет не типичный запад центр города или дома, возвышающийся над всем окружающим его, а наоборот скрывающийся в тени. Центр в японских городах на протяжении всей истории был скрыт от глаз жителей, был отграничен от улиц и кварталов рвом с водой и высокими деревьями по берегам. Нередко можно встретить описание центрального здания в городе, как пустого пространства^[31]. Пустота же является следующим важным понятием как в японском искусстве, так и в культурных практиках освоения пространства.

«Пустота» пришла в японскую культуру из буддистской мысли, где она представляла собой проявление Абсолюта, являясь также особой сущностью, которая заполняет все во вселенной, является безграничной и вечной. В ней возникают все предметы, в нее же они и уходят; «пустота» не несет в себя зла, а, наоборот, уравновешивает и приводит в порядок все существующее в мире^[32]. Очень часто можно встретить пример пустоты в японской живописи – она заполняет место между объектами на холсте. Западному неподготовленному зрителю японские гравюры кажутся незаконченными, но знаток понимает, что в пустотах между предметами заключен смысл и глубины. То же самое происходило и с пространством в жилых помещениях: сам по себе японский дом кажется просторным и необжитым, поскольку в комнатах практически нет мебели, спальни в дневное время пустуют, поскольку постели-футоны убираются, а в остальных комнатах даже декора присутствует минимальное количество. Японский минимализм имеет давнюю историю и подразумевает за собой не простое удобство в жизни, но и преданность традициям и буддистским основам. Другим понятием, описывающим пространственную картину мира японцев, является промежуток. Он являлся связующей зоной между вещами, представлял собой паузу и олицетворение пустоты. Благодаря промежуткам, в архитектуре достигается абсолютная гармония^[33]. Третьим важным мировоззренческим компонентом в общей триаде стала «тень» – характеристика промежутка. Тень наполняла пространство галереи в традиционном доме. Этот концепт имеет сильную связь с вышеописанными японскими культурными практиками освоения пространства. В пример к описанию «тени» Коновалова Н.А. приводит исследования немецкого архитектора Вальтера Гропиуса, посетившего синтоистское святилище Исэ и Парфенон: он попытался понять и объяснить различия между двумя историческими памятниками архитектуры. Парфенон, по его словам, источал свет, а Исэ пряталось в чаще леса и скрывалось от глаз, погруженное в собственные тени. Объяснением тому стало отношение человека к природе – западный человек сооружал сияющие здания, доказывая самому себе, что он способен обуздать природу; японец же старался сливаться с лесом, не нарушать естественной гармонии и передавал это затемнённой пустотой под черепицей на крыше и в залах святилища^[34].

Практическое воплощение культурных практик освоения пространства в традиционной Японии в первую очередь проявилось в традиционных домах. Самый распространенный тип дома в Японии с древних времен – минка. Он представляет собой легкое сооружений-каркас из гибкого дерева, который в случае землетрясения или стихийного бедствия сохранится, а в случае его разрушения ремонт будет простым и недолговременным. Большая часть стен состоит из раздвижных деревянных раз сёдзи, оклеенных бумагой васи. Главная их функция – спасать находящихся внутри дома людей от жары. В непогоду их закрывают ставнями амадо, которые устанавливаются на край веранды энгава. Внутренние стены – фусума – также подвижны и легки, позволяют менять расположение комнат в любом порядке.

Не обходится японское жилище без зоны, где необходимо оставить обувь – гэнкан. Практическое применение «прихожей» - не занести грязь и пыль в дом, но также существует и глубокий подтекст, где разуться перед входом в дом означало переход из внешнего мира во внутренний. Обувь оставляют носами к выходу[35].

В жилой части пол устлан татами – маты из тростника игуса. Они имеют собственные размеры (ширина – 90 см, длина – 180 см, высота – 5 см), по ним до сих пор определяют площадь квартиры или дома целиком. Обогрев дома происходил за счет жаровни хибати, располагающейся в углублении в центральной части пола. Нередко над ней вешали чайник. Сама же кухня располагалась в отдельном помещении или части дома.

Все убранство дома состоит из минимального количества мебели, но и ту чаще всего убирают в шкафы по ненадобности. Вся мебель переносная и приземленная, находиться в японском доме стоя было даже невежливо.

Существовали особые настенные украшения какэмоно (живопись или каллиграфическое изображение), которое вешали в специальную нишу в стене – токонома. Порой в ней устанавливали статуэтку, икэбана, курильницу для благовоний, в средневековье не редкостью стало вешать гордость – самурайский меч или доспех[36].

Помимо минка очень показательны аристократические резиденции периода Хэйан в стиле синдэн-дзукури. Представляла она собой комплекс различных построек на квадратном участке. Разные части резиденции соединялись длинными верандами и крытыми галереями и располагались таким образом, что образовывался внутренний двор. В южной части двора разбивался японский сад, который становился одним целый с домом.

