II. Прусское государство

Ф. ЭНГЕЛЬС

 

 

РЕВОЛЮЦИЯ

 

в КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ

в ГЕРМАНИИ

 

 

ПАРТИЗДАТ ЦК ВКП(б)

 

1935

И н с т и т у т М а р к с а — Э н г е л ь с а — Л е н и н а п р и Ц К В К П(б)

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

 

Ф. ЭНГЕЛЬС

 

РЕВОЛЮЦИЯ

 

и КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ

в ГЕРМАНИИ

 

ПАРТИЗДАТ ЦК ВКП(б)

 

1935

 

 

Гмс«т м«ом«Я1цей брош*Фры л«.мм«пяя ^«(Мпечлтиой М FT т»яа сВв9рлмммл

р^меФечнА К ЛГ ггрпсп и Ф. 9 имлкв««

• двум       м»м«         /*®дв*м*«»«й     Я.           il.           Л           £•-

jwmMitM

РЕВОЛЮЦИЯ И КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ

 

В ГЕРМАНИИ ¹

 

 

I. ГЕРМАНИЯ НАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ ²

 

Лондон, сентябрь 1851 г.

 

Первый акт революционной драмы на европейском конти­ ненте закончился, «Власти, которые существовали» до бури 1848 г., снова стали властями, «существующими теперь», а бо­ лее или менее популярные властители, временные правители, триумвиры, диктаторы с тянущимся за ними хвостом депута­ тов, гражданских комиссаров, военных комиссаров, префектов,

 

¹ Работа эта была написана Энгельсом в виде ряда статей за период от сентября 1851 по сентябрь 1852 г. и опубликована в бур­ жуазно-демократической американской газете «Нью-Йоркская Три­ буна». Долгое время автором этих статей считали Маркса. Однако переписка между Марксом и Энгельсом показывает, что хотя «Нью-Йоркская Трибуна» предложила эту работу Марксу, фактически выполнил ее Энгельс. Маркс в это время был занят своим трудом по политической экономии, целыми днями работал в Британском музее, и, чтобы не отрывать его от этой работы, Энгельс взялся написать за него серию статей о германской революции 1848 года. Работа эта поныне представляет огромный интерес. Именно в ходе германской революции развернулась деятельность Маркса и Эн­ гельса как практиков-революционеров. На опыте революций 1848 г. вообще, германской революции в частности, проверяли и кон­ кретизировали они выработанную ими стратегию и тактику рабо­

чего класса. Понятно, почему Ленин и большевистская партии

с таким вниманием изучали опыт германской революции и поли­ тическую деятельность Маркса и Энгельса в этот период. Исполь­ зуя опыт германской революции 1848—1849 гг., большевики должны были бороться против оппортунистических извращений боевого наследства Маркса и Энгельса меньшевиками и их разновидно­ стью—троцкизмом. Основываясь на идейном наследстве Маркса и Энгельса, Ленин и большевики продолжали дальнейшую разработку стратегии и тактики пролетарской партии применительно к новым условиям, к новой эпохе. Ред.

 

² Заголовки глав даны но первому английскому изданию «Ре­ волюции и контрреволюции в Германии», подготовленному Элео­ норой Маркс и вышедшему в 1896 г. в Лондоне. Ред.

судей, генералов и солдат выброшены на чужие берега, «изгнаны за море», в Англию и Америку,—чтобы организо­ вать там новые правительства «in partibus infidelium » ¹: европейские комитеты ², центральные комитеты, националь­ ные комитеты и возвещать о своем пришествии в проклама­ циях, которые по торжественности не уступают проклама­ циям менее призрачных государей.

