2020-08-05
64
Как только Любаша закрывал за собой дверь, начальник трогал трясущейся ладонью вспотевший от перенапряжения лоб, тихонько открывал дверку сейфа и доставал оттуда пузырь. Порывшись в чреве сейфа ещё немного, он извлекал на свет Божий затёртую от времени фотографию товарища Сталина и ставил её напротив себя. Затем смотрел на настенные часы и наливал себе рюмку сливовицы.
Со словами: «Основная заповедь дипломата: не пить до двенадцати дня и после двенадцати ночи», начальник чокался с Иосифом Виссарионовичем и с кряканьем опорожнял стопарик, смачно занюхивая рукавом блестящего итальянского пиджака.
Нездоровая краснота постепенно начинала сходить с его раздувшегося лица, и в глазах появлялся благообразный «спиртовой» блеск. Товарищ Сталин по-отечески улыбался начальнику, и Багажник, испытав внезапный прилив чувств к своему кумиру, слюняво лобызал его усатый генсековский профиль.
Портрет действующего Президента России неодобрительно взирал на все это чудовищное безобразие с противоположной стены.
- Алкаш, всё-таки этот Семён, мать его, Маркович, алкаш конченный. А что с ним сделаешь? И не выгонишь ведь, его дурака, пенсия не за горами! - весомо резюмировало начальственное лицо и, подумав, опрокидывало в себя ещё одну успокоительную рюмаху.
***
Вот такой был у нас расчудесный «кадр» в отделе. Был, потому что Любаша всё-таки вернулся на прошлое место службы, где работать нужно было поменьше, а пить дозволялось хотя бы с самого утра и без особенных ограничений.
Именно поэтому плакат с пивным дедом висит у нас аккурат на той стенке, где стоял рабочий стол Семёна Марковича. Чисто из хулиганских побуждений кто-то из коллег, кажется во время очередной корпоративной пьянки, криво нацарапал карандашом на плакате слово «Любаша».
В который раз улыбнувшись по этому поводу, я всё-таки приступил к работе. Давно пора, господа, ибо на часах уже начало одиннадцатого.
Вы, верно, подумали, что я сейчас всё брошу и сразу начну впахивать аки вол? Помилосердствуйте! А как же здоровый питательный завтрак, столь необходимый моему растущему вширь организму? В нашем славном учреждении это святая традиция, нарушаемая только возникновением особо острых головняков или авралов. Дома едят только новички и недавно окольцованные. Люди со стажем предпочитают получать утренние калории исключительно в рабочее время и непременно с чудовищной дозой чистого кофеина, без которого нормальное функционирование тела уже невозможно.
Утром в буфете не протолкнуться. Народ скопом покидает свои рабочие конурки ради дорогого и невкусного питания в этом сомнительном заведении. Буфетчицы здесь подчёркнуто строги и почти всегда корректны, в смысле не ругаются на посетителей матом. Они ведь не просто сотрудники буфета, а служащие. Глазки у них вечно бегающие и немного вороватые. Они прекрасно вписываются в окружающий их постсоциалистический ущербный мирок.
Идём за мной, глубокоуважаемый читатель, откроем эти обшарпанные, вечно скрипящие двери и вместе перешагнём порог этого маленького убогого
зальчика, где время словно остановилось. Но, заходя, будьте предельно осторожны: Вы можете легко захлебнуться в потоках рафинированной махровой совковости. Булгаковский буфет в Варьете с его вечнозелёной брынзой и столовая нормального питания из «Собачьего сердца», где посетителей подчевали протухшей солониною, после увиденного покажутся Вам райским уголком потребителя.
В нашем буфете пахнет половыми тряпками, эрзац-сосисками и химическими бульонными кубиками. А также их наипоганейшим глутаматно-приторным сочетанием. Быть может, именно на этой основе здесь варят гадкие бульоны, в которых, за отсутствием мяса, сиротливо плавает недоеденное кем-то куриное яйцо. Господа, я никогда и нигде не видел, чтобы почти дармовые бумажные салфетки резали на восемь частей! И это в стране, обладающей крупнейшими запасами леса!