Сад в традиционной Японии – спокойное и умиротворенное место. Считается, что красота природы скрыта, но сад помогает обнаружить ее. Иногда она не всегда хранится в ансамбле водоемов, растений, живописных павильонов и пагод; изначально японский сад состоял всего из двух элементов: воды и камня. Два противоположных элемента, наподобие китайского инь и ян, составляли гармоничное сочетание «крови» и «плоти» сада. В синтоизме камни предполагались местом проживания божества или духа, так что нередко камни становились предметов поклонения. Кроме этого, Николаева Н.С. утверждала, что обожествление камней восходит еще к древним культам фаллических и вульвообразных предметов как символов жизни и плодородия[37]. 

Только с распространением буддизма в VI веке сады стали приобретать вид, более знакомый современному человеку. Сильное влияние Китая с его уже сложившимся каноном садово-паркового искусства привнесло множество нововведений в японский сад[38]. Так, возникло несколько видов садов: буддистский «рай на земле», где сад располагался на острове посреди водоема, любоваться на который можно было только из окон близлежащего помещения или с водного транспорта, и главной идеей сада являлось то, что добраться до «рая» представлялось очень трудной задачей; сухой сад, водоем которого составлялся из гальки белого цвета; сад воды с водопадом в главной «роли»; и уже позже появился сад дзэнского типа, олицетворявший тело Будды и помогающий человеку постичь истину (также сад называли философским). Отдельно стоит выделить сад мхов, сочетающий в себе многочисленные оттенки зеленого цвета[39].

Одной из главных черт японского сада называется асимметричность, давая творцу волю воображению. Таким образом достигался эффект самостоятельного восприятия сада, поскольку не было единого верного варианта истолкования сочетания символики садового комплекса.

Важнейшим письменным источником по садово-парковому искусству в период Хэйан стал «Сакутэйки» (дословно с японского 作庭記 «Записи о создании садов»). В нем подробно описывались весь этап создания сада при аристократической усадьбе в стиле синдэн-дзукури. Всего в нем содержится около 120 записей[40].

Несомненно, традиционные дома и сады являлись частью целого городского пространства, которое также формировалось и существовало по своим законам. Искусство градостроительства с периода Нара было по части заимствовано из китайского опыта градостроения. Первым японским городом стала столица Хэйдзё (нынешний город Нара), построенная по образцу с китайской столицей Чанъань, которая на тот момент уже стала примером идеального города на всем Дальнем Востоке[41].

План Хэйдзё-кё являлся ровным прямоугольником, разделенным на кварталы. Главная улица, делившая город на две части, проходила от Великих южных ворот до Ворот императорского дворца в северной части города. Множество кварталов расходились сетью к стенам, окружавших город. Чем дальше от центра, тем уже становились улицы. Город создавался в расчете на то, что он будет действовать как единый организм. Поскольку Хэйдзё-ке оставался столицей продолжительное время, то он стал эталоном градостроения на достаточно долгое время. Так, столица следующего периода Хэйан (сейчас известная под именем Киото) была построена по тем же принципам геомантии, с ровными улицами, окружавшими город стенами, симметричностью и взаимосвязанностью всех частей друг с другом и философскими представлениями в японской картине мира.

К ярким примерам проявлений японских практик освоения пространства относятся также культовые постройки, в которых соединились как мировоззренческие, так и религиозные воззрения. Само синтоистское святилище обосновано каким-либо историческим событием, природным явлением или важным местным обычаем. В храме, по верованиям, проживает дух или божество, также есть храмы, посвященные историческим личностям. Всего выделяется три типа святилищ: местные храмы, храмы, в которые обращаются с молитвой о достижении какой-либо цели и общенациональные храмы[42].

Обычно синтоистское святилище – дзиндзя – состоит из нескольких строений на одном или нескольких участках. К комплексу всегда ведет дорога – сандэ – олицетворяя переход из внешнего мира людей во внутренний мир божеств. Часто на пути установлены тории, которые также отграничивают сакральное пространство. Японцы верят, что мир населяют не только добрые божества, но и злые духи, так что святилище нередко защищают каменные скульптуры антропоморфных существ: кома-ину, нио-сама и другие. Территория храма также отгорожена изгородью от остального мира, даже пускай синтоистское святилище издревле по традиции располагается в чащобе, скрытое ото всех глаз.

При входе на священную территорию обязательно нужно пройти обряд очищения, омыв руки и прополоскав рот водой в павильоне омовения рук.

Само устройство храма может быть простым (один небольшой храм) или сложным (целый комплекс сооружений). Во втором варианте выделяются типы зданий: хондэн – главное сооружение комплекса, стиль которого определяет стиль всего ансамбля, и оно всегда располагается в самой глубине, среди вековых деревьев, обвязанных крепкой ритуальной веревкой симэнава; перед ним располагается хайдэн – здание для молений и ритуальных служб, являющееся самым большим из всех; также встречается павильон для приношений даров божеству; священные поля, рис с которых шел также на подношения божеству[43]. Управляют синтоистским храмом хозяева духа – каннуси. Он отвечает за исполнение ритуалов, но не берется за исполнение просветительской и наставнической деятельности. В большинстве храмов каннуси отсутствует, а содержат их местные жители.