 

Трудно было бы представить себе более решительное по­ ражение, чем то, которое потерпела революционная партия или, вернее, потерпели революционные партии континента на всех пунктах боевой линии. Но что же из этого? Не потре­ бовала ли борьба британской буржуазии за свое обществен­ ное и политическое господство сорока восьми лет, а борьба французской буржуазии сорока лет беспримерных битв? ³

 

И не приблизилась ли буржуазия к своему торжеству больше всего как раз в тот момент, когда восстановленная монархия считала свое положение наиболее упроченным, чем когда бы то ни было? Уже давно миновали времена того суевер­ ного взгляда, который причиной революций считал злона­ меренность нескольких агитаторов. В настоящее время вся­ кий знает, что каждый раз, когда наступают революционные потрясения, за ними всегда и повсюду стоит общественная потребность, удовлетворение которой тормозится отжившими учреждениями. Потребность может ощущаться не так еще

 

сильно, может еще не настолько войти в общее созна­ ние, чтобы обеспечить непосредственную победу; но всякая попытка ее насильственного подавления лишь заставляет ее выступить с возрастающей силой, пока, наконец, она не ра­ зобьет своих оков. Итак, если мы разбиты, нам не остается ничего другого, как только начинать с начала. И та — ве-

 

¹Дословно: в «краях неверных», т. е. в чужих краях. Ред.

² Имеются в виду организованные в Лондоне (ставшем, в ре­ зультате поражения революции и усилившейся европейской реак­ ции, центром политической эмиграции) различные комитеты, вроде:

 

«Центрального комитета европейской демократии» или «Комитета по немецким делам в Лондоне» и т. п., руководство в которых принадлежало представителям мелкобуржуазной демократии — быв­ шим парламентским депутатам, журналистам и т. д. Выпускав­ шиеся ими призывы и манифесты «к народу»», содержавшие в себе,

по выражению Маркса, «прямую попытку	обмануть	именно самые
угнетенные классы народа», подвергались	язвительной		и	уничто­
жающей критике со стороны Маркса и Энгельса. Ред.		века	в	Англии
3 Речь идет о буржуазных революциях	XVII
и XVIII века во Франции. Ред.

 

4

роятно, очень короткая — передышка между концом первого

 

и началом второго акта движения, которая выпала нам на долю, к счастью, даст нам время для крайне необходимой работы: для исследования причин, которые с необходимостью обусловили как последнее восстание, так и поражение; при­ чин, которые следует искать не в случайных стремлениях, та­ лантах, ошибках, заблуждениях или предательствах некоторых вождей, а в общем социальном состоянии и в условиях жизни каждой из наций, затронутых потрясением. Что внезапные движения февраля и марта 1848 г.¹ были не делом отдель­ ных личностей, а стихийным, непреодолимым выражением нужд

 

и потребностей народов,—потребностей, которые были поняты более или менее ясно и ощущались весьма отчетливо различ­ ными классами каждой страны,—это теперь признается по­ всюду. Но когда приступаешь к исследованию причин успеха контрреволюции, то со всех сторон наталкиваешься на лег­ кий ответ, будто все дело в господние А или в гражданине В, который «предал» народ. Этот ответ, смотря по обстоятель­ ствам, может быть правильным или нет, Но ни при каких обстоятельствах он ничего не объясняет, не показывает даже того, как могло случиться, что «народ» позволил предать себя. И печальна же будущность политической партии, если весь ее политический инвентарь заключается в знании только того факта, что гражданин такой-то не заслуживает доверия.

 

Кроме того, и с исторической точки зрения исследование и изложение причин как революционного потрясения, так и его подавления представляет высокую важность. Все эти мел­ кие личные распри и взаимные обвинения, все эти противо­ речащие друг другу утверждения: Марра, или Ледрю-Рол­ лен, или Луи-Блан, или какой-либо другой член временного правительства, или все они вместе были тем кормчим, который направил революцию на подводные скалы, на которых она

 

и пошла ко дну,—какой интерес может представлять все это, какие объяснения дает оно американцу или англичанину, сле­ дившему за всеми этими движениями издалека, с такого рас­ стояния, которое слишком велико для того, чтобы различать подробности развертывающихся событий? Ни одно разумное существо не поверит, чтобы одиннадцать человек ²— притом в

 

¹ Революция 1848 г. во Франции началась 24 февраля, в Гер­ мании—в марте (13 марта в Вене и 18 марта в Берлине). Ред.

