Антизарплатный механизм рыночных реформ

Уровень и динамика оплаты труда на предприятии фор­мируются под влиянием институциональных, прежде всего государ­ственных ограничений и нормативов, действующих в области опла­ты труда. В постсоветской экономике внешняя среда была такова, что способствовала формированию у предприятий минимизацион-ной стратегии по отношению к рабочей силе, т. е. политики всемер­ной экономии затрат на оплату труда.

Какие конкретно действия государства в процессе рыночных преобразований создавали благоприятный фон для возникновения минимизационной стратегии?

Во-первых, фактический отказ от регулирования сферы трудо­вых отношений в частном и приватизированном секторах и как следствие «политика полной свободы рук» для предпринимателей. В начале 90-х годов прямое государственное регулирование заработ­ной платы прекратило свое существование. Прежде всего, децентра­лизация коснулась приватизированного и нового частного сектора. В результате произошли глубокие и опасные сдвиги в дифференциации заработной платы: утратилась связь с результатами производства; не учитывались объективные различия в стоимости воспроизводства рабочей силы различной квалификации; фактически произошел от­каз от государственного регулирования минимального размера оп­латы труда[58]. Официальная минимальная заработная плата утратила свою экономическую функцию и превратилась в расчетный норма­тив, используемый преимущественно для установления различных штрафов и социальных пособий. Только в последние годы МРОТ стал превращаться в более или менее значащую экономическую реаль­ность.

Апофеозом политики сознательного дерегулирования стало раз­витие сектора неформальных трудовых отношений, который в значительной мере определяет особенности политики российского бизнеса в трудовой сфере. С точки зрения вектора развития расши­рение неформальных отношений - шаг в направлении противопо­ложном движению к современной социально-ориентированной эко­номике.

В то же время не удалось запустить механизм социального парт­нерства. Имеется множество причин, препятствующих созданию та­кого механизма. К числу важнейших можно отнести следующие:

· слабая защита интересов наемных работников со стороны ор­ганов законодательной, исполнительной и судебной власти, а также неэффективное выполнение государством роли арбитра в работе различного рода трехсторонних комиссий. Государственные органы при проведении политики в сфере оплаты труда практически не опи­раются на механизм социального партнерства, что подчеркивает пе­риферийную роль этого механизма в формировании государствен­ной политики в этой области;

· низкий правовой и экономический статус отраслевых и терри­ториальных соглашений, декларативность и формализм большинст­ва соглашений, несогласованность в сроках и содержании докумен­тах разного уровня, слабое выполнение принятых решений, начиная с уровня Генерального соглашения и до уровня коллективных дого­воров;

· малочисленность и слабая эффективность отраслевых и регио­нальных объединений предпринимателей (по данным ФНПР, с объе­динениями работодателей заключено чуть более половины отрасле­вых тарифных соглашений, а остальные – с федеральными министерствами или другими федеральными органами управления, которые не имеют возможностей воздействовать на работодателей в деле вы­полнения ими положений соглашения);

· низкая адаптивность профсоюзов к рыночным реалиям, отсут­ствие единства в российском профсоюзном движении.

Во-вторых, политика сдерживания роста оплаты труда в го­сударственном секторе как часть общей политики так называемой финансовой стабилизации. Эта политика проявлялась по-разному, но каждый раз имела своим следствием снижение реального уровня оп­латы труда. Несвоевременная оплата заказов и закупок, провоци­рующая кризис неплатежей; задержки выплат заработной платы бюджетникам; не проводящаяся годами индексация создали благо­приятный климат для нарушений закона со стороны предпринима­телей.

О степени социальной направленности политики российского государства можно судить по приоритетам в распределении бюджет­ных денег. В современной России на первом месте стоит финансиро­вание таких направлений как государственное управление всех уровней, оборона, обслуживание внешнего долга, что касается соци­альной сферы, то она рассматривается, скорее, как некий резерв экономии бюджетных средств, которые могут быть перераспределе­ны на другие - более «важные» - нужды государства. Естественным следствием такой асоциальной политики стала заниженная оплата труда работников бюджетных отраслей. Формы, в которых проявля­лась такая экономия, как минимум, являются отказ от предусмот­ренной законом индексации заработной платы в связи с ростом по­требительских цен; задержки с выплатой заработной платы; сверты­вание различного рода льгот, в той или иной мере распространенных в бюджетном секторе. В результате государство как работодатель не выполняло своих обязательств перед работниками бюджетного сек­тора и несет ответственность за то, что «бюджетники» оказались в гораздо худшем положении по сравнению с частным сектором. В от­дельные периоды вся тарифная сетка у бюджетников оказывалась ниже прожиточного минимума.