Голодные и злые служивые бодрыми рядами осаждают единственную кассу. К слову, вторая касса имеется, но там никого нет: полчаса назад девушка вышла покурить на улицу, и не вернулась. Ситуация банальна до противности.
Я скромно встал в конец галдящей очереди и от скуки начинал праздно изучать окружающих.
Первой в очереди стояла необъятных размеров тётка, которая, как говорится, «поперёк себя шире». Почтенная дама является не только опытным завсегдатаем буфета, но и делает ему план по продажам, как минимум, на тридцать процентов. Сложив губки бантиком, она задорно щебечет с оператором кассового аппарата. Хмурая от недосыпа кассирша, сонно нажимает на кнопки и лениво почёсывает свои бледные волосатые руки.
- Галочка! – вовсю тараторит тётка. - Мне, пожалуйста, шесть горячих бутербродов с сыром, пять бутербродов с рыбой, четыре сосиски, чашку кофе с корицей и вон ту оранжевую мармеладку! Да, и беляшик. Он вчерашний?
- Пятничный! - автоматом огрызается буфетчица.
- Всё равно давай!
Получив усиленный продпаёк, тётушка-бегемотушка с довольным видом втискивает своё грузное тело между столом и стулом и немедленно приступает к процессу поглощения пищи.
Больше половины товаров, которые продаются в буфете, составляет алкоголь различной крепости. Следующий за тётушкой гражданин с профессионально-пропитым видом и трясущимися руками заказывает себе шкалик водочки и две бутылки пива.
- Пакетик непрозрачный нужен? – со знанием дела спрашивает буфетчица.
Получив утвердительный ответ, она кладёт бутылки в чёрный пластиковый пакетик с логотипом, переложив их бумажными салфетками. Это для того, чтобы бутылки не гремели, когда сей, во всех отношениях достойный гражданин, будет идти по коридору. А иначе тонкий музыкальный слух руководства вмиг уловит такую «симфонию».
На витрине красуются заветренные салатики и отвратительного вида бутерброды, лежащие на крохотных кусочках белого хлеба толщиной в микрон. Кстати, при должной усидчивости можно написать перспективную научную работу. Могу подсказать хорошее название: «Прикладные нанотехнологии или как порезать батон на тысячу и один кусок».
На самом видном месте плесневеет варёный говяжий язык. Интересно, когда они его уберут, а то он здесь уже целую неделю лежит. Пора беднягу хоронить! Но буфетчицы не торопятся это делать, ибо догадываются, что всегда найдутся голодные и не особо разборчивые в еде граждане, которые схомячат эту падаль за милую душу! Безотходное производство!
«Эх! – ненавистно подумал я. - Санэпидемстанции на Вас, сволочей, нету!».
Кстати, неделю назад, когда этот язычок представлял собой куда менее унылое зрелище, я возымел желание его взять. Одна порция, якобы в 75 грамм (два бледных нанокуска), по прейскуранту стоила 104 рубля 56 копеек. На подносе в рядок выстроились порезанные кусочки: от самого маленького к самому большому. Буфетчица спросила меня, какой кусок мне нравится. Изумлённый до глубины души этим проявлением элементарного сервиса и не чувствуя подвоха, я выбрал самый широкий кусок языка, срезанный почти у основания. Галочка наколола на вилку ровно один кусок и бросила мне его на тарелку.
- А второй? - спросил наивный я.
Каково же было моё удивление, когда волосатая бестия сообщила мне, что большой кусок можно взять только один, а маленьких положено два.