² Члены французского  временного  правительства, избранные

24 февраля 1848 года.

большинстве самых посредственных дарований как в добре, так и во зле—могли в течение трех месяцев погубить тридцати­ шестимиллионную нацию, если бы эти тридцать шесть мил­ лионов не разбирались бы так же мало в том, куда им итти, как и упомянутые одиннадцать человек. Вопрос и заключается именно в том, как могло случиться, что тридцать шесть мил­ лионов, хотя они блуждали в беспросветных потемках, вдруг были призваны к тому, чтобы самостоятельно определить свой путь; и как могло случиться, что они ошиблись в пути и их прежние руководители могли снова, хотя и на короткое время, выступить в роли вождей.

 

Итак, приступая к попытке выяснить читателям «Трибуны» причины, которые не только сделали необходимой германскую революцию 1848 г., но с такой же неизбежностью обусловили

 

и ее временное подавление в 1849 и 1850 гг., мы с самого начала скажем, что не дадим полной истории событий, разы­ гравшихся в Германии. Позднейшие события и приговор гря­ дущих поколений решат, что именно из этой спутанной массы, невидимому, случайных, несвязанных и друг другу противоре­ чащих фактов должно образовать составную часть всемирной истории. Время для решения этой задачи еще не настало. Мы должны держаться в пределах возможного; мы будем удовле­ творены, если нам удастся раскрыть разумные, вытекающие из бесспорных фактов причины, которые объясняют важней­ шие события, решительные повороты движения и дают ключ для того, чтобы открыть направление, какое сообщит герман­ скому народу ближайший, может бытъ, не особенно отдален­ ный взрыв.

 

Итак, прежде всего, каково было состояние Германии, к мо­ менту революционного взрыва?

Сочетание различных классов народа, составляющих основу политической организации, было в Германии более сложным, чем в какой-либо другой стране. В Англии и Франции силь­ ная и богатая буржуазия, сконцентрированная в больших городах и особенно в столице, совершенно уничтожила фео­ дализм или по меньшей мере—как в Англии—свела к немно­ гим формам, не имеющим особенного значения; напротив, в Германии феодальное дворянство сохранило бòльшую часть своих старых привилегий. Система феодального землевладения почти повсюду оставалась господствующей. Землевладельцы сохраняли даже право суда над своими крепостными. Лишен­ ные своих политических привилегий—права руководить госу-

 

6

дарями, они отстояли почти в полной неприкосновенности свою средневековую власть над крестьянством своих поместий, равно как и свою свободу от налогов. В одних частях фео­ дализм был сильнее, чем в других, но нигде, за исключе­ нием левого берега Рейна, он не был вполне уничтожен. Это феодальное дворянство, тогда чрезвычайно многочислен­ ное и отчасти очень богатое, официально считалось первым «сословием» в стране. Оно поставляло высших правительствен­ ных чиновников, оно почти исключительно владело всеми офи­ церскими должностями в армии.

 

Буржуазия Германии далеко не была так богата и так сплочена, как во Франции или в Англии. Старинные отрасли германской промышленности были разрушены благодаря вве­ дению пара и быстро растущему превосходству английской промышленности. Новейшие отрасли промышленности, вы­ званные к жизни при континентальной системе ¹ Наполеона, пустившие корни в других частях страны, не возмещали утраты старинных отраслей и были слишком слабы для того, чтобы обеспечить для промышленности достаточное значение

 

и заставить правительства считаться с ее потребностями, тем более, что правительства подозрительно относились ко всякому увеличению богатства и силы не-дворян. Франция с потным успехом провела свою шелковую промышленность через пятидесятилетие революций и войн; Германия, напротив, за этот же период почти совсем потеряла свою старинную полотняную промышленность. Кроме того, промышленных районов было мало, и они были разбросаны далеко один от другого. Они лежали в глубине страны и пользовались для вывоза и ввоза преимущественно иностранными—голландскими или бельгийскими—гаванями, так что лишь немногие или абсолютно никакие общие интересы не связывали их с боль­ шими портовыми городами на Северном и Балтийском морях; но, самое главное, они были неспособны создать такие круп­ ные промышленные и торговые центры, как Париж и Лион, Лондон и Манчестер.