Теоретическим обоснованием политики сдерживания роста зар­платы была монетаристская концепция природы инфляции в эконо­мике, согласно которой избыточный уровень заработков порождает неконтролируемый рост цен. Но в настоящее время имеются серьез­ные исследования, показывающие, что монетаристский фактор в инфляции составляет по разным подсчетам от 15 до 30%, а остальное приходится на инфляцию издержек.

В-третьих, не был создан эффективный режим ответственно­сти администрации (собственника) предприятий за соблюдение социально-трудовых прав работников (прежде всего, за своевре­менность выплат заработной платы и безопасность труда). Формиро­вание соответствующей правовой базы существенно отставало от потребностей практики. Только в последнее время наметились опре­деленные сдвиги. В частности, Россией была ратифицирована кон­венция МОТ о приоритетности долгов по зарплате по сравнению с другими обязательствами предприятия.

В-четвертых, неэффективная налоговая политика. В первой половине 90-х годов важным фактором политики сдерживания зара­ботной платы был специальный налог на фонд оплаты труда, кото­рый взимался при превышении средней зарплатой предприятия раз­мера четырехкратного минимума заработной платы (с января 1994 г. - шестикратного минимума). Сверхнормативная часть фонда обла­галась налогом по высокой ставке (в 1995 г. этот налог составлял 6,7% от суммы всех затрат предприятия на рабочую силу). Отметим, что уровень, превышение которого квалифицировалось как сверхпо­требление и облагалось налогом, в отдельные периоды, в частности в 1993 г., не дотягивал до прожиточного минимума. В 1996 г. этот ре-стрикционный налог был отменен.

С января 2001 г. была отменена прогрессивная шкала и введена единая 13% ставка подоходного налога. Тем самым регулирующим роль подоходного налога была сведена к нулю. Основные аргументы сторонников плоской шкалы подоходного налогообложения сводятся к двум. Во-первых, с введением единой 13% ставки произойдет рез­кое повышение собираемости подоходного налога за счет массовой легализации скрытых заработков; во-вторых, не стоит бояться роста дифференциации в заработках, поскольку в действительности она не растет, а лишь выходит из тени. Идеологи плоской шкалы не учиты­вали то обстоятельство, что решения о выплате заработной платы в официальной или скрытой форме принимаются в России не наем­ными работниками, а работодателями. Работодатели же, принимая соответствующее решение, исходят не из величины подоходного на­лога, а из всей совокупности налоговых отчислений на фонд оплаты труда. Учитывая высокий уровень социальных отчислений с фонда зарплаты и состояние налоговой дисциплины в стране, вряд ли мож­но ожидать существенного уменьшения доли скрытой оплаты труда в общем фонде заработной платы, даже при радикальном снижении ставки подоходного налога.

В-пятых, политика либерализации цен на потребительские товары и услуги. Отказ от государственного регулирования цен привел к их резкому скачку на основную массу потребительских то­варов. Учитывая неблагоприятную для работника конъюнктуру рос­сийского рынка труда (снижение спроса на труд в условиях экономи­ческого спада и слабое развитие институциональных форм защиты работников) заработная плата в условиях «свободной» игры рыноч­ных сил оказалась заниженной. Государство между тем сознательно, как мы уже отмечали, направило усилия не на поддержку основной массы работающего населения, а на дополнительное сдерживание заработной платы. В результате наемный работник вынужден обме­нивать свою низкую заработную плату на продукцию и услуги, цены на которые вплотную приблизились к так называемым мировым, а во многих случаях их уже перешагнули. Важнейшим фактором паде­ния реальной заработной платы выступает удорожание стоимости жизни как следствие расширения сферы платных услуг и их удоро­жания. В основе данного процесса лежат не подготовленные процес­сы приватизации социальной сферы, когда появление платных услуг взамен бесплатных не сопровождалось соответствующим ростом за­работной платы. Поскольку рост цен, особенно на товары массового спроса, отражается на различных слоях населения не в одинаковой мере - покупательный спрос падает в первую очередь у тех, у кого доходы ограничены, а в наименьшей мере страдают лица с высокими заработками, - то инфляция является дополнительным фактором роста дифференциации реальных трудовых доходов.

Таким образом, сознательный отказ государства от защиты тру­довых доходов населения в условиях обвальной либерализации цен и жесткого курса на финансовую стабилизацию привел к тому, что до­ля затрат на рабочую силу в издержках производства даже по срав­нению с невысоким их уровнем в советский период уменьшилась. Более чем вдвое уменьшилась и покупательная способность номи­нальной заработной платы.