Итого: реальный вес этого бесценного продукта составил 25 грамм. Мало того, что меня взгрели на целых 70 рублей! Если представить себе, что килограмм свежего языка на самом прекрасном рынке стоит 250, а у них двадцать пять грамм варёного – 100 рублей, тогда получается, что их воровской килограмм стоит ровно 4000 рублей.
Шестнадцатикратная наценка – это сильно! А если учесть, что они покупают сырьё оптом и при этом самого низкого качества, то эта пропорция будет двадцатикратной. Даже крупнейшие транснациональные корпорации и ведущие нефтегазовые монополисты позавидовали бы такой агрессивной ценовой политике тихого вымогательства.
Справедливости ради, стоит отметить, что для руководства в буфете предусмотрен отдельный, огороженный закуток. Кусочки там лучше, порции заметно больше, а край тарелки (о чудо!) украшается четвертушкой длинного китайского огурца и долькой безвкусного турецкого помидора.
Наконец, дошла очередь и до меня. Заказав себе кофе, и ёще какой-то хлебобулочной дряни, я расположился за столиком в самом углу.
За соседним столом яростно жестикулировали двое ответственных сотрудников в гражданке, зажёвывая разгорячённую беседу лёгким овощным салатиком.
- Петь, ты пойми! – с жаром выговаривал собеседнику тощий мужик в пыльном синем костюме и жёлтыми прокуренными усами. – Отобрать помещение у Пеструхина нереально. Похоже, что у этого засранца неслабая крыша!
- Может быть, это кто-то из наших? – деловито осведомился второй, преждевременно поседевший тип в кремовой полосатой сорочке.
- Нет! – замотал головой усатый. – Я пробивал.
- Менты?
- Тоже нет! Слишком нагло держится!
- Тогда прокурорские. Больше нет вариантов, – предположил «сивый», похрустев толстыми пальцами. - Да ты не дрейфь! И не с такими дело имели! У нас на допросах даже генералы плачут, как дети!
- Тсс! - зашипел на него усатый. – Ты давай на полтона ниже, а то вон у козла рядом с нами ушки уже прилипли к макушке.
И кивнул в мою сторону.
«Да уж, забавные ребята, - подумал я. – ну, просто «универсальные солдаты»! Только вот сюжет этого боевика уж больно запутанный, не понять, хорошие они парни, или плохие?».
И тут неспешный поток моих кофейных размышлений был грубо прерван внезапным звонком мобильного телефона. Ага, городской номер Багажника. Сейчас будет море крови.
- Слушаю, Сидор Поликарпович!
- Пожалуйста, скажи мне, что ты сейчас не в буфете! Так как в этом случае ты пожалеешь, что по дороге на службу тебя не переехала машина! Я тебя с говном съем, из зубов бусы сделаю и на шею себе повешу!
- Как Вы могли так плохо обо мне подумать? – фальшиво застонал я. - Я сейчас в санитарно-гигиеническом отсеке. Самочувствие, знаете ли, неважное…
- Пить надо меньше! – зарычал в трубку Багажник. - А теперь объясни-ка мне, братец! Почему у тебя так шумно? Ну, прямо как в переполненном буфете!
- А мне почем знать? Говорят, сегодня беляши продают несвежие. Вот народ по туалетам и разбежался. Теперь сидят, скрипят, о вечности думают…
- Хватит врать начальнику! Беляш нормальный, я пробовал и не обгадился. А сейчас живо ко мне в кабинет!
И отрубился. Интересно, какую очередную гадость приготовил мне старый Багажник? Наверное, что-то действительно срочное, иначе он не стал бы вызванивать меня по мобильнику. Озадаченный и немного шальной от наскоро проглоченного кофе я проник в начальственные палаты.
Обстановка кабинета выдавала в его хозяине человека сухого и практичного, но в то же время склонного к сибаритству. В углу раздражающе тарахтел маленький белорусский холодильник, в котором всегда находилась дежурная коробка шоколадных конфет, банка зелёных оливок и бутылка советского шампанского. Это на случай, если к Багажнику «на огонёк» случайно заглянет кто-нибудь из высокопоставленных руководящих работников. Последние всегда характеризовали начальника как человека весьма предупредительного, исключительно приятного и обладающего широкой натурой. В действительности же, Багажник был расчётлив, хитёр и запаслив.