 

Причины такой отсталости германской промышленности были многосложны, но достаточно упомянуть две, чтобы объ-

 

¹ Бойкот, организованный Наполеоном I в 1806 г. в целя к борьбы

с конкуренцией английской промышленности и торговли. Кроме Французской империи в блокаде приняли участие Пруссия, Гол­ ландия, Россия, Испания и другие страны. Однако Англии удалось эту так называемую континентальную блокаду прорвать. Ред.

 

7

яснить ее: неблагоприятное географическое положение страны,

 

ее отдаленность от Атлантического океана, который превра­ тился в большую дорогу для мировой торговли, и постоян­ ные войны, в которые вовлекалась Германия и которые с XVI столетия и до сего времени велись на ее территории. Отсутствие масс и в особенности хотя бы отчасти скон­ центрированных масс помешало немецкой буржуазии достиг­ нуть такого политического господства, каким английский бур­ жуа постоянно пользовался ужи? с 1688 г. и какое француз­ ский буржуа завоевал в 1789 году.

Тем не менее и в Германии, начиная с 1815 г.¹, богатство,

а вместе с богатством и политическое значение буржуазии непрерывно возрастали. Правительства, хотя и вопреки своей воле, были вынуждены все же считаться по крайней мере с наиболее насущными материальными интересами бур­ жуазии. Можно даже по справедливости утверждать, что за каждую крупицу политического влияния, которое предоста­ влялось буржуазии в конституциях мелких государств и по­ том вновь отбиралось в периоды политической реакции 1815— 1830 и 1832—1840 гг., что за каждую такую крупицу бур­ жуазия вознаграждалась какой-либо более практической уступ­ кой, предоставлявшейся ей. Всякое политическое поражение буржуазии влекло за собой победу в области торгового права.

В самом деле, прусский покровительственный тариф 1818 г. и образование таможенного союза ² представляли для куп­ цов и промышленников Германии значительно большую цен­ ность, чем сомнительное право выражать в палате какого-нибудь маленького государства недоверие министрам, которые смеялись над их голосованиями.

 

Таким образом, с ростом богатства и с расширением тор­

говли буржуазия быстро достигла такого уровня, на котором

 

¹ Т. е. после окончательного свержения Наполеона I, до этого

в течение ряда лет германские государства были принуждены

платить Франции значительные контрибуции, кроме того Западная

и Южная Германия были и политически и экономически подчинены Франции. Ред.

² Начиная с 1818 г. постепенно все большее количество гер­ манских государств, ранее отделенных друг от друга таможен­ ными границами, объединялось в таможенном отношении под

 

руководством Пруссии. В 1834 г. был создан таможенный союз (в него не вошла Австрия), открывший для свободных внутренних сношений территорию с населением почти в 30 миллионов, за­ щищенную от иностранной конкуренции. Pед.

 

8

она увидела, как тормозится развитие ее насущнейших инте­ ресов политическим строем страны: ее нелепой раздроблен­ ностью между тридцатью шестью государями ¹ с их взаимно противоречивыми стремлениями и причудами; феодальными оковами, которые сжимали сельское хозяйство и связанную

с ним торговлю; бесцеремонным надзором, которому неве­ жественная и полная самомнения бюрократия подвергала все предприятия буржуазии. В то же время расширение и упро­ чение таможенного союза, повсеместное введение пара в дело транспорта, рост конкуренции на внутреннем рынке—все это вело к сближению коммерческих классов различных госу­ дарств и провинций, вносило большую однородность в их интересы, централизовало, их силу. Естественным последствием этого был переход всей массы их в лагерь либеральной оппозиции и победоносный исход первой серьезной борьбы немецкой буржуазии за политическую власть. Началом та­ кого поворота можно считать 1840 г.², тот момент, когда прусская буржуазия стала во главе движения германской буржуазии. Впоследствии мы еще возвратимся к этому дви­ жению либеральной оппозиции с 1840 по 1847 год.