Буддистские храмы порой сосуществуют совместно с синтоистскими. Тории можно встретить также на пути в буддистское святилище. Отличаются храмы двух религий функционально: в сооружениях, посвященных Будде, часто хранят реликвию, недоступную простому человеку, а также массовые обряды проводятся не внутри храма, а снаружи. Пагоды же в буддистском представлении являлась лестницей в небо, где каждый из ярусов считался этапом совершенствования человека.

По конструкции древние храмы сложно отличить по религиям, но с усложнением религиозных верований и разделением на разные буддистские школы, менялись и конструкции храмов. Однако сохранялась одна черта, привезенная из Китая, – это строение зданий согласна геомантическим принципам[44]. Если синтоизм допускал свободу в планировании зданий и архитектуре, то буддизм четко следовал древним указаниям.

В этой главе были описаны основные культурные практики освоения пространства в традиционной Японии, а также показаны примеры пространств, где вышеописанные культурные практики освоения пространства использовались и прослеживались.

Заключение

 

В данной курсовой работе были рассмотрены основные культурные практики освоения пространства в традиционной Японии. Это понятие включает в себя деятельность, которая направлена на организацию поселений, жилищ или хозяйственных, административных, культовых сооружений, и других. Также рассмотрены были основные деятели науки и культуры, которые касались темы культурных практик освоения пространства.

Внимание было уделено важным факторам, обусловившим становление специфических японских культурных практик освоения пространства. К ним можно отнести географические, ландшафтные, природные, климатические и мировоззренческие. К последним было отнесено в первую очередь влияние двух основных религий: синтоизма и буддизма, которые очень сильно с древних времен влияют на повседневную и праздничную жизнь японцев. Так, синтоизм привнес особый характер близости и любви к природе, которая выражалась в материалах архитектурных сооружений и их расположении, ритуальности каждого действия и предмета в доме или другом помещении. Буддизм помог обрести Японии особую минималистическую эстетику с его многочисленными понятиями: ваби – душевный покой, саби – опыт, каруми – скромность; пустота, промежуток, тень и его сочетание со светом. Во многих культурных практиках освоения пространства виден синкретизм синтоистских воззрений и буддистских правил.

Далее были исследованы культурные практики освоения пространства, перенесенные из Китая в Японию. Традиционно, в Поднебесной ими считаются следующие понятия о геомантии – фэн-шуй, концепции инь и ян, пятикратной системе мироздания. В Японии также прослеживались черты китайской философии, но в своем особом исполнении. Геомантия использовалась в градостроительстве, особенно в древних столицах Хэйдзё, Хэйан и других городах, выстроенных по оси север-юг, представляющих из себя ровный квадрат или прямоугольник, разделение города на прямые улицы и кварталы. Кроме этого, по геомантическим принципам строились аристократические резиденции в столице в период Хэйан. Идея инь и ян четко видна в японских садах, где камень и вода представляли собой противоборствующие элементы, но тем не менее находящиеся в гармонии и покое.

Исконно японские культурные практики освоения пространства сложились под влиянием факторов, уже названных выше. Реализацией практик освоения пространства являлись традиционные японские жилища: минка – распространенные по всему архипелагу, в которых сочеталась и простота японского быта, и легкость постройки из-за опасного сейсмического региона, и тонкость стен для прохлады знойным летом, и продуманная конструкция на зиму с плотными деревянными ставнями; подобная конструкция была и в крупным аристократических резиденциях, состоявших из множества домов, соединенных длинными пустыми крытыми галереями.

Важной особенностью японского дома являлось то, что часто на участке разбивался сад, который становился частью дома, а его обитатели проживали по соседству с природой. Сами сады различались по видам, где были или только камни, песок и растения, или добавляли водоемы. Создатель сада всегда руководствовался тем, что главное в саду – естественность, поэтому достаточно трудно представить, что японский сад является творением рук человека, а не природы. Исторически, сады украшали территорию синтоистских храмов, и только с течением времени они стали частью жилого помещения.

Синтоистские святилища появлялись в Японии с глубокой древности. Их основными чертами называют близость к природе, четкость в ритуальности, например, в синтоистский храм нельзя зайти, не совершив обряд очищения. Также дорога к храму является символом перехода из мирского пространства в священное место, а тории, являющиеся сейчас одним из самых узнаваемых символом Японии, усиливали этот ритуал.

Буддистские храмы изначально очень часто соединялись с храмами синтоизма, но распространение буддизма и его разделение на множество школ привело к увеличению количества культовых сооружений в собственных стилях. В городах часто встречаются пагоды, возвышающиеся над садами и парками. Под ними буддистская философская мысль понимает лестницу в небо, которую должен пройти человек, прежде чем попасть в Нирвану.

В работе рассматривались особенности культурных практик освоения пространства и их реализация в архитектурных сооружениях в историческом контексте. Несомненно, их развитие происходит и по сей день, особенно в современных условиях, и сейчас уже практики существенно отличаются от тех, что были в традиционной Японии и какой смысл в них вкладывали. Но изучать их нужно по той причине, чтобы знания предков современных японцев не ушли в историю, и чтобы современного японца было возможно понять и не оскорбить, понимая менталитет и культуру его народа.