Над головой Копыри висели парадные портреты высшего руководства страны. Портреты были одинакового размера, в одинаковой рамке и располагались на одном уровне.
- Если я повешу в кабинете только один портрет, то меня могут обвинить в отсутствии гибкости и политической дальновидности, - любил говорить Багажник. - С двумя портретами я сохраняю благожелательный нейтралитет. Ну, а в случае ухода одного из руководителей с политической сцены, мне надо будет только тихонько снять его портрет со стены и убрать в сейф. Зачем убирать, спрашиваешь? А вдруг вернётся?
Соломонова мудрость Багажника не знала границ:
- Никогда не встревай в конфликт между большими или маленькими начальниками, никогда не занимай чью-либо сторону! – как-то раз поучал он меня. - Им от этого ничего не будет, а тебя козлом отпущения сделают, да ещё и уволят с волчьим билетом и без выходного пособия!
Обладатель сакрального знания восседал за массивным дубовым столом, подбитым зелёным сукном, и мягко утопал в начальственном кожаном кресле. На столе царил аскетический минимализм: папка «К докладу», набор канцелярских принадлежностей, чернильная ручка с золотым пером, связка остро наточенных карандашей, а также полная линейка новинок компьютерной индустрии.
- Он консервативен, но в технологическом плане идёт в ногу со временем! - восторженно отзывалось о Багажнике недосягаемо высокое руководство.
По правую руку от Багажника дымилась чашечка ароматного кофе. Заметьте, ни какого-нибудь там растворимого или сваренного в машине-автомате. Такие вещи начальник принципиально не признавал и пил кофе, сваренный исключительно в турке, медно поблёскивающей на маленькой электроплитке в углу комнаты. Этой туркой начальник очень дорожил, так как турка была не простая. Говорят, в своё время ей пользовался молодой оттоманский офицер Мустафа Кемаль, будущий отец-основатель Турецкой Республики. О том, каким образом этот прелюбопытный артефакт попал к Багажнику, история умалчивает. Также не удалось со стопроцентной гарантией выяснить, действительно ли этот предмет принадлежал Ататюрку. Скорей всего, Копыря просто-напросто всё выдумал, но согласитесь, легенда получилась красивая. Багажник был человеком до чрезвычайности скрытным и правдивую информацию выдавал только в исключительных случаях и не иначе как под дулом пистолета. Подумать только, сколько лет человек работает на гражданке, а старые чекистские привычки он так до конца и не изжил!
Вошедшему Багажник всегда предлагал сесть на стул, у которого были неестественно короткие ножки, а спинка была безнадёжно разболтана. Удобным этот стул назвать было нельзя, наоборот принять в нём сколько-нибудь сбалансированное положение тела представлялось абсолютно невозможным. Сотрудники отдела в шутку называли этот поганенький стульчик «дыбой», так как в гневе начальник был похож на средневекового фанатика-инквизитора.
Из-за карликовой высоты стула казалось, что начальник каменной глыбой возвышается над своим столом, а его собеседник чувствовал себя маленьким и незначительным. Говорят, что таким приёмом частенько пользовался итальянский диктатор Муссолини. Вполне может быть. Они с Багажником и росточка-то примерно одинакового!
Когда за мной захлопнулась дверь, Багажник нервным движение руки пригласил меня сесть. Утомленный безумной гонкой этого утра, я грузно плюхнулся на «дыбу» и вопросительно уставился на краснощёкого сатрапа.
- Вызывали, Сидор Поликарпович?
Голос начальника, в отличие от его недавних хамских воплей по телефону, был нежен, ласков и источал медово-шепялявую змеиность.