 

Огромная масса нации, не принадлежавшая ни к дворян­ ству, ни к буржуазии, состояла в городах, с одной стороны, из классов мелких ремесленников и торговцев, а с другой стороны—рабочих, в деревне же из крестьянства.

 

Класс мелких ремесленников и торговцев в Германии чрез­ вычайно многочисленен вследствие слабого развития класса

крупных капиталистов и промышленников в этой стране.

В более крупных городах он образует почти наибольшую часть населения; в мелких—ему принадлежит решительный перевес, потому что здесь отсутствуют более сильные и бога­ тые соперники и влияния. Этот класс, играющий огромную роль во всех современных государствах и во всех современ­ ных революциях, особенно важен в Германии, где во время

недавней борьбы он в общем сыграл решающую роль. Его

 

¹ Германия в то время состояла из 36 очень различных по раз­ меру своих территорий самостоятельных королевств, княжеств, самостоятельных городов. Ред.

 

2 Растущее недовольство прусской буржуазии впервые прорва­ лось в 1840 г., когда умер прусский король. Его наследник Фридрих-Вильгельм IV, на которого буржуазия возлагала надежды, отказался, подобно своему отцу, дать конституцию, обещанную прусским королем во время войны против Наполеона. Ред.

 

9

характер определяется промежуточностью его положения ме­ жду классом более крупных капиталистов—торговцев и про­ мышленников, буржуазии в собственном смысле слова—и клас­ сом пролетариата. Он стремится к положению первого, но малейшая неудача низвергает отдельных лиц из этого класса

 

в ряды последнего. В монархических и феодальных странах мелкая буржуазия для своего существования нуждается в та­ ких потребителях, как двор и аристократия; утрата этих по­ требителей может погубить ее большую часть. В сравнительно мелких городах основу благосостояния для мелкого буржуа

 

очень часто составляют гарнизон, уездное управление, суд со своими придатками. Стоит устранить эти учреждения, и мелкие лавочники, портные, сапожники, плотники гибнут. Они вечно колеблются между надеждой подняться в ряды зажи­ точного класса и страхом опуститься до положения пролета­ риев или даже нищих; между надеждой обеспечить свои интересы, завоевав для себя долю участия в руководстве общественными делами, и страхом возбудить несвоевременной оппозицией гнев правительства, которое распоряжается са­ мым их существованием, потому что в его власти—отнять у них ил лучших заказчиков; обладая очень малыми средствами, необеспеченность обладания которыми стоит в обратном отно­ шении к их 'величине, этот класс по своим взглядам до чрез­ вычайности шаток. Смиренный и рабски покорный перед сильным феодальным или монархическим правительством, он переходит на сторону либерализма, когда происходит подъем буржуазии; его охватывают приступы бешеного демократизма, когда буржуазия обеспечила себе господство, но он впадает

 

в самую жалкую трусость, когда класс, стоящий под ним, пролетариат, предпринимает самостоятельное движение. В ходе нашего изложения мы увидим, как в Германии этот класс попеременно переходил от одного из этих состояний к дру­ гому.

 

Рабочий класс Германии в своем социальном и политиче­ ском развитии в такой же мере отстал от рабочего класса

 

Англии и Франции, в какой немецкая буржуазия отстала от буржуазии этих стран. Катков господин, таков и слуга. Развитие условий для существования многочисленного, силь­ ного, сконцентрированного и интеллигентного пролетариата идет рука об руку с развитием условий существования много­ численной, богатой, сконцентрированной и сильной буржуа­ зии. Само движение рабочего класса никогда не приобретает

 