- Вызывал, вызывал. А как же тебя, братец, не вызывать, когда тут у тебя работа срочная появилась?
У меня будто груз с плеч свалился. А я-то думал, что он сейчас начнёт по поводу моих опозданий разоряться:
- Что за работа?
Начальник лениво потянулся к папке «К докладу» и достал оттуда какую-то бумагу. Затем он скрепкой прикрепил к ней то, что мы на своём профессиональном жаргоне называем «флажок», «уголочек» или «четвертушка для резолюций» - маленький прямоугольный кусочек бумаги, на котором руководство расписывает документы на исполнение своим подчинённым. А руководству в свою очередь приходят уголки от вышестоящего начальства, и так по цепочке от самого верха до самого низа. Привычным движением руки Багажник намалевал на уголке мои инициалы, расписался и с довольным видом передал мне документ.
- А это и есть та самая срочная работа, о которой я упоминал, бриллиантовый ты мой. Возрадуйся и возликуй, ибо тебя ждёт срочная командировка в славный город Афины!
- Насколько срочная? – переспросил я.
- Вылет послезавтра.
- Кто едет вместе со мной?
- Футынуты! Ну что ты вопросы неоперившегося молокососа задаешь? А ещё опытным бойцом числишься. Никак утреннее похмелье мучает? Может быть, в дополнение к своим хроническим опозданиям, ты взял правило по утрам заливать за свой белый воротничок? Смотри у меня!
Начальник погрозил мне коротким пальцем.
- Да ты прочти, прочти бумагу! Там всё сказано.
Я быстро пробежался по строчкам.
- Неужели сам Свинобрюхов собрался?
- Он самый. Ну, ты ступай, ступай. Но учти, что времени на подготовку – ровно сутки. И не разочаруй меня, ты ведь наверняка слышал, что очередное сокращение не за горами.
- Уже бегу! - с готовностью отреагировал я, придвинув освободившуюся «дыбу» к столу.
Господи, опять он стращает сокращениями! Ну, сколько можно эксперименты над живыми людьми ставить?! Постоянно в какую-нибудь чересчур умную голову там наверху приходит светлая мысль сократить личный состав процентов эдак на сорок-пятьдесят, якобы в целях экономии бюджета. Как же, как же! Уже проходили! Ну, выкинут людей на улицу, а потом что? Дайте-ка я угадаю: ровно через полгода этот измученный бесконечными пертурбациями штат опять раздуют до прежних размеров!
Как правило, пополнение производится на внеконкурсной основе, и новые кадры будут в основном состоять из корешей, мам, пап, жён, братьев, сестричек, детишек-оболтусов, кумовьёв, бывших и действующих любовниц, старых полковых сослуживцев, секретарш, одноклассниц, массажисток, случайных минетчиц, водителей и других товарищей, в той или иной степени связанных блатными отношениями с руководством.
Я уже почти вышел за дверь, но Багажник снова меня окликнул:
- Да, и метаксы привезти не забудь! Узу не надо, я ещё прошлую бутылку не дόпил.
Меня всегда забавляла совковая традиция после каждой служебной командировки привозить руководству шкалик чего-нибудь «эдакого». Но традиция, надо сказать, неплохая. Если когда-нибудь я стану большим начальником, непременно буду требовать того же самого с подчиненных. Это разовьёт в них чувство ответственности, ну и, конечно же, сделает солидный гешефт домашнему бару.
- Как обычно, Сидор Поликарпович! Не извольте беспокоиться!
Я взял в руки бумагу и покинул затхлый начальственный кабинет.
***
Жизнь – это бесконечная, изнуряющая борьба. До обеда человек борется с голодом, после обеда – со сном. В любом случае, водоразделом этих двух этапов сражения с действительностью является обеденное время - священные сорок пять минут в жизни каждого трудового человека.
Подразумевается, что служащие должны ланчевать в специально отведённых для этого точках общественного питания, расположенных в шаговой доступности. Здесь заканчивается правда, и дальше начинается самый настоящий вымысел. Раз в год газеты обязательно публикуют наши прейскуранты двадцатилетней давности, где бутерброд с чёрной икрой стоит дешевле рулона туалетной бумаги, после чего люди начинают шептаться о том, что, дескать, их давний знакомый поел в нашем буфете на сто рублей и при этом получил калорий на целую неделю вперёд. Обыватель с радостью проглатывает эти фальшивки, ибо наше общество свято верит в то, что где-то там, за семью печатями государственной власти обитает вожделенная Госпожа Халява.
Таковы народные мифы. К сожалению, наша столовая ещё гаже означенного буфета. Кто мне не верит, идите, попробуйте сами – и хроническая диарея Вам обеспечена, сальмонелла Вам в помощь! Поэтому каждый Божий день мне приходится выходить за «подкреплением» в город.
Ну, не хочется мне, братья и сестры, жрать размороженные стратегические запасы мяса начала 1950-х годов! В лучшем случае советские, в худшем - из какой-нибудь далёкой, солнечной Аргентины. Жарятся эти музейные раритеты на масле, которое по цвету, консистенции и даже запаху очень напоминает машинное. Говорят, что кукурузное, но я не верю!
Один раз мне пришлось зайти в святую святых – кухню, где всё это разложение готовится.
Это страшное место было до ужаса похоже на мертвецкую. В грязном углу, кишащем тараканами и жучками-каннибалами, размораживался коричневый кусок мяса, завёрнутый в какую-то безобразную серую ветошь. Повара и стряпухи в жёлтых замызганных фартуках, колдующие над громадными почерневшими кастрюлями и сальными духовыми шкафами, напомнили мне сотрудников морга, безуспешно пытающихся навести марафет на покойника, умершего несколько месяцев назад. Сходство было полным. Разве что с тем отличием, что в морге гораздо чище и пахнет приятнее.
Если бы я был неврастеником, то немедленно грохнулся бы в обморок. Правда, в этом случае я неуверен, что после этого меня бы не сварили втихомолку и не подали коллегам на обед в виде «эскалопа жареного» или вопиющего отрыжечного борща с «суповым набором» из склизкой протухшей колбасы.
Да, и ещё один минус. В нашей столовке детсадовские порции и по-настоящему людоедские цены.
После злосчастной «экскурсии» я перестал ходить в это замечательное место даже в тех крайних случаях, когда мне явственно грозил голодный обморок. А ведь многих недогоняющих товарищей увозили после такой трапезы на каретах скорой помощи:
- Выу-выу! - истошно визжат сирены.
- Рыу-рыу! - вторят им раненые, испорченные желудки.
Походы на бизнес-ланчи в центре Столицы тоже кроют в себе немало опасностей, но, согласитесь, это уже не игра в «русскую рулетку» в нашей столовке, где выдают револьвер с полным барабаном патронов. Разумеется, ежедневные странствия в поисках пищи вне места прохождения службы серьёзно удлиняют время, отпущенное для обеда. Начальство это понимает и сильно по этому поводу не возбухает.
Зато вариантов, где пообедать масса. Тут тебе и маленький китайский ресторанчик «Храм Луны», обосновавшийся в подвальчике Большого Кисловского переулка; кафетерий бизнес-центра на Моховой под названием «Eat and talk» (в народе: «Посидим – попиздим»), в котором можно приобщиться к дорогому, но достаточно обильному шведскому столу; бьющая по тощему кошельку «Корчма Тарас Бульба», расположенная через дорогу напротив Российской государственной библиотеки; ну, и, конечно же, ресторан быстрого питания «McDonald’s» на Манежной площади – высококалорийный спаситель наших изголодавшихся кишок.
Есть и более отдалённые, но при этом куда более интересные варианты.