10

самостоятельности и исключительно пролетарского характера, пока все различные части буржуазии и особенно ее про­ грессивнейшая часть, промышленники, не завоевали полити­ ческой власти и не преобразовали государство сообразно своим потребностям. Но едва лишь развитие доходит до этого пункта, как неминуемым становится неизбежное столкно­ вение между предпринимателем и рабочим, и отсрочить его более уже невозможно; тогда становится невозможным кор­ мить рабочих обманчивыми надеждами и обещаниями, кото­ рые никогда не приводятся в исполнение; тогда выступает, наконец, во всей своей полноте и со всей ясностью великая проблема XIX столетия—упразднение пролетариата. В Гер­ мании подавляющее большинство наемных рабочих получало занятие не от промышленных князей современного типа, пред­ ставленных в Великобритании такими превосходными экзем­ плярами, a от мелких ремесленников, вся производственная система которых является пережитком средневековья. И по­ добно тому, как между хлопчатобумажным лордом, с одной стороны, и мелким починялой-сапожником или портным-масте­ ром, с другой, существует колоссальное различие, так и про­ будившийся к жизни фабричный рабочий промышленного Ва­ вилона в корне отличается от смиренного портновского или столярного подмастерья в мелком провинциальном посаде, в котором условии жизни и характер труда лишь немного от­ личаются от условий жизни и приемов труда за пять веков до нашего времени. Это общее отсутствие современных жиз­ ненных отношений, современных способов производства со­ провождается, конечно, таким же общим отсутствием совре­ менных идей; поэтому нет ничего удивительного в том, что при начале революции большая часть рабочих выставила требование немедленного восстановления цехов и средневеко­ вых, привилегированных ремесленных корпораций. И все же благодаря промышленным округам, где преобладал современ­ ный способ производства, и в результате легкости общения внутри страны и умственному развитию, создаваемому бродя­ чей жизнью большого количества рабочих, из них образо­ валось сильное ядро элементов, у которых идеи об освобо­ ждении их класса отличались несравненно большей ясностью

 

и более согласовались с наличными фактами и с историче­ скими потребностями. Но эти рабочие составляли меньшин­ ство. Если активное движение буржуазии начинается с 1840 г., то движение рабочего класса берет начало с восста-

 

11

ния силезских и богемских рабочих ¹ в 1844 г.; скоро нам представится случай дать обзор различных стадий, которые прошло это движение.

 

Наконец, был огромный класс мелких сельских хозяев, крестьян, (составляющих вместе со своим придатком—с сель­ скохозяйственными рабочими — значительное большинство все­ го народа. Но этот класс сам по себе опять-таки подразде­ ляется на различные части. Мы видим здесь прежде всего зажиточных крестьян, так называемых крупных и средних крестьян, которые владеют более или менее обширными уча­стками земли и располагают каждый услугами нескольких наемных рабочих. Для этого класса, который стоял между крупными, свободными от налогов феодальными землевла­ дельцами и мелким крестьянством и сельскохозяйственными рабочими, по вполне понятным причинам самой естествен­ ной политикой был союз с антифеодальной городской буржуа­ зией. Во-вторых, мы видим мелких свободных крестьян, ко­ торые преобладали в Рейнской провинции ², где феодализм пал под мощными ударами Великой французской революции. Такие же независимые мелкие крестьяне встречались кое-где и

 

в других провинциях, где им удалось выкупить за деньги фео­ дальные повинности, лежавшие на их земельных участках. Но владение этих крестьян было свободным только по имени: на их собственности обыкновенно тяготело столько ипотек и на таких тяжелых условиях, что истинным собственником зе­ мли был не крестьянин, а ростовщик, ссужавший деньги. В-третьих, мы встречаем феодально-зависимых крестьян, ко­ торых не легко было бы согнать с их участков, но которые были обязаны уплачивать землевладельцам вечную ренту или постоянно выполнять для них известное количество работы.

Наконец, сельскохозяйственные рабочие, положение которых

 

¹ Восстание силезских ручных ткачей, нестерпимо эксплоатиро­ вавшихся торговыми фирмами, на которые они работали, произо­ шло в 1844 году. Восстание было жестоко подавлено военной силой. В том же году произошло восстание рабочих текстильных фабрик в некоторых городах Богемии. Ред.