Например, кафе «Шашлык и пиво» у Никитских ворот, расположенный напротив информационного агенства ИТАР-ТАСС. Там подают очень вкусный шашлык и чрезвычайно сытную «Чашушули». Место действительно колоритное. Посетитель занимает очередь в кассу, к слову сказать, довольно длинную в обеденное время, берёт подносик со столовыми приборами и ждёт, пока он не обрастёт различными яствами. Еду подают прямо на окошке возле кассы, как в самой обыкновенной столовой. Исключение – шашлык, его приносят отдельно. Система бирок на столах отсутствует, и иногда второе блюдо достаётся совсем не тому, кому он было предназначено. Один раз передо мной поставили порцию шашлыка, а кто-то из посетителей за соседним столиком начал громко возмущаться, что он, понимаете ли, раньше меня пришёл. Социальная справедливость восторжествовала: недоеденный кусок мяса вынули прямо у меня изо рта. Цены здесь кусаются, видимо, сказывается расположение, но качество пищи - отменное.
Кстати, совсем неподалёку, в Калашном переулке, раньше находилось очень уютное узбекское кафе «Хлебница». Там было дешёвое разливное пиво, которое подавали в старых гранёных кружках советского типа. По вечерам здесь собирался весь «тассовский» цвет.
Зимой кафе было обыкновенно до банальности – маленькая, тесная комнатушка, где посетители сидели друг у друга на головах. Но летом это заведение преображалось. Справа от бара располагалась дверь, которая вела на кухню. С мая по сентябрь эту дверь распахивали для посетителей, и обустраивали во внутреннем дворике уютный маленький аппендикс. С эстетической точки зрения дворик был совершенно непримечателен: красный кирпич окружающих зданий, ржавая пожарная лестница, потрескавшееся асфальтовое покрытие, дешёвенькие пластмассовые стульчики, зонтики от непогоды с надписью «Невское» и туалет типа «очко» (я не шучу!).
Но в этом случае комфорт - не самое главное. Только представьте себе. Тёплый летний вечерок. Тихая классическая музыка льётся из распахнутой форточки на верхнем этаже. А Вы сидите с подругой в этом дворике, пьёте недорогое пивко, закусывая его лепёшкой с тандыра и зажаренной бараньей корейкой, и думаете, почему же Вам здесь так однозначно хорошо и комфортно? Ответ напрашивается сам собой: здесь необычайно тихо. Тишина в центре Москвы! Товарищи! Это ведь самый настоящий парадокс! Нет ни привычного шума машин, ни криков, ни гама, ни прочих голосов вечерней Столицы. А по вечерам из кухни доносятся звуки неспешной беседы на чужом языке и еле слышимый запах анаши.
Ещё одно легендарное место, где можно не только поланчевать, но и культурно попить импортного пивка – это ресторан «Дом журналиста» или Домжур, который находится в начале Никитского бульвара. Его основными посетителями являются не только пишущая и снимающая братия, но и «манагеры»[8] различных мастей и направленностей.
Вот туда я, собственно, и решил сегодня пойти. Благо это недалеко совсем.
Мой путь пролегал мимо салона автомобилей «Rolls-Royce». На витрине стоял автомобиль моих грёз – чёрный блестящий «Ghost».
«I’ve got a Rolls-Royce, cos it’s good for my voice»[9], - тихо пропел я, глядя на этого железного красавца.
К сожалению, обладание этой машиной находится за пределами моих финансовых возможностей. Я как-то подсчитал, что если я буду полностью откладывать свою зарплату в течение 41 года 6 месяцев и 6 дней, то смогу купить этот шедевр британского автомобилестроения.
В общем, для того, чтобы через 42 года зайти в этот салон и потребовать свой «Ghost», от меня требуется сущая мелочь. А именно: не есть, не пить, не одеваться, кататься на общественном транспорте зайцем и не оплачивать коммунальные услуги. С учётом, того, что предельный срок пребывания на госслужбе составляет 65 лет (во-первых, это только для больших начальников, во-вторых, в нашей стране надо ещё хорошенько постараться, чтобы дожить до такого возраста), а мне уже 28, то на эту машину я уже не заработаю никогда. «Никогда» - это самое чудовищное слово для молодого, полного сил человека. А ведь статистика говорит, что я получаю средний заработок по городу Москве. Правда, в этом случае вместо аморфного термина «заработная плата» правильнее употребить советское слово «получка». Правда, эти расчеты совсем не учитывают инфляцию, которая в разы превышает ничтожную индексацию зарплат.
- На! Cвинья с учёной степенью! Получи свой «получон»! Продолжай и дальше работать за еду и престиж! – измывается пузатый банкомат, выплёвывая мне в ладонь минивыписку по счёту.
Поэтому, когда я вижу толстую сальную рожу, с презрением оглядывающую мою машину из окна своего «Роллс-ройса» на забитых пробками дорогах, то мне, право же, очень хочется кинуть туда гранату. Если представить себе, что это всего лишь водила разъезжает с такой харей, то можно лёгко вообразить, что за индивид болтается на пассажирском сидении сзади.
Уже через десять минут я спускался по лестнице в слабоосвещённое подвальное помещение ресторана. Ресторан «Домжур» - заведение с богатой и славной историей. Стилизация соответствующая – советский стиль 1920-х, 1930-х годов. На кирпичных, выкрашенных в чёрный цвет стенах висят советские объявления и плакаты. Слева от входа стоит старенькая «пианина»: по выходным сюда приходит тапёр. Справа, там, где на небольшом деревянном возвышении стоят три столика, в углублениях стены горит с десяток восковых свечей. Сюда я предпочитаю садиться исключительно в женской компании. Ведь свечи – это женский синоним романтики. Как рефлекс у собачки Павлова.
Моя текущая проблема заключается в следующем: у меня уже почти два месяца длится так называемый период «безбабья». Со своей старой подругой я окончательно и бесповоротно расплевался, а новой обзавестись пока что не успел.
Конечно же, не так всё плохо. Примерно с месяц после разрыва я ездил утешаться на Сиреневый бульвар к одной доброй, отзывчивой девушке. Поначалу всё шло достаточно неплохо, а потом ей внезапно понадобилась такая однозначно нематериальная штука, как любовь. Во всяком случае, она мне так сказала. И дело вовсе не в том, что я ей не нравился. Просто оказалось, что нас - «членов клуба привилегированных сиреневцев» - было, как минимум, несколько. Получается, что я попал под общее сокращение штата. Неудивительно, кризис же всё-таки! Как там говорится? Если каждому давать, то развалится кровать?
Так вот, в последнее время я стал замечать, что эйфория от внезапно свалившейся на меня свободы сменилась перманентной тоской по женской ласке. Да, господа хорошие, так оно всегда и бывает. Законы мужского тяготения, ничего не поделаешь.
Услугами шлюх я не пользуюсь. Принципиально. Ибо знаю, что полчаса плотского удовольствия могут легко обернуться регулярными походами в районный кожно-венерический диспансер. Уже проходили! Здесь следует сделать оговорку, что ловил бациллу я вовсе не от жриц любви, а от самых обыкновенных, скромных российских гражданок с честными глазами вчерашних девственниц. Денег на лечение после «купания» в этом «тихом омуте» обычно уходит хренова туча, и тебе ещё, считай, крупно повезло, если то, что приобретено, поддаётся медикаментозной терапии.
Что же это такое в современном мире делается-то, граждане? Вирусы, бактерии, грибковые инфекции и прочие микрогадости, подобно колониям нежелательных эмигрантов, готовы в любой момент сделать Ваше бренное тело своим постоянным местом жительства и тем самым омрачить Вам радость от занятия размножением.