 

² В Рейнской области, где непосредственное влияние француз­ ской революции было очень сильно и которая во время господства

Наполеона I была присоединена к Франции, феодальные порядки

в начале XIX столетня были уничтожены и не были восстановлены

и после того, как в 1816 г. область была возвращена Пруссии. Напротив, в Пруссии феодальные отношения в основном сохра­ нились до революции 1848 года. Ред.

 

12

во многих крупных поместьях било совершенно такое же. как положение этого класса в Англии, и которые во всяком случае жили и умирали бедняками, плохо питались и были рабами своих господ. Эти три последних класса сельского населения—мелкие свободные крестьяне, феодально-зависимые

 

и сельскохозяйственные рабочие—до революции никогда осо­ бенно не ломали своей головы над политикой; но ясное дело, что революция открыла им новую дорогу, богатую самыми блестящими перспективами. Каждому из них революция да­ вала свои выгоды, и потому можно было думать, что все они один за другим примкнут к ней, как только движение бу­

дет в полном ходу. Но, с другой стороны, не менее ясно,

 

и история всех современных стран свидетельствует об этом,— что сельскохозяйственное население никогда не может успешно начать самостоятельное движение: слишком уж сильно рас­ сеяно оно по обширным пространствам, и потому было бы трудно объединить значительную его часть для совместных

 

действий. Крестьянство нуждается в инициативе и толчке со стороны более сконцентрированного, более просвещен­ ного и более подвижного населения городов.

 

Данного здесь краткого обзора важнейших классов, из которых состоял немецкий народ при взрыве недавнего дви­ жения, уже достаточно для того, чтобы в значительной сте­ пени объяснить как недостаток сплоченности и согласован­ ности, так и кажущиеся противоречия, преобладавшие в этом движении. Если произошло мощное столкновение интересов, которые до такой степени разнородны, противоречивы, так поразительно перекрещиваются друг с другом; если эти взаимно борющиеся интересы в разных округах, в разных провинциях перемешиваются в различных пропорциях; если,— что особенно важно,—в стране нет ни одного крупного центра, ни одного Лондона или Парижа, решения которого вследствие своего веса могли бы избавить население от необходимости решать новой борьбой все один и тот же спор в каждой от­ дельной части страны,—чего же можно было ожидать при та­ ких обстоятельствах, как не того, что великая борьба разло­ жится на бесчисленное множество не связанных друг с другом частных столкновений, в которых будет затрачена чудовищ­ ная масса крови, сил и капитала и которые, несмотря на все это, не приведут к решительному результату.

 

Политическое раздробление Германии на три дюжины более или менее значительных государств точно так же объясняется

 

13

именно этой мешаниной и этой многосложностью элементов, составляющих нацию, и притом в каждой особой части страны смешанных в особой пропорции. Где нет общности интересов, там нет места единству целей, не говоря уже о единстве дей­ ствий. Правда, Германский союз ¹ объявили нерушимым на вечные времена, но, несмотря на это, Союз и Союзный сейм, его орган, никогда не представляли собой действительного единства Германии.

Наивысшей ступенью, до которой была доведена центра­ лизация Германии, было образование таможенного союза. Это вынудило и государства по Северному морю объединиться

 

в свою особую таможенную организацию, между тем как Австрия продолжала закутываться в свой особый запретитель­ ный таможенный тариф. Таким образом Германия, к своему удовольствию, достигла того, что теперь для всех своих прак­ тических задач она разделялась всего лишь между тремя самостоятельными державами вместо тридцати шести. Вер­ ховенство русского царя ², установившееся в 1814 г., разу­ меется, не потерпело от этого никаких изменений.

Сделав эти предварительные выводы из наших посылок, мы должны теперь исследовать, как различные классы немецкого народа один за другим приводились в движение и какой ха­ рактер это движение получило после взрыва французской революции 1848 года.

 

Напечатано в «Нью-Йоркской Трибуне» 15 октября 1851 г.

 

II. ПРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО